POV Немо
— Я всё ещё не могу поверить в то, насколько же вкусной была стряпня Саар! Посмотрев в сторону на прогуливающуюся по обочине улицы Вильгельм, я одарила её тёплой улыбкой. — Иначе и быть не могло, Вильгельм. Саар была построена для пополнения запасов таких субмарин, как мы. Она знает, что нам нравится лучше, чем кто-либо другой. Вильгельм с энтузиазмом кивнула, соглашаясь со мной. — Я знаю, но дело не только в том, насколько всё это было вкусно, но и в том, что еды было достаточно для восполнения запасов. Отец Адмирала был очень любезен, купив нам те хот-доги на днях, но их было недостаточно, а ведь я была голодной с тех пор, как меня призвали. Я вскинула руки над собой, сцепив пальцы за головой, продолжая идти вперёд. — Я тоже, но разве когда-то раньше было иначе? Вильгельм мне ничего не ответила. Посмотрев на неё, я увидела, что она вся как-то смутилась и зажалась. — Я никогда должным образом не выходила в море, как ты или U-20. Я взяла небольшую паузу, пытаясь придумать подходящий ответ. Однако U-20 опередила меня. — И неудивительно. Всё же у вас обеих нет надлежащих палубных орудий. Как вы могли охотиться на английские и французские конвои используя одни только торпеды? Опустив руки, я оглянулась через плечо на U-20. Посмотрев на её бёдра, я увидела поясную кобуру для палубного орудия. Мне было сложно подавить зависть и ревность к её орудию, ведь оно было просто великолепным. — Моё было демонтировано, когда у конвоев появилось сопровождение. Палубное орудие и его снаряды были пустой тратой пространства, а их вес был слишком опасен для нас. Да и, к тому времени, когда Вильгельм была построена, война уже почти закончилась. U-20 изучающе посмотрела на меня, а потом на Вильгельм. Наши Обвесы подверглись более тщательному с её стороны осмотру. — В каком году вы были заложены, раз были спроектированы иначе, чем я? — 12 июня 1940 года, — ответила я. — 28 октября 1944 года, — ответила и Вильгельм. И стоило нам это сказать, как глаза воскресшей Легенды мгновенно широко распахнулись от удивления. — Была ещё одна война? В её голосе отчётливо звучал ужас. И я не могла её за это винить. В некотором смысле, во многих отношениях я действительно завидовала U-20. Её время было славными днями нашего рода. Когда меня только построили, мне довелось застать дни нашей славы, но лично я не сыскала достойных побед. Вильгельм же вообще ничем не могла похвастаться. — Да, была. Англичане и французы разоряли Германию, наш народ в то плохое время оказался на грани голодной смерти. Они все обвинили Германию после того, как Первая война закончилась. В глупости наших союзников обвинили только нас. Как будто лишь одни мы несём ответственность за все эти смерти и разрушения. Не мы убили эрцгерцога, мы сражались вовсе не в одиночку. Но история винит только нас… в обеих войнах… Их обвинения справедливы, по крайней мере, во Второй Войне. U-20 побледнела, слушая меня. На самом деле не мы должны это ей рассказывать. Поведать об этом должна была Адмирал… Но я бы никогда не стала лгать, по крайней мере, такой иконе, как U-20. Мне даже не нужно было читать мысли Вильгельм, чтобы понять — она чувствует то же самое. Пока U-20 обдумывала мои слова, Вильгельм, обычно такая тихая, просто молча наблюдающая за всем, вдруг заговорила: — В страхе и отчаянии наш народ обратился к сумасшедшему. Он восстановил Германию, поднял её с колен, вернув былую славу… только для того, чтобы привести её к окончательному разорению и безумию. Частично моя постройка выполнена рабским трудом… В страхе, ненависти и отчаянии, люди набросились на тех, кто им не нравился. Евреи. Цыгане. Иностранцы. Чужаки. Некоторые из тех, кто построил меня, сами служили Императору на кораблях Флота Открытого Моря во время Великой Войны. Но их служба совсем ничего не значила против ненависти безумцев. (П.П. Флот Открытого Моря (нем. Hochseeflotte) — основной военный флот германских кайзеровских ВМС в ходе Первой Мировой Войны, который базировался в Вильгельмсхафене.) Я видела ошеломлённое выражение лица U-20. Неверие боролось с ужасом, она просто не могла поверить в то, что произошло после её затопления. — Это правда. Я не была создана безумцами и рабами. Меня построили честные и хорошие немецкие мужчины и женщины. Но мы воевали с Англией и Францией.Вторая Война на какое-то время дала нам всем надежду. Но, в конце концов, она стала нашей погибелью. Вильгельм была построена слишком поздно, а я была захвачена американцами в последние годы войны. U-20 отошла в сторону, прислонившись спиной к стене склада. Испытывая беспокойство, я подошла к ней ближе, но она остановила меня жестом руки. Остановившись, я сделала несколько шагов назад, давая U-20 больше личного пространства. Она стояла, глубоко дыша, пытаясь осознать наши слова. Мне честно, очень хотелось сказать ей, что всё это — просто жестокая шутка. Сказать, что её поступки, подвиги, действительно имели значение, и после её затопления не было никакой другой войны. В конце концов, какой корабль лучше нас знал цену и ужас войны? Ведь мы охотились в темноте, в глубинах моря, невидимые и никем не слышимые. Но… мы-то сами слышали всё. Вильгельм никогда бы не поняла этих слов, но я знала, что U-20 точно поймет. Она слышала, как тонут её враги. Она отправляла мужчин и женщин, которые никогда не были врагами Германии, на дно, потому что так требовал от неё долг. Я молча наблюдала за U-20, которая вдруг резко оттолкнулась от стены и поправила форму, твёрдо посмотрев на нас с Вильгельм. — Тогда наш курс прост. Мы никогда больше не потерпим неудачу. Мы подвели народ Германии. Мы подвели наших Императоров. Но мы не подведем Адмирала. Я твёрдо кивнула, как и стоящая рядом со мной Вильгельм. — После Первой Войны Император был отстранен от власти. Люди некоторое время были предоставлены сами себе, пока к власти не пришёл безумец. В ответ U-20 лишь с насмешкой кивнула. — Ты едва ли смогла меня удивить. Наш Император имел право править. Я сомневаюсь, что ваш безумец сделал для этого хоть что-то. Наша Адмирал похожа на Императора, так что мы благословлены самим Богом в праведности нашего дела и второй жизни. С этими словами U-20 мы были согласны все. Никто не мог командовать нами, кроме Адмирала. Даже её отец, каким бы мудрым он временами ни казался, не обладал таким правом. Только Адмирал могла командовать нами. И мы слушаемся и повинуемся только ей. U-20 шагнула вперёд, чтобы возглавить нас, и я последовала за ней. Несмотря на то, что и Вильгельм, и я были крупнее, именно у U-20 было больше всего боевого опыта. Вполне уместно, что она возглавит наш патруль через этот город, поведёт нас на охоту на врагов Адмирала.***
Тьма была нашим спутником больше часа. За последние несколько ночей мы с Вильгельм исследовали большую часть окрестностей, когда охотились на мерзких преступников-Барыг. Однако, сегодня наша цель была иной — целью нашей охоты были любые преступники. Раздавшиеся неподалёку собачий лай, заставил нас остановиться и прислушаться. Это был не просто лай домашнего животного. Собаки звучали сердито и даже испуганно. Мы изменили курс, направившись к складам в захудалом районе. Миновав старые дома и иные постройки, мы добрались до ветхого завода, который был источником шума. И, в отличии от других мест, в которых царствовала темнота, на этом заводе горел свет. Приблизившись, мы заметили, что снаружи, в отличии от других мест, тут были люди. У входных дверей стояло двое мужчин, ещё один курил рядом, а четвёртый отошёл в сторону. Они выглядели так, словно бы были дозорными, несущими караул. Однако дисциплина у них была просто отвратительная. Мы стояли в тени переулка, и на столь близком расстоянии, мы смогли услышать ещё больше собачьего лая, отчётливо доносившегося от завода. — Внутри много собак. Я не могу придумать никакой веской причины, по которой они бы там находились. Но Адмирал приказала нам разобраться с преступниками. Я согласно кивнула U-20 и указала на одного из мужчин, у которого была налысо побрита голова. — Я не знаю кто там внутри, но этого я узнаю. У него на шее отметины самых больных и извращенных подхалимов сумасшедшего. Это символ одной из преступных банд этого города. Ранее Адмирал приказала нам даже не разговаривать с ними. Я думаю, она боялась, что они настроят нас против неё. При этих словах Вильгельм насмешливо фыркнула. Не из-за приказа Адмирала, а при мысли о том, что кто-то сможет когда-либо настроить нас против неё. — Но она же приказала, чтобы мы сейчас остановили всех преступников. Так что, если эти люди действительно преступники, то нам следует остановить их и захватить. Этим мы докажем Адмиралу нашу преданность. Стоящая рядом со мной U-20 отступила от угла и посмотрела на меня. — Захватить? Не лучше ли было бы убить их всех? Хоть это и простые солдаты, но в данный момент они — наш противник. Я кивнула U-20 в знак согласия, но приказ Адмирала был ясен, и мы должны были следовать ему, несмотря ни на что. — Да, но Адмирал хочет проявить милосердие к дегенератам и преступникам этого города. Мы должны доставить любого преступника, которого встретим, в полицию невредимым, чтобы их могли арестовать. Преступники должны искупить своих грехи в тюрьме, где милосердие Божье могло бы им ответить также, как спасшая их жизни наша милосердная Адмирал. От моих слов у U-20 широко распахнулись глаза, а мгновением позже она понимающе кивнула, даже слегка улыбнувшись. — Наша Адмирал действительно милосердна. Очень хорошо, в таком случае мы проведем расследование. Если внутри много криминальных отбросов, то свяжемся по рации с Саар и Витязь, чтобы они вызвали к нам полицию. Было бы непростительно, если бы некоторые из них сбежали лишь потому, что мы отлучились, чтобы самим вызвать полицию. Я, как и Вильгельм, согласно кивнула. U-20 вышла из тени, в которой мы скрывались, быстро пересекая улицу, мы с Вильгельм последовали за ней, заняв ордер слева и справа от неё. Часовые были отвратительными, так как мы пересекли почти половину улицы, прежде чем один из них заметил нас. — Эй! Ого! Что вы, девочки, здесь делаете? Это нехорошее место. Вам следует убраться отсюда. Невежественный человек. Мы здесь по приказу Адмирала. Мы имели полное право находиться в этом месте, и только сама Адмирал могла приказать нам убраться отсюда. Однако, если мы решим, что для выполнения нашей миссии это будет необходимо, мы останемся. Поскольку никому из нас не разрешалось разговаривать с этими преступниками (прошлый приказ Адмирал не отменяла), мы ничего не ответили, даже когда четверо часовых собрались вместе. — Эй, смотрите. Вроде бы сегодня обычная ночь, нам никто ничего не говорил о том, что будет проходить девчачий митинг или что-то в этом роде. Невежественные глупцы. Они не видели своего противника прямо перед собой. Но они быстро научатся. Они собрались вместе, как неповоротливые торговые грузовые суда, созревшие для сбора. U-20 схватила за куртку лысого мужчину, у которого на шее красовалась татуировка военного отделения нацистской партии. Ей даже не пришлось заводить двигатели больше, чем мне или Вильгельм. Я схватила ещё одного преступника, а Вильгельм двух оставшихся. В шоке или в неведении они пытались заговорить с нами, но мы их не слушали. Затем они попытались заставить нас подчиниться. Это так же не принесло им успеха. Я улыбнулась преступнику, которого держала, когда он сломал себе все кости в руке, ударив меня по голове. По сути, я не причинила ему вреда, он пострадал сам из-за своей глупости. Приказы Адмирала не были нарушены. Остальные трое столкнулись с аналогичными ситуациями, поранившись о корпуса Вильгельм и U-20. Мужчина, которого держала U-20, выхватил пистолет и направил его на неё. Он выстрелил, пуля со звоном отскочила от её тела. Мужчина продолжил в неё стрелять, но в этом не было никакого смысла, ведь мы были военными кораблями. С таким же успехом он мог бы просто бросить в неё пистолет — эффект был бы схожий. Изнутри кто-то открыл дверь, и я заметила, как взмахом руки U-20 швырнула своего преступника. Он сбил своим телом на землю того, кто так любезно открыл нам дверь. U-20 поспешила зайти внутрь, а мы последовали за ней, таща за собой схваченных преступников, которые не оставили попыток борьбы с нами. Стоило нам зайти, как U-20 закрыла дверь, а затем отломала ручку, чтобы никто не мог воспользоваться этим путём к бегству от нас. Я одобрительно ей кивнула, полностью поддерживая эту хорошую идею. — Заблокируйте все остальные двери, — указала U-20 по сторонам. — Мы не дадим крысам сбежать. После усмирим их, а затем дадим знать остальной части нашего Флота, чтобы они вызвали полицию. Мы с Вильгельм отпустили наших пленников. Теперь им от нас не убежать. Кивнув U-20 в знак принятия приказа, я направилась в одну сторону, а Вильгельм в другую. U-20 же направилась к источнику лая и криков преступных крыс, на которых мы охотились. Быстро передвигаясь по внутренней части заводского здания, стараясь держаться в тени, я избежала встречи с несколькими людьми — ими я займусь позже, для начала нужно заблокировать все выходы. Найдя три двери, я принялась их ломать и заклинивать таким образом, чтобы никто точно не смог их открыть. И именно в этот момент я услышала звук выстрела из 10,5см. орудия. Следом за ним раздались крики, вопли и собачий лай. Это заставило меня мигом отказаться от любой скрытности. Начав двигаться куда быстрее, я заблокировала ещё одну дверь, а после столкнулась с Вильгельм. Поняв, что миссия по блокировке выходов выполнена, мы стали быстро возвращаться, чтобы найти U-20, ведь выстрелившим орудием обладала только она. Наше движение было прервано стеной из мужчин, на лицах которых была написана паника. Похоже что они пытались сбежать. Взявшись за руки, мы с Вильгельм образовали барьер, полностью заблокировавший коридор. Мужчины бросились на нас, как волна на скалу — эффект был точь-в-точь. Когда они упали, застонав от боли и своей глупости, мы перешагнули через них и потащили за собой. В центральной части завода мы увидели железную клетку, внутри которой пряталось несколько собак. Одну из собак к себе прижимала U-20, сидя рядом с… какой-то странной металлической… штукой… Это выглядело как причудливая форма искусства, выполненная в форме некоего существа. Я сразу же заметила дыру в том месте, где её пробила палубное орудие U-20. Несколько собак рядом лежали истекая кровью, вероятно, мёртвые. И U-20 сидела посреди этого, прижимая к себе дрожащую, окровавленную немецкую овчарку. — Я сдерживаю кровотечение. Пожалуйста, сообщите Флоту, что здесь срочно нужны и полиция, и ветеринары. Моё сердце пропустило удар при мысли о том, что, должно быть, случилось с этими собаками. У меня было невероятно сильное искушение дать собакам разорвать на части тех крыс, которых мы с Вильгельм тащили за ноги. Но приказ Адмирала был ясен, поэтому я отпустила преступников. Когда я это сделала, моя фея-радистка тут же начала связываться с Флотом. Пока моя команда выполняла свои задачи, я пробралась внутрь клетки, смотря на собак, которые всё ещё были живы. Высмотрев одного, который был сильно ранен, но всё ещё был жив, я села рядом с ним и осторожно начала гладить его, другой рукой пытаясь нежно накрыть его кровоточащую рану. Подошедшая ко мне Вильгельм сделала то же самое. Мы втроем молча сидели внутри клетки, а крики и вопли перепуганных и раненых своей глупостью людей, продолжали наполнять здание вместе с тявканьем и скулением этих бедных животных. Как и все остальные, я продолжала гладить собаку, которую держала на руках, даже когда вдалеке послышались полицейские сирены.POV Тейлор Эберт
Я проснулась от звука чьего-то движения. Открыв один глаз, я увидела, как Саар тихо идёт на выход из моей комнаты. Свеча в её руке стала намного меньше, но всё ещё продолжала гореть. — Ты идешь спать? Саар повернулась ко мне, наклонив голову набок. — Простите, Госпожа Адмирал. Витязь требуется моя помощь. Пожалуйста, отдохните немного. Я вернусь вовремя, чтобы приготовить вам завтрак. Я ни слова не поняла из того, что она сказала, поэтому просто закрыла глаза, начав возвращаться в состояние сна. Перед тем, как окончательно уснуть, я добавила в свой мысленный список дел ещё одно — выучить немецкий язык. Несколько часов спустя я поняла, что меня будит не звук моего будильника, а неизвестный мне женский голос. — Хорошо, Адмирал. Пора вставать. Я слабо приоткрыла глаза и увидела платиновую блондинку, смотрящую на меня сверху вниз. Слегка повернув голову, я взглянула на часы. Время четко показывало 5:05. Я закрыла глаза и застонала, пытаясь снова заснуть. — Так не пойдёт, Адмирал. Пришло время для физкультуры! Вставайте, примите душ и оденьтесь. Встретимся внизу в половине шестого. Чего?.. Нет, серьёзно, это что, чёрт возьми, сейчас было? Я резко открыла глаза, уставившись на женщину, стоявшую в моей комнате. Она уже дважды назвала меня Адмиралом, но совсем не походила на другие мои проекции. На ней был тёмно-синий пиджак с золотыми пуговицами, длинная белая юбка с вырезом на бедре и синяя фуражка с чёрным козырьком. Как я поняла, это было военной формой, только… парадной? Во всяком случае она была похожа на те, которые я видела на моряках во время праздников. — Почему ты в моей комнате? — Потому что вы вызвали меня, — весело фыркнула она. — А теперь вставайте и одевайтесь. Если вы не сдвинетесь с места в ближайшие две минуты, мне всё равно — мой Адмирал вы или нет, я вылью ведро ледяной воды на вашу ленивую задницу. Я и так проявила милосердие, позволив вам поспать лишних пять минут. С этого момента вы будете вставать на занятие со мной физкультурой каждое утро ровно в пять ноль-ноль. И я также потащу на занятия всех остальных девушек во Флоте. Я застонала, но очень, очень, очень не хотела промокнуть под ведром ледяной воды. Усевшись, я не спешила расставаться с тёплым одеялом. Пристально посмотрев на меня, новенькая лишь ухмыльнулась и подошла к моему столу. — Я взяла на себя смелость подобрать для вас спортивную одежду. Примите душ, оденьтесь и не заставляйте меня пинками вытаскивать вашу задницу из здания. И с этими словами она повернулась и вышла из моей комнаты. Я тупо уставилась на закрывшуюся дверь, рукой потянувшись за очками. Встав с кровати, я посмотрела на настолько соблазнительно мягкую подушку и тёплое одеяло, ощущая непреодолимое желание вернуться к ним и уснуть, забыв новый безумный выверт моей силы, как ужасный сон. Но даже без очков я могла сказать, просто слушая разбудившую меня женщину, что она так просто это не оставит, что её угроза с водой и пинками вполне реальна. — А я-то думала, что мои проекции должны слушаться меня… — проворчала я, подойдя к чемоданам с моими вещами, которые папа привёз из дома. Вчера я не успела разобрать вещи, оставив чемоданы лежать открытыми на второй кровати. Порывшись в них, я нашла свои вещи для душа. С халатом, полотенцем и гигиеническими принадлежностями в руках я направилась в душ на своем этаже. Когда я наконец закончила с утренними процедурами, оделась и вышла из общежития, я поняла, что дрожу от холода. На улице меня ждала платиновая блондинка с хмурым выражением лица. Она коротко посмотрела на часы на своём запястье. Женщина была уже не в военной форме, а в спортивном костюме, очень похожем на мой, только тёмно-синего цвета. На голове у неё была серая шляпа, скрывавшая большую часть её волос, а на запястье были часы, на которые она сейчас и смотрела. Оторвав от них взгляд, она с яростью в глазах посмотрела на меня. — Вы опоздали, Адмирал. И меня не волнует, что вы мой командир. Честно, мне вообще насрать, что вы мой Адмирал. Вы будете тащить свою задницу сюда каждое утро в половине шестого. Я собираюсь превратить вас в лучшего офицера, когда-либо ходившего по морям. Я просто уставилась на неё, не обращая внимания на то, что опоздала. Я была расстроена и более чем зла из-за того, что меня так рано разбудили. Гневно скрестив руки на груди, я зло посмотрела на неё. — Ну да, конечно. Ну, если уж я твой командир, Адмирал, то могу просто приказать тебе никогда не делать так больше. Она не спешила мне отвечать. В ней не чувствовалось такого немедленного рвения, которое я начала привыкать видеть в Немо. Я, конечно, недостаточно хорошо знала остальных, кроме Витязь, но эта новая проекция совершенно отличалась своим поведением от остальных. — Да, вы могли бы так сделать. Вы мой командующий, Адмирал. Вы приказываете, я повинуюсь. Но прежде чем вы откроете рот, позвольте мне спросить вас кое о чём. Вы желаете остаться той, кем являетесь сейчас? Серьёзно? Я достаточно натерпелась этого дерьма от Сучьего Трио, чтобы ещё и от неё такое терпеть. Однако, она не дала мне и шанса ответить, немедленно продолжив говорить: — Вы теперь кейп. Неужели вы думаете, что никогда не ввяжетесь в драку? Думаете, что у вас никогда не будет неприятностей? Да, у вас уже есть эскадра кораблей под вашим командованием, и остальная часть вашего Флота вскоре прибудет. Но неужели вы думаете, что такие, как Бойня, Сердцеед или другие монстры, будут сражаться честно? Эти слова заставили меня похолодеть. Я ведь даже не задумывалась о таких злодеях. Я изо всех сил старалась даже не думать о Лунге или долбаной Империи, не говоря уже о Бойне или других монстрах, которые могли прийти. Мой гнев махом улетучился, его место занял страх. — Ты думаешь, что на меня нападут? Она просто кивнула, и я почувствовала, как в моём животе начинает нарастать страх и ужас. — Да, несомненно. Вы — наш Адмирал. Мы представляем угрозу для любого отброса с лазерами из глаз, и всем прочим странным дерьмом, которое могут предоставить силы. Не поймите меня неправильно, мы будем сражаться за вас. И мы защитим вас от всех, кто посмеет на вас напасть. Но я могу научить вас защищаться, так что вам не придётся полностью полагаться на нас. Я могу научить вас быть сильнее, быстрее и умнее. Я могу научить вас быть настоящим офицером, а не просто той, кого мы называем Адмиралом. Вы действительно можете стать нашим Адмиралом. Я научу вас стоять с гордостью, пока весь мир с завистью и ревностью будет смотреть на то, как вы делаете то, на что не способны они. Я всё ещё чувствовала ужас и абсолютный страх, но прямо в моём сердце стала теплиться надежда. — Ты можешь это сделать? Правда? Она одарила меня первой по-настоящему дружелюбной улыбкой. Шагнув ко мне, она нежно обняла меня. — Я никогда не переставала делать это всю свою жизнь. Я помогла обучить многих офицеров до вас. Но я обещаю вам, что вы станете лучшим офицером, которому когда-либо приходилось учиться у меня. Я замерла. Просто замерла без какого-либо движения, пока женщина продолжала меня обнимать, крепко, но нежно прижимая к себе. — Хорошо. Она широко улыбнулась мне и отступила на шаг назад. — Превосходно. Сегодня немного холодно, так что мы не будем заниматься физкультурой на улице. Но я думаю, что уже нашла прекрасный в будущем тренировочный центр. Она резко повернулась на каблуках и пошла прочь. Она направилась не к общежитию или столовой, а к совершенно другому, расположившемуся чуть дальше старому зданию. Остановившись возле него, она критическим взглядом осмотрела его, а затем указала на дверную ручку. — Не окажите ли вы мне честь? Я знала, чего она ожидала. Поэтому я подошла и взялась за дверную ручку. Сначала это была металлическая дверь, местами покрывшаяся ржавчиной, но стоило мне моргнуть, как передо мной была уже деревянная дверь с декоративным стеклом. Внутри горел свет, что позволило мне через стекло увидеть большой зал и кучу разных дверей. Дёрнув ручку, я вошла внутрь, пройдя немного вперёд. Моя таинственная новая спутница, созданная моей силой, прошла мимо меня, и я вдруг поняла, что даже не знаю её имени. И нет, тут ситуация не как с U-20, для которой я пока не придумала подходящего имени. Я буквально не знала имени этой женщины с платиновыми волосами. — Как тебя зовут? Она открыла одну из многочисленных дверей, но услышав мой вопрос остановилась, повернув ко мне голову. — А, знакомство? Ну, моё корабельное имя Хорст Вессел. Но вы можете называть меня просто мисс Адлер. С этими словами она отвернулась от меня и вошла в открытую дверь. Теперь же, зная имя моей новой проекции, я последовала за ней в помещение, которое оказалось спортзалом, немного похожим на тот, что был в Уинслоу. На полу была разметка беговой дорожки, а в дальнем углу я заметила настоящий боксёрский ринг. Адлер быстро огляделась, я же повторила за ней. В нескольких местах были двери, ведущие в иные помещения, а также балкон, опоясывающий внутреннюю часть второго этажа. Адлер одобрительно кивнула. — Замечательно. Вы молодец, Адмирал. Для начала мы разогреемся быстрым бегом на полмили, а затем приступим к более серьёзным упражнениям. Я застонала, но покорно начала разминку.