Он не соврал.
— Ради бога, Дениел! Думаешь я до такой степени моральный урод, что буду лгать о смерти любимой, просто чтобы позабавиться твоей реакцией?! Нахуй. Ты этого не стоишь. — Ага, зато я стою твоих дешёвых выходок и рассказов о том, что я ебанный убийца с психическим отклонениями?!Он говорит правду.
— Хочешь верь, хочешь нет. Я все сказал. Остальное на твоей совести. — Нет, ты ещё ничего мне не сказал. Прекрати нагло врать и скажи же наконец ещё раз.Убийца.
— Ты болен, Дэнни. Так же, как и я. — неожиданно и сокрушённо молвит старший. Не этого он ожидал услышать. — Я полностью здоров. — спустя какое-то время нервозно выдает младший.Но ты же знаешь, что это не так.
— Да кто это говорит?! — не выдержав, крикнул юноша, лихорадочно озираясь по углам в поисках источника шума. Мужчина еле дрогнул от вскрика напротив и растерянно оглядел нарисовавшийся на чужом лице испуг, подмечая странно-забегавшие из стороны в сторону зелёные глаза, сопровождавшиеся частым кусанием губ. Он медленно отпрянул от стола и потянулся к подростку в желании успокоить, но тот лишь отстраняется ещё на шаг, истерично выкрикивая: — Не подходи ко мне! Я снова превращаюсь в это чудовище! — обречено вопит полу-призрак, чуть ли не до слез выдавливая запретные слова. — Нет. У тебя просто приступ, и ни в кого ты не превращаешься. — смиренно молвил Влад, едва ли ступая к отчаянному подростку, который уже преклонил свои колени в страхе. — Это не отменяет того факта, что я убил их… — его голос дрожал от ужаса и вожделенного осознания, от чего он тянется руками, чтобы скрыть выступившие слезы. — Ты был под наркотиком, а сейчас в тебе говорит страх. — отвечает он, ласково берясь за юношеское запястье и подтягиваясь чуть ближе. — Это все из-за моих блядских способностей. Как же мне осточертело чувствовать себя виноватым каждый раз. Ненавижу себя за это. — всхлипывает подросток, сжимая спадавшую на глаза челку в кулак и чуть ли не вырывая с корнем волосы. — Но ты особенный, Дэнни. Именно твои способности делают тебя таким, какой ты есть. Не стоит казнить себя. — утешает его Мастерс, попутно вытирая покатившуюся по чужой щеке слезу, заодно обнимая парня свободной рукой и нежно прижимая к своей груди. Он говорил с ним совершенно спокойным, ровным голосом и отвечал ему абсолютно искренне, давая понять, что ему нечего себя бояться, чтобы избавить от накатившей паники. Увы, и он прекрасно был знаком с этим гнетущим чувством. Слишком долго он прожил с ним бок о бок. На последок, поглаживая того по затылку и слегка взъерошив темные волосы, он тихо шепчет: — Это дар, Дэниел. — Это проклятье, Влад. Надломлено звучит в ответ. Фентон снова переживает паническую атаку, заливаясь слезами от беспомощности. Он впервые столкнулся с этим непонятным чувством безысходности, постоянно преследовавшим его вот уже всю неделю, и он никак не мог разобраться, в чем же причина и как лишится этого кошмара. У него теперь не было никого, кто бы мог ему помочь. Благо Влад все ещё был с ним, не бросил его тогда умирать и взял под свое крыло. Удивительно. И сейчас этот человек сидит с ним в обнимку, утешая у себя на руках словно потерянного котенка. Спору нет, Дэнни и вправду потерялся, совсем заплутал в своих заблуждениях, в своих мыслях, в чужих словах. Он уже ничего не различал, а вдруг он всё ещё спит? А может и нет. Кто знает. Только в эти секунды подростка не волновало его дезориентация в пространстве, на сей раз он ощущал себя вполне реальным в тёплых руках и того ему было достаточно, чтобы наконец успокоиться. Они просидели так довольно долго, напрочь потеряв счёт времени. Мастерс изредка ловил чужое подрагивание у плеча, а парень ощущал его крепкие руки на спине и затылке, бережно гладившие его трясущееся тело. Момент длился вечность, пока первым деяние не обрывает старший полу-призрак. — Теперь ты хочешь это обсудить? — вкрадчиво спрашивает он. — Да, очень. — хныкнул подросток, сжимая ткань на чужом плече. — Буду рад рассказать всё, что знаю, а теперь скажи мне. Чего ты боишься? — …Обратиться чудовищем в будущем. — Иными словами — ты боишься себя. — Не себя я боюсь… — Но я могу отметить твое недоверие к себе и, готов поспорить, ты не ощущаешь себя в безопасности наедине с собой. — Ну-у… Правда. — Так почему ты страшишься себя? — …Иногда мои мысли начинают нападать на меня бесконечным потоком, и мысли те не самые лучшие. Например, «вдруг я забуду как дышать и умру» или «что если я засну и не проснусь больше» и так далее… И они крутятся, заедают у меня в голове и я не могу от них отвлечься. — То есть тобой движет страх смерти. — И страх сойти с ума. — Хах, Дэнни, чтобы сойти с ума, нужно для начала этот ум иметь. — Ну спасибо… — Я лишь имел ввиду, что ты не до такой степени гениален, чтобы терять рассудок, но и не глуп, чтобы так считать. В любом случае, если бы ты по-настоящему сходил с ума, то ты бы даже не задумывался об этом, поверь. Сумасшедшие, как правило, не дают себе отсчета в том, что они из ума выжили. Они считают себя вполне нормальными в обществе, а впрочем, что собой несёт понятие «нормально?» Если так подумать, то все люди в какой-то мере сумасшедшие и ничего, живут себе и наслаждаются жизнью, иначе, согласись, было бы довольно скучно постоянно вести себя адекватно, наглухо заперев себя в рамки «нормы». Хотя, по секрету, никто и не запрещал преступать черту. — Ага, только это ни коем образом не оправдывает меня, к сожалению. — Дэнни-призрака? Нет, а вот Дэнни Фентона… — К чему ты-… Парень слегка отстраняется, чтобы взглянуть на собеседника, но его немой вопрос прерывает жест молчания на чужом лице, от которого у подростка внутри что-то сжалось, что заставило его послушно умолкнуть. Не взирая на то, что они сидели в обнимку, их лица были крайне близки, настолько, что можно было рассмотреть напротив каждый изъян. Приятное чувство близости проскальзывает между ними и парень, не веря собственным желаниям, игнорирует кричащий внутренний голос о том, что всё это неправильно, вы враги, а не пара, это ненормально. Пха, хотя что есть «нормально?» Он потянулся к чужой щеке, огибая выразительную линию скул и мужчина молвит своим бархатным, опускаясь до полушепота… — Дэнни, мы единственные в своем роде, таких как мы больше не существует. — Мы полу-призраки и должны держаться вместе… — его подхватывает юношеский тенор. — Мы созданы друг для друга. Нам нет равных. — Скажи ещё раз. — Нам нет равных… — И ещё раз… Последние слова ядом растворяются на чужих губах, вовлекая их в сладкий поцелуй. Юноша подаётся навстречу, неловко отвечая взаимностью и вкушая, как чужая инициатива становится настойчивее, делая поцелуй более властным. Пользуясь случаем, старший украдкой ныряет рукой под футболку, невесомо скользя по тонким изгибам линий тела, очерчивая их крепкими руками, пока другой рукой опираясь на пол, он параллельно валит парня на спину. Юноша зарывается в пепельные волосы, нахально взъерошивая их и распуская запутанный хвост, уже в сотый раз сбиваясь с ритма. Влад ненадолго прерывает действо, давая партнеру слегка отдышаться, но лишая повода подумать, что он всерьёз может задохнуться, как и опасался, хотя, по правде говоря, чужое надрывистое дыхание искушает свершить обратное. И он припал к чужой шее, обдавая жарким выдохом, и языком скользит вверх к уху, игриво прикусывая мочку и опаляя горячим дыханием. Измучив уши, он возвращается к шее, впиваясь в нее клыками и отставляя сладкие краснеющие отметины. Подросток колеблется в отрывистых полу стонах, сдерживая свой непослушный голос тыльной частью ладони, когда его пылко обрывают свободной рукой и баритонным возглашают: — Не сдерживайся. Я хочу тебя услышать. Парень покорно качнул головой властному тону и с него броско стягивают верхнюю одежду, продолжая осыпать поцелуями садневшую шею и медленно опускаясь до ключиц, в желанном сопровождении юношеских стонов. Он обхватил бедрами чужую талию, подмечая напряжение в брюках и подросток тянется к низу рубашки, норовясь расстегнуть оставшуюся пару пуговиц, в попытках проявить хоть какую-то инициативу и оглядеть чужой торс, но только он касается, их акт срывает нежданный звонок в дверь, слышный по сию комнату, за которым следует раздражённое цоканье Мастерса. Не вовремя, как всегда. Младший непроизвольно дёргается, резко покидая приятное состояние опьянения, и они тут же отпрянули друг от друга, впопыхах, кто рыщет свою футболку, а кто небрежно застёгивает рубашку, приводя растрепавшиеся волосы в порядок и завязывая их в пучок. Фентон наскоро напяливает изрядную футболку и, все ещё сидя на полу, вопрошает взглядом, на что ему сверху вниз отвечают: — Дэнни. — резко вылетело с чужих уст и, немного сдержав паузу, он продолжил, — Перед тем как я выйду из комнаты, пообещай мне одну вещь. Он обернулся к нему и на его лице можно было увидеть позднее сожаление, но парень внял чужим словам, вставая в полный рост. — Всё, что угодно. — он говорит. Влад улыбается и ненадолго закрывает глаза, после чего он делает глубокий вдох и на выдохе продолжает: — Я знаю, заставить тебя сидеть смирно и не покидать комнату просто невозможно, ибо ты не останешься в стороне и обязательно захочешь выйти, но я прошу тебя: кто бы сейчас ни был за дверью, что бы ни говорили и что бы ни делали, поклянись, что будешь молча стоять и смотреть. — Что-… — Молча стоять и смотреть, Дениел. — перебивает Мастерс. — Ты же знаешь я не буду стоять, сложа руки! Не в моем стиле. — опровергает Фентон. — Знаю, но постарайся ради меня, барсучонок. — он вновь улыбается и спешно направляется встречать уже давно заждавшихся гостей. Влад уже давным-давно был готов к этой встрече, а посему, шагая по коридору, он ловко подхватывает свой китель со стула, на ходу застёгивает и заправляет воротник, а когда он стоял уже непосредственно у порога, напоследок зачесал серебряные пряди назад, отворяя входную дверь. — А, господа, какая неожиданная встреча. — язвительно любезничал мэр. — Чем обязан вашему визиту? — отменно притворствовал Влад, расползаясь в ехидной ухмылке. А на пороге стояли, кто бы мог подумать, люди в белом, а за ними и их целая труппа, что распределена была на несколько машин и даже пару вертолётов. Ты смотри, целым составом прийти умудрились. В доказательство своей персоны они показывают свои удостоверения личности, чисто для формальности, а после незвано проходят в дом, в охапку хватая мэра под обе руки, в сопровождении до боли монотонной речи: — Сэр, мы федеральная организация по защите человечества от пара нормальных явлений и нападений призраков, а так же несущие ответственность за права людей, вынуждены вам сообщить, что по уставу уголовного кодекса, статья 18 параграф 1111 за умышленное убийство взрослого и несовершеннолетних лиц, побег с места преступления, а так же за сокрытие виновника и непосредственное содействие, вам вынесен приговор и мы уполномочены взять вас под арест. И это уже не говоря о общественных беспорядках и вашей подозрительной деятельности на посту мэра, с которого вас, к слову, успешно отстранили. — Здесь должна быть какая-то ошибка, друзья, как это я добропорядочный гражданин могу содействовать и скрывать преступника? Вздор. Между прочим, я пытаюсь решить эту проблему, если вы не в курсе, но вы отвлекаете меня от работы и вместо того, чтобы отвечать на звонки и принимать хоть какие-то меры, я должен стоять здесь перед вами и распинаться. — Организация уже давно следит за вами и мы ознакомлены с вашим делом, касаемых и призрачной зоны и положении в городе в целом, мистер Мастерс. Или лучше сказать, Влад Плазмиус? — Немыслимо, сколько обвинений в одну сторону и без доказательств. Я отказываюсь сотрудничать. — Увы, ваше мнение больше не учитывается, пройдёмте с нами. — двое из мужчин грубо хватают полу-призрака и спешно утаскивают его из дома почти навесу, пока Влад не останавливает их, буквально протирая коленями асфальт. — Стойте! У меня ведь есть право на последнее желание. — уверенно твердит мужчина, пронзая взглядом сквозь чужие затемнелые очки, после чего руководитель организации добротно кивает. — И каково ваше последнее слово? — излагает он из-под лба. Мастерс плавно опускает голову вниз и демонстративно пропускает лёгкий смешок с ноткой ухарства, с нетерпением предвкушая будущий катарсис его лицедейства. Все вокруг неустанно смотрели и слушали как чужие уста под шумок разверзлись в диком хохоте, а после, упиваясь желанной наступившей тишиной, смиренно изрекают: — Убейте меня прямо здесь. Внезапная просьба ошарашила всех без исключения, и даже подростка, стоявшего поодаль порога и неуклонно наблюдавшего за всем этим зрелищем. Дэнни вздрогнул от разящего холода, за которым последовал табун мурашек по спине. Он был поражен чужому предательству и едва ли вполголоса выдавливает обескураженное «что?..», будучи в шоке услышанному. Парень с ужасом хватается ладонями за челюсть, не в силах поверить своим ушам, а когда в голове донеслось своевременное «никто не запрещал переходить черту» — тот и вовсе зажмуривается со злости, вполголоса прошептав: — Я думал ты имел ввиду другую черту… Руководитель вопросительно оглядел сотрудников, в ожидании согласия. И на одобряющие кивки коллег, пожав плечами, выудил из внутреннего кармана пиджака пистолет, наводя его уже на будущего мертвеца. — Куда желаете, сюда или сюда? — на худой конец задаёт организатор, метясь дулом то от лба, то к сердцу. Недолго раздумывая, он произнес: — Я слишком долго блуждал с разбитым на миллион осколков сердцем и, казалось, оно все это время билось так искусственно, так фальшиво. Но только сегодня я с трепетом ощутил, как оно застучало по-настоящему, словно живое. Пусть бьётся до последнего, а мозги вышибут — не жалко. — лирично вещает Мастерс сквозь побитую ухмылку. — Да будет так. — звучит в ответ с щелчком заряженного ствола и напоследок, перед тем как покинуть сцену, Влад озирается через плечо, надеясь, что на него смотрят и, подмигнув на прощанье, мол, «ещё увидимся, барсучонок», в тотчас с гулким выстрелом ему расстилают красную дорожку из крови.***
А как он сыграл. Вспоминаю — мурашки. — Позёр. Актёр, Дэнни, актёр. Выучи термины.