🚬
Конечно, Тэхен не планировал знакомиться сразу. Для начала ему нужно свободно выдохнуть и расслабить напряженные яйца, чтобы самостоятельно подойти к Чонгуку и хотя бы поприветствовать его. Не в его стиле гоняться за красивыми мальчиками, обычно те сами подходят и откровенно с ним флиртуют. А этот банни заставляет его переступать через себя и свою гордость, что очень непривычно. Вторая большая перемена. Тэхен тяжело втягивает сигаретный дым, сидя на лавочке. Та недалеко расположена от самого здания колледжа, в ближайшем дворе, но в чем заключается удобство — это в том, что его не спалят чьи-то любопытные глаза. Поэтому он, никуда не торопясь, покуривает себе и думает о чем-то. Юнги устроить вместе перекур отказался: сказал недовольным тоном, что на улице холодно и он не собирается вылезать из колледжа без куртки. А Тэхену что? Ему похуй. Нервишки-то надо успокоить, и неважно, что потом хуй зачихает. — Это было мое место. Опачки. Это че за приколы? Тэхен поворачивает голову в бок, туда, откуда послышался голос. Сердце начинает биться как ебанутое, чувствуется даже в глотке. Ким нечаянно давится табачным дымом, закашлявшись и уже предполагая, что сдохнет таким нелепым образом, без баблишка, текилы и сладких мальчиков, как грезил когда-то. Но, слава Богу, откашливается и смотрит на того самого Чонгука как баран на новые ворота. Наверное, он выглядит весьма по-дурацки с огромными выпученными глазами от удивления, но конкретно в этот момент об этом почему-то не думается. Наверное, потому что в башке так и крутится назойливо: «Ахуеть он наглый». — И когда ты это место себе завербовал, засранец? Подпись покажи. Чонгук указывает пальцем на лавочку: прямо возле кимова бедра написано «Лавочка Чон Чонгука, сядете сюда — хуй откушу». Ким усмехается своеобразной угрозе, а затем возвращает любопытный взгляд к парню, что закурил сигарету и сел возле него. — Что, прям откусишь? — Проверить хочешь? — несмотря на то, что вот-вот, практически недавно, Чонгук так и строил ему глазки, ведет он себя сейчас очень вызывающе, словно язык лишний. А Тэхена это, кстати, очень даже привлекает: он от азарта даже язык прикусил, рассматривая интересного парня без смущения. Страх потерял, что ли? Или смельчаком, все-таки, заделался? Хуй стал волшебный, а сам превратился в героя? На самом деле, нет, ни черта не так: у него до сих пор под ложечкой посасывает от страха стать отвергнутым, но интерес напрочь дурит ему голову и заставляет говорить несуразное. Например, как: — А может, лучше пососешь? Пару секунд неловкого молчания. Тэхен начинает осознавать, что сказал хуйню и даже не постыдился. Вот-вот и его бы накрыла лавина стыда, как тут же Чонгук отвечает: — А есть что? — он хитро смотрит на Кима, словно играясь — точь-в-точь лис. Тэхен усмехается, сжимая фильтр сигареты губами. Втягивает дым, чувствуя, как внизу живота что-то приятно тянет. От таких разговорчиков и до стояка осталось недолго. — Увидишь, — загадочно говорит Ким и отводит взгляд. Последнее, что Тэхен замечает, прежде чем уйти — это азартную улыбку и блестящие глаза.🚬
— У меня то ли смелость в очке заиграла, то ли что, но, братан, ты бы видел, как уверенно я к нему подкатил, — Тэхен рассказывает это очень эмоционально, так и видно, что собой гордится. Юнги, конечно, тоже: все-таки, он рад, что друг решился на такой «отважный» шаг. — И че? Свидание, поцелуйчики, конфетно-букетный будет? — Мин продолжает любопытствовать и расспрашивать обо всем, при том успевая писать конспект. Пара скоро закончится, придется сдавать тетради, так что ему не хотелось, чтобы препод дал ему пиздов за чистые листы. А Тэхену на это, кажись, вообще плевать: он ни разу не притронулся ни к ручке, ни к тетради, увлеченный своим рассказом. — Че, ебнулся? — Ким на него вылупился так, словно тот хуйню сказал, но Юнги только поджимает губы на выражение лица друга, намекая, что сказанная фраза была на полном серьезе. — Гонишь? Мы пофлиртовали вчера и разошлись, а сегодня я его вообще не видел. — У нас с их группой совмещенная физ-ра, — к слову говорит Юнги. — Вот и посмотрим, пришел этот дебиленок на пары сегодня, или решил проебать. — Че, реально? — удивляется тот. — Бля, я тоже хотел проебать… — цокает и хватается за голову, весьма недовольно и драматично одновременно. — Походу, придется идти. — Жесть, — усмехается Мин. — На какие только поступки не толкает любовь, — с иронией договаривает, вновь подъебывая друга, за что получает больной толчок в плечо. Препод что-то пиздит на своем непонятном (для Тэхена) английском и тот страдальчески вздыхает, прям как мученик. Поскорее бы пара кончилась, а. Ему так сильно еще никогда не хотелось на физкультуру, вот честное слово.🚬
Тэхен выпендриваться в принципе не планировал. Прошло десять минут физкультуры, он уже, если честно, на приход Чонгука не надеялся. Он сразу сел на лавочку, тырил в телефон и пропускал мимо ушей все раздражительные замечания преподавателя по этому самому ужасному предмету. Однако ему пришлось встать и начать подтягиваться, как только он заметил знакомую макушку. Вдалеке слышится: «Простите, что опоздал», и он невольно улыбается. Подтягиваться Ким желанием не горел. Но чужой взгляд его заставил начать это делать весьма сексуально. Тэхен прям чувствует, как излучает одним своим видом ахуенный папочкин вайб: безрукавка, что очерчивает широкую крепкую грудь вместе с четырьмя кубиками пресса, открытые сильные руки, слегка мокрые от пота волосы придали ему плюс сто к уверенности. Тысяча добавилась к уверенности уже тогда, когда Тэхен заметил его заинтересованный взгляд. Но и Ким, «занятый» силовыми упражнениями, не мог не засматриваться на Чонгука. Когда тот начал приседать в своих чертовых синих шортах выше колена, честное слово, Тэхен думал, что у него кровь носом пойдет, потому что этот вид невыносим. Его шорты так идеально обтягивают упругие булки, а белая футболка и вовсе не скрывает взор на очертания талии… Мозг просто-напросто отдает сигналы кимову члену, заставляя того предательски встать. — Смотри, чтобы глаза не лопнули, мачо, — усмехается где-то рядом Юнги, а Тэхен демонстративно закатывает глаза: еще этого под боком не хватало. Как жужжащая муха над ухом — так же прям бесит. — Пошел ты, — цокает языком парень. — Не, серьезно, бро, — Юнги подходит ближе. — Ты как маньяк на него смотришь. Давай прекращай, пока препод не учуяла че-то неладное. Да похер ему на этого преподавателя. Тэхену вообще не до нее, когда Чонгук в таких шортах ходит. У него только одно навязчивое желание — это, как минимум, сожрать этого красивого, наглого Чон Чонгука, и не оставить от него ни единой косточки. — Ким Тэхен! — зовет преподаватель, женщина средних лет. — Подойди, будешь мне отжимания сдавать. Ну, этого еще не хватало. У него руки и так после подтягиваний дрожат, вряд ли его хватит на отжимания. Опозориться-то не хотелось. — Потом все будут прыгать через козла! — оповещает женщина звонко, дабы ее услышали все. Тэхен никогда не думал, что имеет такую силу воли: он успешно сдал двадцать отжиманий, и, главное, вообще без проблем, как будто каждый день этим занимается. И он ни за что не узнал бы, как Чонгук пялился на него и его напряженные мышцы рук, что так привлекательно перекатывались под смуглой кожей. Если бы, конечно, не «самый зоркий глаз на всем Диком Западе» Юнги. — Я затрахался, — скулит другу Тэхен, стараясь восстановить дыхание. Радует, что на пятерку сдал эту херню, иначе бы зря старался. — Это стоило того, — позитивно заявляет Юнги. — Чонгук на тебя так и пялился. Ким непроизвольно улыбается, бросая короткий взгляд в сторону того самого банни, который стоит возле парней, собирающихся прыгать через козла. Внизу живота еще больше тянет тогда, когда Чон смотрит на него в ответ. Желание съесть этого мальчика растет с каждой секундой. Тэхен садится с Юнги на лавочку, наблюдая за парнями, которые прыгают через козла: некоторые из тех падали на матрас или и вовсе не прыгали. Тэхен на пару с Юнги успели поржать. Ну, а через некоторое время приходит очередь Чонгука. Тэхен наблюдает за ним внимательно: вот он вздыхает, вот разгоняется и… — Ахуеть, — комментирует Мин, явно удивленный. — Ебать у него растяжка, — поверьте, Ким тоже в шоке. Чонгук — один из немногих, кто идеально перепрыгнул через козла. Он прямо в воздухе сделал шпагат, если так можно сказать, а это получается редко у кого. — Повезло тебе, экспериментировать будете, — с усмешкой говорит друг, слегка толкая Тэхена плечом. Да, это точно… Даже спорить не станет.🚬
После физкультуры, уставшие и едва ли не скулящие, Юнги и Тэхен идут в столовку, чтобы перехватить пару булок с маком. Есть что-то плотное двоим не хотелось от слова «совсем». — Я, блять, еще никогда так задницу на физ-ре не рвал, — тяжело вздыхая полной грудью, делится Ким с Юнги. Тот кивает, хотя не так уж и сильно надрывался десятью минутами ранее. Тэхену этой физкультуры по горло хватило за один день и больше он так стараться ни за что не станет — в плохом случае, точно откинет копыта, чего в свои девятнадцать не хочется. — Чего не сделаешь ради смазливого личика, — пожимает плечами парень. В его тоне нет ни намека на шутку. Хоть он и не так сильно старался на физкультуре, усталость и тяжесть в конечностях чувствуется весьма четко. А Тэхен, если честно, и не хочет на это реагировать. Он устал до жути, практически настолько, что головой хочется упасть на мягкую подушку и проспать весь день. Только в столовой подушки не наблюдается, как и теплого одеяла, что очень расстраивает. — О, твой банни-дебильчик идет, — Мин кивает в сторону выхода из столовой и Тэхен на автомате поворачивается, чтобы посмотреть туда. И действительно: Чонгук идет, прям весь такой яркий и свежий, что только завидовать остается. Видимо, такая физическая нагрузка не была для него проблемой, поэтому и светится, как лучик. Да, Ким ему явно завидует в этом плане, потому что самому ему теперь хочется сдохнуть. — Сам ты дебильчик, — фыркает Тэхен. Чонгук подходит к ним и весьма выразительно смотрит на Юнги, который каким-то боком теперь оказывается лишним. — Держись, брат, — сочувствующе шепчет Мин, вставая из-за стола и исчезая из столовой за считанные секунды, Ким даже моргнуть не успел. Предатель хренов. Но и с другой стороны, Тэхен рад снова остаться с Чонгуком наедине. — Ты тогда так уверенно говорил о том, что я отсосу тебе, а теперь даже не подходишь, — как ни в чем не бывало, Чонгук садится за стол, прямо напротив него. Была бы кимова воля, он бы булкой подавился, да только проглотил уже. — А тебе так нетерпится? — колко замечает Тэхен, дернув бровью и показав короткую улыбку. — Может быть, и так. Тэхен не понимает, как Чонгук может говорить это так просто. Вообще. Раз он смелый дохуя, так че сразу сам не подошел, а то и дело кадрил его на расстоянии и глазками хлопал? Удивлению, кажется, не будет конца — этот пацан его каждый раз поражает. — И что предлагаешь? Чонгук кратко усмехается, вновь хлопая глазками, как невинная девица, а затем совсем нескромно озвучивает: — Отлучимся в туалет? Вообще-то, у Тэхена было в планах доесть вкусную свежую булку с маком, за которую у них в столовке только кулаками отбиваться, по шее лещей давать и пиздиться ни на жизнь, а на смерть, но никак не минет от наглого пацана, который сидит перед ним с довольной рожей. Но, впрочем, это предложение куда интереснее, поэтому Тэхен и встает из-за стола. Все происходит как в его самых грязных (прости, Господь Бог) снах: они быстрым шагом доходят до мужского туалета, заваливаются в самую ближайшую кабинку и начинают друг друга едва ли не сжирать поцелуями-укусами. Что больше радует, так это тонкий запашок ароматизатора и чистый санузел, ибо заниматься подобным в грязном помещении Тэхену бы не захотелось. Проще говоря, у него даже бы не встал. А вот запах ромашек — это да, призывает встать младшего Кима в боевой готовности (шутка) и отыметь наглый рот Чонгука по полной. Парни целуются жарко, с характерными звуками, хватаясь друг за друга, как за спасение. Тэхен никогда и не подумал бы, что целоваться, обмениваться бактериями с человеком настолько ахуенно. Он готов поклясться, что у него только от игры языков встал как по щелчку пальцев. А что будет, когда Тэхен увидит губы Чона на своем члене? Можете заказывать гроб, ибо само представление уже бьет спермой в мозг. — Блять… — шумно выдыхает в рот младшего, прижимая его к себе за бедра. Те так ахуенно смотрятся и ощущаются в его широких ладонях, что с этого можно было бы написать картину. И это вам, нахуй, не картина Малевича, а целая Мона Лиза. Даже лучше. Просто поверьте на слово. Чонгук кусает его за нижнюю губу и оттягивает на себя — они в этот момент смотрят друг на друга, как два голодных зверя. Прищур Чонгука отчетливо напоминает довольную лисицу, и Тэхен от этого откровенно балдеет. Слава Богу, в такой момент никого не оказывается в мужском туалете. То ли сама судьба смиловалась над ними, самыми настоящими извращенцами, то ли еще что, но оба определенно готовы поблагодарить Всевышнего за шанс насладиться друг другом. — Я уж думал, что ты все же зассышь, — с улыбкой говорит Чонгук, опускаясь перед ним на колени. Тэхен мысленно кричит: «Это, нахуй, самое лучшее, что я видел, и ни с одним бриллиантом не сравнится!», потому что, ну, реально, ребята: Чон, сидящий перед ним на коленях, это как отдельный вид искусства. — Ща хуем по лбу дам, — выразительно дернув бровями, вполне серьезно предупреждает парня Тэхен. Чонгук лишь смеется и медленно расстегивает ширинку и пуговицу на брюках, стягивая те по щиколотки вместе с трусами. — Лучше по губам, — все же отвечает Чон, нетерпеливо выдохнув, когда опускает взгляд на стоящий член. О неловкости в этот момент вообще не думается, если честно. И о том, что скоро большая перемена кончится, тоже. Кого вообще это ебет? У них тут самое настоящее порно происходит. Раньше об этом Тэхену только мечтать можно было, что тут говорить про реальность. Чонгук сплевывает слюну на член, неторопливо касаясь губами головки, словно играясь и испытывая их двоих на терпение. К слову, оно нихуя не железное. — Быстрей давай, — шипит Ким, несильно хватая Чонгука за волосы. Хоть и от несильной, но грубости, Чонгука ведет прямо как от наркотика. Он послушно пропускает влажную головку в рот, втягивая щеки, и смотрит на Кима так по-блядски, что неописуемо начинает тянуть внизу живота. Тэхен тяжко вздыхает и приоткрывает рот в немом стоне, когда Чонгук более-менее «осваивается» и начинает водить по головке языком, очерчивая ее от и до. У Тэхена перед глазами начинает плыть уже от этого, а что будет, когда Чон возьмет глубже — он и не представляет. Риск быть замеченными, услышанными, их вовсе не волнует. От животной страсти и желания весь разум ушел к черту на куличики у них обоих. Все же, возможность завладеть этим наглым банни исполнилась: он в самом деле завладел. Еще тогда, когда они смотрели друг на друга на физкультуре так, словно сожрут друг друга. И Тэхена это бессовестно радует. Чонгук старается двигать языком усердно, не забывает помогать себе ладонью там, где не достает. Ким упирается спиной в поверхность кабинки и запрокидывает голову кверху, неровно дыша, сжимая волосы Чонгука на загривке все сильнее и сильнее с каждым разом. Мало того, что губы Чонгука на его члене выглядят превосходно, так и чувствуются просто шикарно — он еще долго будет дрочить на эти воспоминания. — Блять, детка… — Тэхен судорожно выдыхает, все-таки опуская взгляд вниз, чтобы еще раз посмотреть на то, как Чонгук, сидящий перед ним на коленях, прекрасен. Он заставляет Чонгука двигаться чаще: слегка дергает за волосы вперед-назад, за счет чего губы то и дело, что стимулируют всю длину члена. От приятного спазма внизу живота едва ли ноги не подгибаются, а сдерживать низкие стоны становится сложнее с каждым разом. Оказывается, этот острый язычок умеет много чего интересного. Ким клянется: будь у него презервативы и хоть какая-то жидкость, чтобы растянуть Чонгука, он бы плевал на эту перемену, которая не длится бесконечно (к большому сожалению) и просто-напросто трахнул Чонгука так, что тот еле как потом отсидел бы последние пары. Но увы, не повезло. Да и никто не предвещал, что что-то подобное наметится. Но Тэхен уверяет себя мысленно, что в следующий раз будет куда ответственней, и обязательно возьмет гандоны да смазку на всякий случай. Оба отдаленно слышат звонок. Чонгук громко дышит через ноздри, пальцами мнет яйца, поглаживая их, и вбирает член по самое основание, заставляя Тэхена просто-напросто откинуть голову и удариться ею об стенку кабинки. Определенно, он в будущем точно будет очень долго дрочить на это. Или, как минимум, Чонгук ему в этом обязательно поможет. Вряд ли у них это будет один-единственный раз. Что-то Тэхену подсказывает, что нет, нихрена. Ведь по глазам лисьим видит: Чонгуку самому нравится доставлять удовольствие. Кажется, от одного минета он и сам люто кайфует. — Ох, бля… — низко простонав, он закусывает нижнюю губу и вдруг резко смолкает. Опускает взгляд на Чонгука, показав жестом, чтобы не двигался. Слышатся шаги. Обоих мгновенно пробирает мурашками. От легкого страха словно пять литров пота сходит. Ручку дверцы, именно той кабинки, где они занимаются «неправильными» вещами, дергают. И тут оба понимают, что, слава Богу, блять, они додумались закрыть дверцу за щеколду. — Блять, опять позанимали все, — рычит парень. Тэхен понимает, что это голос Юнги, и ему хочется нервно заржать. — Что на перемене, что на паре — все занято, нахуй! Когда успевают бронировать только? — продолжает парень ругаться, а затем дергает ручку другой дверцы, и с радостью вслух заявляет: — О, свободно! Кабинок у них в туалете всего три: одна — занята извращенцами, другая вообще закрыта непонятно по каким причинам. Скорее всего, там стоят ведра с тряпками и прочей херней. И вот еще одна, по счету третья, кабинка, которая оказалась пустой. — Это че еще за хуйня? Тэхен сейчас начнет молиться. Чонгук как будто не дышит, вообще двигаться перестал, сурком начал притворяться. А Юнги замечает знакомые кроссовки. Дело в том, что кабинки у них такие, так сказать, дерьмовые: ноги видно. — Тэхен, ты, что ли? Ебаный в рот… Боже, спаси. — Я, — на удивление, очень спокойно произносит Тэхен, хотя пальцы на руках трясутся. — Ты че, обосрался там? Че так долго? — шутит тот, но затем замечает чьи-то колени, когда снова смотрит вниз. — Ебанись… — Блять, метнись отсюда кабанчиком, нахуй! — рычит Ким, слегка ударяя стенку кабинки. Юнги непроизвольно дергается. — Да ладно, ладно, блять! Потом поссу, — недовольно фырчит Мин и все-таки уходит, как его и попросили. Тэхен скрывает лицо в ладони и тихо матерится: — Ебаный Боже… Чонгук даже не знает, как реагировать. Ему вроде неловко, но вроде похуй и рот уже онемел оттого, что он все дососать не может. — Твой друг такой клоун, — с усмешкой тянет Чон, облизывая и без того влажные губы; при том успевает надрачивать Тэхену и смотреть тому прямо в глаза, когда тот, все-таки, отстраняет руку от лица. — Это было пиздец неловко, — усмехается в ответ. Но Чонгук пожимает плечами и продолжает дальше, так сказать, заниматься интересным делом. Удивительно, как они от неловкого положения резко и быстро перешли обратно к прежнему. В кабине становится душно. Дышать абсолютно нечем. Тэхен хватает воздух ртом, словно рыба, выброшенная на сушу. Как же, блять, ему хорошо. Как же этот рот прекрасен, как же эти руки прекрасны, как же этот гребаный Чон Чонгук прекрасен. До безумного. — Скоро кончу, — задыхаясь, предупреждает Тэхен, а Чонгук никак не реагирует, продолжая насаживаться ртом до основания, каждый раз возвращаясь вновь к головке. У этого парня что, совсем рвотного рефлекса нет? Чон только ускоряет движения. Его глаза прикрыты, подбородок измазан в собственной слюне, перемешанной с предэякулятом Тэхена, а пальцы сжимают его бедра, слегка впиваясь в кожу ногтями. Чонгук действительно получает удовольствие оттого, что сосет член. А главное, кому сосет: Тэхену, самому красавчику из всех красавчиков. Впервые такое, что Чону в самом деле нравится заниматься подобным. Может, вся разница в том, что Тэхен — это тот, кому хочется сосать. Ни разу не грубый, но на колкость ответить может, со своими причудами и шуточками, еще и дохера красивый. Не мужчина, а мечта. Тэхен содрогается, чувствуя тянущий приятный спазм внизу живота, и с тихим стоном кончает. Перед глазами плывет от шикарного оргазма, а дыхание к черту сбито. Чонгук не выпускает члена изо рта, чувствует сперму на языке и слегка измазывает ею головку, слизывая обратно. И сглатывает. — Кто бы мог подумать, что ты так ахуенно сосешь, — шепотом говорит Тэхен с улыбкой на лице, касаясь большим пальцем влажных губ, а затем и подбородка. — Я то думал, ты только выпендриваться умеешь, каратель членов. — Допиздишься — точно хуй откушу, — цокает Чонгук и встает с уже слегка болящих колен. Какая прелесть.