Наглый банни

Если бы Тэхену двумя неделями ранее сообщили о том, что он будет выступать «добровольно» в честь какого-то праздника, он бы покрутил пальцем у виска. Особенно где выступать: у них в колледже, перед тысячей глаз. После этого Ким, как минимум, опозорится на весь колледж… Как вообще это случилось? Все просто, но плачевно в то же время: пришел куратор, поставил перед фактом, а уже сегодня после пар Ким должен будет пойти на очередную репетицию. Единственное, что радует, так это присутствие Чонгука на репетициях. Как бы Чон там ни ржал, что Тэхен лопух, самому-то тоже не повезло: тоже выступать будет. У них отношения на подъебках и держатся: кажись, не подъеби они друг друга, то день прожит зря. Это в каком-то моменте даже мило и романтично. Не для всех, конечно: у кого-то романтика — это сто одна роза, полусладкое вино, выпитое при свете ароматических свеч, и секс на шелковых простынях. А у них все немножко по-другому, да. И в этом только их изюминка — пусть другие суки обзавидуются. — Пиздец, что за клоунские наряды? — тяжело вздыхает Тэхен, рассматривая что-то наподобие кофты. Или водолазки… Что это вообще? Понять сложно: та полностью в дырках. Какой-то неудачный эксперимент дизайнера, серьезно. Ким не привык носить такое: в его вкусе худи, оверсайз футболки, но не такое явно. Чонгук косо смотрит в его сторону и считает должным прокомментировать: — Как раз тебе к лицу. Ким демонстративно закатывает глаза — это было очевидно. Как бы Чонгук ни дерзил ему, Тэхен от него балдеет. И он готов сказать, что эти отношения — самые лучшие, что у него были за всю жизнь. Такого понимания с парой Тэхен еще никогда не достигал. — Пошел нахуй, — цокает Ким языком. — Уже был там. — Это не разовая акция, можешь присесть заново, котенок, — зубы точит — нехуй тут выпендриваться. — Мне не понравилось, — и, что более очевидно, Чонгук начал острить языком в ответ. — Правда? — Ким отбрасывает кофту на стул, в которой должен будет выйти на сцену завтра, все еще не удовлетворенный этим фактом. — Интересно, почему тогда ты вчера так стонал подо мной? — в глазах Тэхена азартные огоньки. Чонгук хмыкает, не смотря в сторону Тэхена. В этой маленькой перепалке (у них это прям обычное дело) он боится проиграть, потому что Тэхен знает правду. — Это был крик о помощи, — отмазывается Чон, а Тэхен даже ржет, потому что отмазка была максимально нелепой. — Конечно, — с улыбкой тянет Ким. Чонгук не отвечает, не желая продолжать. Острить языками, бесспорно, то еще веселье, но сегодня у него не то настроение. В смысле, не плохое, а даже немного шальное, так что своеобразно выяснять отношения ему не особо хочется. У него голова забита всем, чем угодно, начиная от минета этому ублюдку, что с ухмылкой смотрит на него, заканчивая жарким сексом, но не предстоящей репетицией. Куратор сообщил заранее, что опоздает на полчаса-час, поэтому этим двоим приходится ждать. Начинать что-то самостоятельно слишком лень и, на самом деле, никакого желания, поэтому они сидят в раздевалке и обмениваются взглядами каждый раз. Тэхен хоть и классный, но порой бесит: особенно тогда, когда выигрывает в их мини-спорах. За это, как минимум, ему хочется вырвать кадык прямо зубами, но Чонгук в то же время понимает, что не сможет без этого чепушилы и день продержаться. Он так сильно засел у него в сердце, что от самого осознания дурно. — Примерь эту хрень, — говорит Чонгук. — Мне интересно, как ты будешь выглядеть в этом. — Как долбаеб, — с усмешкой отвечает Тэхен, но берет кофту со стула и пиджак с классическим штанами, что висели на вешалке. — Или как хуевая версия модели. — Посмотрим. Чонгук прикусывает губу, когда Тэхен переодевается перед ним. Перед глазами рельефная спина, широкие плечи, что уже заставляет едва ли не обкончаться прямо здесь и сейчас. Чон сводит ноги, потому что внизу живота до ужаса приятно тянет. От своих грязных мыслишек ему становится жарко, появляется алый оттенок на щеках, а в глазах дурные огоньки-чертики, которые открыто говорят о том, что Чонгук думает не совсем о нормальных вещах. Чонгук понимает, что от легкого возбуждения у него кровью налились не только соски, но и член. Терпение на пределе. — Ну, как? — Тэхен поворачивается, когда все элементы одежды надеты. Чонгук внезапно теряет дар речи. Тэхен надел пиджак не полностью, а лишь на одну руку, что позволяет разглядеть торс и грудь, не скрытые такой странной водолазкой с дырками. Кажется, у Чонгука появился новый кинк: Ким выглядит в этом безумно горячо. Все терпение к чертям собачьим отправляется. От одного образа у Чонгука едва ли слюна не течет. Тэхен был не прав: на долбаеба он не похож. Он похож на того, кому Чонгук сейчас отсосет, без лишних преувеличений. Чонгук встает с лавки и подходит к парню. Оглаживает его крепкую грудь, слегка пропуская пальцы в дырки водолазки, тянет за нее на себя, заставляя Тэхена придвинуться ближе. Кажется, Ким учуял эту ауру, исходящую от Чонгука: такое насыщенное, яркое желание как будто присутствует даже в воздухе. Тэхен тяжело выдыхает, зная, на что способен его парень. То, что скоро придет куратор, его не остановит. Даже больше сказать: только заведет на раз-два. Эта черта в Чоне очень привлекает. — Блять, ты меня бесишь, но какой же ты ахуенный в этих шмотках, — в голове все еще не укладывается, но язык уже говорит. Чонгуку не стыдно делиться правдой, своим мнением, особенно когда они положительные. — Я хочу тебя. — Надо же, — с усмешкой говорит Тэхен, привычно своему характеру расплываясь в довольной ухмылке. — А кто-то говорил, что ему не понравилось. Чонгук бы ответил, чтобы тот пошел нахуй, но нахуй пойдет сегодня явно не Тэхен. Впрочем, такой расклад Чонгука тоже устраивает, потому что член его парня — блять, он обожает его чувство в себе, — просто шикарен. Чон опускается на колени. Вновь. Ведет ладонью по торсу вниз, цепляя дырки водолазки подушечками, прислоняется щекой к паху через ткань штанов, дразняще потираясь о него. Ким судорожно выдыхает, укладывая ладонь на затылок Чонгука. Тэхен уже говорил, что просто обожает вид Чонгука, сидящего перед ним на коленях? Он повторит об этом еще миллион раз, если понадобится. Чон быстро расправляется с ширинкой и пуговицей классических брюк, сжимая в ладони бугорок. Пока хочется только поиграться, но не так, чтобы затянулось. Он оглаживает член через трусы, чувствуя, как тот со временем все больше и больше твердеет под приятными прикосновениями. Во рту становится сухо от желания взять член Тэхена в рот, от одного только представления он ноги сводит. — Тебе идет сидеть передо мной на коленях, — как бы невзначай говорит Ким, медленно пропуская пальцы в волосы своего парня. — Я все еще могу откусить твой член, — угроза отчетливо видна даже в глазах, но, поверьте, Тэхена это только возбуждает. Чонгук всегда острит. Это одна из тех черт его характера, которая Тэхену бессовестно нравится и никогда не перестанет привлекать. Чон практически схватил Тэхена за короткий поводок своим поведением. Раньше вокруг Кима вились только мямли, которые не могут постоять за себя, считая нужным найти того, кто будет делать это за них. Но Чонгук не такой: он, если действительно захочет, и вправду член откусить может, только доведи его до белого каления. Ну и еще плюсом то, что его язычок вытворяет: как начинает ласкать головку, как тычется кончиком в уретру, а как берет головку за щеку — уже совсем другая тема, не менее интересная. Ким откровенно балдеет, когда Чонгук берет в рот по основание, из-за чего слюна мокро похлюпывает из-за движений рта. Все-таки, куда лучше заняться более интересным делом, чем обмениваться колючими фразочками, правда? Минет куда действеннее: и возбуждает, и подарит им обоим должную разрядку, заставив расслабиться перед грядущей репетицией. Это то, что им нужно. Чонгук не думал, что Тэхен, самый красавчик из всех красавчиков во всем этом гребаном колледже, станет его парнем. Чон только и мог, что глазеть на него, дрочить дома втихую, вспоминая черты лица, и выстанывать его имя, когда кончает. Он мог трахать себя пальцами и сладко тянуть имя Кима, задыхаясь от возбуждения и насаживаясь на пальцы только сильнее, мог часами просматривать его инстаграм, думая о том, как бы их совместная фотка разрядила его оформление. А сейчас, когда Чонгук сосет член этого парня, на которого пускал слюни, даже не верится, что это взаправду. И не верится, что их совместная фотка, а точнее, даже большая их часть, появилась у Тэхена в профиле. Теперь ни одна сука не сможет поглазеть на Кима, мечтая, чтобы он стал ее парнем — он занят Чон Чонгуком, и он может вырвать вам глаза. Опасненько, однако. — Ох, детка… — от низкого стона у Чонгука волной по телу мурашки пробежались, заставляя того предательски вздрогнуть. Новое открытие: у Чонгука много кинков, и низкие стоны Тэхена — один из них. В принципе, голос Кима заводит его по щелчку, особенно когда тот сладко тянет «малышка» или «детка» — от этого тянет внизу живота. А еще он до безумия любит, когда Тэхен своим низким голосом озвучивает его имя. Или когда говорит тихое: «Блять, обожаю тебя». Честное слово: Чон готов продать за это душу. Стоны Кима заставляют Чонгука стараться усерднее: очерчивать языком каждую венку, посасывать головку с пошлыми характерными звуками, брать в рот по основание, слышать отчетливое: «Уф», и видеть искаженное в удовольствии лицо. Ким Тэхен — это один сплошной ходящий кинк Чонгука: факт. Чон трогает ладонью свою грудь, цепляя сосок через ткань футболки, тихо стонет, облизывая головку как самую вкусную в мире конфету, чувствуя, какое давление оказывают штаны на его стоящий член. — Трахни меня, — скуляще, прямо как собачка, просит Чонгук, выпуская член изо рта. Он обрывает ниточку слюны, что тянется от члена до его губы, и быстрым движением расправляется со своими штанами и трусами. — Скоро куратор подойдет, — со сбитым дыханием напоминает Тэхен, облизывая пересохшие губы; от стонов в глотке сухо и хочется выпить спасательной воды. — Похуй. Впрочем, Тэхен этого ответа и ожидал. Когда Чонгук хочет — он этого добьется без лишних сомнений, и его не остановит ни одна причина. Тэхен подтягивает к себе Чонгука, проводя ладонью по его шее и несильно сжимая ее на ней; Чонгук приоткрывает рот в немом стоне, откровенно удовлетворенный этим действием. — Чонгук-и… — ноги дрожат от тона голоса, выдавая ненормальное возбуждение со всеми потрохами. — Хочу тебя… — едва ли не стонет Чон. От желания блестят глаза. — Трахни меня. Тэхен беспомощен перед таким Чонгуком. От одного его возбужденного вида хочется выть подобно волку, потому что это слишком шикарный вид. Ким наклоняется, чтобы коснуться губами шеи Чона; изучает ее поцелуями и укусами, оставляя свои следы. Чонгук прижимается туловищем к чужому только сильнее, прямо вплотную, желая достичь крышесносного оргазма. — Ты взял смазку? — шепотом спрашивает Тэхен возле уха, а Чонгук только кивает, выдавая тихое: — Она в рюкзаке. Тэхен отрывается от него буквально на пару секунд, чтобы начать рыться в рюкзаке. Он быстро находит смазку, возвращаясь к Чонгуку, и смазанно целует его в розовые губы, заставляя того неровно выдохнуть. — Моя малышка… Видеть такого Чонгука лучше любого счастливого момента в жизни. Ким скользит ладонью ниже ягодицы, заставляя Чонгука поднять ногу и начать придерживать ее возле собственного бедра. Чонгук тихо скулит, сдвигая брови к переносице, когда мокрые от лубриканта пальцы касаются его дырочки, надавливая, дабы протиснуться внутрь. Это было несложно: дырочка все еще разработанная после вчерашнего вечера. — Уф… — выдыхает Чон, прижимаясь лбом к плечу парня, пока тот опускается губами по шее вниз, приподнимая свободной рукой футболку. Он касается губами соска, что налился кровью от будоражащего возбуждения; слегка сжимает его между зубов, удостовереный, что Чонгуку нравится. А Чонгуку и вправду нравится: у него весомая слабость перед Тэхеном, который ласкает его соски. От языка на них ему попросту сносит башню. — Тэхен… — Чонгук самостоятельно насаживается на пальцы, что беспощадно быстро двигаются в нем; те свободно входят и выходят. Чон трется членом об торс своего парня, и контраст чувств добивает его полностью. Кожа двоих покрылась испариной, в глотках от возбуждения пересохло, в раздевалке стало до одури душно. Чон цепляется ногтями в плечи Тэхена, двигая тазом гораздо жестче, желая ускорить движения до максимального. От духоты в помещении двоим голову кружит. Чон тихо постанывает возле кимова уха, и тот с наслаждением закусывает губу. Слышать стоны его наглого банни — просто безумию подобно. Тэхен обожает доводить Чонгука до такого состояния: когда у того глаза на мокром месте от безумного желания, когда тело того дрожит, когда его голос срывается из-за стонов. Чонгук в таком виде до жути сексуален. — Блять… — ругается Чон, едва ли не хныча. — Вставь в меня свой гребаный член. А Тэхен только с удовольствием. Он вынимает из него пальцы, до сих пор мокрые от смазки, и берет тюбик, что лежал на лавке. Выдавив нужное количество лубриканта на ладонь, он смазывает член от и до, дабы Чонгуку не было больно его принимать. Все-таки, забота о своем парне — это лучшее, что он может проявить. Чонгук от этого, на самом деле, кайфует: Тэхен совмещает в себе и грубость, и нежность одновременно, так не каждый может. Схватившись за упругую ягодицу, Тэхен подводит ладонью головку к разработанной дырке, ласково потираясь об нее. Чонгук откидывает голову, озвучивая нетерпеливый стон, и с удовольствием выдыхает, когда головка с легкостью в него проникает. — Сука… — рокочет Тэхен, попутно покрывая тонкую изящную шею парня поцелуями. Чонгук все еще вжимает внутреннюю сторону бедра в бедро Тэхена, и в такой стоящей позе немного неудобно, но им обоим совершенно не до этого. Внизу живота словно бы натягивается веревка, которая вот-вот и в скором времени обязательно разорвется к чертям собачьим. Сердце бешено стучит об грудную клетку, явно пытаясь ее пробить и вырваться наружу. Чонгуку только и хочется, что тянуть это прекрасное имя, раскатывая его на кончике языка. Самое главное, чтобы в этот раз они обошлись без внезапных внеплановых чьих-то появлений, иначе получится очень неловко. Они оба до сих пор не могут забыть ситуацию с Юнги, который после посчитал обязательным подкалывать их на протяжении недели, нежели тактично промолчать; Юнги — такой Юнги. Если он не поржет над чем-то, то, считай, получился день-пиздень — в смысле, скучный. Но даже несмотря на то, что тема для подколов вышла весьма сочной, Мин своим другом гордился: все-таки, не каждый умудрится (да и решится — тоже) на минет в тубзике их колледжа! Уж повезло, что там все стерильно, иначе бы эти двое просто-напросто на парах со стояками жесткими сидели — больше-то негде зажаться голубчикам. Разве что, в кладовке, и то, та закрыта давно, а у кого ключ — никто не имел понятия. Конечно, где-то вдалеке у Тэхена и Чонгука одновременно проскальзывает мысль, что рано или поздно к ним может заглянуть куратор, но они куда быстрее этой мысли, поэтому продолжают заниматься «репетицией» в ускоренном темпе. В раздевалке слышны только тихие стоны, сбитое дыхание и шлепки кожи о кожу, что только больше возбуждает и без того затуманенный разум. Перед глазами двоятся предметы интерьера, что стоят позади, и силуэт Чонгука, который громко выдыхает через рот, запрокидывая голову назад. А еще, к слову, от смазки там пиздецки мокро, и хлюпающие звуки словно накаляют каждый нерв в теле, вызывая мурашки. В штанах Тэхена, что скатились на пол, раздается противный писк, означающий, что ему звонят на телефон, но оба не обращают на него весомого внимания. Ровно до того момента, пока Чонгук не цокает и не начинает раздраженно испепелять Кима взглядом, что предпочел не отвлекаться от привлекательного дела (и тела). — У тебя пиздец дебильный рингтон, — фыркает парень. — Ответь уже на гребаный звонок, пока я не выкинул твой телефон в окно. — Следом полетишь, — предупреждает Ким, но, слегка сжав мягкую ягодицу, выпускает член из разработанной дырочки, слыша, как Чонгук издал тихий скулящий звук. Тэхен старается побыстрее подобраться к штанам, чтобы принять звонок. — Это куратор, — тот слегка ошеломлен и не ожидал звонка от него, если простым словом. Если он решил предупредить заранее о том, что скоро подойдет, то ему стоит поцеловать ноги: было бы неловко, если бы тот заметил Чонгука и Тэхена за их своеобразной репетицией. Чон пялится на парня, выжидающе дергая бровями, словно подзывая. — Да, здравствуйте. Чонгук тяжело дышит, пытаясь выравнять дыхание после недавно прерванного секса. У Тэхена тоже грудь тяжело вздымается. — Репетиции не будет? Ким поднимает взгляд на своего банни, замечая, как огонек радости блестнул у того в глазах. Тэхен уверен, что у него, собственно, тоже; отправиться домой пораньше и провести время вместе с Чоном, обнимаясь в кровати и смотря киношку — это куда лучше, чем эта вся херня, которой они занимаются в спортивном зале. Ну и что, что завтра уже выступление? Если бы вы знали, как Тэхену похуй, вы бы расплакались. — Хорошо, я понял. До свидания, — сбросив звонок, он засовывает телефон в штаны, на свое положенное место, медленно подходя к Чонгуку обратно. Он усаживается на лавку, тем самым становясь головой на уровне его впалого живота (с чертовым пирсингом), и упирается в него лбом. Аккуратно, и при том очень нежно, любяще, мажет влажными губами под пупком, следом подбираясь выше, к проколу, и слегка цепляет пирсу зубами. Чонгук же оглаживает ладонью затылок Тэхена, прижимая его голову к своему животу посильнее, словно успокаивая от каких-то невзгод жизни. — Он сказал, что не придет по семейным обстоятельствам, но, если мы хотим, можем остаться и самостоятельно порепетировать. — Ты не хочешь, — заключает Чонгук с короткой улыбкой, зная своего парня наизусть. — Ты тоже, — Тэхен тоже его знает, как десять своих пальцев. — Погнали домой? — Нет, — останавливает Тэхен, несильно хватая Чона за бока, заставляя его оседлать собственные бедра. Чонгук обвивает руками чужую шею, прислоняясь грудью к груди, и жарко выдыхает в губы напротив, мокро их чмокнув. — Сначала дотрахаемся, а потом уже начнем собираться. — Какие у нас планы на вечер? — с улыбкой шепчет Чонгук, словно боясь сказать на тон громче. Он с любовью рассматривает лицо напротив и оставляет мягкий поцелуй на пухлых губах, пока Ким гладит его бедра и ягодицы, изучая в который раз. Чонгук тихо простанывает и дергается в бедрах, стоило Тэхену резко вставить и войти на всю длину. — Посмотреть киношку, пожрать, почмокаться и вся эта отношенческая хуйня, — отвечает на вопрос парень, мимолетно пробегаясь губами по тонкой шее. Поверьте, насколько бы их совместные вечера ни были однообразными, они никогда не надоедают. Казалось бы, без этих вечеров попросту невозможно — слишком привыкли уже. Правда, почти под ночь им всегда приходится расставаться, потому что иначе родаки Кима влепят ему чапалаха, если тот до часа ночи не придет. Но с этим приходится мириться, иначе никак. Иногда Тэхен остается у Чонгука с ночевкой: обязательно предупреждает маму о том, что он будет со своим «лучшим другом», а тот, прям реально как «лучший друг», подтверждает это каждый раз, ибо мамуля-то волнуется, всегда звонит и уточняет. А то мало ли, вдруг Ким в шайку плохую какую попал и каждый вечер у них там сидит. Нет, никакой шайки не было. Просто его Чонгук, по которому он безумно скучает, если они не видятся около парочки часов, и его сладкие губы, от которых каждый раз все сложнее и сложнее удается оторваться. Когда-нибудь, может, они все-таки признаются родителям, что они далеко не лучшие друзья, но это совсем другая история. Так вот… О чем там говорилось? Да, Тэхен порою остается с ночевкой и, пожалуй, это самые наилучшие дни в его жизни: они всю ночь не отлипают друг от друга, целуются, трахаются (стараясь делать это бесшумно, хотя смысла никакого не было, ибо отец Чонгука спит как убитый, и его, кажись, даже взрыв атомной бомбы не заставит проснуться; более того, у него спальня вообще на первом этаже), и наслаждаются друг другом сполна. Этому нет конца. — Я позвоню маме, скажу, что снова к тебе с ночевкой, — шепотом говорит Ким прямо в губы, а Чонгук глупо улыбается, медленно зарываясь длинными пальцами в кучерявые волосы своего парня. — Батя не против будет, если я снова к вам завалюсь? — Да он тебя как второго сына любит, — Чон демонстративно хмыкает, но гримаса «яркого» недовольства резко сменяется на наслаждение. — Еще бы, — усмехается Ким и оставляет поцелуй где-то в районе ключицы. Он ползет ладонью по пояснице, очерчивая подушечками пальцев полосу позвоночника, и спускается ими вниз, достигая копчика. Тэхен нежно массирует его во время того, пока долбится в Чонгука без остановки. Чон извивается на месте едва заметно, жмурит глаза и поджимает губы, в итоге глухо застонав. Внизу живота будто взрывается комок, а все тело мгновенно пробирает приятной истомой. Чон изливается на живот своего парня с тихим стоном его имени, хмуря брови и пытаясь отдышаться. Однако, несмотря на полученный оргазм, останавливаться не желает — продолжает движение тазом, чтобы и Кима довести до заветной точки наслаждения. Ким сжимает упругие ягодицы до побеления кожи под пальцами, с легким размахом насаживая Чонгука на свой член; тот в голос стонет. Кажется, после этого Чон еще недельку будет ходить с хриплым голосом и першением в горле. Спустя пару минут, Тэхен сжимает аппетитные ягодицы сильнее, и с низким стоном кончает. Он устало падает головой на плечо Чона, а тот упирается лбом в висок парня. Оба тяжело дышат. Восстановить дыхание кажется непростой задачей после такого крышесносного секса. — Обожаю тебя, — с хрипотцой в голосе говорит Тэхен, мокро целуя чужое плечо. И Чонгук его, конечно, тоже. — Придурок.