***
Александр
Шла уже неделя, грёбаная неделя с нашего последнего разговора. Сколько раз за это время я словил его долгий, пристальный взгляд? А сколько я смотрел на него, пока тот не замечал? Уже не сосчитать. Лиам не понимает, почему я ушёл. Но я знал, что так будет лучше. Для нас обоих. Я научился видеть его эмоции по одному лишь взгляду. И в его глазах, цвета чёрного шоколада, я из раза в раз вижу грусть. Тоску. Обиду. Парень думает, что я рад, что избавился от него. Знал бы он, с каким трудом мне даётся эта игра. Но это пройдет. Не будет длиться вечно, я точно знаю. Как там говорят? Время лечит? Чушь собачья. Но время научит его забывать про боль, или жить с ней. После рассказа Кайла обо всём, что Лиам пережил из-за меня, решение убраться прочь не заставило себя долго ждать. Я не хочу причинять ему боль. Вот он, сидит, как обычно, в самом углу столовой, говорит о чем-то с Джереми. Я обернулся на него, но пришлось мигом развернуться обратно. Он смотрит. – Алекс, всё норм? – спросил мой однокурсник, Дэн, сидящий напротив. – А? Да, да, сделаю, – на автомате ответил я, не услышав даже вопроса. – Что сделаешь? Чел, ты меня слушал? Я протяжно выдохнул, и отрицательно покачал головой. – Куда ты там смотришь вообще? А-а-а... Не говори только, что ты... – Я что? – я грозно посмотрел на него. – Ничего. Забудь. «– Да плевать я хотел, что она сказала!». Этот голос, я уж точно узнаю. Я вновь обернулся, и посмотрел на Лиама. Спустя минуту, он резко встал, и покинул помещение. В чём дело? – Алекс! Опять ты! – возмутился Дэн, осознав, что я снова пропускаю его слова мимо ушей. – Слушай, я пойду, удачи. – Быстро ответил я, наскоро собирая вещи. – Куда? У нас ещё две лекции! Но я уже отдалялся от стола. Не буду ходить на пары, хотя бы несколько дней. Знал бы Лиам, какую боль чувствую я сам, смотря на него. Я уже подхожу к пятиэтажному зданию, в котором арендовал просторную квартиру. Да, пусть мои родители совсем без чувств, но хоть деньги иногда высылают. И бабушка тоже. Я их практически не тратил, так что, на месяц, до конца семестра, мне хватит. На самом деле, я скучаю по общежитию. Хотя, не совсем правильная формулировка. Я скучаю по нему. По моментам, когда мы были соседями по комнате. И каждый божий день в колледже, я борюсь с неумолимым желанием подойти, сжать Лиама в объятиях, и ни за что не отпускать, пусть хоть конец света наступит. Но этому не бывать. Дело вовсе не в том, что я отрицаю свою возможную ориентацию, как часто бывает. Я твердо уверен в ней. Но во избежание выкриков «А вот он, не определившийся!», или «Ну и кто у тебя сегодня, парень, или девушка?», приходится держать в секрете свою бисексуальность. Даже от лучшего друга. Бывшего. Мне предельно ясно дали понять, что эта информация не для всеобщего обозрения. И что влюбляться очень и очень больно... «– Эй, Алекс! – ко мне подбежал лучезарно улыбающийся мальчишка, мой одноклассник. – Пошли домой вместе?» Аарон... Как вчера помню... Мальчик одиннадцати лет, невысокого роста. Взъерошенные, рыжие волосы и веснушчатый профиль. Невероятно милый, и общительный мальчишка. Всегда находил хорошее, даже когда погряз в дерьме по колени. Высокий, почти девичий голосок. И его изумрудного цвета, большие глаза. Тогда, я влюбился второй раз в своей жизни. Меня не волновало, что он парень. Однако, признаться ему было страшно. О каком-либо каминг-ауте, речи тем более не шло. «– Алекс! Побежали, скорее! – мальчик взял меня под руку, и потянул за собой. Мы забежали в лесную чащу, часто тут бывали. Атмосферное местечко, знаете ли. Солнечный свет пробивался сквозь густую листву, красиво освещая лицо мальчика. Аарон тянул меня в самую её глубь. Пока я не остановился, не давая мальчику тащить меня дальше. – В чём дело? – вопросил высокий голос. – Аарон, я... я... Я всё не решался закончить фразу, понимая все риски и одолеваемый страхом. – Алекс? – Аарон, я люблю тебя! – выкрикнул я, зажмурившись. Минута, вторая, и тишина... Я не открывал глаза. Что, если я увижу на его лице гримасу отвращения? Но он всё так и не отпускал мою руку. Кажется, только сжал крепче. Я открыл глаза, на лице мальчика играла тёплая улыбка, в раз начинающая успокаивать. А что, если он подумал, что люблю как друга? Если бы, Господи… – Мы теперь не будем общаться, да? – я расстроено опустил взгляд на ноги. – Почему? Будем! Или, это должно было меня обидеть? – по птичьи наклонив голову на бок, спросил Аарон. Меня всегда поражала его детская наивность. Да, нам всего по двенадцать лет, но всё же». Улыбка сама натянулась на лицо, с воспоминаниями о том рыжеволосым мальчишке. Самый добродушный из всех, кого я знал. Но вместе с улыбкой, на глаза навернулись и слезы... «После моего признания прошла неделя. Я приходил в школу, и день за днём не наблюдал Аарона. Он перестал приходить, отвечать на сообщения и звонки. А телефон его родителей всё время занят. Надеюсь, с ним всё в порядке… Я прогулял последний урок, и вместо этого, решил наведаться к нему. Убедиться, что всё хорошо. Долгое время, двери мне никто не открывал. Я уже собирался махнуть рукой, и уйти, как вдруг, услышал звук приближающихся шагов. Мне открыла его мама, я далеко не сразу заметил её заплаканное лицо. – А можно позвать Аарона? – робко спросил я, выкручивая пальцы от волнения. Женщина с минуту стояла молча, а затем, заплакав с новой силой, ответила: – Милый, Аарона больше нет… Признаться, я тогда не сразу понял, к чему она клонит. Почему его нет? Он уехал? Я понимающе кивнул, и отправился восвояси, хотя не понимал совсем ничего. Но когда я пришел домой, до меня дошёл смысл её слов. Дыхание приостановилось от ужаса, настигшего меня, и, кажется, сердце пропустило пару ударов. Я упал на колени, закрывая глаза руками, и пытаясь остановить внезапные ручьи слёз, что отказывались прекращаться. В конце концов, я оставил попытки собраться, и ревел, что было сил. Я лежал на полу, слёзы катились из глаз, я кричал, громко всхлипывал. Не боялся, что родители зайдут, им всё равно. Я кричал, пока не сорвал голос, и плакал, пока не ослаб настолько, что не мог пошевелиться, или хотя бы встать с пола. Аарон умер...» Чуть позже, я узнал, что конкретно с ним случилось. Он повесился... В тот же день, когда я признался ему... Тогда, единственным человеком, что услышал мой плач, была младшая сестрёнка. Ей было всего восемь лет. Она очень испугалась, увидев меня в таком состоянии. И расплакалась сама. После этого, я сам себе поклялся не реветь, что бы ни произошло. Видеть заплаканное лицо Отэм, было ужасно. Но я и не заметил, как заплакал и сейчас. Это была не истерика, просто слёзы непроизвольно стекали по лицу. Я винил себя в его смерти. И до сих пор считаю, что виноват. Если бы я не сказал ему тогда... Именно поэтому, я перешёл в другую школу. Встретил своего лучшего друга. Как говорится, случайности не случайны. Я обрёл нового друга, возможно даже больше, но какой ценой... После того случая, я в жизни не признавался в любви. Никому. Да, я встречался с девушками, но никогда не говорил, что люблю. Да и любил ли?