Целую ночь напролёт, места для сна не находилось. Признаться, моя подушка под утро была чуть ли не насквозь мокрой.
Я просто не понимаю, почему нельзя было дождаться окончания семестра, и тогда улететь? Неужели, Алекс настолько не хочет меня видеть, что улетает при первой же возможности?
Из раздумий меня вывел яростно зазвонивший будильник, от звука которого я вздрогнул. Десять часов утра. Я стал листать память, пытаясь вспомнить, для чего ставил будильник. А, точно… Мистер Кингсли просил прийти сегодня помочь ему с чем-то. Как бы мне хотелось отказаться, запереться в спальне, не вылезая из под одеяла. Но, увы, я уже дал обещание и не могу подвести его.
Я не знаю точно, с чем должен буду помочь. Да, в детали мистер Кингсли меня не посвящал.
Примерно сорок минут у меня ушло на водные процедуры и сборы. Про завтрак я не вспоминал.
В это время выходного дня люди всё ещё сидели дома. Некоторые трудяги пахали с самого раннего утра воскресенья. А я шёл, прикидывая, какая же помощь могла пригодиться преподавателю. Войдя в один из корпусов колледжа, я сразу направился в кабинет литературы. Там же, через открытую щель увидел перебирающего сочинения мистера Кингсли. Пару раз стукнул в дверь для приличия, и переступил порог.
– Здравствуйте, вы просили меня прийти.
– О, Вильям! Я и забыл, что звал тебя. Мне нужно было перебрать целую кучу бумаг. Всё перемешалось в одну кучу, но я уже разобрался с этим. Прости, что так вышло…
– Ну, ничего страшного, – пожал я плечами.
– Нет, ну, раз ты уже пришёл, можешь побыть здесь, мне компания не помешает. Я дам тебе парочку тестов на проверку, справишься?
– Да, конечно.
Я уселся за первую парту напротив учительского стола, мужчина положил передо мной стопку листов с тестами, и распечатанные ответы.
– А вы выглядите иначе. Не так, как обычно, мистер Кингсли.
Да, в отличие от учебных дней, мужчина был в простом коричневом свитере, и спортивных штанах цвета хаки на завязках. Волосы не были так элегантно уложены назад, а просто лежали на боку, что выглядело куда лучше прежней прически.
– Ох, прошу, зови меня Эдвард. Мы не на лекции, формальности ни к чему, – мужчина тепло улыбнулся, подняв на меня взгляд.
– Как скажете.
Дальше, мы продолжили в тишине. В моей голове возник вопрос, что, возможно, мог показаться преподавателю несколько бестактным, но всё же я хочу его задать:
– Эдвард, а сколько вам лет? Ставлю двадцать долларов, что и тридцати нет.
Молодой человек вновь поднял взгляд от сочинений и, отложив ручку, принялся шарить в кармане.
– Верно, Лиам. Мне двадцать шесть, так что держи свои двадцать, – он, по-прежнему улыбаясь, положил на стол купюру.
– Я ведь не серьёзно.
Преподаватель пожал плечами, и спрятал деньги обратно в карман.
Так ему всего двадцать шесть? Понятно теперь, почему студентам так просто поладить с ним. Ведь он и сам недавно им был.
Следующие полчаса, мы провели, внимательно проверяя работы, стараясь, не отвлекая друг друга разговорами. Мне крайне сложно давалась задача сосредоточиться. Ведь мысли то и дело уходили в совершенно другое русло. И мистер Кингсли, по всей видимости, обратил на это внимание:
– Тебя что-то отвлекает?
– А, да нет.
– Я стал замечать, что ты какой-то рассеянный в последнее время. Влюбился что ли? – посмеялся Эдвардс.
– Хм. Ну, можно и так назвать, – ответил я, не смотря в сторону преподавателя.
– Оу, ну так, это ведь замечательно!
Я отложил ручку и взглянул на него. Я не совсем согласен с последним. Это замечательно, да, но отнюдь не всегда.
– Мистер Кин… Эдвардс, вы когда-нибудь влюблялись?
Сложилось ощущение, что от моего вопроса, учитель слегка растерялся. Он откинулся на спинку стула, запрокинув наверх голову.
– Ты знаешь, да. Дважды. Впервые, я влюбился в старшей школе. Сабрина казалась мне очень красивой, но такой недосягаемой.
– Так и вы ведь приятный на внешность.
– Сейчас, быть может, и так. Но не тогда, – молодой человек посмеялся. – Я был тем, кого сейчас кличут ботаном. А она самая привлекательная девушка школы, что на меня и не посмотрела бы. Но однажды, всё-таки заметила. Более того, после совместного школьного проекта даже на свидание позвала, – Эдвард пальцами изобразил кавычки. – Да уж, радости моей тогда не было предела.
– Я так понимаю, как и всегда, есть злополучное «но»? – осмелился предположить я.
– Верно, Лиам. На то свидание, – он снова показал кавычки, – она пришла не одна. Сабрина привела кучу своих друзей, и просто посмеялась надо мной. Сказала, что такому уродцу, как я, не светит внимание от девушек. Знаешь, первая любовь очень часто бывает не взаимной. И когда думаешь, что собрал все тузы, играя в жизнь, она резким ударом в голову напомнит, что ты играешь в шахматы.
Я шумно выдохнул.
– Ну а что насчёт второй?
– А вторая любовь, – Эдвард, по-прежнему улыбаясь, показал мне руку, – стала моей женой. Но мне стоило поднажать, чтобы заполучить её сердце. Я хотел сдаться, забыть про неё, но что-то подсказывало мне идти, бороться до конца.
Сейчас, мистер Кингсли говорит об этом с улыбкой, вспоминая подростковую глупость. Но я представляю, что он чувствовал в тот момент, находясь в окружении высмеивающих его старшеклассников. Интересно, спустя несколько лет, я так же буду вспоминать про Алекса?
– Ой, я могу тут зарядить телефон? – спросил я.
– Конечно, вон там розетка, – молодой человек указал на стену, справа от себя.
За ночь мой телефон совсем не зарядился, было процентов тридцать, так что по дороге сюда, я выключил его. Я воткнул зарядное в телефон и нажал на кнопку включения, чтобы посмотреть время. С минуту я ждал, и вот экран ярко загорелся, показывая 12:08.
Подождите… Алекс ведь хотел зайти ко мне… В двенадцать! Как же я мог забыть? Совсем из головы вылетело!
Я мигом выдернул зарядку, запихивая её вместе с телефоном в рюкзак, и накидывая его на плечё.
– Извините, я немного опаздываю, прошу, простите!
Я мигом выбежал из кабинета, напоследок услышав от учителя: «Удачи».
Не помню, когда последний раз так быстро бегал. Я задевал прохожих, выкрикивая извинения. В спешке перебегал дорогу, под гудение автомобилей и ругань их водителей. Мне, честно, было уже глубоко наплевать, пусть я наступлю на ногу каждому жителю Балтимора. Лишь бы он дождался меня.
В 12:22 я уже бежал по коридору общежития, чуть ли не врезаясь в стены и еле успевая поворачивать на углах. Я с грохотом открыл дверь, влетая в гостиную. На диване, потягивая чай из кружки напротив телевизора, сидел Кайл.
– Алекс! Он тут?!
– Приходил. Посидел минут двадцать, и свалил, – громко сёрбая ответил он.
– Чёрт…
– Оставил тебе вот это. – Кайл протянул мне уже знакомый зелёный клочок бумаги.
Я дрожащими руками развернул его. Такой знакомый почерк, ускоряется пульс. Страшно читать…
«Лиам, я понимаю, ты подавлен. Но, прошу, доверься мне. Это, правда пройдёт, поверь. Я… я не знаю, как всё это можно объяснить, слишком сложно. Возможно, я, правда, поступаю как трус, раз пытаюсь сбежать от своих же чувств. Прости, я ничего не могу с собой поделать. Прости, прости, прости…
Да, любовь столь же недолговечна, как и цветы. Рано или поздно всё равно завянет. Но… боюсь, тебя я буду любить куда дольше.
Алекс»
Нет… Нет, нет, нет!
Не может всё так закончится!
Я сложил записку и положил в карман куртки, выбегая из гостиной.
– Эй! Ты куда? – послышался голос Кайла.
Я, скользя подошвой, вновь бежал по коридору. К ближайшему торговому центру. Там всегда ждут клиентов какое-нибудь такси. До туда не долго. Десять минут, и я уже на парковке. Выискиваю глазами шашки на крышах машин. Да! Нашёл! Я открыл дверцу одного из автомобилей, и бесцеремонно уселся на место рядом с водителем.
– Извините?
– До аэропорта, желательно побыстрее, – я выдал водителю слегка смятую купюру.
Тот кивнул и завёл машину, выруливая с парковки. Всю дорогу, я нервно топал ногой и постукивал пальцами. Полчаса, проведённые в такси, растянулись на часа два, а то и больше. Я не знаю, какой рейс у Алекса. Но надеюсь, он ещё не улетел.
Как только машина подъехала к огромнейшему зданию аэропорта, я чуть ли не на ходу выскочил из неё, и под крик водителя о том, что я забыл сдачу, забежал прямо в здание.
Поначалу, я сильно растерялся из-за количества людей, коими заполнен аэропорт. Взгляд отыскал табло с расписанием рейсов. Балтимор – Дублин, 13:35. Я взглянул на время: 13:29. Я проталкивался сквозь толпу, выискивая выход к взлётной полосе. Наконец найдя его, выбежал на улицу, ища нужный самолёт.
Уже началась посадка, люди стояли в очереди, и взглядом я выискивал светлую макушку. Осматривал каждого человека, что находился там. Но его нигде нет… Не уж то Алекс уже на судне?
Стоп… Вон же он! В шапке, поэтому я сразу не увидел!
Я понимал, что если я начну кричать, звать его, то мало того, что он меня не услышит из-за невыносимо громкого гула вокруг, так ещё и охрана выпроводит к чертям. Я вытащил из рюкзака телефон, набирая выученный наизусть номер. А он ведь… заблокирован, да?
Некая радость воцарила, когда до ушей донеслись телефонные гудки. Я принялся считать их, желая хоть на несколько секунд почувствовать спокойствие. Один… Два… Три…
– Да? – послышался до боли родной голос из трубки.
Я хотел сказать хоть слово, да вот только не получалось. Язык не поворачивался.
– Алекс! Прошу тебя, развернись, и уйди прочь от этого самолёта! Не улетай!
Я наблюдал, как парень начал осматриваться по сторонам, в поиске чего-то. Вернее, кого-то. И вот, взглядом наткнулся на меня.
– Я ведь уже говорил. Так луч…
– Да кому лучше, Алекс?!
– Тебе…
– Нет, ни капли. Если ты бросишь меня, мне станет только дряннее, пойми же!
Несколько секунд мы оба молчали. Алекс безучастно глядел на меня, с расстояния метров шести.
– Слушай, зачем ты себя обманываешь? – вновь заговорил я. – Мы ведь оба хотим этого. Так в чём проблема?
Я уже чувствовал, как к глазам подступали слёзы, а к горлу ком.
– Ты не понимаешь…
– Да, Алекс! Да! Я действительно не понимаю! Ты ведь сам сказал в письме, что… любишь… Ты же не соврал?
– Нет, не соврал…
– Почему тогда…
Вдруг, звонок резко оборвался. Я ведь не нажимал на сброс. Судя по недоумению на лице, Александр тоже.
Нет! Только не это! Не сейчас! Телефон, он разрядился…
Я посмотрел на Алекса, но тот с тёплой улыбкой глядел на меня. Я всматривался в его лицо, отчаянно пытаясь запомнить каждую черту, даже самую незначительную. Потом, отвернувшись, парень протянул девушке, стоящей у самолёта свой билет и, получив одобрительный кивок, поднялся по лестнице на судно, напоследок взглянув на меня, глазами полными боли и отчаяния. Он одними лишь пухлыми губами проговорил: «Прости», и скрылся где-то в самолёте.
Я упал на колени. Устав сдерживаться, слёзы покатились из глаз, капая на холодный, грязный кафель.
Я наблюдал, пока последний человек не зашел в самолет. А затем, смотрел, как он взлетает, и несётся прочь от меня, вместе с Алексом...
***
Я открыл дверь в гостиную. Там, на том же месте, словно и не двигался, сидел Кайл.
– Куда ты убежал так?!
Скотт подорвался на ноги и преградил мне путь.
Но я выставил ладонь, словно предупреждая, что на разговор сейчас не настроен. Кайл, раскусив мой намёк, отошёл, давая мне пройти в свою спальню.
Я, как обычно, оставил рюкзак в углу, куртку там же. Лениво потянувшись, включил свет. Стоило взгляду упасть на опустевшую половину Алекса, грудную клетку тут же сдавила неведомая сила.
Внезапно, глаза опустились на мою кровать, где стояла какая-то коробка, относительно большого размера, небрежно замотанная в упаковочную бумагу. Я с интересом поглядел на неё, принимаясь распаковывать.
Уже спустя десять секунд, упаковка лежала на полу, а я медленно открывал крышку коробочки. То, что я увидел там, заставило мои глаза расшириться до своего максимума. Там лежал фотоаппарат «Canon EOS». Откуда он? Что делает тут?
Зелёная бумага, лежащая на дне, дала ответ на все вопросы. Я осторожно развернул её, уже боясь содержания. Текст заставил моё сердце сжаться до размера спичечного коробка.
«Помниться, ты когда-то любил делать фотографии. Так куда же делась эта страсть? Да, камера не самая лучшая, извиняй. Но учти, на следующей фотографии в Инстаграме, я рассчитываю увидеть тебя счастливым!
Алекс»
Я уже не пытался сдерживаться.
Заревел, что было сил, прижимая к себе его последний подарок.
– Ну и где же мне взять это счастье, когда ты так далеко...
Да, вот так всё и закончилось. Всё-таки, правильно говорила одна писательница:
«Жить самому одиноко, а любить кого-то чертовски больно…»
Когда думаешь, что собрал все тузы, играя в жизнь, она резким ударом в голову напомнит, что ты играешь в шахматы…
