Под вишнёвой тенью

      — Эйлин, Александр, — кивнул в приветственном жесте психолог, растерянно поглядывая на супругов Куэрво, топчущихся на пороге его дома, через чуть приоткрытую дверь. — Простите, но что вы здесь делаете?              — Док, нам нужна ваша помощь, — с отчаянием выдохнула девушка.              — Вопрос жизни и… развода, — подхватил её супруг.              — Но сейчас второй час ночи. Разве это не может подождать хотя бы до утра? — поморщился психолог. Мужчина не был уверен, что его огорчает больше: неожиданный визит пациентов или перспектива провести несколько часов в компании сумасшедшей парочки Куэрво. Впрочем, оба варианта были одинаково паршивы.              — Если бы могло, мы бы не тащились через весь город к вам. Так, может, впустите нас? — мило улыбнулась Эйлин, пытаясь через плечо психолога заглянуть в прихожую.              — Конечно, — покорно вздохнул психолог, прекрасно осознавая, что альтернатив у него нет, и широко распахнул входную дверь, но чета Куэрво не двигалась с места, натянуто улыбаясь.              — Не могли бы вы нас пригласить войти? — мягко попросила Эйлин.              — Словами. Через рот, — уточнил её муж.              — Э, да, наверное? — растерянно моргнул психолог. — Проходите.              Довольно улыбнувшись, супруги шагнули в скромную квартирку психолога и последовали за хозяином в гостиную, где им было предложено занять место в уютном на вид, но совершенно неудобном на деле диване. Алекс тут же попросил кофе, жалуясь на усталость, но ненависть, исходившая от психолога, с самым честным взглядом врущего, что кофе в доме нет, бодрила вампира ничуть не хуже колумбийской арабики.              — Так в чём дело, мистер и миссис Куэрво?              — Моя фамилия Маккензи, — напомнила Эйлин.              Если бы психологу платили хотя бы по центу каждый раз, когда Эйлин Куэрво просила называть её Эйлин Маккензи, он мог бы обеспечить безбедное существование своим правнукам, и обычно он старался угодить клиентам, выполняя их пожелания, но только не тогда, когда эти клиенты стучали среди ночи в дверь его квартиры.              — Верно. Так в чём дело, мистер Куэрво и миссис Маккензи?              — Несколько сеансов назад вы сказали, что нам нужно больше времени проводить друг с другом, искать точки соприкосновения наших интересов и чаще проговаривать свои чувства, — начала Эйлин.              — Что-то идёт не так? — потёр слипающиеся глаза психолог.              — Всё, — отрезала девушка. — Понимаете, Алекс принял ваши слова слишком буквально.              — Нет, это ты не восприняла их достаточно серьёзно, — парировал её муж.              — Алекс, ты бесишь. Заткнись и дай мне договорить, — рыкнула девушка. — Видите? Я говорю о своих чувствах, — психолог не стал уточнять, что не совсем это он имел в виду, когда давал рекомендации, чтобы незапланированный сеанс не затянулся, поэтому молча кивнул, побуждая девушку продолжить. — Алекса стало слишком много. Не могли бы вы доступно объяснить ему, что некоторая дистанция между нами тоже важна? Меня-то он не слушает.              — Мистер Куэрво, ваша жена абсолютно права. Вы не должны круглые сутки надоедать, простите, проводить время друг с другом. На этом всё? Я могу вернуться в постель? — умоляюще сложил ладони в замок психолог.              — Нет, вы говорите это несерьёзно, а чтобы поскорее избавиться от нас, — тряхнул головой Алекс, поражая хозяина дома своей проницательностью, коей ранее на сеансах у испанца не наблюдалось. — Эйлин хочет дистанцию не для того, чтобы отдыхать от меня, а для того, чтобы отдыхать не со мной. Если вы понимаете, о чём я.              — Вообще-то не очень, — честно признался психолог.              — Она встречается со своим любовником. Я, конечно, не очень хорошо разбираюсь в отношениях, но даже мне совершенно ясно, что это не поможет нашему браку.              «Едва ли вашему нездоровому браку поможет хоть что-нибудь выздороветь», — подумалось психологу, но произнёс он совершенно иное.              — И вам это не нравится?              — Не то слово, — всплеснул руками Алекс. — Какому мужчине понравится смотреть, как его жена флиртует с другим?              — Ну, вообще-то есть такие экземпляры. Есть такая форма расстройства, при которой люди испытывают возбуждение, наблюдая за своим партнёром и другим… — пробормотал психолог, но быстро умолк, осознав, что разговор идёт явно не туда, куда нужно. — Извините. Эйлин, почему вы видитесь с другим мужчиной, зная, что это не нравится вашему мужу?              — Док, вы только что сами ответили на свой вопрос, — изогнув тонкую бровь, хмыкнула девушка. — А ещё я это делаю, потому что хочу. Понимаете, у меня детство было тяжёлое. И юность тоже. Постоянно приходилось делать то, что нужно, что ожидают от меня другие, что я должна, нет, обязана делать, даже если я этого не хотела. И я не могла ослушаться. А теперь могу.              — Вы… кхм… изменяете мужу, потому что хотите показать свою независимость? — голова психолога готова была взорваться в любой момент, но он, как полагается профессионалу, пытался разобраться в проблемах Куэрво. В основном потому что хотел скорее выгнать их из своей гостиной.              — Нет, я изменяю мужу, потому что хочу того, другого, мужчину, — посмотрев на психолога как на идиота, развела руками Эйлин. — Мой мир не крутится вокруг Алекса, как бы сильно он в этом ни был убеждён, и если я что-то делаю, то точно не из-за него, а для себя.              — А ещё меня эгоистом называет, — проворчал Алекс, отвернувшись в сторону, но специально достаточно громко, чтобы жена услышала его слова. Дальнейшую речь мужчины было не разобрать, потому что говорил он очень быстро и точно не на английском.              — Простите, но я не понимаю. Что вы говорите? — нахмурился психолог.              — Не обращайте на него внимания, док, — отмахнулась Эйлин, наклонившись чуть ближе к психологу, чтобы не мешать мужу и дальше бормотать проклятия, — это явно что-то неприличное, раз он перешёл на испанский. Алекс не умеет молчать, ему обязательно нужно высказать своё мнение, даже если это грозит ему сломанными рёбрами. Не спрашивайте, — предупредила девушка, когда док открыл рот, — долгая история. Поэтому, чтобы сохранить свою физиономию в целостности, он говорит на языке, который никто рядом с ним не понимает. Этого он нахватался от меня и моего отца — мы постоянно ругаемся на гэльском, когда нас кто-то бесит. Дайте ему пару минут, он наругается и снова перейдёт на английский.              — И часто он такое практикует?              — Как я и сказала, Алекс не умеет молчать. Так что да, частенько.              Как и обещала Эйлин, высказав всё, что накопилось в широкой испанской душе, Александр снова заговорил на понятном психологу языке. Правда ненадолго. Вскоре у него с женой завязался новый спор, и тогда уже оба Куэрво перешли на неанглийский. Для психолога оставалось загадкой, как супруги умудряются понимать друг друга, говоря явно на разных языках, а в том, что они понимают друг друга сомнений не возникало. Их голоса повышались с каждым словом, слова вылетали быстрее, чем пулемётная очередь, и когда в ход пошли диванные подушки, от которых Алекс невероятно ловко для его роста уворачивался, психолог решил вмешаться.              — Довольно! — крикнул мужчина, обхватив раскалывающуюся от мигрени голову руками. Он всякое повидал на своих приёмах, но таких спектаклей не видел даже тогда, когда, будучи ещё студентом, проходил практику в детском доме. Надо было вообще не вставать этой ночью с кровати и уж тем более не стоило открывать дверь. — Забудьте мои прежние рекомендации. Отныне проводите вместе ровно столько времени, сколько можете выносить друг друга без риска для жизни и здоровья окружающих. И говорите на одном языке, который известен вам обоим, ведь, смею предположить, вы, Эйлин, не знаете испанского? — девушка отрицательно покачала головой. — А вы, Александр, не знаете гэльский? — надувшись, испанец согласно кивнул. — Ваши ссоры должны помогать найти решение, а не усугублять конфликт, поэтому язык для выяснения отношений должен быть понятен обоим.              — А что тут понимать, док? — искренне удивился Алекс. — Мне не нужно знать гэльский, чтобы понимать, что хочет сказать мне моя жена. Я ведь её знаю. Я знаю всё, что она обо мне думает. Как и она знает всё, что думаю я.              — Тогда зачем вы переходите на родной язык? — смутившись, захлопал глазами психолог.              — Гэльские ругательства ярче. Английский язык слишком сух, — пожала плечами Эйлин.              — Испанский более страстен. Я не могу выплёскивать эмоции в слова, которые сами по себе не передают никаких чувств, — поддержал жену Александр.              Окончательно запутавшись, психолог уронил голову на руки, с силой сжав редкие волоски на макушке, и тихонько застонал. Выпроводив сумасшедшую парочку за дверь, мужчина вернулся в кровать, но сон покинул его, освободив место тяжёлым мыслям и головной боли.              Александр Куэрво и Эйлин Маккензи совершенно точно были созданы друг для друга и благословлены на союз самим дьяволом. Иного объяснения, почему они с таким ворохом проблем не могут никак разойтись, а продолжают сводить с ума и себя, и окружающих у мужчины не было. Это будет чудом, если после следующего их появления бедному психологу не понадобится собственный психолог.