***
Раф, бурчащий себе под нос о том, что или он кривой, или таки ёлка, вздрогнул от внезапно громкого: – Папа-папа! Дай! Он обернулся, театрально схватившись за сердце: – Джу, милая, нельзя подкрадываться к ниндзя. – Я ниндзя! – хихикнула девочка, услыхав своё любимое слово. Как-то она ходила за дядей Лео целый день, повторяя его. Побочным явлением стало то, что Джули научилась неслышной ходьбе. – Кем ты ещё можешь быть в такой-то семейке, – вздохнул Рафаэль и громче добавил: – Так поможешь мне? – Ага! – У меня тут супер-важное дело! Отойдём-ка немного. Сюда, да. А теперь смотри внимательно. Ёлка стоит криво или нет?***
Донателло проверял лампочки в гирлянде, высунув от усердия кончик языка. – Ты уверен, что стоит? – тихо спросил Лео из кресла-кокона, в котором сидел со спящим сыном. – Да. Я… – Донни прервался и тяжело вздохнул, на миг снова ощутив всю ту душевную боль, которую испытал всего месяц назад. – Если мы не будем радоваться каждому дню, что нам останется вспоминать потом? Одну серость и невзгоды? И это ведь не только для нас. Если Джули и не запомнит этот праздник, мы все сможем ей когда-нибудь рассказать и показать. И Лучиано. Леонардо автоматически опустил взгляд на мирное личико сынишки, который ещё неполный месяц назад их всех успел перепугать – будь они людьми, можно было бы сказать «до седых волос». Фертильный сезон у Донни прошёл не совсем гладко, начался поздно, продлился дольше, чем должен был, да и яйцо было отложено с заметной задержкой. А само вылупление… Оно заставило их всех понервничать. Малыш был довольно слабеньким, и разбивание скорлупки потребовало от него больших усилий, так что в итоге Дону пришлось помочь – хоть это обычно не рекомендуется. Лео с содроганием вспоминал, как держал в руках слегка дрожащие от страха ладони Донни, смотрел в его глаза и говорил, что всё получится. Он помнил и то, как несколько дней они сидели в лазарете и ждали, когда малыш пойдёт на поправку. В отличие от громкой с самого появления на свет Джули, малыш был очень тихим – и это казалось дурным предзнаменованием. Хотя оба родителя старались изо всех сил поддерживать друг в друге веру в лучшее. Не зря. Раф и Майки назвали дочь методом тыка в список нравившихся обоим имён. Сине-фиолетовая пара выбирали имя сыну старательно, решив придерживаться итальянской темы, но без привязки к какому-либо деятелю. А после тех ужасных трёх дней, когда они боялись, что потеряют его, отбросили любые сомнения, как назвать. Лучиано – что означает «Сияющий», «Свет». Они хотели, чтобы его дальнейший жизненный путь был светел – в противоположность полумраку лазарета, где единственным светлым пятном выделялась тепловая лампа над инкубатором. Сам Лео, после некоторых непродолжительных колебаний, считал идею Майки неплохой. Им всем нужно было немного радости и ощущения волшебства – пусть и созданного в основном для Джули. Выбрали Новый год, так как они не то чтобы верующие, а без веры праздновать Рождество, все согласились, было бы неуместно. А проводы старого и встреча нового года – вполне себе символично. Повспоминать, отметить перемены… И просто посидеть вместе. Они ничего не праздновали уже несколько лет, даже День Мутации обозначали словесными поздравлениями друг другу. Самое время обзаводиться своими маленькими традициями…***
Джули немного притихла – почти полная темнота её нервировала. Только бок отца рядом дарил ощущение надёжности. Происходило что-то таинственное и волшебное – прямо как в сказках! Взрослые суетились с самого утра, а уже вечер. И никто не требует немедленно ложиться спать. Дедушка сказал, что сегодня можно, потому что особенный день. Взрослые тоже нервничали – но не так, как было, когда маленький кузен болел. Тогда было страшно тихо, сейчас – это тишина ожидания. Джули ещё не могла дать своим ощущениям правильные имена, но ждала вместе со всеми, когда дядя Лео и папа начали отсчитывать, следя за светящимся экраном телефона дядя Донни: – …три, два, один! – С Новым годом! С этими словами на ёлке зажглись волшебные цветные огоньки. Джули вскрикнула и засмеялась от переполняющего её восторга. Этого точно стоило ждать! А потом раздался совсем незнакомый немного кряхтящий звук – и взгляды всех взрослых скрестились на крохотном комочке в объятиях дяди Донни. Лучиано впервые смеялся. А взрослые тоже смеялись и немного плакали. Потом все зажигали искристые звёзды на палочках, и Джули со всеми пела песенку про какой-то снег – его она ещё не видела, но может, ещё увидит в этом году? Раз уж он так волшебно начинается?..***
Донни лежал в импровизированном гнезде из натащенных со всего логова одеял и испытывал ни с чем не сравнимый покой и счастье. Под боком супруг и сын, недалеко и братья с племянницей, а отец дремлет в кресле... Много ли надо для счастья?.. Он был… цельным. Наконец-то полностью. Ощущение, будто все части его души, самой его сути (даже те, о нехватке которых он и не подозревал) встали на места. Сейчас Дон с ужасом представлял, если бы чего-то из того, что он имеет, могло бы не быть.***
Бывший Хамато Йоши, ныне Сплинтер смотрел на своих мирно спящих детей и внуков и видел что-то новое, что-то лучшее. Прекрасное и родное. Будущее. Нет, не клан. Клан Хамато постигла жестокая участь – разрушения и гибели. И из пепла, после разрушительного пламени, возникло нечто новое. Семья. Семья Хамато могла жить счастливо, без груза прошлого. Вот теперь точно конец 01.01.2024