По ту сторону моря

Темное море крупными волнами омывало скалистые берега крохотного, местами каменистого острова. Разбиваясь о берег, они мелкими брызгами достигали кирпичных стен старого заброшенного маяка. Смотрители работали в основном вахтой. Добирались до острова на лодках, катерах, кого-то подбрасывали небольшие частные корабли с цветными парусами. Мужчины оставались на пару месяцев, следили за состоянием постройки, исправностью фонаря, тосковали по дому и возвращались обратно на материк. Ветер усиливался, становилось холоднее, тучи сгущались, цепляясь одна за другую, но лучи солнца все равно находили среди них проход к поверхности неспокойного моря. Желтые полосы переплетались в морском прохладном воздухе, проходили сквозь лабиринт густых туч и, нежно касаясь верхушек волн, рисовали на них картины из ярких бликов. Серый туман, пришедший с моря, точнее со стороны материка, начал укрывать собой берег крохотного острова. Ранее столь важного для торговых судов, а ныне всеми забытого. Изменился путь, а вместе с ним и судьба крохотного участка суши с величественным, но уже вышедшем из строя от старости маяком. Высокий, слегка покосившийся на бок, он стоял в гордом одиночестве почти на самом краю берега. Красная полоса посередине и две белые сверху и снизу утратили свою яркость, потускнели под постоянными натисками сурового северного ветра и непрекращающихся осенних дождей. Флажок с обвалившейся местами крыши уже давно был снят. Раньше он менялся каждые два или три месяца, в зависимости от того, кто нес в это время вахту. Маяк помнил, как еще недавно старческие руки пожилого мужчины снимали с него столь важный знак, как его ноги, обутые в тяжелые рабочие сапоги тяжелым шагом спускались вниз по металлическим ступеням винтовой лестницы. Мужчина вышел из постройки, он не взял с собой ничего, на берегу его уже ждала небольшая моторная лодка. Полосатый маяк был уверен, что скоро прибудет новый смотритель, смотрел вдаль небольшим черным окном и верил, но никто так и не пришел. И вот уже год он стоит, смотрит вдаль и ждет. У его подножия валялись обломки кирпича, красной черепицы, и железных прутьев. Маяк страдал, разваливался, медленно умирал, надеялся на спасение. Но однажды желание дарить свет, чувствовать уют и тепло пропало, пропало с той самой последней лодкой прибывшей на этот остров. Это была очень красивая женщина в сопровождении галантного со вкусом одетого мужчины. Легкий ветер сорвал с нее широкополую плетеную шляпу, та не стала ловить ее, пусть летит. Может это знак? Ведь Джо так не любил ее, называл этот предмет гардероба «Неправильной дырявой корзиной» и иногда даже пытался избавиться от нее. В руках она держала небольшой сосуд, молча с тоской, смотрела в даль. Усатый мужчина в черном задумчиво курил сигару. После второй затяжки спросил, его тяжелый грубый голос подхватил порыв усиливающегося ветра. - Почему именно здесь? - Он хотел уйти в море. Как и его отец. – Очень тихо произнесла женщина с мрачным лицом, которое прятала за сеткой черной вуали. Но кусок дорогой ткани не мог скрыть ее потускневший от горя взгляд. Мужчина с некой брезгливостью посмотрел на свою даму. Его не столько огорчало сколько раздражало ее состояние, но он умело скрывал свои эмоции, лишь сделал еще пару мелких затяжек и продолжил. - Давай поскорее закончим с этим и уплывем отсюда. Отвратительное место, и так осень в этом году холодная, так еще и дожди почти каждый день. – Недокуренная сигара упала в траву к мелким голубым цветам. Мужчина отправился к новенькой лодке, абсолютно бесполезной его покупке и вернулся уже с небольшой металлической табличкой в руках. - Ну что, готова? - Да. – Все также тихо отвечала дама в красном платье. Маяк чувствовал удары. Гвоздь за гвоздем глубоко впивались в его, сохранившуюся местами деревянную обивку. Табличка прибита, серый керамический сосуд с золотыми витиеватыми узорами поставлен в тело заброшенного здания, в небольшое углубление, где еще когда-то находилось несколько кирпичей. - Теперь мы можем уехать отсюда? - Пожалуй, да. Надеюсь, тут ему будет хорошо. - Ему уже все равно. – Мужчина быстрым шагом направился к лодке, вновь закуривая. Женщина, немного постояв, направилась за ним следом. Маяк снова наблюдал, как с его острова поспешно отдаляется маленькая моторная лодка, как солнце отражается на ее кристально белом корпусе. В этот день остров умер, а вместе с ним мечты и надежды старого маяка. Теперь сюда никто не придет. Вечерело. Солнце готовилось ко сну. Шумные косяки перелетных птиц готовились к своему долгому и трудному путешествию через море. Туман, забирался все выше по небольшому склону, достигал фундамента кирпичной постройки, наливался сиреневым цветом. Низко пролетали громкие чайки, иногда какая-нибудь из них теряла свои перья, и они навсегда оставались на каменистом берегу. Может это кто-то из старых смотрителей передает привет своему умирающему маяку? Юноша лежал в невысокой траве острова и смотрел в небо. В его широко распахнутых глазах отражались серые грозовые тучи. Лиловый туман аккуратно огибал тело подростка, затрагивал пальцы, прятался в волосах. Он не помнил, как попал сюда, но знал, что никто за ним не придет. Никто не заберет его, а проплывающим мимо судам подавать знаки бедствия было бесполезно. Они его не видели, не замечали. Ну, или просто не хотели помочь пленнику острова. Шум высокой чернеющей волны, казалось, становился с каждой минутой все громче. Где-то вдали нарастающим гулом обозначились первые раскаты грома. Но дождь все не начинался. Буйный ветер перебирал светлые пряди волос мальчишки, перепрыгивал с пожелтевших редких колосьев на мелкие травинки и мелкие синие цветы, трепал расстегнутую белую рубашку с черными завязками на рукавах. Именно эту рубашку он не помнил, но знал, ее никогда не было в его гардеробе. Парень закрыл глаза, желание понять, как он попал сюда, было невыносимым, терзало изнутри, мучало. Воспоминания. Они как пазлы, одно соединяется с другим, образуя одну большую картину под названием прошлое. Светлые и мрачные картины открывают галерею под названием «Жизнь». В голове пустота, лишь белые пятна многочисленных мыслей по очереди расползаются в разных местах, сплетаются тонкими нитями в один большой клубок, запутывают еще больше. Непонимание, отрицание и страх завладели парнем. Страшно было остаться здесь навсегда, знать, что где-то есть люди, но не иметь возможности связи с ними и в итоге умереть в одиночестве. Неужели никто не придет? От этих мыслей он поморщился, к горлу подкатил ком, кудрявый блондин повернулся на бок, его взгляд привлекла ветхая деревянная обивка маяка, на которой была прибита небольшая блестящая табличка. Юноша с трудом встал, все тело болело, а особенно голова, подошел к стене. Тонкие холодные пальцы аккуратно коснулись гладкой блестящей поверхности. Кто-то совсем недавно прибил ее сюда. Шершавые выгравированные буквы цеплялись друг за друга и выстраивались в эпитафию.

Нет таких слов, чтобы выразить всю боль и скорбь нашей души.

Парень отпрянул. Неужели тут кто-то похоронен? Интересно кто, может быть один из смотрителей этого маяка, который был так к нему привязан, что последним его желанием было быть похороненным рядом с ним? Мальчик сделал два шага назад, было неуютно находиться на той земле, в любом месте которой может находиться разлагающееся человеческое тело. Босые ноги мягко ступали по холодной траве, мелким цветным камушкам и редким цветам. Сильный порыв ветра заставил ставни на окне маяка заскрипеть. Противный режущий тонкий звук пробирал до костей. Будто говорил: «тебе не сбежать отсюда, ты так и не сбежишь отсюда и будешь тут до тех пор, пока скелет хозяина острова не заключит тебя в свои объятия и не утянет с собой под землю». Эта мысль настораживала, но не пугала. Парень не боялся смерти. Зачем ее бояться, если после нее следует нечто большее? А из мертвого тела вырастут красивые полевые цветы. Камушки под ногами тихо шуршали, где-то шумели листья растений. Остров почти пуст и кроме маяка, казалось, на нем ничего нет, но обогнув здание, худощавый юноша увидел несколько небольших кустов. Низкие, но широкие, с уже опадающими желтеющими листьями они охраняли вход в полосатую башню. Рассмотрев их внимательнее, парень заметил на колючих ветках красные крупные, но медленно засыхающие ягоды. Это шиповник, наверное, он помнит того, кто дал ему жизнь, а теперь, укутавшись в пушистое одеяло воспоминаний, медленно встречает свой закат. Ржавая от многочисленных дождей дверь заброшенного здания была слегка приоткрыта. Пришлось приложить некоторые усилия, чтоб пробраться внутрь. Дверь не сразу, но поддалась, за ней казалось, находился целый, ране неизведанный мир. Солнечный свет, проникающий в маяк через маленькое окошко у потолка, не позволял детально рассмотреть помещение. Маяк будто хранил тайну и не желал сразу раскрывать все свои секреты. В круглой комнате на первом этаже виднелись очертания квадратного стола на тонких ножках, стула на колесиках, металлической кровати и двух больших шкафов. Рядом с входом расположились навесные полки, юноша начал шарить по ним рукой в поисках фонарика или чего-либо похожего. Первая нижняя полка была абсолютно пуста ее покрывал лишь толстый слой пыли. На верхней предметов было уже больше, он нащупал нечто похожее на спичечный коробок, это был он. Блондин потряс его, в нем еще были заветные дощечки и причем, достаточно много. Неожиданно из короба выбежало какое-то мелкое насекомое, похожее на паука, парень сбросил насекомое на пол и недолго думая, наступил. Пауки жутко пугали его, поэтому он старался избегать контакта с ними, а жить уж тем более. Звук зажигающейся спички эхом отозвался где-то под крышей маяка. Теплый свет крохотного пламени выделил острые черты лица парня, тонкий чуть вздернутый нос, немногочисленные веснушки, рассыпанные по лбу и щекам. Он подошел к столу. Видимо смотритель собирался вернуться или уезжал отсюда в спешке, раз оставил столь важные вещи здесь. Старые книги, тетради с записями, рисунки и семейные фотографии беспорядочно лежали на металлической столешнице, затянутые паутиной и укрытые слоем песка и пыли. На столе также стоял самодельный подсвечник, а рядом пять восковых запасных свечей. Догорающая спичка плавно коснулась фитиля свечи, огонь не пропал, а всего лишь перебрался на новое место жительства. Стена в комнате также была увешана многочисленными фотографиями, нитями, непонятными записями, почерк на которых не поддавался прочтению. Сорвав со стены пару фотографий, парень вышел на улицу. Серые картинки показывали красивую счастливую семью. Первое фото показывало любящих друг друга мужчину и женщину, их троих детей. Двух маленьких дочерей, и уже почти взрослого сына. На другой карточке девочки запускали в небо воздушного змея. Такие беззаботные и счастливые. Интересно как сложилась их жизнь сейчас? И жив ли их отец или покоится в земле своего забытого всеми острова? В голове пятна начали принимать цвет, четкие очертания, форму. Стали изменяться, деформироваться, пока не превратились в уже знакомые образы. Первые воспоминания были словно спасательный круг. Розовые молнии приближались к острову, за ними следовал оглушающий раскат грома, затем все резко стихло, вдали раздавались крики испуганных птиц, на лицо упали первые мелкие капли дождя.