Золото для тебя

      Хруст дробящихся костей раздаётся где-то за черепной коробкой. Пятый, а быть может уже и шестой палец. Не сильно стойко, но бывали и те, кто сдавался после первого.       Ханма подкуривает чёрт знает какую сигарету по счёту. Возможно, пятую или шестую, прямо как пальцы с раскрошенными костями. Мужчина звонко усмехается такой параллели и тотчас перехватывает холодный взгляд. Очень недовольный холодный взгляд. Шуджи поджимает губы с зажатой сигаретой и смотрит в сторону уже стихающего скулежа, делая вид, что там происходит что-то очень интересное.       На самом деле, Ханму это заебало. Поначалу было забавно. Приехать на обговорённое место в помпезный ресторан, деловито пожать руки и слушать распинающиеся речи какого-то мусора, прекрасно зная, что он крыса, слившая информацию не в те руки, и блаженно ждать, когда эта постановка закончится в богом забытой заброшенной застройке под звуки дробящихся костей. Но сейчас мужчина почти что закатывает глаза после очередного жалкого крика.       Заебало.       Подобные ситуации и гроша ломаного не стоят, а потому тратить на них время не хочется от слова совсем. В конце концов, стоять в подобных сценах столбом и ничего не делать вообще не приносит радости. Возможно, было бы куда более интересно, если бы этим занялся сам Шуджи. Как-никак, он до неприличного хорош в лишении людей зубов. Это всегда расслабляло на уровень с сигаретами или сексом. Но ломать зубы ему не дают – «пусть этим занимаются шестёрки, тебе по статусу не положено» –, а пятая (или всё же шестая) сигарета подряд уже никак не меняет погоды. Есть третий вариант. Стоит вот, недовольным ебалом светит. Ханма как-то пошутил, что этим взглядом через стекло очков можно научиться воспламенять людей, чтобы синем пламенем до пепла сразу. Искры там летают адские.       Ну конечно, подобное дерьмо не входило в планы. Не сама крыса, нет, они вылезали с определённой периодичностью, но эта умудрилась неслабо подпортить планы. Но даже это полбеды: крыска явно имела своего крысиного покровителя, потому что была достаточно тупой сама по себе, чтобы провернуть всё в одиночку. А потому Шуджи и морозит свой зад и наблюдает эту наискучнейшую картину без права даже пожаловаться. Ведь морозить свой зад он приехал не один.       – Ещё одна попытка, – тихий чеканный голос, от которого по позвонкам Шуджи пробегаются приятные мурашки каждый раз. – Соизволь напрячь мозги и порадуй уже меня.       Ханма полуприкрытыми глазами наблюдает за фигурой, мерными шагами приближающейся к стулу с хрипящим телом. Нынешний костолом –Ханма не помнит его имени, но мужик ему нравится, знает своё дело – за волосы поднимает сгорбленное тело, когда буквально в двадцати сантиметрах останавливаются носки лакированных туфель.       – Пошёл ты к чёрту, Кисаки Тетта, – булькающе хрипит «крыса». – Блядский дьявол.       Секундная задержка – Шуджи видит только спину, но до мельчайших подробностей может представить лицо с дёрнувшимися бровью и уголком губ –, и помещение наполняется звоном пощёчины. Хлёсткой, тыльной стороной ладони в тёмной коже перчаток. Ханма с наслаждением выдыхает дым через нос. Короткий кивок, и костолом достаёт плоскогубцы. Ханма улыбается, затягиваясь. Вот они и дошли до ногтей.

*

      – Уныло, – протягивает Ханма, смотря на завесу из дождя.       – Босс, – подошедший мужчина держит в руках принесённый зонт.       – Свободны, – командует Кисаки, не поворачивая головы.       Амбал стопорится на какое-то время, пока Ханма не забирает у него зонт и кивком не показывает, чтобы тот ушёл. Раскрыв зонт, Шуджи подносит к стоящему рядом мужчине.       – Двигаем, босс?♡       Кисаки кидает взгляд на Ханму, услышав в голосе мужчины весёлые нотки на последнем слове, и молча идёт в сторону машины. Шуджи беззвучно хмыкает, когда Тетта идёт в сторону его – Ханмы – машины.       Кинув зонт на заднее сидение, Шуджи заводит машину и настраивает климат-контроль, чтобы прогреть салон. Гадские ноябрьские дожди.       – Надеюсь, ты не скажешь сейчас, что нужно в офис?       – Нет.       Шуджи улыбается и давит на газ. Дороги залиты водой, однако время уже за полночь, что спасает от лишних пробок. Остановившись на светофоре, Ханма тянется к бардачку за новой пачкой и вытаскивает сигарету.       – Твои лёгкие пошлют тебя нахуй к тридцати с таким количеством выкуренных сигарет.       – Ты считаешь их? Как мило,♡ – усмехается Ханма, поднося зиппо к сигарете.       И выгибает бровь, когда Кисаки берёт пачку и вытаскивает одну.       – Заебался? – спрашивает Шуджи, поднося зиппо уже к сигарете в чужих губах.       – Имя есть, остальное дело времени.       Ханма согласно кивает. На удивление, Кисаки не в таком уж и плохом настроении, несмотря на то, насколько подобные ситуации он не любит. Шуджи смотрит на мужчину, оценивая ситуацию. Тетта расслабленно затягивается, выпуская дым в приоткрытое окно, через которое особо настырные капли пробиваются в салон, попадая в том числе и на него самого.       Подъезжая к нужному дому, Ханма заинтересованно поднимает брови, когда Кисаки нажимает на кнопку, и автоматические ворота парковки открываются. Мужчина молча паркуется внутри, после чего со всё той же заинтересованностью смотрит на Кисаки. Последний же спокойно открывает дверь, уже выходя проговаривая:       – Я хочу выпить.       Ханма растягивает губы в улыбке, заглушая машину.       Щелчок, и прихожая наполняется тёплым светом.       – Бар в твоём распоряжении, мне виски, – разувшись, Кисаки вешает пальто и идёт к лестнице.       Ханма прослеживает за чужой спиной взглядом, пока фигура не скрывается из виду, и направляется в сторону ванной комнаты на первом этаже. Нужный халат висит на положенном ему месте, и Шуджи тянет галстук, избавляясь от одежды. Наконец-то, долгожданный душ, в котором можно смыть прожитый день.       Когда Ханма выходит, Кисаки всё ещё нет.       – Что ж, кого из вас я сегодня хочу? – обращается Шуджи к ряду бутылок с разным содержимом, сразу беря нужную с виски.       Пробежавшись глазами пару раз, выбор падает на выдержанный ром. Достав нужные бокалы и кинув лёд, мужчина разливает напитки, когда слышатся приглушённые шаги. Обхватив оба бокала одной рукой, за горлышко берёт бутылки второй и идёт в зал.       Кисаки сидит на диване, закинув ногу на ногу, и просматривает что-то в телефоне. Шуджи мажет взглядом по халату, в котором сидит мужчина, и подходит к невысокому столику, ставя бутылки. Протягивает один из бокалов и садится рядом. Тихий звон стекла о стекло, и золотая жидкость горчит на языке.       – Куба?       Ханма прослеживает за взглядом, ловя в фокус бутылку с напитком, что разливается сейчас внутри него.       – Неплохой, – улыбается Шуджи, делая ещё один глоток.       Тетта хмыкает, повторяя движение.       – Ну, что планируем делать с полученной информацией? – спрашивает Ханма, кладя голову на спинку с мягкой обивкой и поворачиваясь к собеседнику.       – Потом, – устало морщится Кисаки, допивая бокал парой крупных глотков. Ханма приподнимает брови и слегка улыбается. – Утром, решу всё утром.       Шуджи смотрит на профиль мужчины, скользя взглядом по лицу, замечая каплю, стекающую с влажных прядей и уходящую по шее вниз. Кисаки поворачивает голову, ловя янтарь чужих глаз.       – Хорошо, о работе не говорим, – ещё сильнее улыбается Ханма, не разрывая зрительный контакт.       Текучее молчание, мешающееся со звуками дождя за окнами.       – Что? – наконец задаёт вопрос Кисаки, когда игривые нотки в глазах напротив разве что не искрятся.       – Наслаждаюсь моментом, пока ощущаю себя очень желанной элитной проституткой.       Тетта скептично изгибает брови, криво улыбаясь.       – Элитной проституткой?       – Очень желанной, ага,♡ – усмехается Ханма.       – Сними корону, – парирует Кисаки.       Ханма подаётся вперёд, подмечая расширяющиеся зрачки голубых глаз, забирает пустой бокал из рук и встаёт. Допивает свой одним глотком и обновляет напитки. Встав напротив сидящего мужчины, протягивает тихо звенящий льдом бокал и всё так же улыбается. Кисаки, явно недовольный своим промахом, забирает и сразу отпивает. Ханма опускается на колено, кладёт руку на бедро Кисаки поверх мягкого халата и приглушённо протягивает:       – Всё золото только для тебя.       Шуджи смотрит своими глазами, в радужках которых переливаются все оттенки этого металла, и прижимается щекой к чужому колену. Кисаки мажет взглядом сверху вниз, делает повторный глоток и отставляет бокал на подлокотник.       – Поцелуй меня.       Ханма сидит неподвижно с пару секунд, вырисовывая мягким скольжением глаз невидимые узоры на чужом лице, после чего выпрямляется и безукоризненно выполняет слова Кисаки. Всегда выполняет.       Сначала мажет по губам, цепляет зубами нижнюю, слегка оттягивая, и углубляет поцелуй. С оттенками вишнёвого табака и пятидесяти пяти градусов крепкого кубинского. Кисаки кладёт руку сначала на шею, затем по росту волос вверх, зарываясь в ещё не высохшие пряди. Сжимает, когда Ханма проводит языком по нёбу. Поставив бокал на тот же подлокотник, Ханма подушечкой большого пальца и ребром указательного ведёт подбородок Кисаки чуть ниже, чтобы тот сильнее открыл рот, слегка отстраняется и прикусывает кончик языка, выбивая сдавленный выдох у Тетты. Улыбается. Кисаки тянет Шуджи сильнее на себя, заставляя встать и упереться коленом в край дивана, нависая. Рука с бедра перемещается на талию, сжимая сквозь ткань. Ханма отстраняется, с жарким выдохом целует сначала челюсть и медленно спускается к шее. Прикусывает, отчего волосы на затылке стягивают до острого покалывания. Заставляют снова приподнять голову, мокро целуя. Ханма наклоняется сильнее, вжимая телом в диван, забирая инициативу вести в поцелуе.       – Пошли в спальню, – в губы выдыхает Кисаки.       Шуджи кивает, но, не позволив мужчине встать, подхватывает на руки, вынуждая обвить своё тело ногами. Тетта поджимает губы на секунду, на что Ханма улыбается: Кисаки каждый раз потрясающе реагирует на действия подобного рода.       – Только не красней, иначе я не дойду до постели и разложу тебя на диване.♡       – Закройся.       Ханма почти скалится, когда получает укус в шею. Пройти это расстояние, включая – особенно – лестницу, сродни пытки. Потому что надо держать в голове, что конечная цель – постель, и секс на этой самой лестнице не лучшая затея.       Когда Кисаки оказывается лежащим на кровати, Ханма, наконец, отпускает себя. Целует, проводя руками по груди, рёбрам, останавливается на талии. Развязавшиеся халаты уже особо не мешают, но Шуджи всё равно стягивает их и с себя, и с Кисаки. Смотрит сверху вниз, тяжело вдыхая.       – Никогда не привыкну к этому виду. Ты бы себя видел.       – Много болтаешь. Займи уже свой рот.       – Как прикажете, босс.♡       Шуджи целует ключицу, ведёт поцелуями ниже, пока не доходит до возбуждённого члена. Касается языком сначала головки, затем по всей длине, с наслаждением слушая сбитые выдохи. Рука возвращается на затылок, но пока только кончиками пальцев касаясь волос, немного давя, массируя. На секунду Ханма прикрывает глаза, наслаждаясь лаской, после чего берёт в рот почти полностью. Тихое «блять», и Ханме требуется чуточку больше времени, потому что нет, Кисаки даже на одну тысячную не представляет, насколько сильно он ломает Ханму. Собой. Чисто по факту существования.       Шуджи ведёт головой назад, почти выпуская член изо рта, после чего снова вбирает полностью, языком проводя по каждой венке. И ещё раз. И ещё сколько угодно раз, пока Кисаки реагирует на это сдавленными, немного хриплыми стонами. Пока ещё тихими, ведь как без этого? Кисаки ведь никогда не покажет – признает –, что не держит ситуацию под контролем. И каждый раз начинается эта игра, из-за которой у Ханмы срывает крышу. Хотя можно бы предположить, что сорвало её ещё давно, и всё так же из-за сдерживающего себя человека, лежащего сейчас под ним.       В какой-то момент, когда движения головой становятся слишком резкими, Кисаки стягивает волосы, выдыхая:       – Ханма, хватит.       Шуджи послушно выпускает член изо рта, прислоняется к нему щекой, немного потираясь.       – Почему? Я бы с удовольствием позволил тебе кончить мне в рот.       Кисаки опирается на локоть и смотрит на Ханму, в глазах которого черти пляшут.       – Элитная проститутка, кажется ты сказал? – усмехается Кисаки, но сжимает желваки, когда Шуджи, всё так же смотря в глаза, проводит языком по всей длине.       – Ты снова забыл ещё два слова.♡       Кисаки делает глубокие вдох-выдох. Спускает руку с головы на подбородок, сжимает, приподнимая, ведёт большим пальцем по губе, которая растягивается в улыбке сильнее по мере движения пальца, и тянет на себя. Шуджи упирается локтями в кровать, послушно целуя. Послушно, мокро и абсолютно по-блядски.       – И как мой босс желает, чтобы его взяли? Или, быть может, желает взять?♡       Тетта чуть ведёт головой вбок, проводит языком по нижней губе Ханмы, отчего последний прикрывает глаза, но затем отстраняется, ложась на кровать, и расслабленно тянет:       – Оставляю это на твой выбор.       Шуджи смотрит расфокусировано, как будто пьяно, и почти восторженно выдыхает:       – Надо же, – наклоняется, в очередной раз целуя. – Кажется, день рождения у меня был в прошлом месяце.       – Что-то не устраивает?       – Нисколько,♡ – Ханма проходится поцелуями по шее, засасывая кожу на месте пульсации артерии.       – Блять, сколько раз я тебе говорил не оставлять засосы так высоко? – шипит Кисаки, прекрасно понимая, что уже поздно.       – Ха,♡ – протягивает мужчина и довольно рассматривает свою работу. Уже выпрямляясь, спрашивает. – Тебя растягивать надо?       – Нет.       – Развлекался в душе без меня? Ужасно с твоей стороны, ты ведь знаешь, как мне нравится делать это самому, – Шуджи наклоняется, ведёт носом по скуле, останавливается у уха. – Такой очаровательный, когда я это делаю.       Перед тем, как его перехватывают и разворачивают на себя, Шуджи с неприкрытым удовлетворением успевает заметить рой мурашек в качестве реакции на свои слова.       – Как же много ты болтаешь, – Кисаки смотрит на губы Шуджи, задумчиво добавляя. – Может, тебе кляп поносить какое-то время?       – Ролевые игры? А что, я не против, – Ханма издевательски тянет губы в улыбке, прикусывая ребро указательного пальца Кисаки. – Тебе пойдёт роль доминанта. Ты выглядел сегодня до неприличного горячо с этими кожаными перчатками и пощёчиной. Думаю, плеть идеально вписалась бы в этот образ.♡       – Господи блять, ты серьёзно думал об этом, пока мы там стояли?       – Я всегда думаю об этом во время скучных встреч со всякими отбросами.       – Прекрасные новости, которые можно услышать от правой руки, – со скептичным смешком начинает Тетта, но обрывается, когда замечает, как расширились зрачки Ханмы.       – Знаешь, – начинает Шуджи на пару тонов ниже, почти невесомо касаясь чужих губ. – Ты сегодня удивляешь меня.       Кисаки не успевает ответить, как его вдавливают в кровать поцелуем, от которого что-то за грудиной сначала стягивается тугим узлом, нагревается до максимума и будто бы разрывается на лоскуты. Тетта сбито выдыхает в губы, пытаясь хоть как-то нормализовать дыхание, но всё равно задушено тихо стонет, приподнимая бедра и потираясь. Ханма гортанно рычит, почти прокусывая чужую губу, накрывает шею рукой, несильно надавливая. Отстраняется, ловя поплывший фокус голубых глаз, улыбается. Стягивает очки с переносицы, откладывая на прикроватную тумбу, и открывает первый ящик. Подхватывает презерватив со смазкой. Смотрит пару секунд и как-то разочаровано выдыхает:       – Почему ты избавился от тех, что купил я?       – Потому что мне хватает вишнёвого запаха от твоих сигарет, помешанный.       – Какие мы злые.♡       Шуджи зубами цепляет край упаковки и тянет, освобождая необходимое. В нос даёт каким-то нейтральным приятным запахом, но Шуджи всё равно делает пометку в голове не забыть вернуть предыдущие. Возможно, уже просто назло Кисаки.       Растянув по длине презерватив, Шуджи касается чужого колена, поглаживая.       – Раздвинь ножки, будь хорошим мальчиком.       Ханма деланно игнорирует прилетевший в него взгляд и улыбается, когда сказанное выполняют.       – Вот и умница,♡ – Шуджи одной рукой фиксирует талию, слегка сжимая, а вторую кладёт на щёку Кисаки, поглаживая большим пальцем. – Смотри на меня, ладно?       Кисаки сдавленно стонет, когда Шуджи входит одним плавным движением, чуть наклоняет голову в сторону руки, сильнее прижимаясь. Ханма завороженно наблюдает за этим порывом и подаётся вперёд для нового поцелуя. Замирает перед лицом на пару секунд, не отрывая взгляда от невозможных голубых глаз, после чего целует и делает первый толчок. Удовлетворённо подмечая, что Кисаки действительно достаточно растянут, сразу берёт быстрый, размашистый темп. Тетта перемещает руки на плечи Шуджи, ногтями оцарапывая кожу, и прикусывает губу.       – Никого нет, дай мне услышать твой голос, – Ханма наклоняется к уху, засасывая мочку, и тихо выдыхает. – Тетта.       Стон, и Ханма расплывается в улыбке, двигаясь ещё сильнее. Кисаки кусает плечо и смазано хрипит куда-то в шею Шуджи:       – Ублюдок.       Мужчина коротко смеётся на это и перемещает одну руку на бедро, пока вторая поперёк обнимает за талию, и разгибается, фактически сажая на себя. Кисаки высоко стонет, упираясь лбом в плечо Шуджи, в то время как тот ни на секунду не останавливается. Татуированные руки перемещаются на ягодицы и сжимают, держа так, чтобы удобно было двигаться. Быстрыми, резкими толчками, от влажных звуков которых становится громко в комнате и очень горячо в черепной коробке. Ханма оставляет ещё один засос на шее Кисаки, пользуясь моментом, пока тот ничего не скажет на это. Потом, безусловно, выскажет всё, но пока можно брать от ситуации по максимуму.       – Посмотри на меня, – низким хрипом говорит Шуджи куда-то в шею Кисаки, вдыхая запах кожи с остаточными нотками парфюма, и отстраняется. – Тетта, посмотри.       Кисаки отрывает голову от чужого плеча и выпрямляется. Из-за этой позы он чуть выше, поэтому смотрит сверху вниз, мажет взглядом по лицу. Растрепавшиеся волосы прядями свисают, слегка щекоча скулу Шуджи. Мужчина ловит голубые глаза своими, не давая отвести взгляд, и меняет темп, входя медленно и плавно. Кисаки сжимает челюсть, рвано выдыхает и прикрывает глаза, упираясь лбом в лоб Ханмы. Сглатывает. Шуджи входит полностью и замирает, глубоко целуя. До жжения в лёгких целует, поддаваясь вперёд и укладывая Тетту на кровать. Упирается локтями по обе стороны от головы и возобновляет движения, не разрывая поцелуй.       – Сильнее, – выдыхает Кисаки горячим воздухом в губы, которые расплываются в улыбке.       – Хочешь сильнее? – Ханма ведёт носом по скуле, опускаясь к челюсти и оставляя поцелуй, чувствуя губами, насколько та напряжена.       Кисаки молчит, но ведёт бёдрами, прогибаясь в спине, и шумно выдыхает.       – Ханма.       – Позови меня по имени, – низко говорит Ханма, почти останавливаясь.       Кисаки медленно поднимает глаза и запускает ладонь в волосы Ханмы. Мужчина болезненно стонет, когда у корней сильно стягивают и дёргают назад, заставляя вытянуть шею. Кисаки приподнимается и почти прижимается к губам.       – Сильнее, – чеканно повторяет, жёстче сжимая волосы и смотря на полуприкрытые глаза Шуджи. Цепляет зубами нижнюю губу мужчины и прокусывает, слушая сдавленный вдох, но после отстраняется и будто бы поощряюще слизывает проступающую каплю крови, и на несколько тонов тише выдыхает. – Двигайся сильнее, Шуджи.       Ханма почти давится воздухом, сжимая простыни в кулаке. Кисаки ещё раз облизывает повреждённую губу и отпускает волосы, снова откидываясь на кровать. Ханма дико смотрит на партнёра, и губы растягиваются в оскале, отчего на прокусанной губе начинает снова проступать кровь.       – Полегче, я чуть не кончил от этого, знаешь ли.       Рука с иероглифом «наказание» ложится на чужую шею и сдавливает. Ханма жёстко целует, мешая поцелуй с привкусом крови, и срывается. Толчки выходят размашистыми и быстрыми, жёсткими, от которых шлепки бьют по барабанным перепонкам. Шуджи не расслабляет хватку и не прекращает поцелуй, отчего Кисаки сорвано стонет в чужие губы и больно цепляется за спину, оставляя острые полосы, наливающиеся алым. Ханма выпрямляется на одной руке, всё так же не убирая вторую с шеи, и смотрит. Смотрит дико и восторженно, с нездоровым блеском в глазах.       – Ты прекрасно смотришься подо мной, Кисаки Тетта.       Кисаки стонет, когда Ханма отпускает шею и перемещает руку на его член, двигая в темп толчков. Стонет, когда Ханма опускается и упирается лбом в шейно-плечевую область, целуя ключицу, и гортанно рычит. Стонет, обвивая шею мужчины и прогибаясь в спине. И почти срывает голос, когда кончает, пачкая животы обоих. Шуджи кусает ключицу, двигаясь более рвано, пока не выгибается, хрипло стонет и кончает.       Проходит какое-то время, когда Ханма понимает, что надо выйти из Кисаки. Он на выдохе поднимает голову, смотрит на Тетту, у которого дыхание уже успокоилось, но всё ещё сбивалось с темпа периодически, и получает ответный взгляд. Расслабленный, почти что ленивый, немного сонный. Шуджи только было открывает рот, чтобы прокомментировать это, как его обрывают лаконичным:       – Молчи.       Шуджи хмыкает, распрямляясь на кровати и снимая презерватив. Встаёт и уходит в ванную комнату. Тетта вздыхает, нехотя садится в кровати и надевает очки, понимая, что надо дойти до ванной. На часах «2:47». Кисаки смотрит на циферблат какое-то время, пока не слышит:       – Чего подорвался?       Кисаки переводит взгляд на мужчину и замечает маленькое полотенце в его руках. Шуджи садится на колено, как это было недавно, и проводит по животу Кисаки, стирая влажной тканью подсохшую сперму.       – Думаю, в душ можно сходить и утром, учитывая тот факт, что спать нам осталось не так уж и долго. Готово, – улыбается Ханма, отстраняясь. – Видишь, какой я у тебя милый и заботливый? Это заслуживает как минимум поцелуя в щёку, не думаешь?♡       Кисаки усмехается, смотря на Шуджи. Тот издевательски тянет губы в улыбке и пару раз постукивает подушечкой пальца по щеке, намекая на сказанное. Когда Кисаки приподнимает Шуджи за подбородок, глаза мужчины блестят интересом. Тетта наклоняется, но целует в губы. Ханма игриво щурит глаза, позволяя вести. Когда Кисаки чувствует ладонь на своей талии, он отстраняется.       – Стоять, – предупреждающе говорит Тетта. – Не расходись, иначе вообще не уснём.       – А что, заманчиво.       – Ханма.       – Понял-понял.♡       Шуджи поднимается и уносит полотенце в ванную. Кисаки кладёт очки обратно на тумбу и трёт переносицу. Чёртов Ханма. Удивительное сочетание безапелляционной преданности и исключительной неуправляемости. Кисаки убил бы любого, кто подумал вытворить и сотую часть того, что позволено этому человеку. Однако, за всё время Кисаки ещё не встретил человека, устраивающего его хотя бы на одну сотую от того, насколько ему удобно с Ханмой. Во всех вопросах. Порочный круг получается.       Кисаки откидывается на подушку, прикрывая глаза ладонью. Слышится тихий щелчок выключателя, медленные шаги, и кровать чуть прогибается под чужим весом. Тетта тихо выдыхает, когда тыльной стороны ладони касаются сухие губы.       – Спокойной ночи, босс.♡       Тетта закрывает глаза, проваливаясь в сон.       Чёртов Ханма.