***
Жизнь Влада накрылась медным тазом ещё четыре года назад. Когда в поисках ответов на тест, который им задали в школе, он зацепился взглядом за рекламу одного барбершопа. Идея отрастить волосы вцепилась мёртвой хваткой и не собиралась отпускать. Так это и бывает у подростков — горящие самой авантюрной идеей глаза, и вот ты уже сам не замечаешь, как всю свою копну волос приходится собирать с помощью тонкой резинки, которая совсем не держала волосы. Дальше всё пошло как по накатанной — пирсинги, тату и чёрный лак для ногтей. Только когда довольный Влад выходил из кабинета, где ему прокололи индастриал, пирсер не упомянул, что к денежной оплате добавятся ещё гопники в стрёмных костюмах. Это же пиздец. Пиздец хрупкой психике братьев наших меньших. Пиздец Владу, который после таких встреч заявлялся домой в амплуа новогодней ёлки. Потому что больно он весь из себя ухоженный. И волосы слишком шелковистые и блестящие, одежда чистая и приятно пахнет, лицо вообще как у младенца. Ни сучка ни задоринки. Непорядок. А как известно, если ты отличаешься от других — водрузи на себя тяжёлую ношу ответственности за чужую необразованность и закрой глаза на малолетних маргиналов с пивом в руках и каверной в голове. Закрой и терпи. А терпеть Владу приходилось часто. Мало того, что черты лица были точной копией матери, так ещё и худощавое телосложение сыграло отбросам на руку. Хоть ноги у Влада длинные и стройные. То что надо для игры в догонялки с местным быдлом.***
Всё, как и предполагал Влад. Людей уже собралось достаточно. Как-никак оставалось каких-то пятнадцать минут до начала линейки. Большинство студентов разбрелось по своим компаниям и те, чей взгляд бегал туда-сюда в попытках прибиться хоть к какому-то столпотворению, были, как предполагал Влад, первашами. Сам же он ни к кому лезть не пытался, по крайней мере, не сейчас. Может, уже в аудитории блеснёт своими социальными навыками, а пока лучше приглядеться. На крыльце самого здания какие-то высокие парни в белых рубашках расставляют аппаратуру — микрофоны и колонки — возятся, пытаясь быстрее настроить и подключить технику. Девчонки суетливо огибают крыльцо уже по второму кругу, жестикулируя руками и тараторя слабо заученный текст с планшета. Влад подметил, что это, скорее всего, те самые активисты, которых хлебом не корми, но дай поучаствовать в каких-нибудь глупых конкурсах, зачитать душераздирающую речь и провести мероприятия для младшего звена. Ах, да, он же теперь не в школе. «Младшим звеном» — первокурсником — является он сам. И весь этот праздник с хлопушками и фанфарами для него и остальных «зелёных». Для того чтобы воссоздать дружелюбную атмосферу и настроить на первый учебный год не в школе.***
Прятаться, искать кратчайшие пути от школы до дома и не привлекать к себе лишнее внимания — всё то, чем пренебрегал Влад в школьное время. Потому что не хотелось плясать под чью-то дудку, потому что лучше уж с покерфейсом перетерпеть очередной доёб местного хамла, чем расплакаться и пойти смывать идеально нарисованные стрелки маминой подводкой. Без глупой бравады сам в драку никогда не лез, но зато язык был подвешен. Любил потрепаться, а как же без этого? Ну выше эти отбросы на голову, да хоть на две, всё равно в ближайшие лет пять сдохнут в коматозе в облёванной хате очередного «друга». Так думал Влад, думал и верил, что эта мнимая проблема вскоре рассосётся, потеряется где-то на фоне и вскоре от него отстанут. Уж слишком много внимания уделяют одному парню. Как Дамоклов меч, ей-богу. То были школьные годы. В них Влад планировал запечатать всех этих гопников с пивасом, семками и стрёмными прикидами, которые носил каждый «чёткий» пацан, словно форму для особо одарённых. Поступить в колледж технологий и дизайна, помахав ручкой ПТУшникам. Влад был ослеплён самой идеей уехать куда подальше с его треклятого района. Он хотел забыть лицо каждого уёбка в протёртых спортивных штанах, тех, кто каждый день уделял ему чересчур много внимания. Вырезать из памяти имена всех учителей, поставить блок на всех своих школьных годах и просто исчезнуть, словно Влад там никогда и не учился. Оставить в памяти самое светлое — своих друзей, — пожелав им счастья во взрослой жизни, и съебаться. Съебаться, куда глаза глядят.***
Экран телефона показывал 9:55, оставалось каких-то пять минут до начала. И только по орущей на крыльце женщине в аляпистом платье в цветочек можно было сообразить, что ни черта у них не готово. Точнее, скорее всего, что-то пошло не по плану. Влад всё время топтался на одном месте и загривком чувствовал взгляды на себе. Будто давит что-то на затылок — так явно ощущалось чувство оценяемого товара на полке. Смотрят, и всё тут. Свежая кровь всё-таки, Влад был готов к чему-то подобному. Стоял бы и дальше, да только в нос ударил еле уловимый запах табака. Утром время поджимало, не до сигарет было, да и мама о никотиновой зависимости знать не должна, а сейчас-то что мешает? Ну, опоздает на минутку, Владу от этого не убудет. Мотивирующих речей в школе по горло хватило. Поэтому Влад как ошпаренный дёрнулся с места и по инерции подался вперёд. О наличии курилки в этой шараге он был уверен. И не прогадал.***
Хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах. Или как там называется такая хуйня, когда всё идёт наперекор твоим ожиданиям? Владу никогда не нравился их маленький провинциальный городок, в котором они жили. Ни школа, где у Влада просто ком в горле застревал от ненавистных ему рож, ни парк, где постоянно ошивались одни и те же компании и лица, будто баррикадируя эту зону, ни детская площадка, что находилась прямо под окнами Влада. Так и хотелось выйти и позатыкать рты орущим во всю глотку детям. Одним словом — ни-че-го. И это не потому, что Владу доставляло удовольствие жить в самобичевании, нет. В школе у него было всего два друга, но и те застопорились на стадии «хороших приятелей», так и не продвинувшись дальше. Так что, с близкими отношениями, прогулками после школы и вечеринками Влад был знаком отдалённо, лишь в общих чертах имел представление о бурлящей подростковой жизни. Прореху в виде минимального социального контакта Влад заполнял учёбой. Скрупулёзным анализом о «взрослой жизни» и о том, кем он себя видит в ближайшем будущем. Ведь не дай боже Влад станет таким же неудачником, как его отец. Отец, который и похерил все возможные перспективы Влада. Похерил всю семью и съебал в закат. Потому что бизнес — дело не быстрое. Потому что надо потерпеть ещё немножко, и из окна будет видно не сердитых бабушек у подъезда, жалующихся на пенсию, а Сейшельские острова. Вскоре бизнес, как и ожидалось, сдвинулся с мёртвой точки. Отец Влада объебался по полной программе, сдвинув его с нуля до минус пятидесяти. Охуенный план, ничего не сказать. А дальше всё как в шаблонном фильме про мафию — долги, проценты и постоянные звонки с неизвестных номеров. Угрозы доходили и до Влада с матерью, но крайней точкой стал приход коллекторов в школу Влада.Чего они хотели добиться от обычного одиннадцатиклассника — неизвестно, но это послужило толчком к разводу матери с отцом и переездом Влада в небольшое днищенское село к своей бабушке.***
Взглядом парень зацепился за какой-то закуток, наитие подсказывало, что если это и не курилка даже, то место, где сейчас его точно никто не побеспокоит. Сев на бетонную балку под пожарной лестницей, Влад достал початую пачку шоколадного Chapman. Издалека послышалась приглушённая музыка, неужели начали? Первая затяжка. Вторая. Сизый дым чуть режет глаза, но разворошённые мысли в порядок не приводит. А обычно Владу это помогало. Выкуришь одну-две сигареты, и никакой хмари на душе нет. Но, видимо, такое никакой сигаретой не залечишь, никаким алкоголем не запьёшь. Всё равно будет ежедневно набатом в уши бить, коробить всё тело от одной только мысли. Третья затяжка. В своём мареве фантазий Влад сейчас должен был быть не в этой богом забытой глуши, учиться не в этой шараге, а сидеть за лакированной партой в одном из лучших колледжей города. Быть в коллективе с адекватными людьми с серьёзными планами на будущее, у которых образование не заканчивается на фразе «крашеные волосы — педик», а шутки переходят порог пабликов ВКонтакте. Идеально. Могло бы быть идеально. Если бы Мария Николаевна — мать Влада — вышла бы хоть раз за всю свою замужнюю жизнь на работу, а не поддавалась приторным речам отца про ненадобность перенапрягать себя лишний раз, когда в доме есть работящий мужчина. Как итог: ни денег, ни «запасной подушки» в виде пары отложенных купюр на чёрный день. Просто ничего. Только бабушка, которая с радостью согласилась принять свою дочь и внука, только бесполезные одиннадцать лет в школе и только этот никчёмный техникум с ужасными людьми. Влад даже узнавать их не хотел, не хотел вникнуть и постараться вести себя дружелюбнее, чем обычно. Проще было повесить клеймо — очередные бездарные лузеры, которые прозябают свою жизнь на очередных тусовках. Проще было заверить себя, что всё плохо, и попытаться уже сейчас с этим смириться, чтобы потом не разочаровать себя. Проще, проще, проще… Сигарета тлела, отстойная музыка и громкие разговоры приближались. Можно было бы вернуться к месту сбора, но Владу стало интересно, откуда доносится этот звук и куда он придёт.***
Когда бьют не страшно. Страшно становится тогда, когда в таком виде приходишь домой. Когда мама, встречая Влада на пороге в своём домашнем халате, вся красная и с опухшими глазами, прикладывает холодный компресс к новым синякам и гематомам. Когда на вопрос «что случилось?» Влад только и делал, что огрызался да ерепенился. Потому что ещё чуть-чуть — и он сам расклеится, его развезёт. А Владу надо быть сильным. Хотя бы ради своей сердобольной матери. Потому что больно видеть её слёзы, причиной которых становился он сам. Не без помощи тех уёбков, конечно. Поэтому и отталкивает, грубит, чтобы закопать эти чувства глубоко в яму. Он ведь найдёт как отомстить, нужно только немного времени.***
«…А я бычок подниму, горький дым затяну, Покурю и полезу домо-ой, Не жалейте меня, я прекрасно живу, Только кушать охота порой.» Музыка играет на чьем-то дрянном телефоне, гомонящая толпа матерится через каждое слово и харкается на асфальт. Сердце Влада делает кульбит, всё тело наполняется свинцом, и хуй он сейчас с места сдвинется. Шаркающие шаги становятся ближе, Влад — в ахуе. Смотрит на поворот и ожидает, какое чудо природы его ждёт на этот раз. Это ж, блять, село! Влад просто был уверен в том, что таких, на голову отбитых гопников тут пруд пруди. И не поймут они его накрашенных чёрным лаком ногтей, они вообще не способны понимать. Влад тушит сигарету, комкая и теребя низ рубашки. Если лицо по-прежнему спокойное, то руки и вовсе не слушаются, выдавая его с потрохами. — Ну вот, мы, короче, прижали его, и я ему такой объясняю, мол… — первым делом Влад встречается взглядом с черноволосым парнем, который, заприметив его, обрывается на полуслове, складывает руки на груди и, вскинув бровь, выдаёт: — Ну нихуя ж себе, какой интересный малый. — Буравит с головы до ног томным, не предвещающим ничего хорошего взглядом. Присвистывает и поворачивается к другим парням. — Видали, какой экземплярчик к нам в глушь приехал? Всё же чудо, на которое надеялся Влад последними нервными клетками, не произошло. Всё те же убогие спортивки, только если в школе гопники имели какое-никакое чувство стиля, то в селе, видимо, с этим вообще всё туго. — Откуда такой блатной приехал? Городской, что ль? — подал голос второй из стада. Только на этот раз не дрыщавый, как первый, а наоборот — крупный здоровый амбал. От такого не отбиться, от такого надо будет сразу же бежать. Потому что такие церемониться не станут, они даже удара не почувствуют. Влад только хотел спиздануть какую-нибудь колкость, но так и застыл с открытым, как рыба в воде, ртом. — Отбой, парни. — Рыжеволосый поднял руку вверх, останавливая двух других парней. — Нашли к кому доёбываться, — отвечает им в тон и окидывает осуждающим взглядом. Те, кивая, делают два шага назад. Затем рыжий смотрит на Влада, секунды две, не более, фыркает себе под нос и горделиво выдаёт: — Тут, бля, только кожа да кости. Замахнёшься, и сломается, — с таким оскалом злым, что Влада внутри аж всего передёргивает. — Пошлите, нахуй время на него тратить. И так опаздываем. Остальные, словно псины, последовали за ним. Рыжий — впереди, руки по карманам, бровь, как успел заметить Влад, рассечённая. Стрёмный тип. Таких Влад ненавидит больше всего. Он вообще всех этих гопарей презирает, на дух не переносит. На секунду он снова кидает взгляд в сторону Влада, а потом скрывается за поворотом вместе со своим ОПГ. В закутке Влад остался с открытым ртом и, слава всем богам, с целой башкой. Единственное, чего он хотел в ту самую секунду, — спокойно отучиться в этой глуши. И его, безусловно, не могло не радовать, что хоть одному гопнику он был до фени. Кажется, из шепотков тех громил Влад услышал его имя. Слава.