На холодном деревянном полу, прижимая руки к груди, сидел Зонтик, еле сдерживающий плач, рвущийся наружу. Над ним возвышался посмеивающийся хулиган и гроза всея дома, держащий в правой ладони пустой пузырёк от зелёнки, которая сейчас стекала по голубым волосам валета треф, редкими каплями падая на вязаный тёплый свитер, и уже не известно, получится ли его отстирать, или вещь безвозвратно испорчена. Зонтик зажмурил глаза, опустив голову вниз, и, не сдержавшись, слишком громко всхлипнул, отчего эхо разнеслось по полупустому коридору. В это же время, из гостиной вышел Феликс, сразу же заметивший ситуацию, происходящую у него под носом. Он немедленно подбежал к брату, сидящему на полу, и уже тихо роняющему слёзы на тёмный ламинат, местами перепачканный зелёнкой, обнял его, поглаживая по голове и стараясь успокоить тихим успокаивающим шипением, и едва заметным покачиванием. Когда же он поднял взгляд на виновника, безучастно наблюдающего за семейной сценой, то не смог скрыть всепоглощающую ярость, плескавшуюся на дне его медовых глаз. Феликс стиснул зубы настолько сильно, что казалось, они сейчас сточатся в мелкую крошку, приоткрыл рот и практически зарычал на пикового валета:
-Сколько раз… сколько раз тебе говорили, не трогай его! Твои шутки выходят за все рамки дозволенного, почему ты не можешь проявить хотя бы капельку доброты! Почему ты такой. такой. такой неправильный! -выпалил под конец добряк, вновь вернувшись к успокоению Зонтика, что прижался к нему лишь сильнее за время его злостной тирады. Вару лишь хмыкнул, уже собираясь уходить, но наткнулся на трефового и пикового королей, что вышли на крики четвёртого клона, и сейчас стояли с хмурыми злыми лицами, сложив руки на груди.
-Ну и что здесь опять происходит? Вару, твои действия бессмысленны на сто процентов, и наносят ущерб ментальному здоровью всем жителям этого дома на восемьдесят семь целых, девять десятых процентов. Сколько раз мы все тебе говорили не приближаться к моему валету, да и вообще к кому-либо?! -не выдержав должного спокойствия, сорвался кардинал, рывком сняв с себя очки и злым взглядом впился в зеленоволосого юношу, который лишь ухмыльнулся, а после выдал:
-Курилка, хватит считать. Всю жизнь ведь пропустишь, вон старый уже какой, «присталинский», — засмеявшись со своей же шутки, показавшейся ему очень остроумной, он попытался пройти сквозь баррикаду старших, но ему не дал сделать этого Пик, схватив его за запястье и сжав до фиолетово-синих синяков, которые, безусловно, проявятся позже. Вару же, даже не вскрикнул, лишь слегка поморщился от болезненных ощущений, пронзивших всю его руку. Пиковый король гортанно зарычал, пока заострённые зрачки его глаз окрашивались в алый цвет.
-Ты давно на улице не ночевал, валет? Мы вполне можем тебе это устроить, ты ведь этого так активно добиваешься? -показал восьмой свои острые клыки, от чего его лицо приобрело ещё более угрожающий вид. Вару, стараясь не пересекаться с разъярённым взглядом своего короля, оглянулся назад, заметив, что Зонтика уже давно увели в ванную, стараясь отмыть от зелёной жидкости, так любимой пятым, и отметил, что в коридоре остались только они двое. Шутник нервно хихикнул, и аккуратно, будто боясь обжечься, посмотрел в глаза лидеру.
-Нет, знаешь, мне что-то не очень хочется. Тем более на улице холодно, а ты же знаешь, как я мёрзну.- безуспешно пытаясь незаметно вызволить руку из железного захвата, проговорил Вару, неловко улыбаясь, в ответ на что получил лишь злобный оскал восьмого.
-Ну что же ты, пойдём, я тебя провожу, -приторно-слащавым голосом пропел король и через силу потащил валета к входной двери, наклонил его, надавив на выпирающие лопатки, тем самым заставив обуваться, а после буквально вытолкнул пятого, едва успевшего схватить свой чёрный потрёпанный рюкзак, за пределы квартиры, следом кинув ему какую-то лёгкую куртку.
-Чтоб до завтрашнего дня я тебя не видел, -проговорил лидер, захлопнув массивную железную дверь. Вару постоял ещё минуты две, глубоко вздохнул, и поднял своими костлявыми ледяными пальцами предмет верхней одежды, что лежал на холодном пыльном полу обшарпанного подъезда. Просунув тонкие руки в рукава куртки, бывшей ему на размера два больше, он закинул рюкзак на плечо, и медленно побрёл вниз по лестнице, попутно проводя ладонями по холодящим кожу стенам, покрытым отваливающейся и потрескавшейся едкой зелёной краской, и изредка отколупывая кусочки штукатурки, что с глухим стуком падали на ступени. Холод пронизал худое тело подростка, когда тот вышел на улицу, заставив его посильнее укутаться в ворот куртки. На улице ещё не зажглись фонари, но уже было темно, что означает, что вскоре станет ещё холоднее. Парень порылся в рюкзаке, нащупав купюру в пятьсот рублей, блокнот, спутавшиеся в морской узел старенькие, чёрные и перемотанные изолентой наушники, крошки от какого-то печенья, и, столь желанные сейчас, сигареты. Вару выудил пачку из сумки, попутно нащупывая в кармане штанов полупрозрачную кислотно-зелёную зажигалку, что всегда носил с собой, он двинулся в сторону богом забытой детской площадки, находившейся возле небольшого круглосуточного магазинчика, с ужасно скрипучими качелями и поломанной горкой, где пятый клон и коротал те часы одиночества, во время которых ему нельзя было возвращаться домой, ибо такое наказание он несёт не в первый раз. Зажав сигарету между губ, Вару, прикрывая слабенький огонёк от чиркнувшей зажигалки, прикурил никотиновую палочку, и медленно выдохнул сизый дым, струящийся бледными, красивыми узорами, в ночное небо, заботливо укрывающее город. С каждой затяжкой тяжесть в душе убавлялась, а вскоре и вовсе притупилась, что её уже нельзя было почувствовать. Подросток сел на бордюр возле магазинчика, и поджёг ещё одну сигарету. Холодный ветер вскарабкался по его кудрям, слегка взлохматив их, и забрался своими колючими иголками под одежду парня, заставив того поёжится. Окоченевшие пальцы уже не слушались, пятый их не чувствовал, как и стопы, ибо на его ногах были одеты лишь лёгкие носки и старые поношенные кеды — первое, что попалось под руку в коридоре. Парень помассировал двумя пальцами переносицу, которая побаливала от долгого ношения очков, зажмурив глаза до чёрных точек. Совсем близко раздался незнакомый голос, заставивший пятого поднять усталый взгляд на человека, обращавшегося к нему.
-Чего надо? -грубо отозвался зеленоволосый, недовольно передёрнув плечами. На лице незнакомца проскользнуло едва заметное раздражение, которое прошло настолько быстро, что при вечернем полумраке можно было подумать, что эта эмоция и вовсе плод разыгравшегося воображения. Тем ни менее, парень снова обратился к хулигану.
-Прикурить можно, говорю? А то зажигалку дома забыл, покупать не охота, и так куча сломанных по дому валяется, -почесав затылок проговорил он. В темноте не было видно его внешности, но рост был внушительный, и совершенно точно превышающий метр девяносто. Вару уже было достал зажигалку, собираясь отдать её парню напротив, но резко передумал, спрятав её в кулак и спрятав за спину. Незнакомец на это действие недоуменно уставился на подростка, на чьих губах расцвела игривая ухмылка.
-А что мне будет в замен? -намеренно растягивая гласные в словах, проговорил тролль, с вызовом смотря на собеседника через толстые зелёные линзы очков. Теперь раздражение чувствовалось в воздухе довольно отчётливо, и его уже точно нельзя было спихнуть на разбушевавшийся разум.
-Чел, харе прикалываться. Если ты не забыл, то прямо за тобой на расстоянии пяти метров круглосуточный магазин. Я вполне могу сходить и купить, -сказал незнакомец с максимально недовольным лицом. Вару в ответ на это лишь хмыкнул, и пожал плечами, мол: «Вперёд, вас тут никто не держит». Парень, неодобрительно что-то буркнув себе под нос, направился в сторону входа в магазин. Пятый клон тем временем разглядывал поочередно зажигающийся свет в советских квартирках панельного дома напротив. Освещение, шедшее из окон, было чуть ли не единственным, не считая парочку одиноких фонарей. Послышался стук закрывающейся двери, и валет пик обернулся, насмешливо смотря на раздосадованного парня, который выжидающе на него смотрел.
-Ну и, -решил первым подать голос зеленоволосый, -Купил, что хотел?
-Ты издеваешься? Там в магазине ни спичек, ни зажигалок! И я подозреваю, что ты об этом знал.-сердясь, сощурил глаза незнакомец.
-Даже если и знал, я не обязан был тебе об этом говорить, -отвернулся от него пятый.
-Аргх, говори, чего ты хочешь? — недовольно отводя взгляд, спросил парень, подышав на свои ладони, видимо силясь их согреть, после чего вновь засунул их в карманы старой куртки. Окоченевший Вару растянул искусанные губы в кривой, довольной ухмылке, хихикнув скрипучим от мороза голосом.
-Вот, так бы сразу, — он достал из кармана полупустую, мятую пачку сигарет, задумчиво посмотрев на неё пару секунд, а после, повернув её лицом к стоящему, достал из рюкзака мятую купюру в пятьсот рублей, протягивая её парню.
-Купишь мне две таких, -слегка потряс в воздухе предметом подросток, пока незнакомец забирал у него деньги, -Только ментоловые, ок? Эти не очень зашли. Ну, и если сдача останется, купишь ириски какие-нибудь. Парень вопросительно взглянул на собеседника.
-А в чём проблема самому купить?
-Лол, чувак, я несовершеннолетний, -послужило ему ответом, после чего послышался противный смешок зеленоволосого.
-Так ты у нас малолетка? Не рановато курить? -всё ещё рассматривая фирму сигарет, усмехнулся незнакомец, держа купюру в руках.
-Не тебе мне об этом говорить. Всё, иди давай быстрее, -убрав пачку обратно в карман, подросток стал прогонять собеседника в магазин. Тот, цокнув языком, вновь отправился в помещение, откуда только недавно вышел, и через пару минут вернулся, плюхнувшись на ледяной асфальт рядом с пятым клоном. Он протянул ему две коробки сигарет, ментоловых, как он и просил, а также целлофановый пакет с ирисками, купленными на развес. Валет пик благодарно кивнул, принимая свой заказ и кидая его на дно уже грязного рюкзака. Он протянул парню такую желанную им зажигалку, которую тот забрал с невероятным нетерпением, и достал крепкие Мальборо из заднего кармана своих джинс. Прикусив сигарету зубами, он поджёг её конец и глубоко вдохнул, делая необходимую ему затяжку. Благодарно кивнув, человек передал подростку его вещь, и уставился в ночное небо, на котором, из-за отсутствия нормального искусственного освещения, были хорошо видны звёзды. Зеленоволосый тоже не стал терять время, и прикурил, задумываясь о чём-то своём.
-Как тебя хоть зовут, конопля? -прыснув в кулак сказал юноша, вырывая тролля из своих мыслей.
-Какая я тебе конопля?! Ты себя вообще видел? -воспылал праведным возмущением клон.
-Нет, уже как две недели не смотрюсь в зеркало, раз уж ты спросил. Так, ты не ответил на мой вопрос, а я всё ещё хочу получить ответ.
-Вару.-коротко буркнул спрашиваемый себе под нос, вдавливая тлеющий окурок в асфальт, слегка обжигая пальцы.
-Так ты у нас Варькой будешь? Вроде Варя — это женское. Или это не твой случай? — улыбнулся человек, стараясь не засмеяться с того, как лицо подростка перекашивает от злости.
-Вару! Вару! Запомни, никакая не Варя! Не смей меня так называть.
-Хорошо-хорошо, чувак, успокойся, -выставил руки в примирительном жесте собеседник шутника, -Но всё же имя у тебя необычное. Не русский чтоль?
-Русский, русский. Просто родители с прибабахом, -сказал Вару, и усмехнулся, вспоминая своего «Родителя», коим являлся Фёдор, то бишь его создатель, -А ты кем будешь то? Нечестно, что только ты моё имя знаешь, -перевёл на своего собеседника вопросительный взгляд клон. Тот, сразу же спохватившись, торопливо сказал:
-Черт, совсем забыл. Надо было с самого начала представится, -он протянул руку Вару для рукопожатия, -Я Женя. Женя Донской.
-Приятно познакомится, наверное, — бросил зеленоволосый, отпуская руку новоявленного приятеля, решая разглядеть его внешность получше. Кудрявые чёрные волосы, падающие на глаза, оттеняли их, делая синяки под глазами чуть ли не чёрными. Тонкие губы были так же искусаны и сухи, как и у Вару, который не мог избавится от вредной привычки грызть их. Сам он был очень худой, но до дистрофика не дотягивал. Одет он был в какой-то совковский свитер и потёртые чёрные джинсы, а сверху была накинута вельветовая куртка коричневого цвета. Как говорится — просто, и без вкуса. Женя, тем временем, заметил пристальный взгляд и усмехнулся, но ничего не сказал. Его тоже заинтересовал внешний вид нового знакомого. Клон вновь вздрогнул от ледяного порыва ветра, и неосознанно завернулся в куртку, пряча нос, пытаясь хоть как-то согреться. Решив вновь завязать разговор, чтобы не сидеть в неприятной для него тишине, он спросил:
-Чего, кстати, так поздно на улице? Да ещё и в этом районе. Живёшь рядом?
Женя посмотрел на него, и ненадолго замялся с ответом.
-Я… надо было встретится кое с кем, живу в соседнем квартале, — он потянулся, знатно прохрустев костями, и вернулся в исходное положение.
-А ты чего тут? Несовершеннолетний даже, а ходишь в такое время по забытым богом закоулкам. Дома бы сидел, в такую-то холодрыгу, -прозвучал вопрос от старшего.
-Меня брат из дома выгнал на ночь. В наказание как бы, -махнув рукой, ответили ему так непринуждённо, как будто рассказывали о погоде. Лицо Жени удивлённо вытянулось, и на лице промелькнуло беспокойство.
-И часто он так? Пьёт чтоли? А родители где?
-Хэй, много вопросов. Ты сейчас похож на ещё одного моего брата, только младшего. Знаешь, довольно часто, раз в неделю минимум, но обычно раза три, четыре. Он не пьёт в том смысле, в котором ты подумал, иногда выпивает со своими байкерами на тусовках, не более того. А родители живут отдельно от нас.
-Не думаешь, что такое наказание слишком уж жестокое? -отвернулся Женя, смотря на скрипнувшие от ветра качели, находившиеся неподалёку. Вару грустно усмехнулся.
-Как бы то ни было, ему всё равно. Я для своей семьи та ещё заноза в заднице, -посмеялся он, снова улыбнувшись хитрой улыбкой, -В основном, именно за розыгрыши над ними меня и выставляют на улицу, -выдал он, -Так, я слишком уж много о себе рассказываю, расскажи ты о себе. Сколько лет? Где живёшь? Где работаешь? Или учишься ещё? -завалил вопросами собеседника пятый. Тот усмехнулся и, вздохнув, принялся отвечать:
-Мне 20. Учусь в местном ПТУ, подрабатываю в МакДаке. Живу, как и сказал, в соседнем квартале, в бабушкиной однушке. По наследству досталась. Померла два года назад, старенькая совсем была. Я впринципе всю жизнь с дедом да бабкой прожил, мать погибла в аварии, когда ещё мне лет пять было, а отца я с рождения не знал, -брюнет запрокинул голову назад, грустно улыбаясь и вглядываясь в крыши домов, и прикурил ещё одну сигарету, сделав глубоки вдох и выдохнув ядовиты дым. Вару опустил глаза под ноги, и совсем тихо, практически прошептав тихим голосом, сказал:
-Извини, я не знал. Это, должно быть, трудно.
На что старший лишь перевёл взгляд на подростка и ободряюще кивнул.
-Ты и не мог знать, чувак. Тем более, ты и не спрашивал, я сам решил тебе рассказать, так что всё нормально. И да, почему ты так легко одет? На дворе середина осени, если это событие прошло мимо тебя, -спросил Женя, видя, как младший, уже дрожа, кутается в чёрную ткань.
-Схватил первое, что попалось под руку, меня так быстро выгоняли, что не было времени думать о погоде, -проговорил он, грея свои ладони в карманах. Они посидели ещё минут пять, когда Вару, пошатнувшись и чуть не упав, встал с холодной земли, понимая, что отморозил себе всё, что можно, ибо ни одной клеточки тела не чувствовал. Кудрявый посмотрел на него, слегка напрягшись от того, как клона повело в сторону при подъёме, но всё обошлось, поэтому тот медленно поднялся вслед за подростком, возвышаясь над ним за счёт своего высокого роста.
-Куда сейчас пойдёшь? Сейчас только около двух ночи, тебе до утра ещё на улице быть, -спросил студент.
-Пойду кататься вон на тех качелях, а потом уже решим, что делать, -махнул он рукой в сторону площадки и подцепил лямку рюкзака, доставая от туда наушники, подключая их к старенькому, но сенсорному телефону, по экрану которого расползлась паутина из трещин. Следом он достал ириски, взял от туда две штуки, и протянул их брюнету, который, ничего не понимая, взял их.
-Я больше люблю с орешками, но и за эти спасибо. Хорошего вечера, может ещё свидимся как нибудь, -улыбнулся клон, и ломанной из-за затёкших и онемевших ног походкой пошёл к тем самым скрипучим старым качелям с облупливающейся краской, которую никто не обновлял со времён распада СССР. Женя закинул одну ириску себе в рот, и, широко улыбнувшись, помахал рукой зеленоволосому, задорно крикнув:
-Пока Варька! Обязательно свидимся!
-Иди нахуй, никакая я тебе не Варька!
***
Вещь. Коричневый цвет
вещи. Чей контур стерт.
Сумерки. Больше нет
ничего. Натюрморт.
Смерть придет и найдет
тело, чья гладь визит
смерти, точно приход
женщины, отразит.
Это абсурд, вранье:
череп, скелет, коса.
«Смерть придет, у нее
будут твои глаза»*.
