***
— Почему ты всегда такой жестокий и грубый? — Яо брезгливо морщится, потирая виски. После очередной репетиции соседа в голове набатом звучат удары, искоренить которые не под силу никакому обезболивающему. Минцзюэ нужно вытравливать из жизни, только в этом случае бедовая голова перестанет болеть, а сон в кой-то веки вернётся к более-менее здоровому. Яо честно пытается убедить себя в этом. Получается с переменным успехом. Сосед раздражает, ничего хорошего от него ждать не приходится и Яо решает, что после пары месяцев накоплений будет искать место получше. Но ни через два, ни через три месяца он так и не съезжает. Минцзюэ хоть и ужасно шумный сосед, но в бытовом плане он не создаёт проблем и даже иногда без напоминаний покупает еду, выносит мусор и убирается в доме. Яо действительно терпеть его не может. Иногда они спорят практически до хрипоты и Яо не может понять, зачем втягивается, для чего поддаётся, почему ведёт себя как вспыльчивый подросток, вместо того чтобы привлечь всю свою рассудительность и выбрать наиболее действенный и прагматичный способ решения конфликта. И всё же факт остаётся фактом. Хладнокровный и расчетливый, в такие моменты Яо очень хотел запустить в Минцзюэ чем-нибудь тяжёлым, чтобы тому неповадно было в очередной раз шуметь и вести себя так, будто он в квартире один. Физическое преимущество Минцзюэ не было решающим аргументом. — Концерт в начале апреля, а мы только дописали партии, — ударник говорит больше сам с собой, нежеле с Яо, но тот уже по привычке слушает чужое ворчание. Громкая музыка всё так же раздражает, но Яо удалось отчасти примириться с этим. Минцзюэ не лезет в его жизнь, не пытается обмануть или использовать в своих интересах, не подлизывается в попытке соблазнить, а подобные прецеденты у Яо уже случались. Сейчас можно было съехать, средств и возможностей хватало, но торопиться с решением Яо не хотелось. — Вы так и не научились планировать. Вэй Ин не самый лучший лидер, — Яо закрывает документ, посчитав, что остальное он сможет доделать и завтра. Нечасто приходится приносить работу домой, однако в такие моменты Яо особенно сильно отмечает чужое неумение грамотно распределять время под текущие задачи. У Минцзюэ с группой схожие проблемы, до которых Яо, конечно же, нет никакого дела. — Он отличный лидер, но стратег дерьмовый, — ударник крутит в пальцах палочки, после чего без предупреждения начинает играть, не потрудившись даже поднять взгляд на соседа. Яо на это только усмехнулся и надел наушники, которые помогали весьма неплохо заглушить звук. На приемлемой громкости чужую музыку даже можно слушать. Яо интенсивно делает вид, что занят исключительно работой. И не уходит в другую комнату только из-за удобного кресла. Нужно отметить, что новая партия заметно лучше.***
В день перед концертом Яо даже не сомневается, что поспать не дадут всему дому. Мужчина уже сделал всё запланированное, поворчал для профилактики и устроился в излюбленном кресле с чашкой зелёного чая. Мысль о переезде лениво ворочалась где-то на периферии сознания, но Яо не давал ей повода разрастись в нечто большее. Он слишком прижился здесь, рядом со странным соседом и его отвратительными манерами. Отвратительными манерами, сильным характером и завидным упорством, из-за которого порой хотелось наорать на него и подстроить небольшую пакость. До второго руки никогда не доходили. — Пойдёшь завтра? — Минцзюэ откидывает со лба прилипшие волосы. Репетиция вышла слишком активной, так что после нужно будет сходить в душ и нормально выспаться, иначе с утра злой и сонный ударник может натворить не самых лучших дел. Впрочем, Минцзюэ себя хорошо контролировал, что бы там не говорили всякие недоброжелатели. — Мне и дома хватает шума, спасибо, — вежливо отозвался Яо, но в глазах его мелькнул какой-то хитрый огонёк. Минцзюэ этого уже не увидел, отложив палочки на установку и отправившись в душ. Единственным ответом на слова Яо стал выразительное и весьма громкое хмыканье. Очень хотелось рассмеяться, но не зря дисциплина и самоконтроль были у Яо в приоритете. Минцзюэ же не забивал себе голову лишними мыслями. Это очень мешало во время выступлений, особенно когда количество общих репетиций оставляло желать лучшего. Минцюэ не жаловался — он громко кричал, пугая не только коллег, но и молодого охранника, который устроился на репетиционную базу только в прошлом месяце. И завтрашний концерт как раз был одним из последствий творческого экспромта — Вэй Ин практически в последний момент решил менять программу, аргументируя это тем, что ему в голову пришла отличная идея для новой песни и что написать всё нужно максимум за неделю. Минцзюэ не привыкать к подобным выходкам. Он вообще достаточно просто относился к разного рода переменам. Ворчал, шумел, но быстро успокаивался, переключая внимание на более важные вещи. Просто потому, что долго переваривать проблему бесполезно и попросту наивно. А Минцзюэ уже слишком стар для излишней наивности. Может поэтому от него все сбегали. Не в прямом смысле, но практически все люди, которые так или иначе оказывались в его жизни, быстро её покидали. Исключением был только младший брат, который сейчас жил отдельно, да ребята из группы, которые уже привыкли и притёрлись к вспыльчивому характеру ударника. Найти соседа было больше экспериментом, нежели финансовой потребностью. И Яо почему-то стал тем человеком, кто мог дать достойный отпор и вытерпеть компанию Минцзюэ. Ударник знал, что не представляет из себя образцового соседа, но всё же не стал бы перекраивать свой жизненный уклад в угоду чужому комфорту. Но Яо умудрялся не только уживаться, но и привносить в чужую повседневность толику странного уюта. Они часто злились друг на друга, по-разному, но никогда до желания действительно причинить вред. Яо скорее раздражал своей высокомерностью, но не настолько, чтобы Минцзюэ вспомнил былые годы в армии. Яо стал неотъемлемой частью жизни. И Минцюэ старался не думать о том, к чему это может привести. Привязываться к людям всегда опасно, особенно если у тебя непростой характер и куча вредных привычек, мириться с которыми никто не захочет. А ещё хуже, когда ты всю жизнь терпел предательства и перестал верить в то, что люди могут доверять искренне и без желания извлечь для себя определённую выгоду. Замечательное сочетание невыносимости и недоверчивости. Минцзюэ засыпает позже, чем планировал, отчего с утра всё же проливает кофе и матерится так громко, что уши в трубочку сворачиваются. Хорошо, что у Яо будильник прозвонил раньше.***
Концерт прошёл замечательно. Учитывая то, что собрано всё было на коленках практически в последний момент, каждый из группы мог потешить своё эго и ещё раз убедиться в профпригодности. Минцзюэ довольно усмехнулся — руки ныли после нескольких часов игры, но это была приятная и очень нужная сейчас усталость. Зал аплодировал, и из криков толпы решительно невозможно было вычленить отдельные слова. Это всё такие мелочи. Минцзюэ кажется, что он видит в толпе знакомую фигуру, но времени рассмотреть у него нет. Они исполняют на бис новую песню и только после этого у Минцзюэ появляется шанс перевести дыхание и уйти со сцены. Ночной воздух приятно прохладный. Мужчина раскуривает сигарету, прекрасно понимая, что дома ему за это спасибо не скажут. Хотя Минцзюэ бы не стал слушать, естественно не стал бы. Как и не стал бы допускать мысли о том, что хочет узнать одно-единственное мнение о прошедшем выступлении. Сентиментальное дерьмо, о таком и в песнях писать нет смысла. Избито как старая груша. — Так и будешь тут стоять или поедешь домой? — рядом раздаётся слишком знакомый голос и Минцзюэ не нужно поворачивать голову, чтобы узнать его владельца. Яо подходит ближе, достаёт телефон, вызывает такси. Он мог и не приходить, всем своим видом показывал, насколько не заинтересован. И Минцзюэ должен демонстрировать такой же вид. Но не хочет. — Мы поедем. Сказал бы сразу, что придёшь, получил бы лучшее место, — в голосе проскользнула лёгкая издёвка, которая растворилась в сдержанной, но искренней улыбке. Минцзюэ не станет вести себя глупо, не в грёбаные три часа ночи, когда руки всё ещё ноют от усталости, а сознание погружается в непривычное спокойствие. Яо смеётся. — Лучшие места — те, которые получил сам, а не по блату. Обойдусь, — издёвка возвращается и Минцзюэ приходится сжать кулаки в карманах куртки, чтобы ненароком не распустить руки. И кто знает, в каком именно смысле. Такси приезжает быстро и через пять минут они уже едут домой. Тишина не давит и впервые Яо чувствует себя так правильно в чьей-то компании. Так расслабленно и необычно спокойно, словно они знакомы как минимум лет десять. А может и больше, для всех время летит по-разному. Но самое главное в том, что это время стоит каждой потраченной минуты. Яо знает, что эти сильные пальцы способны на большее, нежели бессмысленное насилие. И музыка — лишь одна из форм выражения. Стоит дать ей шанс.