День 1.
Им пришлось встать рано утром, чтобы очистить дом от ДНК, что можно было сделать только прямо перед их отъездом. Серхио очнулся от беспокойного сна ещё до того, как зазвонил будильник, и сразу же почувствовал, что полностью проснулся. Это было оно. Это был день, которого он ждал, планировал, к которому стремился большую часть своей жизни. Он не мог до конца поверить, что это действительно здесь, что всего через несколько часов они совершат крупнейшее ограбление в истории. На мгновение он почувствовал, как его захлестнула волна тошноты, но затем он сделал несколько глубоких вдохов и сказал себе, что шансы были в его пользу: его план был надёжным, его команда была надёжной, его подготовка была более чем надёжной. Они могут это сделать. Они сделают это. Он повернул голову, чтобы посмотреть на Ракель, всё ещё спящую рядом с ним. Никогда в своих самых смелых мечтах он не думал, что будет заниматься этим с кем–то вроде неё — партнёром во всех смыслах этого слова. Просто глядя на неё, он чувствовал себя лучше. Когда сработал будильник, она открыла заспанные глаза и повернулась, чтобы посмотреть на него. — Доброе утро, любовь моя. Как ты себя чувствуешь? Он задумался на мгновение. — Спокойнее, чем я ожидал. Это пока не кажется реальным. Как ты себя чувствуешь? — Готова, — просто сказала она, и он одобрительно кивнул. Вероятно, она была к этому готова больше, чем он когда-либо. Он вспомнил, какой невероятной она была под давлением — сосредоточенной, быстро соображающей, всегда контролирующей ситуацию, — и внезапно понял, почему чувствовал себя так спокойно: потому что она будет рядом с ним. Он знал, что если он споткнётся, она поддержит его; если он ошибётся, она прикроет его; и если он потерпит неудачу, если всё это обернётся полной катастрофой, она всё равно будет рядом с ним, и пока это было правдой, пока он мог взять её за руку и увидеть её улыбку, всё будет хорошо. Ограбление никогда не могло быть полной потерей, потому что оно привело её к нему. Возможно, он не уйдёт от этого ни с какими деньгами, но пока он может уйти с ней, даже неудача будет казаться победой. Они встали и молча оделись. Когда они оба были готовы, они посмотрели друг на друга, а затем одновременно обнялись. Он крепко обнял её, черпая силу в её твёрдом присутствии, в знакомой форме её тела и запахе её волос. В его голове звучала мантра, которую он повторял снова и снова: он будет оберегать её, он будет оберегать её, несмотря ни на что. Он позволял их объятиям продолжаться мгновение за долгим мгновением, не желая отпускать её, не желая выходить за эту дверь, зная, что это раз и навсегда разрушит маленький пузырь, который они построили вокруг себя здесь, тёплый, безопасный и полный любви. Возможно, у них никогда больше не будет такого момента, как этот, так как же он мог покончить с этим, как он мог раскрыть объятия и отпустить её? Он просто был недостаточно силён. Наконец она подняла на него глаза. — Ты хочешь пойти? — Тихо спросила она его. Он покачал головой и зарылся лицом в её волосы, и она крепче обняла его в ответ. Он глубоко вздохнул — ему нужно было взять себя в руки, иначе он никогда не смог бы отпустить её. Он не мог быть Серхио прямо сейчас — мягким, открытым, влюблённым — он не мог позволить своим эмоциям ослабить себя. С усилием он призвал эту другую сторону себя, и всё резко сфокусировалось, когда он почувствовал, как фокус его сознания переместился от сердца к мозгу, заставляя его чувствовать себя сильным и полностью контролирующим ситуацию. Серхио, возможно, никогда не будет полностью готов к этому, но Профессор был готов. — Давай сделаем это, — сказал он, отпуская её, и когда она сделала шаг назад и посмотрела на него, он с приливом восхищения заметил огонь, горящий в её тёмных глазах. — Да, — кивнула она. — Давай сделаем это. Она обняла его за шею и поцеловала в последний, долгий, страстный поцелуй, затем они оторвались друг от друга и вышли в коридор. Все помогли очистить дом от всех следов ДНК, затем они тщательно расставили такие вещи, как зубные щётки и недоеденная еда, чтобы выглядело как улики. Серхио уже просмотрел бумаги в классе, уничтожив всё, что содержало жизненно важную информацию, но оставил столько, сколько мог. Вдобавок ко всему, он добавил ряд поддельных документов, которые изготовил специально для этой цели: стратегии и планы побега, которые на первый взгляд казались достаточно правдоподобными, но которые были полностью вымышленными. Было важно, чтобы полиция отвлеклась, чтобы они потеряли здесь как можно больше времени, чтобы не сосредоточиться на команде в Монетном дворе. Когда пришло время уезжать, команда собралась вокруг фургона, в котором они собирались уехать, все в красных комбинезонах и с масками Дали. Серхио подошёл к брату и оттащил его на небольшое расстояние от остальных, чувствуя, как маска профессора сползает перед лицом необходимости попрощаться. — Ты готов? Берлин ухмыльнулся. — Больше, чем когда-либо в своей жизни. Не волнуйся, Серхио, я справлюсь. Он положил руку на плечо Серхио. — И ты тоже. Не забывай, что ты сын своего отца. У Серхио внезапно перехватило горло. Он посмотрел на землю и сглотнул, затем тихо сказал: — Я просто хочу, чтобы он гордился мной. — И я уверен, что ты это сделаешь, — искренне заверил его Берлин. — Я ни на секунду в этом не сомневаюсь. Серхио с благодарностью поднял глаза. Бог знал, что его брат не был совершенен, и часто Серхио болезненно осознавал свои недостатки, но потом вдруг Андрес говорил что-то подобное, демонстрируя неожиданную глубину, и они разделяли момент искреннего чувства и связи. В течение такого долгого времени он был всем для Серхио — его защитником, его наставником, его единственным другом. Теперь Ракель заняла центральное место в его привязанностях, но он не стал меньше любить своего брата за это. Он посмотрел на знакомое лицо, улыбающееся ему, и подумал, увидит ли он его когда-нибудь снова. Это было прощание? Этот момент не казался достаточно значительным — он чувствовал, что должен что-то сделать, что-то сказать, чтобы сделать его… больше, каким-то образом. Серхио поколебался, затем начал тихим голосом: — Андрес… Его брат поднял руку. — Давай не будем сентиментально прощаться. Мы увидимся снова через одиннадцать дней. Серхио глубоко вздохнул, заставляя себя поверить в это. — Да. Одиннадцать дней. — И мы будем почти постоянно поддерживать связь. — Это правда. — Серхио с трудом сглотнул, пытаясь избавиться от комка в горле. — Удачи. — Тебе тоже. Они не могли обняться на глазах у остальных, поэтому Серхио протянул руку, а его брат взял её и крепко сжал. — Увидимся на другой стороне, Серхио. — Береги себя, Андрес. Берлин держал его за руку, когда он тихо пел самую последнюю строчку «Беллы Чао»: “E questo il fiore del partigiano, morto per la liberta…» Серхио почувствовал внезапный прилив гордости, когда поднял голову и посмотрел брату в глаза. — Да, — сказал он. — За свободу. Его брат одарил его последней улыбкой, затем повернулся к команде. — Хорошо, люди, vámonos!***
Серхио и Ракель посмотрели, как отъезжает фургон, затем сели на велосипед Серхио и отправились в Мадрид. Они прибыли в диспетчерскую около девяти, за полчаса до того, как команда остановится и захватить транспорт в Монетный двор. Серхио включил всю электронику, затем они оба надели наушники. — Берлин? — Он сказал. — Регистрируюсь. Голос его брата сразу послышался. — Слышу вас громко и ясно. Ты тоже там, Лиссабон? — Я здесь, Берлин, — сказала Ракель. — Как твои нервы, милая? Она фыркнула. — Не надо меня опекать. Берлин рассмеялся. — Я слышал, ты спокойна как всегда. Хорошо. — Как там дела? — Вмешался Серхио. — Всё идёт по плану. Я буду держать вас в курсе. Теперь ничего не оставалось, как ждать, и напряжение было ужасным. Серхио испытывал смесь эмоций где-то между восторгом и ужасом, которые заставляли его чувствовать себя более настороженным, чем когда-либо в своей жизни. Они ждали в тишине, слушая, как команда захватывает транспорт, только время от времени поглядывая друг на друга. За пять минут до того, как все собрались на Монетный двор, он взял её руки в свои и крепко сжал, когда они склонились лбами друг к другу. Что бы ни случилось, они в этом вместе. На мгновение Серхио остро осознал тот факт, что он мог не завербовать её, что он был бы здесь один, без неё. Мысль казалась абсурдной — конечно, они должны были сделать это вместе. По-другому и быть не могло. В 10.15 Берлин предупредил Серхио, что они прибыли, и он почувствовал, как всё его тело напряглось. Следующие пятнадцать минут будут решающими. Все без проблем вошли в Монетный двор, и он почувствовал, как ускорилось сердцебиение, едва сдерживая дрожь в руках. В любой момент… — Вперёд, — прошептал он. Вся команда одновременно схватила оружие, и внезапно в каждом наушнике раздались крики. Он встревоженно встал, горячо надеясь, что все будут сотрудничать без проблем. Ему не нравилось такое насилие, пугать людей, угрожать им, но, к сожалению, это было необходимо. Он начал расхаживать — он ненавидел то, что не мог контролировать эту часть операции. Затем команда направила оружие на группу школьников в музее, и внезапно в его ухе раздались крики, и он возненавидел это, он так сильно это ненавидел. Что они начали, какого чёрта они делают? Он бросил взгляд на Ракель и увидел тень своего собственного смятения на её лице. — Это ужасно, — прошептал он. Она кивнула, затем собралась с духом. — Но ничего не поделаешь, это должно быть сделано. Скоро всё закончится, они снова успокоятся. Он не сводил с неё глаз — она выглядела такой спокойной и собранной, в то время как он чувствовал, что его нервы были на пределе. Она протянула руку, и он с благодарностью взял её, мгновенно почувствовав себя лучше, как будто часть её силы передалась ему от её прикосновения. — Это самое худшее, — тихо сказала она. — Как только ты возьмёшь ситуацию под контроль, ты почувствуешь себя лучше. Он кивнул, признавая справедливость её слов. Затем Токио крикнула через свою гарнитуру, что она не видит Ягнёнка, привлекая всё их внимание. Он в тревоге повернулся к Ракель. — Где она может быть? — Проверьте туалеты! — Ракель сказала Токио через наушники. На мгновение Серхио испугался, что Токио может не принять приказ от Ракель… Последовала короткая напряженная пауза, но затем Токио сказала: — Принято. Несколько минут спустя Токио сообщила, что действительно нашла девушку в туалете, и они с облегчением посмотрели друг на друга. — Как ты узнала, что она будет в тулете? — Спросил Серхио. Ракель пожала плечами. — Она девочка-подросток, это казалось логичным местом для поиска. Теперь всё было под контролем. Он снова медленно сел, слегка дрожа, и закрыл глаза. Внезапно он почувствовал её руку на своей руке, снова открыл глаза и увидел, что она улыбается ему. — Молодец, — сказала она. — Первая часть не могла бы пройти лучше. Он отрицательно покачал головой. — Захват был небрежным, это можно было сделать быстрее, а потом эта история с мисс Паркер, это было… — Серхио, — решительно оборвала она его. — Лучше и быть не могло. Он сделал глубокий вдох. -Да. Да, конечно, ты права. Она кивнула. — Теперь перейдём ко второй части. Все выполнили поставленные перед ними задачи, и примерно через полчаса Серхио отдал свой следующий приказ: — Берлин, приготовься открыть двери. Ракель тем временем настраивалась на полицейскую частоту. «На Монетном дворе есть 10-33.» «Мы будем там через две минуты.» Ракель нажала на таймер и сказала Берлину: — Две минуты. Они ждали, сидя бок о бок на краешках своих кресел. «Z-24 вызывает центральную, мы будем там через 30 секунд». — 30 секунд, Берлин, — сообщила Ракель. Серхио учащённо дышал. Следующая часть была опасной, но необходимой: крайне важно, чтобы полиция думала, что они в ловушке и в отчаянии. Серхио подождал, пока брат отдаст приказ выйти на улицу, но потом услышал, как Рио крикнул: — Токио, Токио! Внезапно в наушниках раздались выстрелы, и Серхио почувствовал почти невыносимое напряжение, до крайности расстроенный тем, что не может видеть, что происходит. Выстрелы продолжались несколько минут, затем всё стихло. По полицейскому радио они услышали: «Нам нужна поддержка на Монетном дворе! Офицер ранен!» Серхио повернулся к Ракель с выражением ужаса на лице. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, зажав рот руками.***
Они больше не осмеливались разговаривать по наушникам, так как полиция, возможно, уже прослушивала их. Вместо этого им пришлось ждать, пока не будет установлен аналоговый телефон и не зазвонит их собственный. Серджио поднял трубку. — Что случилось? Его брат ответил ему. — Двое полицейских ранены. — Ранены? — Спросила Ракель. — Не мертвы? — Я так не думаю. — Кто в них стрелял? — Спросил Серхио. — Токио. — Берлин на мгновение оторвался от телефона. — Подключите камеры для Профессора. — Затем он снова заговорил с Серхио. — Рио попал под обстрел…- — С ним всё в порядке? — Настойчиво спросила Ракель. — Да, просто царапина. Но когда это случилось, Токио начала отстреливаться. Серхио посмотрел на Ракель, которая закатила глаза. — Конечно, она это сделала. — Позвольте мне поговорить с ней, — сказал Серхио. Камеры внезапно соединились, наконец-то позволив им заглянуть внутрь. Они видели, как Токио взяла трубку с воинственным выражением на лице. — Послушай, Токио, — горячо начал Серхио, — Я знаю, что ты спишь с Рио, но ты не можешь позволить своим личным чувствам помешать плану. — Что? — Сказала Токио. — Я не буду спать с ребёнком. — Не валяй дурака, Токио, — огрызнулась Ракель. — Хорошо, хорошо, — огрызнулась Токио в ответ. — Я стреляла, чтобы защитить себя и своего партнёра. Знаете, мистер Профессор, как бы хорошо вы ни планировали, всё не всегда идёт так, как вы думаете. Она бросила трубку, и Серхио остался наедине с гудком. Он тоже положил трубку, кипя от злости. — Я должен был знать, что Токио всё испортит! Ракель успокаивающе положила руку ему на плечо. — Не паникуй, ещё ничего не потеряно. — Если эти полицейские умрут, нам крышка, Ракель! — Я знаю, — сказала она, — но давай побеспокоимся об этом, если это действительно произойдёт. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. — Ты права. Нам просто нужно подождать, пока полиция создаст свой оперативный центр, и позвонит нам. Это было долгое ожидание, и ни один из них не сказал почти ничего. Серхио продолжал практиковаться в своём «что на вас надето?» линия с разными интонациями и тонами. Ему нужно сделать это совершенно правильно, так как это могло бы вывести из равновесия переговорщика и помочь ему одержать верх в разговоре. Он просто надеялся, что они действительно пригласят инспектора Елену Гонсалес из другого округа, как и предсказывала Ракель, потому что линия была бы бесполезна, если бы они назначили Анхеля ответственным за операцию. Он вдруг заметил, что на лице Ракель появилась лёгкая улыбка. — Что? — Спросил он её. — Ты понимаешь… — сказала она. — Если бы всё было по-другому… Примерно сейчас мы бы впервые поговорили. Это заставило его улыбнуться и на секунду забыть о его нервах. — Я уверен, что ты бы мне сразу понравилась. — И я уверена, что возненавидела бы тебя, — засмеялась она. — С твоими неуместными вопросами. Он бросил на неё лукавый взгляд. — Но ты бы всё равно возненавидела меня? Мгновение она смотрела на него сверкающими глазами. — Ну… может быть, не совсем. Он ухмыльнулся и сел, чувствуя себя немного лучше, немного расслабленнее. Когда полицейское радио передало ещё одно сообщение, он взглянул на неё. — Это должно быть странно, что ты по другую сторону от этого. Она поколебалась, затем кивнула. — Я не могу притворяться, что это не так. Он внимательно наблюдал за ней и гордился тем, что не видел в ней никаких признаков сожаления, никаких признаков того, что она была чем-то иным, кроме стремления к успеху их операции. Наконец зазвонил телефон. Теперь, когда дело дошло до этого, Серхио почувствовал, что Профессор взял верх, спокойный и собранный. Он взял красный листок бумаги, чтобы сложить его, и поднял. — Привет, — прозвучал женский голос на другом конце линии, и Серхио улыбнулся. — Добрый вечер. — Я Елена Гонсалес, и я главный инспектор. С кем я разговариваю? — Руководитель операции. Как поживают ваши коллеги? — Ранены, но всё ещё живы на данный момент. Серхио тихо вздохнул с облегчением, и Ракель рядом с ним тоже. — Я рад. Я правда рад. — Извините, — сказала инспектор, — этот голос робота действительно необходим? — Я прошу прощения за этот уродливый металлический звук, но вы понимаете, что я должен защитить свою личность. На случай, если мы получим вертолёт, чтобы улететь в Бразилию. — Это то, чего ты хочешь? Вертолёт? — Что я хочу, прежде всего, так это договориться с кем-то, кто не колеблется, с кем-то, кому не нужно связываться со своим начальником, разведкой или матерью, чтобы сказать им «да» или «нет». — Хорошо, — сухо сказала она. — Как я уже сказала: я здесь главная. Я не буду претендовать на абсолютную власть, но могу заверить вас, что я ни о чём не буду просить свою мать. Серхио ухмыльнулся, и инспектор продолжила: — Ещё какие-нибудь вопросы? — Да… — сказал Серхио, напрягаясь. — Что на вас надето? Он ожидал, что этот вопрос собьёт её с толку, но она не сбилась с ритма. — Синий блейзер, что на вас надето? Он моргнул. — Вы… вы хотите знать, что на мне надето? — Я сказала вам, что на мне надето, и будет справедливо, если вы ответите мне тем же. Он посмотрел на Ракель — этого не было в их сценарии. Она яростно качала головой, но он решил подыграть, установить доверие и доброжелательность, заставить её думать, что он готов сотрудничать. — Джинсы и синий свитер, — солгал он, и Ракель застонала. Он нахмурился, глядя на неё, чтобы она молчала, пока отвечала инспектор. — Тогда проводите своё ограбление очень небрежно. Он не мог не улыбнуться. — Откуда такой интерес к моей одежде, инспектор? — Ну, вам не кажется, что наша одежда многое говорит о нас? Он поднял брови. Это должно было стать его следующей репликой. Он прочистил горло. — А какие нравятся мужчины, мисс Гонсалес? Хорошо одет или немного неряшлив? Джентльмен или негодяй? — Джентльмен, — сразу сказала она. — Без вопросов. Вы джентльмен, сэр? — Я верю, что это так. — Настоящий джентльмен представился бы сам. Он тихо рассмеялся. — Вы можете называть меня Профессором. Все так делают. — Вы учитель? — Слишком много вопросов, мисс Гонсалес. — Тогда давайте перейдём к делу, Профессор. Чего вы хотите? Серхио на мгновение замолчал, а затем сказал: — Время. Чтобы всё прояснить. Послушайте, инспектор, мы почти сбежали. Мы прекрасно готовы защищаться, так что постарайтесь не вмешиваться. Могу ли я доверять вам? — Конечно. Но чтобы знать, что я могу доверять вам, вы должны дать мне кое-что. Среди ваших заложников есть группа школьников, все они несовершеннолетние. Они не должны быть замешаны в чём-то подобном. — Вы хотите, чтобы я их отпустил? — Да. Они дети, а у вас полно других заложников. Пожалуйста, отпустите их. Он кивнул. — Я рассмотрю вашу просьбу. — Так поступил бы джентльмен, — сказала она, и он с улыбкой положил трубку. Ракель тут же повернулась к нему с раздражённым выражением лица. — Брось, Серхио, я ясно дала понять, что ты не должен говорить ей, что на тебе надето! — Какое это имеет значение? Я не сказал ей правды. — Это важно, потому что теперь она знает, что ты не в Монетном дворе с остальными! Он нахмурился. — Как? — Потому что они видели, как команда вышла, все в красных комбинезонах! — Ты права, — сказал он, поражённый. — Я… я ответил, даже не задумываясь. Я не ожидал, что она задаст вопрос. Она рассмеялась. — Ты задал этот вопрос, чтобы вывести её из равновесия, и она ответила тебе тем же. Признайся, она победила тебя в твоей же игре. Он ухмыльнулся, его смятение сменилось восторгом. — О, мне это нравится. С ней будет очень интересно иметь дело. — Ты не должен так радоваться этому! Она перехитрила тебя прямо в вашем первом разговоре. Он почувствовал, как внутри него разгорается огонь. О, настоящий вызов, достойный противник — перспектива была чрезвычайно привлекательной. — Тогда в следующий раз мне придётся постараться получше. Я недооценил её. Этого больше не повторится. Он на мгновение задумался, а затем сказал: — Знаешь, это не так уж и плохо. Пусть она думает, что я оступился… — Ты действительно оступился. — …таким образом, она будет недооценивать меня, и это сделает всё более правдоподобным, когда я «случайно» проговорюсь позже. Она подняла на него брови. — Тебе лучше быть осторожным, Серхио. Она кажется подходящей парой для тебя. Он едва мог сдержать свой энтузиазм. — Я согласен. О, это будет интересно. Она покачала головой, глядя на него, но он был слишком взволнован, чтобы беспокоиться.***
Они знали, что полиция планирует проникнуть в Монетный двор посреди ночи, чтобы попытаться спасти Эллисон, поэтому они оба не спали и смотрели в камеры, нервно ожидая, когда полиция сделает свой ход. Как только они обнаружили движение, Серхио позвонил Берлину, и команда привела в действие следующую часть плана. Оперативная группа полиции направилась прямо в погрузочный отсек, как и предсказывал Серхио. В этот момент Рио попросил Эллисон позвонить по национальному радио и сказать им, что заложники одеты так же, как и грабители. Тем временем команда в погрузочном отсеке просверлила дыру в двери и увидела пулемёт Браунинга. В течение нескольких напряжённых мгновений ничего не происходило, и Серхио с Ракель не отрывали глаз от экранов. Затем все полицейские команды разом отступили, и Серхио снял очки и потёр дрожащей рукой глаза. — Какое-то время всё должно быть тихо, — пробормотал он. — Им нужно будет пересмотреть свои стратегии, посмотреть, как они хотят играть в эту игру. — Это сработало, — прошептала Ракель рядом с ним. — Всё получилось именно так, как ты и говорил. Ты гений, Серхио, чёртов гений. Он неуверенно рассмеялся и притянул её к себе для поцелуя, затем ещё, и ещё, и ещё, и она ответила тем, что встала со стула, села верхом на его колени, обняла его за шею и с энтузиазмом поцеловала в ответ. Они не могли перестать смеяться, у обоих кружилась голова от облегчения, и он дарил ей поцелуй за поцелуем, внезапно изголодавшись по ней, по её рту, её рукам, её коже. Казалось, она чувствовала то же самое, потому что её руки были в его волосах, и она прижалась к нему, когда он провёл руками по её спине. Однако, когда она начала расстёгивать его рубашку, он с огромным усилием взял себя в руки. — Нет, — сказал он, отталкивая её руки, — Ракель, мы же сказали, что не будем. — Правда? — Невинно спросила она. — Да, мы договорились несколько недель назад: никакого секса во время ограбления. — Я не думаю, что помню это, — пробормотала она, наклоняясь для ещё одного поцелуя. Он ухмыльнулся. — Да! Она быстро расстегнула ещё одну пуговицу на его рубашке, и он снова оттолкнул её руки, смеясь. — Держи себя в руках, женщина! — Тебе не кажется, что мы заслуживаем того, чтобы выпустить пар? — Что, если что-то случится, когда мы не будем обращать внимания? Мы не можем позволить себе отвлекаться. Она вздохнула и села. — Я полагаю, ты прав. Он одарил её тёплым взглядом и притянул к себе для ещё одного поцелуя. — Это всего на одиннадцать дней. — Это будет долгое ограбление, — сухо сказала она. Однако, когда она слезла с него, он тут же пожалел об этом. Он не хотел прекращать целовать её, он не хотел, чтобы её тепло, её запах и её губы исчезли. Он протянул руку, чтобы оттащить её назад, но в этот момент она взглянула на экраны и сказала: — Смотри! Они запускают прессы! Это привлекло его внимание. Они с нетерпением наблюдали, как заложники вошли и приступили к работе, Найроби маршировала среди них, как генерал. Он встал и поставил пластинку на проигрыватель, и торжествующая мелодия Девятой сонаты Бетховена зазвенела в ангаре, пока они наблюдали, как деньги начали катиться… катиться… катиться… Они не могли перестать улыбаться друг другу. Это было то, для чего они пришли — теперь это действительно начиналось.***
Было почти шесть утра, когда он повернулся к ней. — Что она теперь будет делать? — Кто? — Инспектор. — На её месте я бы ушла после того, как разведка так меня отвергла. Я бы не хотела иметь с этим ничего общего. — Ты думаешь, что мисс Гонсалес поступит именно так? Она задумалась на мгновение. — Нет, я так не думаю. Из того, что я о ней знаю, она не тот человек, который просто так бросит дело. — Она очень предана делу, не так ли? — Практически жената на работе. — Одинока? — Насколько я знаю, да. — Теперь она пойдёт домой и отдохнёт? — На данный момент не думаю, нет. Им придётся обдумать свой следующий шаг. — Что бы ты сейчас сделала на её месте? — Честно? Я бы вышла выпить кофе, чтобы проветрить голову. Он бросил на неё острый взгляд. — Ты думаешь, она выйдет выпить кофе? — Да, это вполне вероятно. Я бы хотела выбраться из этой палатки. — Куда? — В этом районе? Наверное, в Ханой. Он встал. — Я должен встретиться с ней. — Что? — Я пойду в Ханой и буду ждать её там. Она уставилась на него. — Ты в самом деле сошёл с ума? Ты хочешь встретиться с человеком, ведущим дело против тебя? — Да. — Почему? — Я хочу понять её, что она за человек, с кем я имею дело. — И тебе нужно встретиться с ней для этого? — Я хочу посмотреть ей в глаза. Это самый быстрый способ оценить кого-то. — Серхио, это такой безумный риск! — На самом деле это не так. Она никак не может знать, кто я такой. Она тоже встала и положила руку ему на плечо, когда он потянулся за курткой. — Не принимай такое важное решение импульсивно! — Это не порыв, — неохотно признал он. — Я всегда планировал попытаться встретиться с человеком, ответственным за это дело, лицом к лицу. — Что? — Она нахмурилась. — Я знаю каждую букву этого плана, и ты никогда словом не обмолвился об этом. Он не смотрел ей в глаза. — Потому что я знал, что ты не согласишься. — Ну, в этом ты чертовски прав! — У меня всё под контролем, Ракель, не волнуйся. Это просчитанный риск. Он стряхнул её руку и надел куртку. Её глаза были широко раскрыты. — Серхио, не делай этого! — Со мной всё будет в порядке, — успокоил он её. — И я вернусь, как только смогу. Помни, ты не должна разговаривать с полицией ни при каких обстоятельствах. — Да, — сказала она. — Я знаю, но… Он начал двигаться к двери. — Всё время следи за камерами. — Я так и сделаю, но ты серьёзно это делаешь?! Он обернулся, бросив на неё умоляющий взгляд. — Я должен встретиться с ней, Ракель, я должен. Неужели ты не понимаешь? — Нет, — горячо сказала она, — я совсем не понимаю! — Мы будем вести переговоры с этой женщиной в течение нескольких дней, и эти переговоры определят, как долго мы сможем оставаться в Монетном дворе. Мне нужно знать, с кем я имею дело. Она явно способный человек, так что любое преимущество, которое я смогу преодолеть в ней, поможет. — Как встреча с ней даст тебе преимущество над ней? — Я ещё не знаю, — сказал он, — но это может быть. — Это такая глупая идея! — Ты сильно переоцениваешь риск, которому я подвергаюсь, Ракель. Пожалуйста, успокойся. Я скоро вернусь. Если что-то пойдёт не так, позвони мне. И с этими словами он открыл дверь и вышел на ранний утренний свет, оставив Ракель позади, злую и встревоженную.
***
Он сел в конце стойки в кафе, совершенно готовый подождать некоторое время, но прошло всего полчаса, прежде чем она вошла. Он узнал её по фотографиям, которые видел: лет тридцати пяти, среднего роста и телосложения, тёмные волосы собраны в тугой хвост. Он с интересом отметил, что на самом деле на ней был не синий блейзер, как она ему сказала, а серая рубашка. Он продолжал наблюдать за ней краем глаза, когда она со спокойной уверенностью подошла к стойке и заказала кофе. Он встал, когда она взяла свою чашку, и как только она повернулась, чтобы отнести её к столу, он налетел на неё, заставив её уронить чашку и блюдце, которые разбились о пол. — О боже! — Сказал он. — Мне так жаль! Она бросила на него пронзительный взгляд. — Смотрите, куда идёте, хорошо? — Правда, мне так жаль! Я заплачу за чашку, — заверил он владельца, который вышел из-за прилавка со шваброй и недовольным взглядом. Затем он снова повернулся к Инспектору. — Пожалуйста, позвольте мне купить вам новую чашку. — В этом нет необходимости. — Пожалуйста, я настаиваю. Обычный кофе? Она поколебалась, потом сказала: — Да. Чёрный. Он указал на столик. — Пожалуйста, садитесь, я принесу его вам. Он подождал, пока хозяин нальёт новую чашку, затем поставил её перед Инспектором. — Могу я… могу я присоединиться к вам на минутку? Она внимательно посмотрела на него. — Хорошо, почему бы и нет. Он сел напротив неё. — Обычно я не такой неуклюжий, надеюсь, ты сможешь меня простить. Она посмотрела на него долгим, пристальным взглядом, и он был поражён умом в её тёмных глазах. — Вы нарочно налетел на меня, не так ли? — Что? — Там было достаточно места, чтобы пройти мимо меня. Вы сделали это нарочно. Чёрт, она была проницательна. Он сглотнул. — Зачем мне это делать? — Это вы мне скажите. Он посмотрел вниз и смущённо рассмеялся. — Хорошо, вы меня поймали. Я… я просто хотел найти предлог, чтобы поговорить с вами. — Подвозить женщин в шесть утра? — Сказала она, и один уголок её рта приподнялся в полуулыбке. Он пожал плечами и одарил её застенчивой улыбкой в ответ. — Вы просто кажетесь интересным человеком. — И вы подумали, что заставить меня пролить кофе — хороший способ узнать меня получше? — Вы правы, — сказал он с раскаянием. — Это был очень неуклюжий поступок. Мы можем начать всё сначала? Он протянул руку. — Сальвадор Мартин. Она долго не сводила с него пристального взгляда, и он подумал, что она может отказаться от его руки, но потом она протянула руку и пожала её. — Елена Гонсалес. Он одарил её искренней улыбкой. — Рад познакомиться с вами, мисс Гонсалес.***
Ракель продолжала расхаживать взад и вперёд перед столом, поглядывая на экраны только одним глазом. На Монетном дворе всё было тихо, прессы работали без сбоев, большинство заложников спали, но сама она проснулась от волнения. Она не могла поверить, что Серхио вышел и сунулся прямо под нос полиции. Или, на самом деле, нет, напомнила она себе, это был не Серхио, а грёбаный профессор, чёртов высокомерный ублюдок. Думал, что он неприкасаемый, думал, что он намного умнее всех остальных. Ей всегда нравился Профессор в классе и особенно в спальне, но она начинала понимать, что они, возможно, не всегда сходятся во взглядах теперь, когда всё становится серьёзным. Примерно через час дверь в ангар снова открылась, и он вошёл обратно. Она почувствовала слабость от облегчения, когда бросилась к нему и обняла. — Слава богу, ты вернулся. Он усмехнулся и похлопал её по спине. — Я никогда не был в опасности, Ракель, она понятия не имела, кто я такой. — Так как это было? Его глаза сияли энтузиазмом. — Нас ждут несколько интересных дней. Она тоже играет в шахматы. — Вы говорили о шахматах? — Нам не нужно было, я мог просто сказать. Она скептически посмотрела на него. — Ты можешь сказать, играет ли кто-нибудь в шахматы? — У неё такой острый ум, проницательный, стратегический. К тому же быстро соображает. Удивительно быстро. Она подняла брови. — Ты ведь помнишь, что сражаешься с этой женщиной, а не встречаешься с ней, верно? Он махнул рукой. — Да, конечно, я знаю. — Что ты всё-таки думаешь? Он рассмеялся. — Да! Я просто рад, что у меня есть опытный противник. — Но это же не игра в шахматы, Серхио! Это наши жизни, с которыми ты играешь. Выражение его лица посерьезнело. — Я знаю. Я знаю, любовь моя, не волнуйся. Я правда отношусь к этому серьёзно. Он обнял её и поцеловал, и она почувствовала, как часть её беспокойства растаяла. Конечно, он знал, что делает. Вероятно, она слишком остро отреагировала из-за стресса и усталости. Она на мгновение крепко обняла его, и он обнял её в ответ. Затем он сказал: — Сначала ты можешь поспать. Я ещё не устал. — Хорошо, — сказала она, чувствуя, как усталость этого дня настигает её теперь, когда адреналин начал спадать. — Разбуди меня через шесть часов, или если ты слишком устанешь. — Я так и сделаю. Она отвернулась от него и открыла сумку, чтобы достать зубную щётку и пижаму. — Значит, она реально не подозревала, кто ты такой? Он сел за ширмы. — Нет, зачем ей это? И в следующий раз она будет доверять мне ещё больше. Она замерла. — В следующий раз? — Да. — Ты собираешься встретиться с ней снова? — Ну, у нас нет никаких определённых планов или чего-то в этом роде, но я снова пойду и подожду её в Ханое. Я установил контакт, и я хочу развить его. — С какой возможной целью?! — Если она доверяет мне, она могла бы рассказать мне кое-что о расследовании. И чем лучше я узнаю её, тем больше у меня будет преимуществ перед ней на переговорах. — Это такой большой риск, на который можно пойти только ради очень неопределённой возможной выгоды! — Мы этого не знаем, выигрыш может быть более значительным, чем ты думаешь. — Я не думаю, что ты действительно в это веришь! Ты пытаешься рационализировать иррациональное чувство, придумывая, казалось бы, разумные аргументы, потому что ты не признаёшь истинную причину. Он поднял брови. — И какова, по-твоему, «настоящая причина»? Она прищурилась, глядя на него. — Я думаю, тебе просто нравятся острые ощущения от этого. Я думаю, она тебя заинтриговала. Она перехитрила тебя раньше, и теперь ты хочешь посмотреть, сможешь ли ты перехитрить её. — Она покачала головой. — Она — вызов, и ты просто не можешь устоять перед этим. Он виновато поёжился, и она поняла, что была права. Однако выражение его лица оставалось упрямым. — Ну и что с того? Не будет никакого вреда, если я снова поговорю с ней. Она почувствовала укол беспокойства. Почему он ссорился с ней по этому поводу, когда она явно имела смысл? Неужели он так сильно хотел её увидеть? — Но какой риск, Сехио! Он вздохнул. — Мы уже обсуждали это раньше, Ракель, никакого реального риска нет, как она могла знать, кто я такой? — Ты сам сказал, что она такая умная. — Но она должна быть экстрасенсом, чтобы выяснить мою личность. Она решила оставить всё как есть, так как он явно не собирался менять своё решение. Она глубоко вздохнула и сказала себе, что это часть того, кем он был, и она не собиралась его менять — да и не хотела. — Хорошо, — устало сказала она. — Ты — вдохновитель, я уверена, что ты прочитал каждый риск. Я иду спать. Она переоделась в пижаму и почистила зубы, затем подошла к тому месту, где он сидел перед камерами, чтобы поцеловать его на ночь. Однако, когда она подошла ближе, он протянул руку с мягким взглядом в глазах. — Иди сюда. Она с благодарностью опустилась к нему на колени, и он притянул её ближе и поцеловал в макушку, когда она прислонилась к нему. — Я знаю, что ты волнуешься, — сказал он. — Я понимаю, и, конечно, ты права, что это не без риска. Но я обещаю, что буду осторожен. Если я почувствую, что она подозревает меня хоть в малейшей степени, я буду держаться от неё подальше. Она молча кивнула, просто наслаждаясь его близостью. — Ты была потрясающей сегодня, — прошептал он ей на ухо, и она не смогла удержаться от улыбки. — Такой спокойной, такой уравновешенной. Нет никого, кого я предпочёл бы иметь рядом со мной в этом деле, кроме тебя. Она прижалась к нему ближе, и они некоторое время тихо говорили о событиях дня, перебирая важные моменты, как хорошие, так и плохие. Они пришли к выводу, что в целом этот первый день удался. — Ты можешь в это поверить? — Тихо сказал он, кивая на экраны, где можно было видеть, как прессы на Монетном дворе работают в полную силу. — Мы делаем это, Ракель, мы действительно делаем это. Она улыбнулась. — Да, это так. Он счастливо вздохнул. — Всё получилось именно так, как я планировал. — Да, да, — усмехнулась она, — ты гений. — Она протянула руку и одобрительно погладила его бороду. — И при этом очень красивый гений. Ты — это всё, что нужно, не так ли? — Забавно, — сказал он, глядя на неё сверху вниз с тёплой улыбкой. — Я как раз собирался сказать это о тебе. Она улыбнулась и подняла лицо, чтобы он мог прижаться долгим, нежным поцелуем к её губам, и она с облегчением почувствовала, что они снова созвучны. Его руки, обнимавшие её, были тёплыми и успокаивающими, и впервые за весь день она почувствовала себя в безопасности. Она почувствовала, что расслабляется, когда положила голову ему на плечо и позволила своим глазам закрыться всего на мгновение, усталость захлестнула её. Не успела она опомниться, как уже спала. Она даже не заметила этого, когда он осторожно поднял её и отнёс на кровать. Он накрыл её одеялом, затем опустился рядом с ней на колени и нежно убрал прядь волос с её щеки. Долгое мгновение он просто продолжал смотреть на неё, затем неохотно встал и вернулся к своим экранам. На Монетном дворе начинался новый день.