***
Маленький кабинет Матти находился за лабораторией, в которой сидели, разбираясь в данных, собранных компьютерами, эксперты-биологи. — Я хотела, чтобы ты сама увидела это, Алекс, — сказала Матти. Себастьян прохаживался за её спиной взад-вперед. Когда Хоук вошла, он поднял на неё взгляд. — На самом деле у этого подонка не было ни единого шанса выкрутиться, — сказал он. — Что ты обнаружила, Матти? — спросила Хоук, скрывая своё волнение. Себастьян явно говорил о Брендане Кусланде, но что он имел в виду, она ещё не поняла. — На прошлой неделе, после взрыва в туннеле, — сказала Матти, — мы идентифицировали останки Дюка Кусланда. Но сделано это было не по ДНК его крови. — То есть как? Я думала… — Во-первых, у нас имелся отрезанный палец. Биологи просто соскребли с него клетки кожи, а еще они сняли с этого пальца четкий отпечаток. После последнего терракта профсоюз «гномов» обязал каждого сдать отпечатки пальцев. К тому же найденный кусок черепа Дюка удалось идентифицировать по данным из архива его стоматолога. — То есть Дюк всё-таки мёртв, так? — уточнила Хоук. — Мертвее не бывает, Алекс, — ответила Матти. — Из сора, который остался в туннеле, были извлечены тысячи фрагментов кожи и прочих тканей. Наши ребята постарались как можно быстрее вытянуть из них необходимые для анализа экстракты. И один из этих ребят получил вчера результаты, которые озадачили его настолько, что он поздно ночью пришел с ними ко мне. — Что же ему не понравилось? — озадаченно спросила Хоук. — То, что он получил, было… было аномалией. — Аномалией? Себастьян склонился над плечом Матти: — Вот именно. Давай покажи ей. На столе Матти лежала стопка страниц с результатами анализа собранных в туннеле образцов. Она указала Хоук кончиком ручки на повторяющиеся профили. — Это «Тобаганец номер один», как мы его назвали. Множество собранных в туннеле останков тел дают повторение его профиля. Оторвав ручку от первого листка, Матти указала на второй — с профилями «Тобаганца номер два», также повторявшимися далеко не один раз. — А вот это, — продолжала Матти, — генетический профиль Дюка Кусланда. Мы получили его из клеток кожи, соскобленных с найденного Себастьяном пальца. И он совпадает с тем, что было получено из разбросанных по туннелю кусочков плоти. — Так в чем же аномалия-то? — спросила Хоук. — Ты можешь просмотреть все образцы крови, которые мы исследовали, а их насчитываются сотни. ДНК Дюка Кусланда ни в одном из них не присутствует. — То есть, выходит, кожа его у вас есть, а крови нет? — У нас есть ДНК четвертого человека, Алекс, не совпадающая с ДНК ни одного из погибших в туннеле. И это ДНК женщины, у неё только один пик. Y-хромосома отсутствует. Этот генетический профиль лежал нынешней ночью на моем столе рядышком с папкой, в которой находились документы по делу убитой Ребекки Хоу. Она выложила на стол еще два листка — один из папки, посвященной Бекс, другой из стопки документов, относящихся к найденным в туннеле останкам. — Тебя интересует аномалия, Хоук? ДНК этого образчика крови в точности совпадает с ДНК Триш Кусланд.***
Окна кабинета онколога Анны Воровски выходили на авеню в той части Ист-Сайда, что известна под названием Хоспитал-Роу. Анна была специалистом по такому серьезному заболеванию, как рак крови. — Дурная кровь, док. — Себастьян улыбнулся ей своей знаменитой улыбкой. — Вы знаете о ней больше, чем кто бы то ни было в нашем городе. Высокая красивая женщина в лабораторном халате поправила на носу очки, открыла папку с отчетами врачей и спросила у Хоук: — Я чересчур податлива — или его улыбка действует так на всех? — На преступников обычно не действует. На всех остальных — да, пожалуй, — ответила Александра. — Дюк Кусланд, — напомнил ей Себастьян. — Вы готовы пообещать, что в самом скором времени вызовете меня для допроса? — Уже пообещал. Она прочитала несколько лежавших в синей папке бумаг. — Острая лейкемия. Его врач поставил диагноз и направил мистера Кусланда к нам. В то время в Нижнем городе больниц, производивших трансплантации, ещё не было. — Дюку Кусланду сделали трансплантацию? — спросила Хоук. — Трансплантация была тогда единственным методом лечения лейкемии, особенно если речь шла о таких молодых пациентах. От двадцати пяти до тридцати лет. — Как это выглядело? — спросил Себастьян. — Пациенту требовался человеческий лейкоцитный антиген — ЧЛА. И такой мог найтись у членов его семьи. Шансы составляли один к четырем. У сестры Дюка, её звали Триш, совпадение оказалось идеальным. Себастьян хлопнул в ладоши и победно улыбнулся: — То есть в итоге Дюк получил ДНК Триш. — Не спешите, Себастьян, — ответила Анна. — И да, и нет. — Вы мне вот что скажите — он все время оставался в больнице? — спросил Себастьян. — Позвольте мне закончить. Пациента укладывали в больницу после того, как определялась дата операции. Как правило, за девять дней до операции мы проводили гемотерапию, чтобы полностью убить старые клетки костного мозга. Так что начиная с этого дня Дюк, да, постоянно находился здесь. В тот же самый день, когда врачи взяли у Триш Кусланд часть её костного мозга, этот образец был подвергнут обработке, затем профильтрован и введен посредством пункции Дюку. — И что произошло потом? — поинтересовался Себастьян. — Ну, для Дюка Кусланда, как и для любого другого пациента вроде него, наступило тяжелое время. В следующие четыре недели он находился в строгом карантине, ему вводили препараты, которые подавляют иммунную систему, чтобы организм больного не отторгал новый костный мозг. Себастьян взял у Анны документы, взглянул на дату произведенной Дюку пункции, чтобы понять, далеко ли она отстоит от даты убийства Ребекки Хоу. — Так что там с датами? — спросила Хоук. — Судя по этой бумажке, после убийства Бекс Дюк еще целую неделю провалялся здесь. — И Себастьян захлопнул папку. — Он находился в карантине вплоть до выписки из больницы? Анна протянула руку к папке. — Насколько я понимаю, на тридцатый день Дюка сочли выздоровевшим. Тридцатый день — это вообще момент критический. Именно тогда проводится исследование ДНК — и эта рутинная проверка крови показала, что организм Дюка не отверг костного мозга его сестры и что ДНК, которые производит Дюк, порождаются на самом деле посеянными в него клетками Триш. — Анна, — спросил Себастьян очень серьезно, — а после тридцатого дня он оставался в карантине? Некоторое время она молчала, перебирая справки об основных жизненных показателях организма Дюка и заметки медицинских сестер. — Нет. Нет, его перевели в палату, которая находится на другом этаже. Врач Дюка всё ещё проводил обследование. Это было как-то связано с работой Дюка и с присущим ей высоким риском инфекции. Себастьян склонился над столом и приблизил свое лицо почти вплотную к лицу Анны: — А если предположить, что этот пациент соскучился по свежему воздуху и отправился прогуляться по больничному парку? Ему хватило бы на это сил? — Конечно. Правда, ему пришлось бы миновать охрану больницы. — Он мог просто одеться так, как будто он зашел в больницу с улицы. Черт, если он не звонил из своей палаты на пост сестер и не просил принести ему утку, то мог прогулять пару часов и никто бы его на хватился, так? И он назвал Анне дату смерти Ребекки Хоу. Анна отыскала соответствующую страницу записей, внимательно просмотрела её. — Я бы не сказала, что у него не было времени для прогулок. Сестры снимали жизненно важные показания в начале и в конце каждой смены. Больше здесь никакие процедуры не значатся. Себастьян, похоже, остался доволен услышанным. Хоук взяла папку со стола и поинтересовалась: — Долго ли продолжаются потом проверки крови? — В течение шести месяцев. Затем ещё раз — через год. После этого, если пациент так же молод и в основном здоров, как Дюк, мы считаем его излечившимся. Врачи, которые им занимались, надеялись, что благодаря ДНК сестры он если и умрет, то не иначе как от старости. — То есть Дюк и Триш обратились в подобие однояйцевых близнецов, — сказала Хоук. — С одной существенной разницей, — уточнила Анна Воровски. — Сказанное вами относится только к крови. Волосы Дюка, клетки его кожи, слюна, даже сперма — исследуйте что хотите, и вы обнаружите: все это по-прежнему уникально и относится только к нему. Хоук думала о клетках кожи, полученных с пальца Дюка, о несовпадении их ДНК с какими бы то ни было следами крови, найденными среди туннельного мусора. Теперь это расхождение начинало обретать смысл.***
— Просто скажи лейтенанту, что мы в Нижнем городе, — посоветовала она детективу, который ответил на её звонок в убойный отдел. — Едем за Триш Кусланд. Себастьян хочет снова насесть на неё, так что мы привезем её к вам после полудня, если она согласится поехать с нами. И она закрыла крышку телефона. — Готов поспорить, она и понятия не имеет, что между кровью Дюка и её ДНК существует некая связь, — сказал Себастьян. — И всё же она наверняка знает о нём больше того, что рассказала нам. Возможно, ей пора узнать правду о Бекс. На заднем дворе Триш зарыто куда больше костей, чем она думает. Знаешь, в меня за мою жизнь плевали не один раз, однако такого удовольствия, как от её плевка, я ещё не получал. — Вон её дом, — указала Хоук на оштукатуренный домик с давно не крашенными ставнями. — А вот и наш пост, — ответил Себастьян, ставя свою машину перед серой «хондой», в которой сидели двое детективов. Хоук взялась за ручку дверцы, собираясь выйти из машины. — Подожди. И если сможешь, пригнись и сползи с сиденья, чтобы тебя не было видно. Она не стала спрашивать, что такое увидел Себастьян, уже успевший опустить противосолнечный козырек и развернуть газету, чтобы прикрыть ею лицо. Услышав звук заработавшего двигателя, Хоук немного приподняла голову: — Что я проглядела? — Тедди О’Малли. Вот уж не думал, что, пробегав со мной всю ночь по туннелям, он сохранит достаточно сил для визитов соболезнования. — Вы засекли тот темно-зеленый внедорожник? — спросил Себастьян у сидевшего за рулем детектива. — «Форд-эксплорер». Я записал номер. — Следуйте за ним. — Мне приказано оставаться около дома. Себастьян показал ему свое удостоверение. — Я приказываю вам следовать за ним. Сестрицей займусь сам. И докладывайте мне каждые пятнадцать минут. Ваэль. Убойный отдел. Двое копов переглянулись и поехали вслед за машиной О’Малли. А они поднялись по ступенькам крыльца, и, пока Себастьян разговаривал по телефону с лейтенантом Петерсоном, Хоук постучала в дверь. Триш Кусланд вышла на стук в том же тренировочном костюме, только теперь на ней был еще кухонный передник. — Мы приехали в неудачное время? — спросила Хоук. — Для вас удачного не бывает, — ответила она. — Извините. Вы готовите еду для матери? — Какая вам разница? Она спит. И пусть спит. — Мы можем войти? С мгновение её ладонь крепко сжимала дверь, удерживая створку на месте. Затем Триш развернулась, прошла в маленькую гостиную и села там на оттоманку. Себастьян подтолкнул Хоук к дивану. Гостиная выглядела так, точно время в ней остановилось полвека назад, — розочки на выцветшей обивке, вышитые салфетки на изголовьях кресел, непарные стулья, семейные снимки и фотографии папы Пия XII на стенах, оклеенных полосатыми обоями. — Вы меня каждый день будете от дел отрывать? — спросила Триш, однако теперь страха в её голосе было больше, чем вчера. — К вашей матушке часто приходят гости? — Задайте вопрос поумнее, детектив. — А к вам? — У меня тут с утра до вечера не протолкнешься. Разве не видно? Хоук вглядывалась в семейные фотографии, сделанные в более счастливые времена. Триш, приодевшаяся для первого причастия; окруженная детьми миссис Кусланд на пляже, подростки — Брендан и Дюк, догадалась Хоук, — стоящие рядом с отцом посреди какой-то строительной площадки. — То есть Тедди О’Малли оказался в ваших краях случайно? У Триш вздулись на шее вены. — Так вы теперь следите за мной? В окна подглядываете… — Мы подъехали, когда он спускался по ступенькам крыльца. Мы же встречались с ним в шахте, Триш. Я узнал его, только и всего. — Ну, в таком случае вам известно, что он работает в профсоюзе. Мы обсуждали одно связанное с Дюком дело. Вопрос о профсоюзном пособии. Себастьян наклонился к ней: — То есть у вас все будет в порядке, Триш? Профсоюз позаботится о вас и о вашей матушке? Она закрыла глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слезы, кивнула. Сверху донесся негромкий стон — матери, решила Хоук. Конечно, они обязаны были задать Триш кое-какие вопросы, однако видеть, какой горькой мукой стала её жизнь, было тяжело. Она вытерла слезы подолом фартука. — У меня дел полно. Что вам нужно на этот раз? — Я уже говорил, мы ищем Брендана, — ответил Себастьян. — Почему бы вам просто не переехать сюда, детектив? Место за столом у меня для вас найдется. Только виски вам придется приносить с собой. — Ваш брат позвонил сюда через час после пальбы в суде. Почему вы лжете, прикрывая его? Стоны наверху усилились, и Триш поднялась на ноги: — Никого я не прикрываю. — Вы можете проехать с нами в участок? — Я там уже была. А сейчас я не могу оставить мать. — Тогда давайте договоримся на завтра. Найдите кого-нибудь, кто поможет вам, посидит с матерью. — Мне только Бог поможет, мистер Ваэль. — И Триш направилась к двери. — А что, пригодилась вам моя слюна? — На самом деле — да. Она помогла нам узнать, как вы спасли жизнь Дюка. Услышав это, молодая женщина испуганно замерла на месте. — Мы узнали о трансплантации, — пояснила Хоук. — Нашли записи врачей. Наверное, он был очень вам благодарен. Триш прикусила губу: — А при чем тут моя слюна? Я же отдала ему кровь. — Приходите завтра, и я вам всё объясню, — сказал Себастьян. — И о вскрытии тоже расскажу. У вашей подружки Бекс все-таки имелись кое-какие секреты. — Какие еще секреты, детектив? Она всегда рассказывала мне обо всем. — Вы сейчас расстроены, так что новые потрясения вам ни к чему. — Для потрясений я уже слишком отупела. Говорите, раз начали. Себастьян прислонился спиной к дверному косяку. — Бекс умерла беременной, Триш. — Мелкие ублюдки, — сказала она. — Найдите их, детектив. Попадись они мне в руки, я убила бы каждого, кто сделал с ней это. — Вот и помогите нам в поисках, хорошо? — Себастьян подождал, пока она поднимет на него взгляд. — Все не так, как вы думаете, Триш. Отцом её ребенка был ваш брат Брендан. Триш осела на пол — так, точно ей ударили под колени бейсбольной битой. Из кармана её передника выпал надорванный конверт. — Нет! Не трогайте! — воскликнула она, когда Хоук подняла его. Но брюнетка уже увидела почтовый штемпель и имя адресата: Дюк Кусланд. Она вернула конверт Триш, и та тотчас же постаралась прикрыть большим пальцем обратный адрес — адрес Брендана.***
— Дату ты не заметила? — Не успела, — ответила Хоук. — Она слишком быстро выхватила у меня конверт. Они уже сидели в машине перед домом Триш Кусланд. — Но в именах ты уверена? — спросил Себастьян. — Полностью. Брендан Кусланд поддерживал связь с Дюком, уже работая на своего тестя. В обратном адресе значилось: «Недвижимость Катца». — Ладно, а почему этот конверт оказался сегодня в кармане её фартука? Почему он был при ней, когда появился Тедди О’Малли? — Может быть, Тедди ей его и отдал? Как страховку, что-то вроде того. А может, там просто сентиментальная записка, которую она то и дело перечитывает? — Ну конечно, Хоук, эта парочка братьев была на редкость сентиментальна! — Нет, погоди, мы же не знаем… — Если Брендан прислал Дюку письмо с благодарностью за убийство Анисы, нам не помешало бы взглянуть на него, ты не находишь? А ты отдала его быстрее, чем старая дева сбрасывает карты, когда проигрывает. — Закон — это всегда такая помеха. Знаешь что, раз уж я в твоей машине, отвези меня на пару часов в мой офис. — Я бы с удовольствием сплавил тебя куда подальше, однако кто-то из нас должен торчать рядом с тобой как приклеенный, хочешь ты того или нет. — Машина Себастьяна уже доехала до конца улицы, на которой стоял дом Триш. — Знаешь, раз уж мы с тобой в Нижнем городе, я бы обделал тут ещё одно дельце. Ты составишь мне компанию? — Конечно. Куда поедем? — В форт Шуйлер. К Финнеасу Бейлору. — Хорошая мысль. — Изредка и у меня проблески случаются, — сказал Себастьян, уже направив машину к старому форту на берегу пролива. Финн пребывал в точности там, где мы его оставили, рядом с ним покоилась прислоненная к скамье ржавая трость. Он сидел, откинувшись на спинку скамьи, и, казалось, дремал на теплом послеполуденном солнышке. Впрочем, едва заслышав наши шаги, он приоткрыл глаза. — Ты что, передразнивать меня надумал, сынок? Хромаешь ещё хуже, чем я, — сказал он и протянул Себастьяну свою палку. — Да нет, просто связки растянул, — ответил Себастьян, усаживаясь рядом с ним на скамью. — Что скажете о новостях насчет Брендана Кусланда? Финн снова закрыл глаза. — Меня это не касается. — Моя подруга мисс Хоук, вот она, едва не погибла от руки этого мерзавца. Я много думал о нём, Финн. — Я тебе уже говорил, пропащие они ребята, эти Кусланды. Не понимаю, почему все считают, что я могу тут чем-то помочь. — Все? Кто-то ещё приходил к вам и задавал вопросы? — Ну да. — И Бейлор нацепил на нос темные очки. — И кто же, к примеру? — спросил Себастьян. — К примеру, ребята, желавшие заплатить мне за информацию. Я их денег не взял, хотя, должен сказать, деньжата мне не помешали бы. Себастьян сунул руку в карман и вытащил несколько двадцаток. — Это задаток, Финн. Так кто здесь был? — Боб Хоу, к примеру. — И искал он, разумеется, Брендана, — сказал Себастьян. — Чтобы убить его? — Ну, на этот счет я догадок строить не стал. — И всё же он объяснил вам, в чем дело? Финн постучал палкой по каменным плитам дорожки, которая тянулась вдоль бастиона. — Много у тебя еще таких бумажек? — Зелененьких? Мой банкир — Хоук. Она вполне может сходить к машине и извлечь из своей сумочки ещё кое-какую наличность. — Бобби и так ко мне подъезжал, и этак, — сообщил Финн. — Рассказал мне о Брендане очень некрасивую историю. Правда, это секрет. — Он рассказал, что Бекс, когда её убили, была беременна? Финн всей грудью вдохнул соленый воздух. — Ну да. — А как он-то об этом узнал? — спросила Хоук, но Себастьян поднял руку, останавливая её. — Да от матери, — ответил Финн. — И что он вам рассказал? — Мать умирала — была совсем уже слаба и всё такое. Но ей хотелось поговорить о Ребекке — куда можно было бы отправить её, чтобы она родила, и кому стоило бы отдать на воспитание ребенка. Ну и она считала, что отец ребенка — Брендан. Финн встал со скамейки, оперся на трость. — Ладно, это то, что рассказал вам Бобби, — произнес Себастьян. — А за что он собирался вам заплатить? Финн не ответил. — Что, по его мнению, вы знаете? — Ну, как найти Брендана Кусланда. Себастьян пожал плечами: — Не понимаю. У вас есть соображения насчет того, где его можно найти? — Никаких. — Так какой же совет хотел получить от вас Бобби? — Совет о том, где его следует искать. Ну, то есть если Брендан оказался таким тупицей, что все еще не удрал из города. Вы ведь за ним охотитесь, верно? — Круглые сутки. Обыскиваем каждое место, какое указывает нам Тедди О’Малли. Финн усмехнулся: — Тедди — он укажет. И куда же он вас водил? — В Нижний город, в центр управления клапанной системой. В туннели, расположенные в разных районах города. В новый туннель ист-сайдской подземки. Финн развернулся, прислонился спиной к зубчатой стене бастиона. — Так он же наверняка понимает, что ни в одном из этих мест Брендан прятаться не станет. Он просто пускает вас по ложному следу, ваш Тедди. — А почему не станет? — Потому что в этих туннелях ведутся работы. Укрыться в них невозможно, да Брендан туда и не полез бы. Он их просто боится, друг мой, боится с тех пор, как взрыв лишил его глаза. Он не пойдет туда, где проводят взрывные работы. Готов поспорить, он после стрельбы в зале суда всё ещё опомниться не может. — Именно это вы Бобу Хоу и сказали? — спросил Себастьян. — Нет, не сказал. Это он и без меня знает. — Так что же вы ему сказали, если быть точным? — То, до чего вы, ребята, могли бы додуматься и сами, — ответил Финн. — Напомнил ему об истории Кусландов. Бесконечные поколения предков знаменитых банов занимались любой грязной работой, пока не стали «гномамим» здесь, в Киркволле. Теперь тут ни на земле, ни под землей нет постройки, к которой Кусланды не приложили бы руку. А Бобби понимал, что Брендану понадобится место, которое он считает безопасным. — И в котором ему будет уютно. Знакомое место, — сказал Себастьян. — Может быть, одно из тех, в которые отец водил его ещё мальчиком. Морщинистое лицо Финна Бейлора прорезала улыбка. — Вот теперь ты дело говоришь. — И вы дали ему список таких мест? — Я тебе уже говорил, Ваэль, мне лишние неприятности без надобности. — За сколько вы готовы продать этот же список мне, Финн? Сотни баксов хватит? — Эта сумма заставила бы меня задуматься. — Ну так начинайте думать вслух. — Если Брендан все ещё в Киркволле, он точно окопался на «глубинных тропах», как называют подземелья «гномы». Там тише тихого, Ваэль. А Брендану и требуется место, в котором тихо, как в могиле.