Поход задом наперед (э15)

*** Из-за перегородки теперь слышны были не только голоса, еще шорохи, шаги и треск ударов. — О чем они говорят? — Глеб сунулся на миг в открытый проем и быстро вернулся в прежнее положение. — Снова они со своими палками. — Санди отчитывает Лео — за тебя, за меня. — Почему? Что не так? Они же не имели ничего против, чтобы он со мной возился? — Не в этом дело. Точнее, как раз и в этом, но по-другому — из-за того, что ты оказался в опасности, что он отпустил тебя в Украину, что вывез оттуда нелегально, что привел сюда. — А ты? — Тоже самое. Я сейчас должен быть в Испании, с семьей. — Лева криво усмехнулся, невесело как-то. — Прости… — Не за что, все нормально, я лучше здесь побуду… С пацанами Лео договорился. — Было здесь что-то еще, Глеб чувствовал недосказанность, горькую бесшабашность. Треск от ударов учащался, становился почти непрерывным, перемежаясь изредка с отрывистыми непонятными фразами.  — Почему нам нельзя быть здесь? Это как раз казалось более понятно, очень странное место, вовсе не санаторий, больше похоже на секретный военный бункер — лабораторию. Возможно, близнецы выкупили объект у военных и переделали для себя. С размахом переделали — один этот зал с бассейном чего стоил — Левчик показал ему это место, когда они чуть успокоились за Вадика. Было страшно видеть безжизненное тело брата на столе, Лео помогал снимать с него одежду — порванный темный свитер, джинсы с пятнами грязи или крови, ботинки… Военный сбросил свою куртку и кепку в ту же кучу, и они увезли Вадима куда-то вглубь. Глеб рвался туда, а Егор крепко держал, прижимал к себе, гладил по плечам, говорил что-то, пока он не перестал дрожать и биться в истерике. — Там же Санди и Лео, они медики, знают, что делать. — Он наконец начинал понимать смысл слов. Санди — это Алекс, так его тоже называли иногда. Этот высокий громила - военный, это был он. Напротив этой стеклянной стены они сидели на полу вдвоем, обнявшись, молча, ловя малейший отблеск света или движение, потеряв счет времени. Проем открылся совершенно в другом месте, там, где только что была сплошная матовая стена. Первым вышел Алекс, он был теперь в серебристом костюме и казался еще больше. Окинул с высоты взглядом обоих, выражение лица его было в этот момент совершенно непроницаемо. Глеб не успел испугаться, пытаясь подняться на непослушных затекших ногах, а он уже оказался рядом. — Спокойно, Глебсон. Все в порядке с твоим Вадиком. — Негромкий голос, будничный тон, такая знакомая теплая улыбка и бездонные глаза — все это успокоило лучше всяких слов. Он глянул и на Леву, ткнул его в плечо, одним движением поднял обоих с пола, обнял. — Сейчас спать, утром пущу к нему. К Вадиму его привел Лео — утром разбудил, вытащил из постели Левушки — они так и заснули вместе, под одним одеялом, потому что Глеб боялся оставаться один, и малыш даже не удивился, не пошутил. Он вообще не шутил на эти темы, хотя поводов для этого в их компании всегда было предостаточно. Вадик лежал на высокой койке с приподнятым изголовьем, бледный, худой, кислородная маска скрывала половину лица. Под серебристую простыню тянулась трубочка капельницы. Он спал, дышал глубоко и спокойно, чуть трепетали ресницы. Глеб едва не расплакался, только присутствие малыша заставило его сдержаться. — Пойдем завтракать, позже еще придешь, вечером будете вместе в бассейне плавать. Егор тебе потом покажет. *** Показал вот, только теперь место оказалось занятым, и они сразу затормозили, заслышав доносящиеся оттуда голоса и не решившись войти. — Почему все-таки нельзя? Что тут такого? — Видишь ли, это нарушает сразу несколько законов и правил. — Лева наконец остановился и присел рядом. — Они едва смирились с моим присутствием, только благодаря Раде и… — Он чуть замешкался, и Глеб договорил за него. — И Ани. — Да. А тут ты и Вадик. — Так Вадика сам Алекс и притащил. — Ага. Лео этим и прикрывается. А еще тем, что Алекс оставил много следов за собой. Теперь они вдвоем думают, как будут перед Радой оправдываться. За себя и всех нас. — Что там за законы такие? Им всем может влететь? Мы же никому не расскажем. Егор покачал головой. — Не в этом дело. Ты не понимаешь… — А ты не важничай и не выеживайся. Объясни. — Глеб возмущенно толкнул друга в бок. — Я слишком мало знаю и еще меньше понимаю. Но они сами пишут эти законы, они сами себе короли… Приятели не заметили, как стих шум за стеной. — Что сидим? Кого ждем? — В проеме стоял Алекс. В одних шортах, загорелый, кожа блестела от пота. Протянул им обе руки. — Заходите. Зал поражал воображение — огромный, овальный, он начинался как спортивная площадка с пружинящим покрытием, несколькими простейшими тренажерами вдоль стены, парой турников, спускавшимися с потолка кольцами. Потолок тоже был уникален — куполом, с точками ламп, которые могли светиться любым цветом любой интенсивности и очевидно выполнять роль солярия. Площадка превращалась в пляж и далее простиралось водное пространство. По берегам — потому что бассейн более походил на озеро — росли пальмы и какие-то диковинные растения; темное дно было в россыпях огоньков. Лео крутил бамбуковый шест во всех плоскостях на полпути к воде, а чуть в стороне на шезлонге полулежал Вадим. Глеб охнул и бросился к нему. — Кретин, идиот! Черт тебя дери с твоими выходками! Куда ты полез… — Какие милые семейные отношения… — Алекс довольно улыбался. Глеб грохнулся на колени перед шезлонгом, ругаясь и размахивал кулаками, примеряясь, куда бы садануть любимому братику, а тот притянул и прижал его к себе, чуть морщась от резких движений при попытках высвободиться, гладя и целуя лохматую голову. И Глеб затих, уткнувшись хлюпающим носом куда-то в плечо Вадима. — Уфф, какие сантименты. Ну хоть не убили друг друга! — Алекс отбросил свой шест Лео, промчался по краю дальше к трамплину, спружинил на доске вверх свечой и без брызг вошел в воду. Лео аккуратно убрал шесты, разогнался, крутанул сальто и нырнул вслед за ним. Глеб вывернулся их-под руки Вадима, вытирая по привычке рукавом глаза, мокрые щеки и нос, оглянулся на Левчика. — А ты чего не ныряешь? — Ну уж нет. Там вода ледяная. — Он осторожно обнял и поцеловал Вадима, придвинул поближе еще пару шезлонгов. — Я подожду, пока нагреется. — У него очевидно был опыт — от бассейна ощутимо тянуло прохладой. — Вадик, ты что, ты как? Две головы появились на поверхности в дальнем конце бассейна, не спеша рассекая воду, поплыли обратно. — Все хорошо. Только я почти ничего не помню. То есть помню то, что хотел бы забыть, но с момента, как увидел полковника, все во мраке. — Он был, бледен, но улыбался, отросшие рассыпающиеся локоны напоминали его прежнего, лет 10 назад, только в них было слишком много седины. Глаза с нежностью смотрели на брата и на Леву. — Балбес, ты понимаешь, что из-за тебя у них проблемы? Вадим озадаченно посмотрел в сторону бассейна. — Я не просил помощи. — Он упрямо мотнул головой. Глеб вздохнул — спорить было бесполезно, брат всегда поступал так, как считал нужным, бесил этим ужасно. Но в общем-то он был прав, никто не знает, что может случится. И он просто сжал его руку, и получил такое же пожатие в ответ. Пловцы уже выбрались из воды. Лео кинул полотенцем в Алекса, накинул другое на свою мокрую голову, они вовсе не выглядели озабоченными какими-либо проблемами. Глеб не мог оторвать взгляда от старшего — Алекс тоже не слишком сильно изменился. Лишь седая прядь волос надо лбом и серебро на висках, жесткие складки у рта, которых не было раньше. И зловещие круглые шрамы от пуль под ключицей, он ведь настоящий полковник… Лео был чуть меньше ростом и тоньше, чуть другой разрез глаз — это можно было заметить, только когда они так близко и рядом. Схожие движения с кошачьей грацией — у них всех была одна школа танцев и единоборств. Сейчас эти коты были расслаблены, среди своих, дома, в прекрасном настроении, они улыбались и шутили. Лео подсел к Егору, они пошептались и свалили. Алекс с полотенцем на плечах присел рядом с Глебом перед Вадимом. — Сэм, как себя чувствуешь? Устал? — Прикоснулся ладонью ко лбу, тронул запястье — там, где пульс. — Нормально, спасибо док. Слабость немного. Ты только малыша не ругай, здесь все же лучше. Алекс хмыкнул, поднял его рубашку, приспустил штаны — Глеб сжал зубы: синяки всех цветов по животу и ребрам, стянутым полупрозрачной повязкой, неровный красноватый припухший шрам чуть ниже на боку, заклеенный тоже чем-то прозрачным. Вадим откинул голову на подушку и прикрыл глаза. Ладонь двигалась в паре миллиметров над кожей, чуть задерживаясь, застывая на некоторых участках. Над шрамом пальцы проделали стряхивающее движение и застыли, чуть пошевеливаясь круговыми движениями. Гематомы изменяли свой цвет, а шрам бледнел — а может это только казалось Глебу. Взгляд искоса, подмигивающий глаз — наваждение развеялось, Алекс опустил рубашку, коснулся щеки и виска мимолетным движением — Вадик глубоко вздохнул, как после пробуждения, открыл глаза. — Дооок? — Сэээм? Глеб почувствовал укол ревности, только не совсем понятно кого к кому, по какому поводу и вообще зачем??? Они же были вместе с байкерами в их пробеге по Европе летом; Вадик рассказывал, оттуда такие никнеймы. Алекс отвел обеими руками волосы с его лица — это выглядело очень неоднозначно, нежно, даже интимно — но он еще чуть повернул голову к свету, присматриваясь к поджившим ссадинам под прядями. — Еще раз все сбреешь — накажу! — Вы как муж и жена! — У Глеба от беспокойства все сжималось внутри, но непослушный язык выдал первое, что вертелось на поверхности. Алекс снова скосил на него глаз, Вадик хохотнул. Взгляд был более чем ироничным. — Ага. Нас снова поженили. Это судьба. — Он сдвинулся. — Коленки подними. Осмотр продолжился, на голенях под закатанными штанинами тоже было все в синяках, и Глеб зажмурился. — Больно? — Вадик покачал головой отрицательно, вместо него ответил Алекс. — Это очень больно. Было. Глеб почти не знал того, давнего Алекса, кроме как то, что он доктор, который вытащил их с того света после передоза, снял с зависимости в своей клинике после, несколько лет спустя. Красавчик с обалденной женой и очаровательным ребенком. Он был глуп и туп тогда, не видел почти ничего из того, чего не хотел видеть. Надо было постареть и встретиться снова с ними, снова и заново… Этот Алекс ему чертовски нравится. Он закончил осмотр, стряхнул кисти рук, оглянулся. — Док, какие неприятности у тебя будут? — Ты про что? — Он уже был на ногах, как фокусник из-за какой-то панели вытащил столешницу, превратившуюся в невысокий столик, установил его рядом с их шезлонгами. — Твои инспекторы из ОБСЕ? — Пох… ! Это твои приятели зэки слишком много видели, секретность там ни к черту, надо будет отметить кстати. — Там тебя тоже поженили. — Вадик хохотнул осторожно, подышал, сделав пару входов поглубже. — Лучше. Не болит. — А что делаешь, когда пристают? — Алекс развернулся на вопрос Глеба и тот снова почувствовал смущение. — Наверняка же пристают? — Пристают конечно, правда теперь пореже. Вежливо объясняю, обычно понимают. — Ни тени насмешки. — У вас с малышом что-то было? Глеб запаниковал было, вопрос был двусмысленный, но ответил Вадик. — Был случай, Лео показал непонятливым фокус с монетками, и все отстали. — Они снова обменялись понимающим взглядом и улыбками. — Ты же в Штатах вроде был? Как в Европе оказался? — В Лондоне был, когда про тебя услышал. Прости, что так долго — у хохлов бардак, у Евросоюза бюрократия, тебя слишком глубоко засунули и забыли, никакой документации, а комиссары слишком тупы. И нет — я перед ними не отчитываюсь, скорее наоборот. — А Лео за что ругал? — Алекс развернулся и огляделся. — С чего взял? — Скользнул взглядом по Глебу. — Какая птичка тебе напела? А куда эта парочка подевалась? — Это я напел, то есть сказал. — Глеб защищал друзей как мог. — Лева только переводил. — Алекс ругнулся непонятно, но выразительно. — Научили, на мою голову. Лео с Егором появились в проеме двери — они тащили огромные подносы, нагруженные всякими вкусностями. — Ага, это как раз кстати. Вскоре стол бы заставлен тарелками с пожаренными на гриле мясом и картошкой, свежими овощами и зеленью, экзотическими фруктами. Лео принес кувшины с напитками, бокалы и Глеб понял, что очень проголодался. Обалденно вкусное мясо таяло во рту, он ел сам и кормил Вадика — маленькими кусочками, не подпустив ни Алекса, ни Лео к нему на правах родственника. Они уже были в состоянии шутить. — Патлы отросли, косички заплетать можно. Надо резиночку, хвост собрать. — У наших девочек посмотреть надо. — Как бы наши девочки нам всем волосы не повыдергивали… — Почему Рада сердиться будет? — Левчик, ты когда успел язык так выучить? — У меня способности. — Она вообще не в курсе, за это тоже получим. — Женщинам не обязательно все знать. — Глебушка, это не тот случай, ты не понимаешь. — Вот опять я не понимаю! Объясните дураку! Все он понимал, что дело не в феминизме, что Рада не обыкновенная женщина, а ведьма, богиня. Чертик противоречия говорил в нем сейчас, от облегчения, что с Вадиком все нормально, от досады, что Алекс так накоротке с ним, а Лео с Егором. — Я ее поцеловал. Крепко в губы. Без разрешения… — Вадик влез со своим откровением. Лева медленно поднял на него глаза, как обжег синим огнем — он пользуется своим теперешним положением, в другой ситуации получил бы в морду. Лео закинул руки за голову и отвалился на подголовник с ироничной улыбкой — он с интересом наблюдал за реакцией обоих. Алекс откровенно развлекался, его улыбка не поддавалась описанию. — Как быстро ты очнулся после этого? — Не знаю точно. — Вадик машинально дотронулся до затылка, глянул на край ладони. Улыбка Алекса стала еще шире. — Считай, отделался малой кровью. — Вадик потер ладонь, кивнул головой. — У нее было хорошее настроение. Лева, не убивай меня сразу. — Взгляд у него был виноватый. — Вот спасибо, хорошо объяснили. — Глеб не смог удержаться от сарказма. Дон-нннг! Протяжный низкий звук и легкая вибрация уже не вызывали у него прежнего приступа тревоги. Алекс и Лео переглянулись. — Что будем делать? Надеяться на хорошее настроение? — Надеяться на лучшее. Прятаться. — Алекс кивнул на овал воды. Лео чуть поежился. — Потерпишь. — Взгляд у него был непроницаемо серьезный. — Егор, парни, вы только не волнуйтесь, с вами все будет хорошо. — Он наклонил голову, как бы прислушиваясь. Лео уже встал, сделал несколько энергичных круговых движений руками. Алекс вскочил со стремительностью выпрямляющейся пружины. В два прыжка оказался у края воды — Лео последовал за ним, два всплеска, и они оба скрылись под водой. — Ты что-нибудь понимаешь? — Глеб вытаращил глаза на Леву, тот кивнул головой. — Приблизительно, помнишь, говорил про законы и правила? Нам придется поработать громоотводами. — Вадим переводил взгляд с одного на другого. Больше никто ничего не успел сказать, в проеме двери появилась фигура и спустя мгновение Рада стояла перед ними. Белая с золотом свободная туника, распущенные по плечам черные волны волос — такая роскошная и такая домашняя, она удивленно распахнутыми глазищами смотрела на мужчин. Глеб с Егором вскочили, Вадим попытался подняться — и был остановлен одним жестом — зазвенели браслеты, развернутая ладонь как будто прижала его к шезлонгу. Замешательство длилось недолго, она быстро пришла в себя, спрятав удивление за приспущенными ресницами. Притянула к себе неуверенно улыбающегося Леву, поцеловала в губы, обняла и расцеловала в обе щеки смутившегося Глеба — ему сразу стало жарко. Наклонилась к Вадиму — быстрые прикосновения рук ко лбу, вискам, поцелуй в щеку — у него наверняка все должно было зашевелиться по меньшей мере, несмотря на слабость. Мимолетный взгляд в сторону воды — как молния сверкнула их-род ресниц. — Всегда рада видеть вас всех. Хотя, по словам Саши, вы двое сейчас в Испании. — Она переводила с Егора на Глеба чуть прищуренные глаза. Ведьма прекрасно знала, какое действие оказывает на них, дышать становилось все труднее, кровь прилила во все места, зажглась пятнами на скулах. После паузы допрос продолжился. — Кто мне расскажет, как вы оказались здесь? — Вопрос был адресован скорее Егору и смотрела она теперь на него. А Глеб украдкой посматривал на водную гладь — ни ряби, ни всплеска, ни голов на поверхности. — Мы прилетели на самолете. — Левушка пытался ответить, мотнул упрямо головой и перешел на другой язык. Рада опустила глаза, устало как-то пустилась на сиденье. Защемило сердце печалью и тревогой — сейчас она была такой трогательно-беззащитной, прелестной, нежной, просто женщиной. Егор схватился за голову и грохнулся на колени перед ней, схватил за руки, покрывал их поцелуями, обнимал и целовал колени. — Рада, не надо так, ну пожалуйста! — И снова что-то не по-русски. Глеб, недолго думая плюхнулся на колени с другой стороны, уткнулся лбом в ногу. Ощутил руку на своей голове — Рада, не сердись, все же нормально, все целы! — Против этого ну никаких возражений быть не могло. Еще шорох и Вадик тоже оказался на коленях перед ней. — Ну почти… Две пары голубых и пара карих глаз против ее непроницаемо-черных, они смотрели снизу вверх с любовью и восхищением, робостью и надеждой. Ее пальцы расчесывали Левушкины вихры и кудряшки Глеба, отводили волосы Вадика с лица за уши. Они победили, она сдалась. Две мокрые черные головы появились на поверхности воды, Алекс и Лео выбрались на сушу. — Марш греться, балбесы! — сын чмокнул ее в щеку синими губами, брат в макушку; еще он успел получить шлепок по мокрому заду вдогонку. — Ой! — оба скрылись за одной из стенных панелей. Егор, не теряя времени подхватил Раду на руки и закружился с ней. Глеб уселся на теплом покрытии рядом с Вадимом. — Ты как? Тебе помочь? — Ничего, нормально. — Он тяжеловато поднялся сам, опираясь о плечо брата и расслабленно растянулся на шезлонге вновь. — Ну все, поставь меня обратно. — Егор поцеловал ее еще раз и осторожно опустил на пол. — Вау! Амиэ, Ато! — Звонкий голос пронесся под сводами: в проеме входа стояла маленькая фигурка. Ани — это была она, всплеснула руками и помчалась вперед, прямо к Егору, и он словил ее, обнимая и целуя, получая звонкие поцелуи в ответ. Ани высвободилась и встала перед братьями, с изумлением глядя на них широко распахнутыми зелеными глазищами. — Амиэ? — Чуть обернулась к маме. Она была в такой же белой тунике, каштановые волосы заплетены в косы. — Так получилось! — Рада улыбалась, и от этого и еще от искр радости, ощутимо летящих от малышки, становилось светло и беззаботно. Ани без колебаний крепко обняла Глеба, чмокнула в щеку. Рванулась к Вадиму, но притормозила, прикоснулась с осторожностью, бережно поцеловала в щетинистые щеки. Вернулись Алекс и Лео, одетые. Ани хлопнула брата по подставленной ладони и взлетела после поцелуя на руки дяди. Похоже, у них все-таки униформа, различающаяся цветами — у Лео темно-синяя и черная с такими же золотистыми полосами у Алекса. — Девочки мои, пикник здесь продолжим или в гостиную перейдем? — Пошли в гостиную, мы фрукты с собой прихватили, и бабулино вино, и всякое разное. Егор посадил Ани на плечо, Лео переглянулся с Алексом и поднял на руки безуспешно пытающегося возражать Вадика. Глеб галантно предложил руку Раде, показав язык Левчику, Ани смеялась. Все было, как в большой дружной семье, у хозяев-мужчин в руках все летало и стол был готов удивительно быстро. Лева занимался с Лео подготовкой новых порцией горячего, Глеб старательно помогал Раде расставлять посуду и блюда на столе. Ани не давала скучать Вадиму, Алекс мыл, чистил, резал, раскладывал листья салата, зелень, овощи и фрукты, распечатал керамический кувшин с вином, разлил по бокалам. Глеб вопросительно посмотрел на своего сурового ограничителя Лео. — Можно всем. Это наше вино, бабушка делает. Сразу все не пей! В тонких резных бокалах красное вино отливало фиолетовым, оно было густое и растекалось пленкой по стеклу. — За здоровье наших друзей! — Алекс поднял бокал, церемонно поклонился в сторону братьев. Стекло звенело волшебным звоном, вино было необыкновенным — не похожее ни на что, чуть терпкое, с ароматом неведомых фруктов и цветов. Голова слегка закружилась поначалу, а потом стала ясная-ясная, даже зрение, казалось, прояснилось. Ани забралась на подлокотник кресла между Глебом и Вадиком, подсовывала обоим ягоды и фрукты, кусочки необыкновенно вкусного сыра, и чего-то еще, совершенно непонятного, которым нужно было закусывать вино. Заставила Вадима съесть многоцветное желе — запросто накормила с ложки — он дурачился, корчил рожицы, в шутку капризничал. Малышка смеялась, а он балдел от удовольствия Лео рассказывал маме свои похождения, начиная с Испании и заканчивая приключениями в Днепропетровске, Глеб с юмором комментировал и дополнял — в присутствии Ани с одной стороны и Рады с другой, или же от действия вина события виднелись под другим углом, уже не в таком мрачном свете. Потом внимание переключилось на другой полюс, по другую сторону стола — они набросились с расспросами на Алекса и Вадима. Рассказ Алекса был лаконичен, одни факты — как он напросился на инспекцию, как с комиссарами ОБСЕ собирал всю доступную и не очень информацию по обе стороны условной границы, прошерстил всех гражданских бюрократов и занялся военными. Там настолько все затемнено, что европейцам разгребать и разгребать — если захотят. Он сделал все возможное, чтобы разворошить эту кучу. На след Вадика вышел интуитивно — он сказал по-другому, чуть замялся, подыскивая перевод — и несколько дней они ходили буквально рядом и безуспешно — похоже, что его или потеряли, или забыли, или вообще похоронили. Благодаря зэку с матерными частушками удалось отыскать и вытащить его, правда, заодно пришлось организовать побег группе уголовников, но это уже мелочи. Вадиму рассказывать было сложнее, как резать по живому, все только-только закончилось, еще болели сломанные ребра и плохо слушалось избитое тело. Он волновался и едва ли стал бы рассказывать про это Глебу, но Рада смотрела огромными требовательными глазищами, и он вспоминал и говорил, говорил…. Ани тихонько взяла его за руку и прижалась пушистой головой к плечу, он постепенно успокоился, разжал кулаки, перестал запинаться и смог припомнить детали и подробности своих злоключений и плена. Про соседство уголовников уже рассказывал с юмором, сглаживая углы, чтобы не пугать Глеба и Ани. Общение с ворами по сравнению с допросами военных казалась санаторием на фоне концлагеря. — Сколько я был без сознания? Мне кажется, что все было, как вчера? — Алекс принес тебя ночью, мы с Левой видели. — Глеб заметил, что Алекс тоже накрыл своей ладонью его сжатую на подлокотнике руку. — Как вы это делаете? — Мы врачи, ты же видел. Может немножко больше… Не думай об этом сегодня. Алекс налил всем еще вина, вытащил из стены гитару, устроился расслаблено. Он хорошо играл, в странном рваном ритме, похоже на джазовую импровизацию, добавил голос — красивый баритон; так можно было петь о жизни и о любви, красиво и непонятно, так, что щипало где-то в носу и наворачивались слезы… Лева слушал замерев, сидя рядышком с Радой в обнимку, и она склонила голову ему на плечо. Мелодия оборвалась, тональность резко поменялась и пошло нечто иное, ритмично-веселое. Потом Лео забрал гитару, заиграл что-то хулиганское, похожее на частушки. — Это мои стажеры насочиняли. — Егор кивнул понимающе. — Если переводить, очень заумно получается, захочешь для тренировки — попробуй. Глеб тоже хотел попросил гитару, вот только не было у него ничего оптимистичного, а весело петь грустные песни как-то уже не получалось. Он редко чувствовал себя так спокойно и комфортно, когда можно все — расслабиться без оглядки, не думать ни о чем, говорить что хочешь. И говорить хотелось о светлом и высоком. Глеб помимо воли постоянно оглядывался на Вадика — у того снова огонек горел в глазах, он улыбался и смеялся своим таким знакомым, родным до боли хохотком. Ани уже не сидела у него на коленках — она перебралась на широкий подлокотник кресла и балансировала там, жестикулируя, придерживаясь за спинку, наклоняясь чтобы сказать и выслушать. Едва не свалилась, он чудом успел ухватить ее за руку. Они прекрасно понимали друг друга, у Вадика на уровне интуиции получилось наладить с ней контакт на равных, не совсем как с ребенком, скорее, как с другом. У Глеба так не получалось и он все время попадал с ней впросак, чувствуя себя дураком. Может от того, что он сам не вырос из детского сознания, дочка Рады постоянно ставила его в тупик, как девчонка мальчишку. Интересно, братик уже сообразил, что Левчик ее отец? То, что не складывалось у Вадика в голове, ему было уже давно понятно. Лекарства, аппаратура — это было вторично; они лечили, исцеляли, возвращали к жизни какими-то своими неведомыми силами. Или его глупый братик не заметил, что он оживает буквально на глазах в их присутствии, еще быстрее при непосредственном контакте… Малыш Лео, которого Рада без опаски пускала поиграть с двумя наркошами на реабилитации, а теперь очаровашка Ани, пушистым котенком устроившаяся у Вадима — они были лучшим лекарством. Как она осторожна, маленькая лукавая ведьмочка, Глеба она обнимала без опаски, а Вадика очень аккуратно, и сидела рядышком, держала тихонько за руку, пока он не расцеловал ее маленькие ручки и сам не посадил к себе на колени. А у них наверняка есть какие-то проблемы, если Рада так сердилась на своих мужчин. Глеб поймал на себе задумчивый взгляд Егора, пока остальные переговаривались на своем эльфийском. Прижать бы его в темном уголке и расспросить с пристрастием, ведь он наверняка знает очень много. Только ведь наверняка отобьется — вон какие бицепсы накачал, с исхудавшим Вадиком задавить его массой не получится. — Санди, надо им рассказать. — Ага, испугался, наверное, угадал его мысли. Ани протянула руку, и Лева осторожно снял ее с кресла Вадима. Алекс откинулся на спинку, Лео спрятал смеющиеся глаза, Рада переглянулась с братом, оба кивнули одновременно. — У всех нас немного затруднительное положение. Вас выдернули с территории Украины несколько экзотическим способом. — То есть нелегально. — И теперь надо вернуть на землю… — То есть в реальность… — На родину так, чтобы у разных спецслужб возникло как можно меньше вопросов по несостыковке фактов и событий. — Вадиму придется долечиваться на… в Москве, наверное. И жаловаться на провалы в памяти из-за контузии. Глеб погостит денек — другой у Егора в Испании. Или, как вариант, в Монако у Лео. — Вадим возвращается на Донбасс после побега — это реальный факт, который подтвердят комиссары ОБСЕ, это действительно имело место быть. — Второй вариант — Вадима после побега находит брат и они вместе валят в Испанию или Монако на самолете авиатуриста. Понятно, что не совсем легально. Зато романтично. Глеб только крутил головой туда-сюда, Алекс и Лео выдавали информацию стремительно, почти в один голос, договаривая друг за другом, Рада внимательно слушала. Последнее предложение было от Егора, и Лео кивнул. — Мне это больше нравится. — Мне тоже. — Вадим подал голос. — На Донбасс не хочется, лучше в Ниццу. — Стоп-стоп-стоп. Ницца — это прекрасно. Но сразу куча вопросов. — На Глеба с вопросом уставилась пять пар глаз. Далеко в прошлом были те времена, когда он робел под взглядами зрителей, поклонников, журналистов. Давно научился отвечать на любые вопросы любой степени тупости или заумности, или уходить от ответа, ставить на место умников или недоброжелателей. Родные бархатные глаза брата и голубые друга — в них была любовь и поддержка, несмотря ни на что. Черные глаза были загадкой, в их бездонности могло скрываться все — от безграничного терпения, до насмешки. Он постарался собраться с мыслями — Как мы оттуда вернемся? — Чартером с Левиной бандой. — Как я буду все это объяснять? — Как обычно — невнятно. Егор, не смейся. Чем менее внятно, тем лучше. Все в общих чертах — искал, нашел, увез с помощью друга. Разговоры с местными и консульством — поможет Рада. Со своими — проблем не должно быть. — У вас все так гладко получается. Из меня сделают героя, когда на самом деле все сделали другие. Алекс пожал плечами. Для него было все понятно. — Ты же не на пикник в Украину поперся. Не преуменьшай свое участие. Глеб упрямо покрутил головой. — У вас из-за нас какие-то проблемы, а мы обязаны вам жизнью, уже который раз. Я не хочу быть свиньей, и Вадик тоже. — Мальчики, вы пообщайтесь, а мы пойдем. Мое мнение вы знаете. — Рада подмигнула Глебу и увела с собой Егора и Ани. Алекс проводил их веселым взглядом, Вадим опустил глаза, казалось, он устал, Лео обменялся какими-то знаками на пальцах с Ани. Два брата остались визави с двумя почти братьями — дядя с племянником были слишком похожи. Алекс еще плеснул вина в бокалы. — Глеб, Сэм, у вас накопились вопросы, пожалуй, целый список вопросов — задавайте, попробую ответить. — Как он угадал со списком? Педантичный Вадик действительно составил почти таблицу из вопросов, несоответствий, странных фактов в попытках объяснить необъяснимое. Там было много всего, Глеб не мог бы вспомнить конкретно и ляпнул первое, что пришло в голову. — Кто вы такие? Алекс крутил в руке бокал, вино перекатывалось по стенкам. Наверное, надо было не с этого вопроса начинать, он слишком общий и вытекает из предыдущих. Их последовательность не складывалась в голове, а Вадик молчал и не пытался помочь. Сейчас этот большой красивый человек вежливо улыбнется и скажет какую-нибудь банальную отмазку. Они и сами так часто отвечали на повторяющиеся много раз стандартные вопросы, каждый раз по-разному. Помощь пришла с неожиданной стороны — вернулась Ани. Она впорхнула в гостиную светлым облачком, взъерошила волосы брата, положила ладошку на плечо Алекса. — Хочешь посидеть с нами, звездочка моя? Беспокоишься за своих любимок? — Он отставил бокал, поднял малышку, поставил перед собой, отвел волосы за ухо, поцеловал в висок. Ани расчесала пальчиками его седую прядь, коснулась виска, уха, щеки. Мимолетные, быстрые движения, это было похоже на немой язык, обмен нежностью и любовью. Она быстренько выбралась от Алекса и снова устроилась на подлокотнике между Глебом и Вадимом. — Знаешь, Алекс, в обычной семье маленькую девочку не пустили бы в компанию таких сомнительных мужчин. — Теперь Глеб усадил Ани на свои тощие коленки; она сделала большие глаза и похлопала ресницами так, что у него все мысли в голове перепутались. Вадик договорил за него: — По меньшей мере спросили бы, разрешила ли мама? И маленького мальчика не оставляли бы под присмотр наркоманам. Взгляд лукавых зеленых глаз переметнулся на него. — Мы еще та семейка! — Что еще кажется вам странным? — Все! Все, связанное с вами. Дальше они говорили по-очереди, переглядываясь и дополняя друг друга. — Вы никого и ничего не боитесь. — Перемещаетесь свободно везде. — Вы всё умеете. — Вы экстрасенсы? — Почему вы почти не изменились??? — Раду министр боялся, кажется. — И мне так показалось. — Братья уставились друг на друга. Ани двумя руками повернула голову Глеба к себе: — Вы тоже нас боитесь? — Зайка, я вас обожаю! Вот только твою маму немножко боюсь, потому что она очень красивая. — С вами удивительно спокойно. Я боюсь, что мне все сниться и я проснусь… — И я. Что все это — глюки, бред, сон… — Глеб хотел еще сказать, «белочка», но вовремя прикусил язык. — И как вам удается съедать столько сладкого и не толстеть? — Лео прыснул со смеха, чуть не уронив пирожное, которое так дразнило бедного Вадика, который полнел от одного только взгляда на сладкое. Алекс тоже улыбнулся. — Знаю, если так палками махать, можно есть что угодно. Сколько лет прошло, но Глеб все так же, как раньше оглядывался на брата, он пытался сопротивляться, но бросил. Теперь он посматривал сознательно и специально — Вадик все чаще опускал тяжелеющие веки, еще недавно такой оживленный, теперь больше молчал. Понятно, погрустнел, когда Рада ушла весте с Левой. Может ему плохо? Сам же не скажет… Алекс казался расслабленным, он улыбался, смотрел, прикрывая глаза длинными ресницами, слушал внимательно и от его взгляда едва ли что ускользало. Ани уже удрала с коленок Глеба и переместилась за кресло Вадика. Лео прикончил пироженку и уткнулся в планшет. — Может и на другие вопросы найдете такие же очевидные ответы… — Самый очевидный — это все-таки сон. Все, что происходит с нами в последнее время, слишком невероятно. Вот, например, этот раздолбай наяву никак не может сидеть рядом со мной. — Раздолбай тотчас протянул руку и щипнул реально пребольно. — Ой! — Мне вообще кажется, что я умер, попал по недоразумению в рай. Голова такая легкая, и этот балбес лохматый тут. — Теперь балбес потянулся ущипнуть, но был перехвачен Ани. — Вот, и ангел-хранитель рядом. Вадим прижал ладошку малышки к губам, потом потерся щекой. Другая ее рука все еще крепко держала Глеба за запястье, тот не решался и не спешил высвобождаться. Тоненькие руки девочки соединились, сводя вместе большие руки двух мужчин, она сложила их вместе, ладонь в ладонь и сжала своими, маленькими и теплыми. Сжала на короткий миг, а они и не спешили отталкиваться. Как будто и должно было быть так, и не иначе, дрогнули пальцы в рукопожатии, как в последнем аккорде, когда обратного пути уже нет и не будет… Зеленоглазая ведьмочка ставила последнюю точку в этом долгом пути навстречу друг другу.