«Мы держались друг за друга… друг для друга.
Так, будто в этом мире больше нет воздуха. Будто для нас никогда не существовало спасения.»
На улице веял прохладный ветерок, но это вовсе не отменяло того факта, что погода была тёплой. Почти семь часов. Вечер. Сегодня на удивление тихо. Дети уже не кричат, а местные алкоголики неожиданно притихли. Осень подкрадывается незаметно. Тэхёну кажется, что лето окончательно уходит, когда начинается проливной дождь. Парень не был ярим фанатом лета. Как минимум из-за вечной жары и насекомых, что то и дело кусают и жужжат над ухом и без того бессонной ночью. Большего всего Тэхён любил осень и весну. Ни жарко, ни холодно, да и бонусом ко всему красота вокруг. Быстро спрятав блокнот в сумку, закрепив при этом ручку на обложке, парень направляется к выходу. Заперев дверь, он аккуратно спускается по не слишком устойчивой лестнице и быстро забегает домой. Тэхён бы не отказался сейчас прогуляться под этим самым дождём, вот только здоровье в последнее время подводит. Он бы позволил себе предположить, что в свои 24 его начинает подводить здоровье, однако решает отрицать это. Парен остаётся дома. Тэхён вешает свой пиджак в коридоре и направляется на кухню. Достав с верхней полки бокал и взяв вино, Тэхён проходит в просторную гостиную. Она не отличалась дорогой мебелью или техникой – простая, но уютная. Да и где это видано, чтобы в их районе богатые люди жили. Нет, здесь только никому не нужные, самим Богом забытые отбросы общества… В большинстве случаев. Тэхён ставит полупустую бутылку и бокал на столик, достает из сумки тот самый блокнот, что несколькими минутами ранее так старательно прятал, только бы не намочить страницы. Он смотрит в сторону окна, откуда отчетливо слышно стук капель о подоконник, и, наливая бордовую жидкость в бокал, делает короткий глоток. Тэхёну всегда нравился дождь, у него особенные чувства к нему. Парень ставит бокал обратно и быстро начинает что-то выводить чёрной именной ручкой.***
В квартире раздается тихий щелчок. Чонгук заходит в темное помещение максимально тихо. Только бы отец не услышал. Он тихо проходит мимо валяющихся пакетов мусора и бутылок. Закрывает нос, проходя мимо гостиной, и заходит в свою комнату. Парень облегченно выдыхает. Эта квартира полна ненависти и страха. А ещё тошнотворным запахом рвоты и мочи, который, кажется, не вывести ни из квартиры, ни памяти. С отцом Чонгуку не повезло... Он оказался слабым, и с самого детства показывал сыну каким мужчина быть не должен. А вот мать у Чона была сильной. Она отчаянно боролась за эту жизнь. Желала вырастить сына настолько хорошим, насколько это возможно в её ситуации. Уже с пяти лет Чонгук знал, что такое эта самая жизнь. Именно поэтому он стал таким, какой есть. Кем-то, на кого всегда можно положиться, и кто не даст в обиду. Тем, кто будет беречь до последнего вздоха, но это касалось только его матери. К остальным же Чонгук не проявлял ровным счетом ничего, кроме разве что агрессии. Он не был социофобом и вовсе не боялся знакомиться. Нет, просто боялся полюбить. Потому что он знал... Знал, что любовь закрывает глаза и ставит тебя на колени. Мать Чонгука трудилась на двух работах, только бы иметь деньги хотя бы на кусочек хлеба. И парень очень сильно дорожил ею, поэтому сам начал работать, несмотря на юный возраст. На часах 18:56 . Чонгук выбрасывает из рюкзака все книги с тетрадями, засовывает внутрь рабочую форму и достает с верхней полки одну из камер. Тихо открывает дверь комнаты. Заходит в гостиную, где спит пьяный отец. Закидывает мусор в огромный пакет. Берет ещё два таких же и тихо выходит из дома. На улице ужасный ливень. — Блять. - матерится про себя Чонгук. Похоже придется промокнуть. Не слишком он горит желанием возвращаться “домой”.***
— Чонгук, можешь идти домой, уже десять часов. – послышался мужской голос с конца магазина. — Десять? - немного растерянно спросил Чонгук. – Хорошо, мистер Кан. Парень вышел из-за кассы и направился в комнату персонала. Переодевшись и аккуратно положив форму в рюкзак, Чонгук вышел из комнаты и направился на выход. Однако мистер Кан, что уже стоял за кассой, остановил парня. — Чонгук, ты в последнее время начал работать усерднее, так что вот, держи. – Кан протянул белый конверт. — Мистер Кан, что это? – нахмурившись, спросил Чон. Конечно, он знает что это, просто вопрос зачем? — Считай это небольшой премией за твою работу. – ответил мужчина, улыбнувшись, и на его лице появились ямочки. — Ох... Спасибо, мистер Кан. Но вам правда не стоило. — Бери уже, пока я не передумал. Чон забрал конверт, пряча как можно глубже в рюкзак. Чонгук ещё раз поблагодарил директора и, отклоняясь, пошел на выход. Мистер Кан или Кан Соджун был владельцем магазинчика, в котором работал Чонгук. Он был очень приветливым и хорошим мужчиной. И он, пожалуй, единственный человек, кому Чонгук по правде доверял. Если так подумать, то мистер Кан был ему почти за отца. Он знал про проблемы в семье парня и всячески старался помочь. Вообще-то Чонгук не собирался рассказываться про свои проблемы мистеру Кану, он не из тех, кто любит выносить свои проблемы на показ. Просто однажды он пришел на работу весь побитый и в ссадинах, и в момент, когда он переодевался, мистер Кан зашел в комнату. И вечные отговорки о том, что он где-то упал, не прокатили. Как-то раз Чонгук даже оставался у него дома, потому что отец выгнал его из квартиры, а мать работала в ночную смену. Оставаться на улице не вариант. Если честно, в их-то районе это самая плохая идея, что может прийти в голову. Здесь ночью вообще лучше нос на улицу не совать, не то что спать на какой-то скамейке, мало того, что украдут всё, что можно перепродать, так ещё могут прикончить. Чонгук возвращался темными переулками домой. Ему не было страшно, драться он умел. Спасибо стайке задир со двора ещё со времен младшей школы. Дождь немного прекратился, но скопления чёрных туч вперемешку с громом предвещало, что скоро он снова продолжится. Как бы сильно Чонгук не хотел возвращаться домой, но миссис Чон должна была вернуться сегодня с работы немного раньше, чем обычно, а оставлять её саму с отцом Чонгук уж точно не собирался. Мало ли что взбредет в голову этому пьянице. Он вообще-то предлагал ей подождать его в магазине, но та отказалась. Любит отца. До сих пор... Чонгук не знал, какая сильная должна быть любовь к человеку, чтобы оставаться с ним спустя столько времени. Чтобы прощать ему все его выходки, все побои и его пьяный бред. Чон боялся такой любви. Любви, которая, отчаявшись, завязывает глаза кровавым платком. Парень поднялся на свой этаж и тихо просунул ключ в отверстие, провернул его два раза и так и застыл с чувством зарождающейся внутри бури. С самого порога парень услышал крики, которые сопровождались бесконечными матами. — Ах ты, конченая мразь! Я же говорил тебе принести деньги! – орал разъярённый мужчина. Чонгук быстро скинул рюкзак и вбежал в гостиную, откуда исходили крики. Перед парнем открылась картина, которую он боялся увидеть больше всего. Мать, лежащая на полу в крови еле дыша, и отец, который бьет её ногой куда попадет. Проходит всего секунда, прежде чём разум Чонгука полностью застилает невидимая пелена, и он набрасывается на отца, как разъяренный тигр. Первый удар приходится в челюсть. Пьяный отец падает от неожиданности, пытаясь собрать и без того не трезвый разум воедино. Чонгук поднимает его за края футболки, ставя на ноги. — Вставай! Что ж ты женщину, что слабее тебя физически бить можешь, а теперь решил остановиться? Давай, бей! – кричал как вне себя Чонгук. Но пьяный отец лишь замахнулся, ударяя Чонгука в плечо. И то ударом это тяжело назвать. — Как ты посмел к ней прикоснуться! – прошипел тот сквозь зубы, в страшном риске стереть их в порошок. — Да кто ты вообще такой?! – Чонгук повалил отца на пол и начал бить. — Посмотри, что ты сделал с нашими жизнями, урод! Да мне фамилию твою носить стыдно, ты это понимаешь?! – в ответ послышалось лишь неразборчивое бормотание. Ещё один удар и мужчина окончательно отключился. Чонгук встал, смотря на отца со всей неприязнью. — Если бы ты только знал, как я ненавижу тебя... – тихо прошептал Чонгук и, подхватив миссис Чон на руки, вышел из гостиной, взял рюкзак и громко захлопнул дверь. Спускаясь по лестничной площадке, Чонгук тихо шептал: — Мамочка, ты слышишь? Мам... – слёзы больше не могли держаться, упали хрустальными каплями на грудь женщины. — Мамочка... — Чонгук~и, – тихо прошептала женщина, протягивая руку к лицу Чона, аккуратно утирая слёзы. — Не плач, малыш. Всё хорошо... — Мамочка, ты только не засыпай, хорошо? Потерпи ещё немножко. – молил Чонгук миссис Чон, идя уже по улице. — Пожалуйста. Я же не смогу без тебя. У меня же больше никого нет. — Хорошо... Я люблю тебя, Чонгук~и. — И я тебя. Не засыпай. Пожалуйста.***
Чонгук сидел в холодном коридоре уже несколько часов в ожидании доктора. Он был ни живой, ни мёртвый, и только Богу, в которого впервые в жизни решил поверить, молился, чтобы всё хорошо было. Наконец-то из процедурной вышел врач. По его лицу можно было понять, что что-то не так. — Чон Чонгук? – спросил доктор, снимая перчатки. — Да. – ответил Чон, подскакивая на ровные ноги и подходя к доктору. — Мне очень жаль. Мы... не смогли её спасти. – как можно спокойнее произнес врач. — Что? – одними губами произнес Чонгук. — Мне жаль... – врачам всегда сложно оповещать о таком. — Вы шутите?! Она не могла умереть! — Мистер Чон... — Не называйте меня так! Я ненавижу это имя! Слышите! — Хорошо, хорошо, Чонгук, пожалуйста, успокойся. — Это он во всём виноват! Если бы не он... – Чонгук мотал головой, утирая слёзы, что волной нахлынули на него. — Если бы... – парень резко присел, задыхаясь от собственных слёз. Доктор присел напротив Чонгука, понимая во что это может превратиться, если он сейчас ничего не сделает. — Чонгук, я понимаю, что она была очень важна для тебя, и ты так молод... Но пойми, рано или поздно с каждым из нас такое случится. Каждому из нас предназначено свое время... Её время уже настало. – говорил доктор, пытаясь успокоить парня, при этом держа его за руки. — Что я теперь буду делать?***
Кое-как успокоившись, парень всё же подписал документы и вышел из здания. Чонгук замер, стоя на пороге больницы. Он уткнул взгляд в землю, а его лицо, кажется, разучилось выражать какие-либо чувства. Еле перебирая ногами и всё также смотря в никуда, он спустился с лестницы и пошёл, сам не зная куда. Для Чонгука его мама всегда была будто супергерой. Она не сдавалась и отчаянно боролась с этой жизнью, но хорошие люди всегда умирают раньше. Она так желала, чтобы Чонгук имел всё, что ему нужно, всё, что он хотел. И никогда не просила ничего в замен. Она любила его так сильно, как, кажется, никто другой. На самом деле отец Чонгука не всегда был такой. Раньше он был примерным мужем и отцом, вот только жизнь имела свои планы. Бизнес, который мистер Чон так усердно строил и которым почти что жил, в один день просто исчез. Чон задолжал не тем людям и в конце концов остался почти с ничем. Прекрасный дом, машины, деньги – со всем пришлось попрощаться. А потом всё чаще он появлялся дома пьяным, а итогом всё стало таким, каким есть. И Чонгук мог бы хранить светлые воспоминания про отца, но он был слишком мал, чтобы помнить каким он был на самом деле. До того как его сломали, до того, как он больше не смог встать с колен. Так с почти ежедневными побоями, криками и матами ненависть Чонгука росла вместе с ним. Чонгук ненавидел отца за то, что сдался, и он всегда говорил маме, что чтобы с ним не случилось, и где бы он не оказался, никогда не будет таким же как отец. И он правда старательно пытался стать отличным парнем и хорошей поддержкой для своей матери. Но теперь, когда её больше нет, Чонгуку ничего больше не хочется. Он до сих пор не может поверить в то, что она ушла. Чонгук достал из кармана куртки почти разряжений телефон с мелкой паутинкой на стекле. Время 03:45. На улице было на удивление тихо, наверное, потому что капал дождь. Только иногда в ушах отдавались разговоры с чьих-то домов и заливистый смех... А может это был плач, Чонгуку было всё равно. Он просто шёл, куда вели ноги. Знал бы ещё куда. Домой он совсем не хотел возвращаться, да и опасно было это. Не для него. Для отца. Чонгук убил бы его, но он обещал матери, что не опустится до его уровня. К тому же загреметь за решётку в 17 – не слишком обнадёживающее будущее. Он был уже абсолютно мокрый и даже начал мелко дрожать. С волос то и дело срывались холодные капли, иногда останавливались на длинных трепещущих ресницах и продолжали свой полёт до расплывшейся по всему асфальту воды. Чонгук уже потерялся во времени. Он сам не знал сколько уже бродит по этим улицам, и почему к нему всё ещё никто не докопался. А может его никто не трогал, потому что Чонгук выглядел слишком жалко... В какой-то момент он столкнулся с кем-то плечом. Ну вот. Сейчас и докопаются. — Извините. – бесцветным тоном сказал парень. — С тобой всё хорошо? – голос такой трепетный, будто у ангела. — Парень? Ей...***
Чонгук очнулся в неизвестной ему комнате. Она не была очень большой, но в сравнение с той, в которой жил Чонгук, казалась ему довольно просторной. Эта комната казалась такой теплой и уютной. Белые стены сходились к одной большой с почти выгорелыми салатовыми обоями с некими узорами. На этой же стене расположились две длинные полки над кроватью. Там стояло много книг и ещё несколько различных статуэток и растений. У изголовья и конца кровати весели различные картинки, среди которых Чонгук так же заметил несколько листков со стихами. По пробирающемуся сквозь тонкую щель свету парень понял, что уже утро. А может и вовсе день, Чон не знал, часов в этой комнате не было. Только небольшой шкаф и длинный стол возле двери. Над столом так же, как и над кроватью, весели какие-то картинки. Но то, что больше всего привлекло внимания Чонгука, так это множество полок и всё с книгами. И самое главное – печатная машинка посередине стола. Если бы не обои на одной из стен и персидский ковер на полу Чонгук точно бы утверждал, что он не в их районе. Всё в этой комнате было как будто из другой жизни. Из жизни человека, который отчаянно пытается выжить в этом тёмном никому не нужном районе. Чонгук рассматривал эту светлую комнату в попытках осознать, где же он. В квартире было довольно тихо, к чему так не привык Чонгук. Был слышен лишь тихий шелест листов бумаги и слегка ощутимый заложенным носом запах вкусной еды. Если говорить на чистоту, несмотря на незнакомую комнату, Чонгук чувствовал себя как никогда спокойным. Дверь тихо проскрипела, впуская внутрь рыжий комочек шерсти. В комнату зашел рыже-белый кот. Он не обратил на Чонгука ни малейшего внимания, вскочил на подоконник и улегся прямо возле цветка. За ним через несколько минут в дверях появился парень, шёпотом зовя кота к себе: — Тао... Ей... – парень наконец-то обратил внимание на Чонгука, что непонимающе смотрел на парня. — Ты проснулся? Надеюсь, я тебя не разбудил. – уголки его губ чуть приподнялись. — Нет. Всё хорошо... – прохрипел Чонгук, чувствуя, как по горлу разливается обжигающая боль. — Меня зовут Ким Тэхён, но можешь звать меня просто Тэ. По голосу я так понимаю, что самочувствие твоё не улучшилось... – парень слегка нахмурил брови, подходя к кровати. Если бы не рыжий кот, который быстро соскочил к хозяину, то Чонгук так бы и пялился на Кима. На фоне их непокорного района, где люди ходили в спортивных костюмах, с татуировками почти по всему телу, и выглядевшие как настоящие убийцы и наркоманы, Тэхён очень выделялся. Его аккуратные брюки, идеально лежащая рубашка и пальто в руке делали его образ каким-то необычным для Чонгука. И пожалуй единственное, что его придавало, это русые кучерявые волосы, что были не уложены, но даже это не портило его образ, наоборот… придавало ему какой-то загадочности. Будто перед Чонгуком не реальный человек, а какой-то литературный персонаж... Или поэт. — Ты поэт? – резко выпалил Чонгук, стараясь отрывать глаза от Тэхёна хоть на секунду. — Это настолько очевидно? – удивленно спросил Тэхён, выходя из комнаты. — Наверное... — Что ж, теперь ты знаешь, что меня зовут Тэхён, и я поэт в этом забытом районе... – сказал Ким, останавливаясь в проеме дверей. — Не хочешь сказать мне хоть что-нибудь о себе? — Меня зовут Чонгук. Просто... Чонгук. – сказал парень, отводя глаза в сторону. — Хорошо, просто Чонгук. – Тэхён посмотрел на него и улыбнулся. — Кушать будешь? Чон ничего не ответил, только положительно махнул головой. Тэхён ухмыльнулся и вышел из комнаты. Чонгук медленно поднялся с кровати, голова всё ещё ужасно кружилась, а от резкого движения виски и вовсе будто решили взорваться фейерверками в ту же секунду. Кое-как парень всё же сполз с кровати и направился на кухню. Выйдя из комнаты, он медленно осмотрел помещение. С левой стороны входная дверь, возле нее небольшой шкаф, на котором уже красовалось пальто Тэхёна, что ещё несколько минут назад было у него в руках. Прямо ещё одна дверь. “Наверное, ванна” – подумал Чонгук и не прогадал. Справа коридор заканчивается и выходит в какую-то комнату. Всё довольно светлое и чистое, даже мебель, которой похоже уже не мало лет, выгладит довольно ново. На стенах картины известных Чонгуку художников. Здесь и Моне, и Ван Гог, и кто хочешь найдется. Чонгук идет в ту сторону, откуда слышатся шорохи и вкусно пахнет. Парень входит в гостиную. Или вернее будет сказать гостиную-кухню, всё, что их делит – это всего лишь небольшая барная стойка, хотя и это тяжело назвать таковым. На кухне Тэхён накладывает в тарелки еду. Куриный суп, кажется. Под ногами рыжий кот мурлычет, трется, тоже кушать хочет. Чонгук садится за высокий стул возле стойки, принимаясь рассматривать гостиную. Светлые стены без обоев, диван, расположенный почти в центре комнаты, позади которого развешены на стенах фотографии, плакаты в рамках и виниловые пластинки. Перед диваном небольшой журнальный столик и телевизор. Ровно напротив кухни стоит длинный низкий стеллаж, на котором расположился виниловый проигрыватель, в углу цветок монстеры и красивый винтажный светильник. Одна из его полок и часть другой заставлены самими пластинками. Всё остальное же заполнено книгами. Сбоку от него большой стеллаж, и конечно, он также абсолютно весь в книгах. На полу персидский ковёр, а в углу между ними один высокий стул, такой же как тот, на котором расположился Чонгук. “Уютно… Но сколько это всё стоит?!” – мелькает мысль в голове Чона. Возле дивана также расположилась дверь на балкон. На улице светит солнце, хотя ещё рано, утром был дождь. Как Чон вообще тут оказался? Парень абсолютно не помнил. Последнее воспоминания было, как Чонгук столкнулся плечом с кем-то, а после ничего... темнота. Ах да, и тот ангельский голос. Тэхёна, как он уже понял. — Как я попал сюда? – спросил Чонгук, поворачивая голову к парню, который насыпал корм для Тао. — Говоришь так, будто это другой мир. – с насмешкой сказал Тэхён. — Я притащил тебя к себе. Чуть не помер пока дошёл... Сколько ты вообще весишь? — Зачем ты вообще меня тащил к себе? – нахмурившись, спросил Чон. — А что я должен был тебя на улице бросить? Ты весь бледный был, промокший до нитки, вот я и по доброте своей забрал тебя к себе. Ты, видимо, вообще этому не рад. – абсолютно равнодушно ответил Тэхён, хотя немного неприятно. — Прости... Просто иногда мне кажется, в нашем районе и самый безобидный человек может тебя прикончить. — Максимум, где я могу тебя “прикончить”… – Тэхён немного заминается, он не любит такие слова. — Это на листке бумаги. – ответил, и уголок его губ слегка приподнялся вверх. Чонгук улыбнулся. Наконец-то. Живой эмоциональный человек. На том спасибо. — Мне кажется, или ты не из этой части района? — Я из северной части. – спокойно ответил Чонгук, подтягивая ближе к себе тарелку с супом. — Значит я прав. Это западная часть… — Западная? Серьёзно? – перебил парня Чон. — А что ты так удивляешься? — Да просто далеко это от моего дома, – Чон запнулся, тяжело ему это место теперь домом звать. Его там даже никто не ждёт. — Да и работаю и учусь я там же… — Учишься? Но... – Тэхён нахмурил брови, а потом удивлённо спросил. — Ты что учишься в школе? — Да. Выпускной класс. – как-то настороженно ответил Чонгук. — Я то думал ты старше меня. А получается тебе всего… – Тэхён был явно удивлён. — 17. — 7 лет разницы значит. – задумчиво тянет он. — Тогда получается я твой хён. – с яркой квадратной улыбкой произнес Ким. Чонгук от чего-то невольно засмотрелся.***
Парни уже доели суп, Тэхён быстро помыл посуду, пока Чонгук переместился на мягкий диван. На столике лежали листы бумаги. Все расписаны. Чонгук хотел посмотреть, но всё же не решался. Наконец-то домыв посуду, Тэхён сел возле Чонгука и быстро собрал все листки в кучу. Чонгук молчаливо наблюдал за Тэ. Тао тоже пришёл, скрутившись в комок возле Чонгука. — Ты ему понравился. – с нежной улыбкой сказал Тэхён. — С чего это ты взял? — Он почти никогда не подходит к незнакомцам. А тут всё кружит возле тебя. – Тэхён погладил кота по макушке и сел на диван. — Хён, думаю, это будет немного нагло с моей стороны, но… могу ли я пожить у тебя некоторое время. — Тебя выгнали из дома или что? – спросил Тэхён с насмешкой в глазах. — Я сам ушёл. Не нужен я там никому больше. – серьёзно заявил тот. — Ох… Ну, у тебя хотя бы есть родители. И похоже, ты все же был нужен им, раз они до сих пор тебя воспитывали. Вот я своим вообще не нужен. – улыбнулся Тэхён, но это улыбка была какая-то чересчур грустная. — Я был нужен только своей матери, а теперь её нет. А своему конченому отцу-алкоголику я никогда не был нужен. Так что я почти такой же, как и ты. — Что ж, похоже два одиночества нашли друг друга. Парни долго разговаривали, рассказывая друг другу о своей жизни и о себе. Чонгук всё спрашивал Тэхёна что-то, только бы дальше слушать его. Он, пожалуй, никогда ещё не чувствовал такого, никто ещё не был ему так интересен, как этот поэт из трущоб. Что-то в нём заставляло сердце Чона трепетать. Время было позднее, на улице уже потемнело. Только совсем редко из окон соседей, где ещё горел свет, доносились смех и разговоры. Наверное, и в квартире Тэхёна было так же… Если честно, Чонгук проклинал свою болезнь. Его снова начало знобить, так ещё и в сон клонит. А он совсем не хочет спать. Чонгук так хочет продолжать слушать этот божественный голос, что разговаривает стихами и цитатами из литературы. — Чонгук, давай ложиться. Уже поздно. – тихо сказал Тэхён, видя, как укутанный в тёплый плед Чонгук отчаянно пытается бороться со сном. — Смотри, даже Тао спит. – он указал на рыжий комок у него на руках. — Я не хочу… Правда. – еле слышно ответил Чонгук, стараясь не закрыть тяжёлые веки. — Идём. – Тэхён встал с дивана, аккуратно перекладывая кота на край возле подушек. — Я дам тебе чистую одежду и пойдём спать. Надеюсь, моя кровать тебе подходит, а если и нет, то не думаю, что диван тебе понравится больше… — А ты где будешь спать? – тихо перебил его парень. Чонгук уже такой взрослый, а привычка резко спрашивать то, что так интересует, никуда не исчезла. — На диване. — Поспи со мной. Пожалуйста. – Чонгук посмотрел на Тэхёна с мольбой. И может будь Тэхён не столь уставшим, он бы отказал Чонгуку. Да и этот молящий голос просто не позволяет отказать. — Ладно. Пойдём уже. – ответил Ким и, зевая, вышел из гостиной. Тэхён как никогда был рад, что любит носить большую одежду. Так как Чонгук был немного крупнее Тэхёна, вещи, которые идеально сидели на Тэ, Чонгуку были бы либо слишком маленькие, либо впритык. Так что Тэхён пожертвовал любимую безразмерную рубашку, которая Чонгуку пришлась как раз и всё ещё оставалась немного великовата, ну и шорты. Тэхён ещё раз вымерил температуру младшему, дал таблетки и наконец-то заполз под тёплое одеяло. Парень включил ночник возле кровати и устроился у стенки. Чонгук аккуратно лег сбоку, пытаясь лишний раз не двигаться. — Прости Чонгук~а, что у меня одеяло такое маленькое. Тебе, наверное, не удобно... Я просто сам здесь сплю, а другого одеяла нет. — Да все норм, не парься. Тэхён улыбнулся, повернувшись лицом к стене. За окном, как и обычно бывает, кто-то громко смеялся, перемешивая отборные маты с алкоголем. В этом районе редко можешь насладиться тишиной. Но даже несмотря на это, Чонгук чувствовал себя очень спокойно. Он, кажется, никогда ещё не был настолько уверен, что завтра проснётся выспавшимся. — Знаешь, Тэхён... У меня такое впечатление, будто я знаю тебя всю свою жизнь. — У меня тоже, Гук~а. – тихо прошептал Тэхён. — У меня тоже… Похоже, он почти уснул.***
Тэхён проснулся от шума за окном. Парни так и не закрыли его вечером, и теперь в комнате было довольно прохладно. По телу пробежался табун мурашек то ли от холода, то ли от осознания, что он спит на груди Чонгука. Тэхён сначала чуть не подорвался с кровати, но холодный воздух, окутавший тело, не давал покинуть тёплые объятия. Дверь, как это часто бывает по утрам, тихо скрипнула, и в комнату зашёл Тао. Кот ловко запрыгнул на кровать и лег возле Тэхёна, свернувшись клубком. — Тао, ты снова всю ночь по дворам разгуливал? – прошептал Тэхён слегка хриплым после сна голосом. Пройдясь большой рукой по рыжей шерсти, Тэхён все же находит в себе силы и вылезает с кровати. Парень аккуратно переступил через Чонгука, вставая на холодный пол. Тэхён взял сигареты с подоконника, и тихо ступая по отдельным доскам, которые не скрипят, вышел из комнаты, а за ним и Тао. В их районе редко бывало по-настоящему тихо, но раннее утро было именно тем временем, когда улицы шумели менее всего. Тэхён любил эту осеннюю прохладу, которую таило в себе утро. Он наслаждался ею. Вот и сейчас он направлялся на балкон, чтобы почувствовать трепет сердца. Он стоял на балконе, выкуривая сигарету, что оставляла на губах горький осадок. Несмотря на то, что квартира у Тэхёна была довольно уютная и в хорошем состоянии, о балконе так сказать нельзя. Хотя утверждать, что он вот-вот развалится, тоже. Это был тот обычный немного побитый временем балкон, внутри которого было не так уж и плохо. По крайне мере так думал Тэхён, и так казалось его редким друзьям. Может снаружи он и выглядит ржавым, и может в одном из окон было треснувшее стекло, через которое все время затекала вода во время дождя, но как же, черт побери, приятно стоять здесь с утра и выкуривать сигарету, попивая при этом виски. Однако сегодня сигареты без компании виски и даже без кофе. Но, как всегда, неизменно с рыжим красивым котом, который сидит на подоконнике, заинтересовано наблюдая за медленно просыпающейся улицей. — Вечно ты сидишь здесь со мной, будто делать больше нечего. – с улыбкой проговорил парень, снимая футболку. Утром ему от чего-то часто бывает душно. И пока Тэхён с Тао задумчиво стояли на балконе, Чонгук уже проснулся и, не найдя Тэхёна в кровати, быстро пошёл умываться, чтобы как можно скорее найти нового знакомого. Он проснулся как раз в тот момент, когда одна часть кровати опустела, а дверь комнаты тихо закрылась, и слышал даже то, как Тэхён разговаривал с Тао. Чонгук прошёл в гостиную. Белая длинная тюль, которая разделяла комнату и балкон, слегка подлетала от ветра, проходящего из балконной двери. Чонгук останавливается напротив и смотрит на красивую спину Тэхёна. Он стоит в одних серых спортивных штанах, похожий на обычного парня из их района. Сейчас это не тот поэт, который затерялся в незнакомых дворах, это тот, кто принадлежит этим дворам. В комнату залетает холодный ветер, поднимая легкую тюль, как паруса, и будто отодвигает её, приглашая зайти на балкон. Тэхён вдруг оборачивается с самой прекрасной улыбкой на губах, опираясь на раму окна локтями. Ветер перебирает пряди его неуложенных волос, приспущенные штаны открывают вид на резинку чёрных трусов, а в левой руке дымится сигарета. И Чонгуку вдруг кажется, что все-таки нет. Тэхён не отсюда. Будто вылез из романов своих и стоит теперь перед ним весь такой очаровательный. Что за мысли? — Кофе? – спрашивает Тэхён все ещё до ужаса хриплым голосом, который заставляет мурашек пробежаться по телу. А Чонгук без возможности оторвать от него глаз говорит еле слышное “да”. Тэхён тушит сигарету в пепельнице и, пропуская Тао внутрь, выходит вместе с ним, закрывает балкон. Он аккуратно поправляет тюль и проходит на кухню. Чонгук ещё несколько минут стоит неподвижно, пока Тао, зацепив его хвостом, запрыгивает на диван. Чонгук сначала смотрит на кота, потом на Тэхёна, который уже ставит чайник, и вдруг становится очень благодарным этому коту. Парень наконец-то проходит в кухню и садится за стол. — Слушай, Тэхён, а почему ты всегда разговариваешь с Тао так, будто он и вправду все понимает? – вдруг спрашивает Чонгук. — Потому что я предпочитаю считать, что он правда меня понимает. Вообще Тао довольно умный кот. – отвечает Тэхён, оперившись на столешницу и сложив руки на груди. — Порой мне кажется, что в прошлой жизни он был человеком, а теперь переродился котом, чему очень рад. Да, Тао? – на что кот лишь мяукнул. — И правда понимает... – как-то удивленно ответил Чонгук. — Мне иногда тоже хочется быть котом. Живешь себе припеваючи, гуляешь где вздумается, хочешь по крышам лазишь, хочешь по улицам бродишь. Никто тебе не скажет что нужно делать, ведь ты сам себе хозяин. Спишь, ешь, гуляешь, что ещё нужно? – мечтательно спрашивает Тэхён, смотря на Тао, что уже во всю царствует на диване. — Где ты его нашел? — Неправильный вопрос, Чонгук. Спроси лучше, где он меня нашел? – с улыбкой говорит Тэхён. — Ну и где же? — У меня дома. Я в тот день допоздна писал роман. Это была жаркая июльская ночь, и окно в моей комнате было открыто... вот как сегодня. А этот негодник по ночам только и делает, что по району бродит и в окна заглядывает. Вот и ко мне решил заглянуть, только остался. Даже не знаю сколько ему на самом деле лет. Я думал над тем, чтобы назвать его Джиху – свободный, но потом подумал, что это совсем не его имя, и назвал Тао. — А Тао? Что оно значит? – заинтересовано, впрочем, как и всегда, спросил Чонгук. — ”Большие волны” с китайского... просто он тоже любит дождь. В тот день, когда я тебя забрал к себе... Тао вытащил меня на улицу. Он все мяукал, крутился под ногами и не давал мне ничего сделать, а когда мы наконец-то вышли на улицу, привел меня к тебе. — Так это он меня спас? – переводя взгляд на кота, который почему-то смотрел на него. — Можно и так сказать. – ответил Тэхён, выключив чайник и начиная делать кофе. “Не знал, что волны спасают.” – подумал Чонгук и прошептал “спасибо”, смотря на беззаботно лежащего Тао. — Тебе сколько сахара? – спросил Тэхён, крутясь возле столешницы. Чонгук все ещё заинтересовано наблюдал за ним, смотрел на сильные плечи, спину и сам не мог понять, в чем дело. — Чонгук? – переспросил Тэ, посмотрев на парня. — Я не люблю сахар. – с еле заметной улыбкой произнес Чонгук. — Правда? Я думал... ладно, не важно. Без сахара, так без сахара. – Тэхён взял два стакана ароматного кофе и поставил на стол. — Ты любишь сладкое, да? Положил две ложки сахара. — Такой внимательный... – немного удивленно подметил Тэ. — Ну, не то чтобы меня можно было назвать сладкоежкой, но да, люблю. За окном все также пасмурно, солнце не спешило появляться в этих местах. Там, за ним серые будни, умытые проливным осенним дождем и окутанные холодным ветром. Район все больше начинал шуметь, люди уходили на работу и учебу, даже не пытаясь сбежать от своей реальности. Но в этой квартирке на последнем этаже расцветала весна и тучи начинали развеиваться. Тэхён так и сидел за столом с Чонгуком без футболки. Тот усердно старался переключить свое внимания куда угодно, только перестать уже так откровенно пялиться на тело Тэхёна. “Как он может так спокойно сидеть полуголым перед человеком, которого только узнал? Хотя, с другой стороны, это же его дом, чего ему стыдиться? И вообще это мне должно быть стыдно, что я так бесцеремонно уставился на его тело” – рассуждал Чонгук, уткнувшись глазами в поверхность стола. — Чонгук? – уже в третий раз звал того Тэ. Парень подался немного вперед и прикоснулся рукой ко лбу Чонгука. Тот от неожиданности отскочил от Тэхёна, как ошпаренный. Ещё и со стула чуть не упал. — Ты чё делаешь? – спросил Чон, вылупив глаза на парня. — Да вот думаю, может тебе все ещё плохо, а ты мне не признаешься. – спокойно сказал Тэ, смотря на Чонгука, что в миг от чего-то залился краской. Подумать только, выглядит как чертов ловелас, а ведет себя как мальчишка. — Нет, все в порядке... Просто задумался... что значит твое тату? – парень перевел взгляд на правую ключицу Тэхёна. — А, вот оно что. – с улыбкой произнес Тэ и провел пальцами по тату. Оно было очень аккуратным, делал его явно хороший мастер. Красивыми каллиграфическим шрифтом было выведено “the secret of Shakespeare”. — Ты не слишком любишь литературу, да? — Не особо... — Это переводиться как “секрет Шекспира”. Этот секрет… – Тэхён чуть зажмурил глаза. —Он заключается в том, что никто на самом деле не знает, существовал ли Шекспир. Я нахожу это довольно увлекательным. Люди утверждают, что Шекспир был великим писателем и это неоспоримый факт, но при этом они сомневаются в его существование просто из-за того, что он знал то, чего человек его положения в то время знать якобы не мог. Я считаю, что мы в этом схожи с ним. Я все ещё здесь, но ты не можешь утверждать, что я на самом деле существую. — Что ты здесь делаешь? – чересчур резко и заинтересованно, но довольно серьёзно спросил Чонгук. — Имеешь в виду, что я забыл в этом районе? Или не твоя ли я галлюцинация? — Почему кто-то вроде тебя, у кого вся квартира заставлена книгами, кто столь умен, живет в этом районе забытых даже самим Богом людей? – Чон был явно на взводе, и Тэхён не понимал что вызвало его столь сильное возмущение в одну секунду. — Неукротимый район, в котором живут люди, чьи жизни были разрушены большими городами... Люди, чьи деньги летят на алкоголь и наркотики вместо нормальной жизни. Район, где счастливую жизнь людей украли без обязательства вернуть... И ты, будто не зная этого, спрашиваешь что я здесь делаю? — Да, потому что не могу понять как такого – Чонгук неосознанно выделяет последнее слово. — человека занесло сюда. — Ты не задумывался, может я такой же отброс, как и все здесь? – серьезно спросил Тэхён. — Чонгук, ты не знаешь меня настолько хорошо, чтобы спрашивать почему я здесь. — Нет, но я хочу знать... – уже спокойнее спрашивает он. — Потому что такие, как ты, долго здесь не держатся и… — Вот что ты думаешь обо мне. – перебивает его парень с какой-то нечитаемой улыбкой. — Думаешь, что я слабак, который сбежит из этого района, как только представится возможность? Думаешь, что я не такой уж и бедный, раз имею все это... – Тэхён смотрел Чону прямо в глаза, пытаясь понять что же не так. Юношеский максимализм? Страх? Страх чего? Потерять крышу? Но ведь у него есть друзья… — Я... я не это имел в виду. Просто правда не понимаю, почему кто-то вроде тебя должен жить в таком месте. Вот и всё. — Многие из живущих здесь людей не заслуживают такой судьбы… Может однажды я тебе расскажу, Гуки. А пока моя история останется всего лишь потрепанной книгой, лежащей между новеньких романов, куда более интересных этой. — Кто-то больше любит потрепанные книги, чем романы в красивой обложке. – еле слышно произнес Чонгук. — Конечно. – прошептал Тэхён, но Чон почти не услышал. — Что? – Тэхён поднялся со стула, ставя стакан из-под кофе в умывальник. — Тэхён, что ты только что сказал? — Ничего, Чонгук. Ничего... Чонгук чувствовал себя странно. Ещё вчера ему казалось, что он знает Тэхёна всю свою жизнь, но уже сейчас было впечатление, будто они говорят на разных языках. Тэхён молча встал из-за стола, поставил кружку в умывальник, направляясь на выход из комнаты. Все это время Чонгук просто сидел, уткнувшись глазами в кофе, которого почти не осталось. — Мне нужно поехать по делам. Оставайся здесь, я недолго. – проронил Тэхён и вышел. — Стой! – Чонгук подорвался с места и остановился в проёме дверей между гостиной и коридором. — Я могу поехать с тобой? — Что? – нахмурившись, переспросил Ким. — Можно мне с тобой? — Ты ещё не выздоровел, на улице начинается дождь. Куда ты собрался? – серьезно спросил Тэ. — И ты не боишься оставить меня у себя дома? Вдруг я что-то украду и сбегу отсюда? — Ты? – с насмешкой спросил Тэхён. — Если хочешь, можешь хоть всё вынести, мне всё равно. – ответил Тэхён. Парень пошел в комнату, а Чонгук, который не собирался сдаваться, направился за ним. Тот ещё долго вымаливал Тэхёна, чтобы тот взял его с собой. Говорил, что ему совсем не важно что у него за дела, пусть он даже собрался делать что-то не законное. Это заставило Тэхёна рассмеяться. Потом Чон утверждал, что он уже здоров и полон сил, и всячески пытался это доказать. В конечном итоге Тэхён тяжело вздохнул и сказал: — Ладно, чудо. Собирайся. Чонгук быстро достал свои уже высушенные и постиранные вещи и начал собираться. Он хотел поехать с Тэхёном не из-за того, что ему было интересно, и не из-за того, что не хотел оставаться в чужом доме один. Он просто не хотел оставаться наедине с собой. Зная себя, Чонгук думал, что останься он наедине со своей головой и не умолкающими мыслями, все время желающими вырваться из его мозга, он может сойти с ума. Парень почти сорвался на Тэхёна с глупым вопросом, почему он здесь живет? Хотя какая Чонгуку разница... К тому же, вопрос и вправду дурацкий. Ночью Чонгук даже несколько раз просыпался. Нервно вскакивал с кровати и ходил по комнате туда-сюда, не в силе найти себе места. Потом ложился обратно, всматривался в спокойные черт лица напротив и, кажется, успокаивался. Держать все в себе было для него невыносимо тяжело. И может он бы рассказал все Тэхёну, однако почему-то именно его не хотелось нагружать своими проблемами.***
Парни вышли из автобуса, проехав всего 3 остановки. Тэхён сказал, что место, куда они направляются, в их районе, и они даже могли б дойти туда пешком, просто он не хочет подвергать ещё не окрепший иммунитет Чонгука. Чонгук, который не выспался от слова совсем, молча шел за Тэхёном и слушал его рассказы о всем, о чём тот только мог вспомнить. Парни наконец-то вошли в один двор. Обычные серые дома, панельные многоэтажки. Ничего сверхъестественного. Привычные пейзажи расписанных стен у подъездов, выбитые лампы, бутылки под лавками, брошенные здесь около полуночи. Уверяю вас, вы знаете эти жилые старые районы. Парни заходят в один из подъездов. Темно-зеленые стены, белая часть которых не закрашена. Пока парни поднимаются, Чонгука окутывает неизбежное чувство дежавю. Конечно... подъезд его дома был примерно таким же. Здесь на подоконниках стоят банки из-под консервы вместо пепельниц, на стенах надписи из нескольких букв и цитаты из неизвестных книг. На одном из этажей разбитое окно, наверняка не случайно. Наконец-то парни доходят до 5 этажа, где одна из дверей уже открыта в ожидании гостей. — Юнги, это мы! – немного повысив голос, говорит Тэхён. — Проходите. – доносится откуда-то из глубины квартиры. Тэхён будто у себя дома раздевается, вешая свое черное пальто на крючок вместе с другими куртками. Потом он помогает Чонгуку и, поправив свои слегка мокрые волосы, проходит внутрь. Эта квартира выглядит более похожей на обстановку людей в их районе. Некоторые стены просто побелены, некоторые с обоями, маленькая кухонька, в которой может поместиться, кажется, всё. С другой стороны от кухни, похоже, ванна и туалет и в конце коридора две комнаты. Тэхён проходит в одну из них, где посередине комнаты... — Фортепиано? – удивленно восклицает Чонгук. — Почему ты так удивлен? Никогда раньше фортепиано не видел? – с некой насмешкой спрашивает темноволосый парень. — Нет. Только пианино в школе, но там клавиши заедают… — Думаю, оно стоит там с постройки той школы, так что не удивительно. Мин Юнги. – произнёс парень, протягивая Чону руку. Чонгук все ещё увлечений инструментом наконец-то обращает внимание на парня. — Чонгук. — Без фамилии? — Блять, считай её нет. – как-то через чур холодно и колко отвечает Чон и подходит к Тэхёну, который расположился на диване в углу комнаты. Юнги ухмыляется, понятливо качая головой. — Юнги мой лучший друг. – объясняет Тэхён. — Мы знакомы ещё с средней школы… /flashback/ Тэхён сидел под дверями класса, выслушивая нежную мелодию. С тех пор как он проходил мимо класса музыки, услышав чудесную игру, не было ни дня, когда он не сидел на этом самом полу и не слушал песни старшеклассника. Сегодня был ужасный день. Парни нашли его записку, где он стихи «неизвестному музыканту» посвятил. Начали насмехаться над ним, обзывали педиком, обед отобрали, так ещё в придачу и побили. Тэхён устал, он точно не любил того музыканта и единственное чувство, которое он испытывал, это любовь к его музыке. Но какая разница глупым маленьким мальчишкам до чувств Тэхёна. Да что там, даже сам Тэхён не мог в них толком разобраться. Солнце освещало класс, разливая по стенам свои лучи. Возле учительского стола было черное пианино. Юнги сидел, перебирая клавишами, даже несмотря на пальцы. Он как-то заинтересовался игрой учителя, попросил после уроков научить его. И тот, на удивление юноши, согласился. Учитель был поражён навыками Юнги и его скорости обучения. Однажды он вышел из класса и когда вернулся, понял, что Мин играет импровизируя. Так парень открыл свой талант. С тех пор Мин от пианино не отлипает. Играет каждый день после уроков, выкидывает всю свою боль, любовь… чувства в музыку. Это была не просто музыка, эта была мелодия его сердца. Тэхёну нравилось слушать её, потому что в ней он находил что-то схожее со своей душой и переживаниями. Прошло около часа. В школе уже почти никого, все по домам разошлись, а Тэхён, измученный и убаюканный музыкой, уснул у двери. Юнги уже закончил и выходил из кабинета, когда увидел мальчика. Тот был с ранами на лице, коленки в крови, весь бледный, в пыли. Юнги тогда испугался, подумал тот без сознания. — Ей, мальчик. Ты спишь? – Мин потряс того за плечо. Тэхён резко распахнул глаза и, увидев Юнги перед собой, залился краской до кончиков ушей. — И-извините. – промямлил Тэхён и уже хотел было уйти, как Юнги его остановил. — Тебе раны нужно обработать. Давай помогу. — Н-не н-ну-жно. – заикаясь, ответил Тэ, смотря на стертые ладони и закусив губу, чтобы не расплакаться. Всё так болело… — А я говорю нужно. – Юнги взял рюкзак Кима, закинув себе на плечо, и пошел вперед. — Так и будешь стоять там, как вкопанный? — Н-нет! – Тэхён начал идти к Юнги быстрым шагом, но тот заметил, что мальчишка хромает. Тяжело вздохнув, Мин перекинул рюкзак на перед и, присев перед Тэхёном, приказал: — Залазь. Тэхён не стал перечить, залез на спину Юнги, аккуратно держась за плечи. Нога ужасно болела, идти было неприятно. Парни были уже на первом этаже, когда Тэхён спросил: — Вы меня в медпункт отнесете? — Во-первых, не «Вы», а «ты», а во-вторых, нет. Пойдем ко мне домой, я все сделаю. В нашем то медпункте раны обработать. – со смешком сказал Мин. — И т-ты не боишься, что я могу что-то украсть у тебя? — А ты собрался? – еле сдерживая смех, спросил парень. — Нет. Но все в классе всегда винят меня в воровстве или обзывают педиком. — Как-как они тебя обзывают? – переспросил Юнги с надеждой, что ему послышалось. — Педиком. А я даже не знаю что это значит. – ответил Тэхён, шмыгнув носом, слёзы так и норовили подступить. — Идиоты… Да они хоть сами знают что это значит? – Юнги злился. — У них молоко на губах не обсохло ещё, а уже от своих долбоебов-братцев ерунды понабрались. – Мин стиснул зубы. Как только дети могут говорить такое?.. — Не злись на них. Моя тетя говорила, что такие люди не стоят даже нашей злости. — Такие люди вообще такого, как ты, не стоят. Юнги знал этого мальчишку, он уже раньше видел его у дверей класса. Знал также, что его иногда били, но не хотел вмешиваться, чтобы эти маленькие волчата не набросились за его спиной на бедного Тэхёна ещё сильнее. И вот, в итоге малыш засыпает под классом в надежде сбежать от проблем, весь избитый. Тэхён напоминал ему Хосока. Его парня. Хосока, когда тот был младше, тоже все время избивали, не смотря на то, что тот был очень хорошим, общительным и милым. Как Тэхён. Наверное, поэтому ему, не сумевшему тогда защитить Хосока, хотелось спасти хотя бы Тэхёна. Зайдя домой, Юнги посадил его на стул и достал с полки аптечку. — Если будет больно говори. – предупредил Мин и начал обрабатывать раны. Тэхён время от времени слегка шипел, Юнги тогда бережно дул на ранку, чтобы уменьшить страдания этого одуванчика. — И часто они тебя бьют? — Почти каждый день. То я говорю что-то не так, то я слишком умный, то оказывается какой-то «педик». — Ты с кем живёшь? Никто не будет волноваться, что тебя долго нет? — Я живу один. Тетушка приглядывает за мной, но она много работает и не всегда может быть рядом. — Не боишься сам жить? – задает очередной вопрос Юнги, как-то излишне интересуясь жизнью мальчика. — Нет, чего там бояться. Я все умею, могу долго не спать и читать все, что захочу. Юнги знал, что тот живет один, и что в 10 лет мальчик сбежал из приюта. Потом год жил у одной старой женщины, которая умерла и оставила мальчику квартиру. Знал, что Тэхён умён не по годам, и что его хотели перевести сразу в их класс. Юнги много чего знал об этом мальчишке. Он просто записался в его не выданные ангелы хранители и присматривал за ним. — Не хочешь со мной жить? Я тоже один. Иногда так скучно, да и ты бы смог слушать мою музыку чаще. – спросил Мин, смотря в глазки-пуговки. — А мне можно будет любые книжки читать? — Да. — И не спать долго? Ещё миллион вопросов и неизменное «Да.». Так Тэхён начал дружить с Юнги. Помогать тому в учебе, а Юнги Тэхёну книжки новые приносил и стихи красивые писать научил. Дал впервые попробовать алкоголь и даже выкурить сигарету. /end fleshback/ — Это он меня к литературе приучил. – с улыбкой рассказывает Тэхён. — Я просто боялся, что если ты будешь столько энциклопедий читать, будешь умнее меня. – со смехом ответил Мин, разбираясь в каких-то бумажках. — Я и без того был умнее тебя. – с насмешкой ответил Ким. Чонгук все это время, чувствуя себя немного скованно, вдруг расслабился. Тэхён чудесен, умен, красив, но для Чонгука он недосягаем. А вот Юнги был будто из «их» теста сделанный. Жизнью побитий, калеченый, но все ещё не сдавшийся. — Ты действительно был умнее, я бы без тебя уже в канаве какой-нибудь сгнил. – с улыбкой и не скрытой привязанностью в глазах сказал Мин. — Не важно… – улыбка сползла с лица Тэхёна и тот положил голову на спинку дивана. —Давай начнем.***
Чонгук не особо вникал в дела парней. Они явно не занимались чем-то противозаконным, так что всё было в порядке. Чонгук заинтересовано разглядывал комнату, и Юнги, заметив это, позволил ему осмотреться. — Почему вы такие беспечные? Что если я втираюсь к вам в доверие, чтобы стащить что-то ценное? — Зай, ты настоящий дурак, если думаешь, что сможешь найти в этой квартире что-то дороже этого фортепиано. – со смехом сказал Юнги. Чонгук цокнул языком, но уголок губ всё же приподнялся: — А как же деньги, драгоценности там, я не знаю? – спросил Чон. Он ходил по комнате, рассматривая все подряд, иногда останавливаясь, смотря внимательнее. — Ты их вряд ли найдешь, хоть всю квартиру перерой. — Знаешь, Тэхён, Мин больше похож на человека с нашего района. У него разве что квартира выглядит немного лучше и пианино есть. Да у него, блядь, даже речь такая... — А со мной что? – немного прищурившись, спросил Тэхён. Он уже несколько минут наблюдает, как Чонгук здесь все заинтересовано рассматривает. — А ты, – начал Чонгук. — Ты другой. Я таких раньше не встречал. Будто вообще из страны другой... – и договорил полушёпотом. — А то и планеты. — А он сечёт! – с диким смехом раздалось от Юнги. Тэхён только улыбнулся, отвел взгляд на бумажки, которыми был уложен весь стол. — Он с детства таким был. И даже в момент, когда тебе кажется ты его знаешь сто лет, он выдает что-то такое, что ты начинаешь сомневаться в этом. — И что с того? – вдруг выдает Чонгук. — Мне это нравится, это делает его особенным. — Ты просто только и знаешь, что всякую гопоту с района. А в мире ещё столько людей, как я и столько намного лучше, что ты себе представить не можешь. – совсем без интереса и даже с какой-то долей иронии ответил Тэхён. — Не думаю, что в мире есть хоть кто-нибудь как ты. – в один голос сказал Чонгук и Юнги. — Я забыл сказать, что умею читать мысли. – с ухмылкой сказал Юн. — Пиздуй уже из комнаты... И поставь чайник, пить охота. Чон улыбнулся и направился на кухню. Кухня у Юнги хоть и была маленькой, но довольно уютно. За окном ещё зеленые листья, пожелтевшие только изредка на краях. Возле окна стоял небольшой стол, табуретки и холодильник. За ним начиналась столешница, газовая плита, а потом умывальник. Всё как обычно. Чайник стоял на плите, Чон, подняв его, понял, что там мало воды. Поставив воду кипятиться, он вышел, направляясь в другую комнату. — Чайник поставил? – донеслось из гостиной… или скорее рабочего офиса Мина? — Да! – ответил Чон, рассматривая довольно простенькую спальню. Одно большое окно, прикрытое далеко не белым тюлем. Наверняка висит здесь с тех времен, как парень поселился. Двуспальная кровать укрыта довольно красивым пледом. Напротив тумбочка с телевизором и этажерка с книгами, какими-то блокнотами и ещё какая-то мелочь. На стенах висело две картины неизвестных Чону художников. А за дверью, напоминающей парню дверь в кладовую в его квартире, был шкаф или лучше назвать гардероб. Всё в квартире у Юнги будто принадлежало к их району. Это не Тэхён, у которого квартира будто у какого-то богатого мальчика не то из центра Сеула, не то из Европы. Да и сами парни сильно отличались. Юнги был простым и понятным в речи, много матерился, но явно отличался хорошим умом и хитростью. Тэхён же ни разу не пропустил матерного словечка во всех их разговорах, он любил говорить цитаты из книг, и иногда Чонгуку было довольно сложно его понять. И из-за этого возле него самому как-то не хотелось говорить матами, поэтому парень порой “долго думал”. Но несмотря на это всё, что-то в нем влекло Чонгука к себе. — Слушай, а сосед твой новый, похоже, тоже голубой, как летнее небо. – полушепотом сказал Юнги. Тэхён издал глухой смешок и ответил: — Да ты его вообще видел, он как чёртов плохой парень из старых фильмов. Ему только байка не хватает, выглядел бы точь-в-точь. Со всеми этими своими мускулами, шоколадными шикарными волосами и этим грёбанным взглядом... — Ты что уже запал? — А ты бы не запал, будучи геем? – улыбнулся Тэхён, переводя взгляд на Юнги. — Не знаю, я панк, мне похуй. Да и если так... Тэхён, будь, пожалуйста, осторожен. Я не хочу, чтобы история с Реем повторилась. Чонгук, конечно, кажется совсем далек от него своим характером, но кто знает... Тэхён весь напрягся, улыбка сползла с лица, и затем он через зубы, преодолевая всю боль и сжатость внутри, ответил: — Я просил никогда не упоминать его. Никогда, слышишь? — Извини.***
Парни просидели до самого вечера за работой. Чонгук уже второй раз делал им кофе и, порядком заскучав за просмотром дискуссий и сосредоточенной работы, сел за фортепиано. На нём лежали ноты, и Чонгук, окинув их взглядом, улыбнулся и положил обратно. Слишком сложно, чтобы он мог сыграть. Парень раньше немного ходил в музыкальную школу и нотную грамоту знал. Однако он играл на гитаре, а на пианино лишь пробовал несколько раз. Рассмотрев чёрно-белые клавиши, он немного нахмурился – пытался вспомнить. Чон умел играть только одну песню полностью, однако довольно хорошо. Ещё немного подумав, парень нажал на белую клавишу – “ля” малой октавы в басовом ключе. После чего начал играть уже более уверенно, и Юнги, всё это время увлечённый работой, наконец-то обратил на него внимание. Что-то в нём на секунду вздрогнуло и даже натянулось до треска нити. А затем, когда рука Тэхёна легла на его плечо – успокоилось. Никто просто так не мог взять и сесть за его пианино. Для него это было чем-то запрещенным, чем-то через чур интимным. Даже Тэхён не всегда решался вот так играть без спроса. А тут Чонгук какой-то... Хотя откуда ему знать, что оно значит для Юнги. Да и его можно понять, сидеть весь день и не мешать при том, что делать то особо нечего. Чем больше Юнги вслушивался в мелодии, тем сильнее пожар, что поднялся в нём от одной лишь искры, утихал. Чонгук, заметив, что парни оторвались от работы и перевели своё внимание на него, остановился. — Красиво, но темп песни немного отличается. – спокойно сказал Юнги, поднимаясь и подходя к пианино. — Вначале шёл хорошо, но к середине замедлился. Вот здесь. – Юн с легкостью сыграл ту “неверную” часть, бегая тонкими пальцами по клавишам. — Ох, пожалуй, ты прав. Я давно не играл её, но очень люблю эту мелодию. – ответил Чонгук, закусив губу. — Только спрашивай в следующий раз перед тем, как играть. Для меня это пианино стоит очень дорого... и я не про деньги. — Чёрт, извини. Вы были такие занятые работой, что я не хотел вас отвлекать. Правда, Мин. Прости. Юнги засмеялся и успокоил парня. Затем посмотрел на него и сказал: — Зай, хватит звать меня Мин. Просто Юнги. — Ладно, но, блять, хватить меня заей звать. Я что на кролика смахиваю? — Да, на такого большого, злого кролика. – смеясь, сказал Тэхён. — Даже зубки, как у него. Чонгук только цокнул и отвернулся к окну. Юнги, осмотрев всё, что они сделали за сегодня, сказал Тэхёну езжать домой. Да и темнеть уже начинает, лучше бы им вернуться. Мол Тэхён, конечно, с их района, но в узких кругах не числится, а Чонгук даже если и может дать отпор, но он не из этих мест. Опасно им по ночам разгуливать. Так что собравшись, парни направились домой. Когда Чонгук вернулся в комнату к парням после того, как осмотрел квартиру, он заметил некую неловкость и натянутость в воздухе между парнями. После того Тэхён говорил немного холодно и был будто отстранённый. И не то чтобы у Чонгука всегда было чувство, что Тэхён присутствует, но именно тогда он стал будто на 1000 км дальше. Вот и теперь пока они шагали домой, Тэхён был поникшим, чересчур далёким и задумчивым. — Тэхён... все хорошо? Ты какой-то отстранённый. — Знаешь… Пушкин писал: “Люди никогда не довольны настоящим и, по опыту имея мало надежды на будущее, украшают невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения.”. И я почему-то не могу перестать думать об этом... – в глазах его читалась не то печаль, не то желание вернуть что-то, — А может совсем не об этом. Может я уже застрял в жадных лапах этих дум... этих чёртовых воспоминаниях и теперь “имея мало надежды на будущее, украшаю невозвратимое минувшее всеми цветами своего воображения”. – он лишь слегка улыбнулся, не смотря на Чонгука и все также отстранённо смотря на мелькающие огоньки звезд, что виднелись из-за уже наступившей темноты. — В твоём прошлом есть что-то, что тебя настолько тревожит? То, от чего в голове не заканчиваются мысли? – Чонгук старался понять Тэхёна, из всех сил старался, но этот парень был выше всего, что знал Чонгук. — Что если так? Собираешься помочь мне? — Почему бы и нет? Признаться честно, мне пиздец сложно понимать тебя местами, но я не могу преодолеть это в себе. Я знаю тебя всего сутки, может немного больше… но мне хочется знать о тебе больше, чем мне известно. Хочется помогать. — Не стоить лесть в пучины моей памяти. Это непроглядный лес с кучей монстров и ужасов. Тебе это не нужно. – уже с обычной своей улыбкой ответил Тэхён. Чонгук не нашёл что ответить. Вот они уже заходят в подъезд. Тэхён пошел вперёд, поднимаясь на этаж, чтобы вызвать лифт, как Чонгук выдаёт: — Что если я буду твоим настоящим и будущим? Что если мы станем спасением друг друга? — Что? – Тэхён подумал ему послышалось, однако, увидев серьезное лицо Чона, понял, что нет. — Ч-Чонгук, что ты… — Тэхён, у тебя есть будущее и есть то, что происходит сейчас. Но если ты не можешь принять этого, я буду олицетворением твоей новой жизни. – а в голове только и мелькает “как только додумался?”. — Я ничего не знаю. Не знаю, что такого сказал Юнги, не знаю почему ты такой отстранённый, не знаю почти ничего о твоём прошлом. Но я уверен, тебе больше не нужно то, что было тогда…. А Тэхёну было нужно. Он был убеждён в этом. Он хотел вернуться в то беззаботное время, когда его сердце впервые за долгое время бережно хранили и защищали. Тэхён провалился. Он так и замер на пятой ступеньке, смотря на Чонгука, что все ещё стоял у начала лестницы. Эта фраза. Он слышал её. И Тэхён отчётливо помнил, как легко и беззаботно она тогда звучала. Но что насчет сейчас? Нет, сейчас это было по-другому. Это было больно, так что все внутренности выворачивало, но… это вселяло надежду. Тэхён не дослушал Чонгука. Поник, отвернулся, а затем перебил: —Пойдём. Холодно. Так холодно, что Чонгук почувствовал часть боли, что была у Тэхёна в сердце. — Тэ… Тэхён молчал. Ещё вчера разговорчивый с такой до жути красивой речью, он молчал. Молча вызвал лифт, зашёл в него и молча нажал кнопку последнего этажа. Ни разу на Чонгука взгляд не поднял, улыбкой не одарил. Да и чего он должен? Кто такой Чонгук? Непонятный мальчик, которого Тэхён встретил на улице во время ливня. И ничего больше. Ким тихо открыл дверь, скинул обувь, аккуратно поставив на место, снял пальто и без единой эмоции на лице зашёл на кухню. Чонгук, что возился в коридоре, лишь смотрел на него отдалённо. Тэхён открыл шкаф, достал виски, захватил сигареты и лёг на диване, наливая в стакан дорогой и такой излюбленный им напиток. Послышался звук чёрканье зажигалки, а затем из его губ вылетел терпкий дым. Алкоголь приятно опекал горло, а на губах оставался сладкий, еле различимый привкус. Чонгук зашел в гостиную, наблюдая за всей этой картиной какое-то время, а затем сел на стул у стойки на кухне. — Что творится в твоей голове? – спросил он. Это было достаточно тихо, но в тишине и лишь лёгком шуме соседских квартир было достаточно громким, чтобы разорвать её звон в ушах . Он сначала молчал, делая очередную затяжку, а затем сказал: — “Однако есть кое-что, что принадлежит только мне и останется у меня навсегда. Это – мои воспоминания. ” Сесилия Ахерн “С любовью, Рози”… Знаешь, Чонгук, я могу привести миллион цитат к тому, что я чувствую, потому что прочёл миллион книг. Но к чему это? Зачем, если я продолжаю повторять свои ошибки, если ни книги, ни грабли, на которые я наступаю раз за разом, не учат меня ничему. – его голос дрогнул, но на губах расплылась улыбка. — Я же идиот! Самый, что не наесть... Будто не знаю, что прошлое не вернуть, будто не знаю, что мысли о нём меня погубят. Но я продолжаю надеяться, что история повторяется дважды. Что настанет день, и я вновь буду счастлив, и это больше никогда не закончится! – Ким сел, поставил стакан с виски на стол и зарылся руками в свои волосы, пряча глаза, из которых так и норовили сорваться слезы. Чонгук тяжело вздохнул, затем тихо подошёл к Тэхёну и сел напротив. — Тэхён… – он аккуратно взял руки парня, заставляя обратить на себя внимание. — Я ненавижу свои мысли больше, чем кто-либо может представить. Тэхён посмотрел в глаза напротив. Такой спокойный, аккуратный, будто созданный оберегать. Со своими этими шоколадными, в которых в то же время плескалось беспокойство и страх. Тэхён смотрел на него долго, рассматривая каждую черточку его лица. Это было свойственно его душе писателя. Тёмно-коричневые, слегка растрёпанные волосы, красивые, точные черты лица, скулы, о которые казалось можно ненароком порезаться. Все его тело, весь он будто принадлежал к тем рыцарям, что за любовь и честь готовы жизнь отдать. Вот и Чонгук стоит перед ним на одном колене и глаз своих не отводит. Ох, эти глаза. И он кажется ему таким знакомым… своим… В этот момент что-то в нем ломается с таким треском, что Тэхён сам себя пугается. Однако противиться мысли не спешит. Он медленно сползает с дивана, вставая на колени напротив Чона. Аккуратно кладёт руки на плечи Чонгука и замирает. Ждет. Оттолкнет ли Чонгук? Или же обнимет? Противны ли ему такие действия? Что же он сделает?