отбросы

“Что же он сделает?” И Чонгук обнимает за талию, всё так же смотрит в глаза. У Тэхёна земля из-под ног уходит. Сердце бешено бьётся и кидает то в жар, то в холод. Он переводит взгляд на губы и, взяв все свои силы, напирает на плечи Чона, укладывая того на пол. Чонгук не сопротивляется, ничего не говорит и даже не показывает удивления, только ожидает, не преодолевая интерес. Тэхён ставит руку возле головы Чонгука, еле держась на одной руке, при этом будучи удерживаемый парнем. А затем больше не имея сил сопротивляться, касается губ Чона. И он на удивление отвечает. Целует, сминая мягкие губы с привкусом виски и сигарет. А потом чувствует, как на лицо капает что-то тёплое и скатывается по виску. Тэхён отрывается, смотрит на Чонгука испуганным взглядом и, если Чонгуку не изменяют его ощущении – дрожит. На глазах слёзы и наверняка, если бы не рука Чона, уже бы вскочил и убежал куда. — Извини. М-мне не стоило. Я… Чонгук прерывает его своими действиями. Переворачивает, нависая сверху и видя, как Тэхёну ужасно неловко, страшно и… что-то ещё, что Чонгук так и не смог прочесть в его взгляде, говорит: — Я не против. Если тебе это сейчас нужно, то мы можем сделать... Но я сверху. – Тэхён и без того лежал здесь с пунцовыми щеками, не зная что делать, а после такого заявления и вовсе опешил. Чонгук же не может быть как он (или всё же может)? А затем Чонгук увидел, как в его взгляде что-то растаяло, и он наконец-то расслабился. Секунду подумав, Тэхён вновь потянулся за поцелуем, только в этот раз он был намного глубже и мокрее. Такой, что дышать сложно, и внизу начинает тягуче ныть. Чонгук прервал поцелуй и ещё раз посмотрел ему в глаза, чтобы точно убедиться, что Тэхён об этом не пожалеет. Хотя Чонгук почему-то был уверен – он пожалеет. Ему казалось то, что сейчас должно произойти стало бы для Тэхёна слишком низким и сравнить это можно было к убийству “чести”. Тэхён точно, на все 100%, не был гулящим мальчишкой, жаждущий найти человека на одну ночь, чтобы потом выбросить его или самому сбежать. Он как Тао, не принадлежащий никому, но державшийся рядом с кем-то по истине нужным для жизни. И что же теперь? Он напился, вспомнив невесть кого, но кто сделал так больно, что боль эту можно было лишь заглушить на время. Кем-то, кем стал Чонгук или чем-то, чем стали алкоголь и дорогие табачные сигареты. И вот они лежат на полу. Чонгук нависает над ним, жадно зацеловывает шею и расстёгивает его красивую рубашку. Бродит властно по его бедрам руками и оторваться от него не может. Чонгук особо не думал о том, чтобы заняться с Тэхёном сексом, однако когда он ночью прижался к нему совсем вплотную, да ещё и щекотал своим дыханием шею, в голову всё же закрались пара непристойных мыслей. Но Чон быстро отогнал их и, отвернувшись от Тэхёна, лег на бок. Нет, он не гей, как минимум ему по большей мере нравились девушки, и поэтому он не считал себя таковым. Но повстречав Тэхёна, кажется, в первую секунду того, как он увидел его, что-то в его голове всё же щёлкнуло Чонгук чувствовал, как Тэхён вздрагивает и покрывается мурашками. Он собой всё пространство заполнил своими тяжелыми вздохами, кожей сладкой до кончиков пальцев, волосами мягкими и глазами, что смотрели на него из-под полуоткрытых век. У Чона вдруг мысль в голове появилась. Что даже так, даже когда он покрывает всё его тело жадными, мокрыми поцелуями, даже если он смотрит ему в глаза, отвечает на действия, он не здесь. Он ему не принадлежит. Он где-то очень-очень далеко за миллионы световых лет, скитается с кем-то или чем-то таким же не принадлежащим никому. — Кому ты принадлежишь? – шепчет Чонгук в самое ухо, обжигает его своим дыханием, а потом аккуратно кусает мочку уха. — Никому. Даже себе. – выдыхает Тэхён и из его губ вылетает стон. Он соврал. Был один человек, которому Тэхён принадлежал всецело. Для Тэхёна их опрометчивое действие (так он считал) было размытым и туманным. Он чувствовал всё, что делает Чонгук, и при чём так ярко, что еле держался, чтобы не сдаться прямо сейчас. Но почему-то ему казалось это до невозможности глупо. Сколько они вообще знают друг друга, что знают о друг друге? Почти ничего. Но почему-то ему взбрело в голову связать их такими узами. Да, ему. Потому что Чонгук даже не настаивал, просто ответил. А Тэхён думал это может помочь забыть... Но он отчетливо понимал, завтрашним или любым последующим утром может пожалеть о том, что сейчас делает. Но сейчас это не имело никакого значения. Сейчас, когда его пальцы путались в волнистых шоколадных волосах, когда он не мог оторвать от Чонгука взгляд, когда изучал его тело глазами, руками... губами. Ведь Чонгук был, по правде, прекрасным и, если честно, если бы Тэхён не любил кого-то другого так, что чуть не умер, он бы влюбился в Чонгука сейчас. Прямо сейчас. Чон быстро снял свою рубашку, не забыв и про Тэхёна. Ким уже вспотел и кое-как сдерживал тяжёлые вздохи. Температура в комнате будто поднялась до 40 градусов. Чонгуку до ужаса нравилась эта картина. Спертый, тяжёлый воздух, полумрак в гостиной, вещи, которые были небрежно брошены на диван и на пол и… Тэхён, который лежал под ним с пунцовыми щеками. Волосы растрепались и прикрывали глаза. Но этот чёртов взгляд сводил его сума. Чонгук все понять не мог, что же там спряталось. То ли желание, то ли осуждение и холод… или это были искры сумасшествия? Ким не выглядел как человек, который жалеет о своих действиях. Он не выглядел как тот, кто мог бы бояться действий Чонгука. Он просто вёл себя так, будто Чонгук просто кто-то важный, но в то же время кто-то, кто был бы для Тэхёна всего на одну ночь. И, пожалуй, это так и было... Чон на секунду замер, возвышаясь над Тэхёном. «Какой до ужаса красивый.» – пронеслось в голове у Тэхёна. Ему тоже на удивление нравилось это. Этот вмиг утихший район, его квартира, в которой хранился только покой и порядок, и которая в этот самый миг наполнилась чем-то более сильным. И всё ещё этот Чонгук. Всё его тело казалось больше, походило на тело древнегреческих богов, нежели семнадцатилетнего парня. Подтянутое с большими мышцами, шикарным прессом и эта до жути заманчивая дорожка еле видных волосков от пупка до линии трусов. Чёлка прикрывала один глаз и этот взгляд сверху, что не давал покоя. Тэхён прямо сейчас бы встал перед ним на колени и сделал всё, что он пожелает. Потому что это было выше его сил. Каким бы воспитанным, начитанным и умеющим держать себя в руках он не был, удержаться при виде такого парня он просто не мог. Не сейчас. К тому же алкоголь начал давать о себе знать, рассеивая сознание, вмешивая в кровь эндорфины. В брюках стало совсем тесно, и Тэхён начал расстёгивать джинсы Чонгука. Тот лишь расплылся в ехидной улыбке. Затем остановил Тэхёна и низким томным голосом так, что у Тэхёна внутри всё замерло, произнеся: — Немного позже. Дай мне насладиться тобой. Тэ недовольно промычал, когда Чонгук снова начал целовать шею. А затем пискнул и впился ногтями в спину Чонгука. Засос поставил, жадно пожирая Тэхёна. Такого до ужаса сладкого. Парень медленно начал спускаться к паху и чем ближе он был, тем сильнее было желание Тэхёна. — Ч-Чонгук, пожалуйста. Он улыбается, поднимая туманный взгляд и медленно расстёгивает брюки, смотрит на Тэхёна, что уже места себе не находит, а затем резко снимает их вместе с трусами. Тэхён лишь томно выдыхает, прикрывая глаза тыльной стороной предплечья. Чонгук невольно облизывается от открывшегося перед ним вида. Садится ближе к Тэхёну, что посматривает на него из-под прикрытых век и, не переставая улыбаться, подхватывает Кима на руки, заключая в поцелуй. Парень несёт Тэхёна в комнату, аккуратно укладывая на кровать. Чон подумал, что заниматься сексом на полу для Тэхёна будет не так уж удобно, да и не очень приятно. Чонгук уже сотый раз прокладывал дорожку по его тонкой шее, ключицам, иногда кусался или оставлял на нежной коже проявляющиеся галактики. И пока он изводил песочную кожу своими отметинами, правая рука уже вовсю надрачивала Тэхёну. Ким же в свою очередь думал, что он остаточно сошёл с ума. Его то и дело накрывало волнами наслаждения от чувства, что не удержано разливалось по всему телу. Он не мог понять было ли это из-за того, что он давненько не занимался сексом, или из-за этого Чонгука. Парень поначалу старался сдерживать стоны, но уже спустя несколько минут покинул эту идею. А Чонгук был только рад, ему от этого крышу сносило. В джинсах становилось всё теснее, и он наконец-то быстро стянул их и швырнул в другой конец комнаты. Собрав обильно выделяющейся предэякулят и размазав его по пальцам, провел рукой по узкой дырочке. Чонгук вошёл сначала одним пальцем. Тэхён сделал глубокий вдох и чуть простонал на выдохе, но Чон заметил, как тот заметно напрягся. — Расслабься, я не буду делать больно. – низким из-за нахлынувшего возбуждения голосом сказал Чонгук, но признаться честно, больше звучало как указ. Тэхён все же расслабился, когда Чон начал двигаться, но, когда ввел ещё один палец, сжался. Чонгук начал целовать его, медленно водя пальцами внутри, время от времени раздвигая их будто ножницы. — Если ты так будешь сжимать меня, когда войду, то я долго не продержусь. – он издал смешок с хрипцой, целуя Тэхёна за ухом. В ответ Тэ лишь простонал, переводя свой туманный взгляд на Чонгука. Всё ещё чертовски красивый. Он ещё и вспотел, что делало его тело более сексуальным в паре с прилипшими ко лбу волосами. Что-то внутри Тэхёна все ещё боролось и спрашивало его, чем же он занимается, но пути назад уже не было. Он и Чонгук уже голые в его постели, ужасно возбуждены, не в силах остановиться. Будто два любовника, которые встретились всего однажды, но полюбили друг друга с первой секунды. — Возьми презервативы там, в верхнем ящике, – Тэхён указал на комод у подножья кровати. — и войди уже. — Уверен? Чонгук будто издевался над ним, хотя у самого уже член больно изнывал. Но на самом деле он просто боялся порвать Тэхёна. Может Чонгук и занимался сексом раньше, но во-первых, это было всего около трех раз, а во-вторых, все эти разы были с девушками. Поэтому он делал всё на интуитивном уровне. — Да... – Тэхён уже чуть ли не стонал в мольбе. Чон быстро нашел презерватив и раскрыл упаковку. Он раскатал резинку по твердому члену и, переводя укрытый возбужденной пеленой взгляд на Тэхёна, притянул его к себе. Одной рукой он придержал тонкую талию, другой же вставляя член. Чонгук аккуратно вошёл наполовину в Тэхёна. Тот был таким горячим и узким внутри, что Чонгук еле сдерживался, чтобы не войти во всю длину и закончить эти сладкие мучения. Он начал медленно двигаться. Тэхён тяжело дышал и сдавленно постанывал. Чонгуку это порядком надоело и тот резко вошёл в парня, выбивая из его рта громкий стон. — Не сдерживайся, малыш. Мне до ужаса нравится твой голос. – проносится возле уха и заседает где-то между сердцем и мозгом. Тэхён отпихивает его от себя, все ещё тяжело дышит, но иначе он не сможет. Это будет слишком низко для него в этот момент. — Что такое? – озадаченно спрашивает Чонгук. — Д-давай поменяем позу. — Не хочешь смотреть мне в глаза? – Чонгук прижимает его к кровати и, не снимая улыбки, жадно вдыхает запах одеколона. — Это выше меня. И не называй меня малыш, чёрт возьми. Чонгук пожимает плечами, мол “как хочешь”, и быстро меняет позу, позволяя Тэхёну стать в коленно-локтевую. Чонгук входит уже полностью и почти сразу начинает набирать темп. Целует затылок, спину, оставляя мокрые дорожки. Тэхён стонет так, что самому уши закладывает, а Чонгук бы вечно слушал. — Прошу быстрее. – кое-как проговаривает Тэхён, мешая слова со стонами. Чонгук набирает темп, спустя несколько секунд оба одновременно кончают. Чонгук ложиться возле Тэхёна, а тот обессилено мякнет и шепчет только: — Это было прекрасно. — Ты был прекрасен. – поправляет Чонгук. Поворачивается на бок, аккуратно убирая мокрые волосы со лба парня. Тот ещё что-то не разборчиво шепчет и засыпает. Чон все ещё глаз от него оторвать не может. Всё, что осталось от его спектра эмоций сейчас это лишь спокойствие. Будто вовсе ничего с ним никогда и не было, будто то, что между ними случилось, было лишь воображением Чонгука или то его чрезмерное волнение всего лишь секундное забвение. Он укрыл Тэхёна своей рубашкой, которая разместилась на стуле у кровати. Не хотел он тревожить его, поднимая и укрывая одеялом, а сил идти в другую комнату за пледом почти что не было. Все равно Тэхён калачиком скрутился и почти полностью поместился под рубашку. Чонгук ещё некоторое время лежал, рассматривая лицо Тэхёна и аккуратно перебирая пряди волос. А затем и сам ушел в царство Морфея, прижимая Тэхёна к себе, чтобы точно не замерз.

***

Район укрыла извечная пыль темноты, пряча в себе обиды, серые жизни и безвыходность. Здесь ни одного светившегося фонаря не встретишь, и даже луна спряталась за черными тучами. В воздухе так и парило предвкушение осенней грозы. Обычно в такое время мало кого встретишь на улице, но не в этом районе. Главное правило если ты не “свой” на улицу лучше нос не совать. Как ни как 02:35 чудесное время для дилеров и воюющих за территории банд. В одном из таких же укрытых мраком этой потухшей жизни проулков стоял мужчина. Он был одет довольно неприметно. Серые треники, большая черная толстовка и измученные кроссы. Глаза были прикрыты кепкой и весь он будто сливался с этим местом. Но кое-что его выделяло – количество денег, которые он непринужденно подсчитывал. Вовсе не волнуясь о том, что его посмеет кто-то тронуть. — Пришёл? – раздался низкий голос. — Я всё сделал. – быстро произнес темноволосый парень. Его глаза были скрыты кепкой, а на лице была черная маска. Одет он был примерно также... не время для красоты и прочего. — Знаю, Хосок. Мне уже сообщили. – парень поднял на него глаза и, осмотрев, усмехнулся. — Что сказал бы твой дорогой братик, узнав, где ты берешь половину ваших денег? — Блять, только Чимина сюда не приплетай. Он не должен ничего знать. – что-то в глазах парня в миг покрылось льдом, а голос стал более напряженным и холодным. — Ладно. Ты все равно не сможешь уберечь его от этого района. – мужчина отсчитал деньги и отдал меньшую часть Чону. Тот, убедившись, что ему отдали обещанную сумму, пожал мужчине в тени руку и уже собирался идти, как он спросил: — Не хочешь выполнить ещё работёнку? Она не будет столь хлопотной, обещаю. Между ними повисло минутное молчания. Хосок будто задумался, но тяжелый каменный взгляд выдавал, что он точно не собирается ничего делать. — Ищи кого-то другого. Я не собираюсь встречаться с тобой больше. В тишине послышался смешок. Сколько раз он это слышал? Однажды влезая в это, найти выход обратно почти не реально. Это не наркота, просто так работают здешние правила. Нужны деньги? Крутись как можешь. — Конечно.

***

Чонгук проснулся от холода, что пробирался своими пальцами-щупальцами прямо по коже. Он кое-как раскрыл свои тяжелые веки и посмотрел на часы. Время 5:46. Он уснул около получаса назад и толком не выспался. Простыни всё ещё хранили в себе память о проведенной с Тэхёном ночи. Они остались такими же мокрыми и скомканными в некоторых местах. Вот только Тэхёна не было. “Странно.” – пронеслось у парня в голове, и он вылез из-под пледа. Чонгук начал просыпаться и заметил, что несмотря на не убранную кровать, остальная часть комнаты чистая. Их с Тэхёном вещей нет и на стуле лежит чистая одежда, предполагаемо для Чонгука. Парень не стал одеваться, решив сначала принять душ и только потом одеть чистое. Он обязательно сегодня после школы зайдёт “домой” и заберет самое необходимое, а там пусть отец делает что хочет. Чонгуку всё равно, он и так уже забрал у него самое ценное. Парень пошёл в гостиную (про себя отметив, что и здесь Тэхён убрал), заглянул на балкон, ванную, но Тэхёна нигде не было. На кухонной столешнице парень увидел бенто, на котором лежала записка. “Ты кажется собирался сегодня пойти в школу, так что возьми эту еду с собой. На диване лежит голубое полотенце, возьми его если пойдёшь в душ. Шампунь в чёрной банке, гель для тела в зелёной. На стуле я оставил чистые вещи, похожие на школьную форму. Надеюсь, тебе подойдёт. Также можешь взять мою сумку. Ключи оставь под цветком этажом ниже. Я пошёл к Юнги. Не знаю когда точно вернусь. Скорее всего поздно вечером, так что можешь не ждать меня. Хорошего дня. Тэхён.” — Он серьезно? Блять, чувствую себя брошенным кретином... – Чонгук снова посмотрел на часы. — Он так рано ушёл. Уроки начинались в 8:30, но Чонгук должен был выйти раньше, так как с этой части района к его школе идти около получаса быстрым шагом. Конечно, можно было бы и на маршрутке поехать, вот только у Чонгука с собой нет денег, а брать у Тэхёна не хочется. Однако в сегодняшнюю погоду этот вариант Чонгуку понравился бы больше. Автобус может и старенький и из окон сквозит в некоторых местах, но все же в дождь лучше. Да и добраться можно быстрее, если не попадут в пробку, на месте Чон будет уже спустя 15 минут. Чонгук пошел в душ, полностью помылся. Парень подметил, что оказывается, Тэхён так вкусно пах из-за его геля для душа с зеленным чаем. Уже через полчаса парень был полностью готов. В сумке он нашёл небольшой блокнот, две ручки и карандаш... и деньги. Чонгук не был уверен, что они были для него, но решил, что потратит немного только на билет в автобусе. Парень присел на диван, тяжело вздыхая и зарываясь пальцами в волосы. У него из головы никак не выходила вчерашняя ночь. Почему-то ему казалось, что он ужасно обидел Тэхёна. Несмотря на то, что он старался, быть нежным и что спросил уверен ли тот в своем решении... но сейчас Чонгук думает: “как человек, которого накрыли столько отрицательных эмоций ещё и в пьяном состоянии, может быть точно уверен в своем решении... действиях?” К парню тихо подсел Тао. — Если бы ты только умел говорить, наверняка сказал мне что делать. – с тяжёлой улыбкой сказал он коту, погладив по голове.

***

Чонгук, как и планировал, поехал на автобусе. В одежде Тэхёна было на удивление удобно, но Чонгук понимал, что скорее всего получит выговор, если не объяснит учителю случившееся. Когда он подходил к школе, на него кто-то вскочил со спины, чуть не валя на землю. — Чон Чонгук! – раздался крик над ухом. — Сука, Чимин, слезь с меня! — Ты идиот! Куда пропал на 3 дня?! Я та уж подумал не сдали ли тебя на органы. – всё ещё не в силах успокоиться орал парень. — Да я тебе ща всё расскажу, только, блять, отлипни уже. Чимин был лучшим другом Чонгука ещё с начальной школы. И Чонгук бы с радостью позвонил ему и рассказал что с ним приключилось, только, во-первых, телефон Чонгука остался дома в рюкзаке, во-вторых, он не помнил номера Чимина, чтоб позвонить с телефона Тэхёна, ну а в-третьих... в-третьих, его голова была забита именно этим Ким Тэхёном. Чимин отпустил парня, немного обиженно смотря на него. — Ну? Я жду объяснений... — Давай на большой перемене. Это слишком длинная история. И вообще мне нужно к учителю. — Зачем тебе? Неужели наш “порядочный” Чон Чонгук, что-то натворил? – с насмешкой спросил Чимин. — Да не особо... просто если ты не заметил, я не в школьной форме. И мне нужно кое-что ему объяснить. – Чимин посмотрел на одежду Чонгука. Тот и правда был не в форме, но это особо в глаза не кидалось, так как одежда была похожа. — Так секретничаешь... пиздец какой-то. Парни зашли в старенькую школу. Она представляла собой обычное, не слишком примечательное, сливающееся с районами здание из четырех этажей. Несмотря на то, что школа была довольно большой, часть её была просто закрыта, так как находится там было опасно. Со временем стены здесь начали обваливаться, крыша уже давно протекала. Правительство выделяло мало денег, этого не хватило бы на ремонт, а инвестировать в этом районе уж точно было некому. Вскоре её отделили так, чтобы любопытные детишки не залезли на опасную территорию, и чтобы в случае чего никто не пострадал. В остальной части школы изо дня в день проходила учеба. Она держалась на одних учителях, что несмотря на свою небольшую зарплату все ещё оставались и старались учить детей и хорошо воспитывать, дабы хоть как-то обеспечить им лучшее будущее, чем имеют их родители. Ну и конечно же на директоре, который дорожил школой и всячески пытался сделать из своих учеников нормальных людей, а не тех наркоманов и алкоголиков, которыми кишил этот район. И не смотря на свою строгость и в какой-то степени даже холод, его уважали. Однако это не мешало юным умам придумать как бы покурить, чтобы никто не заметил, а иногда так вообще найти возможность подогнать кому-то косяк или что по сильнее. Они жили в этом и нельзя было винить за их сущность. Потому что их так вырастили. С мыслью, что здесь это нормально, что не соблюдай ты местные законы, выжить не сможешь. И, пожалуй, фраза “хочешь жить – умей вертеться”, как нельзя кстати подошла бы этим обреченным детям. Людям. На родившихся здесь уже в первый день их жизни вещали клеймо “обреченный быть отбросом”. О том, что это все проходило в неизвестности и речи не шло. Каждый знал, кто с кем общается и в чём вариться; в каких бандах; кто ещё пытается отгородить себя от этого жалкого существования, а кого уже поглотило, означая, что касаться этого не надо было. И даже если ты считал, что никогда в жизни не будешь иметь дело с чем-либо незаконным, то ты очень сильно ошибался, ведь рано или поздно кто-то, или что-то подбивал тебя, и ты сталкивался с этим лицом к лицу. Чимин с Чонгуком были теми, кто старательно удерживал оружие против той жизни. Они держались только из-за друг друга и дорогих людей. Чимин ради старшего брата, а Чонгук – матери. Но что же теперь? Парни переобулись, после чего разделились. Чонгук пошёл в учительскую, а Чимин в их класс. Перед дверью в учительскую Чонгук остановился в попытках собраться с мыслями и, тяжело вздохнув, вошёл. — Здравствуйте. – Чонгук поклонился учителям, которые находились в кабинете. — А учителя Ли ещё нет? – спросил парень у сидящей возле места его руководителя учительницы. — Нет, Чонгук. Он сегодня придёт немного позже. Ты что-то хотел? Я могу ему передать. – женщина средних лет с тёмными каштановыми волосами слегка улыбнулась, переводя взгляд на Чонгука. — Я... я хотел сказать, почему я не смог одеть сегодня школьную форму. Но думаю, мне стоит самому ему всё рассказать. — Хорошо. Если ты так считаешь. Не волнуйся, я сообщу другим учителям, тебя не будут ругать за это. – учитель Пак осмотрела его одежду. — Да и твои вещи похожи на нашу форму... Главное постарайся завтра исправиться. — Конечно, спасибо, учитель Пак. Почти все учителя любили Чонгука. Он был довольно умным и наверняка, если бы захотел, мог стать отличником. Уважал старших и в целом был довольно послушным ребёнком. Некоторое время учителя волновались из-за того, что он почти ни с кем не общается кроме Чимина, но и это прошло. Он завел пару хороших знакомых. Друзей он не пытался найти, да и это было сложно сделать. Учителя считали Чонгука хорошим учеником не только из-за его успеваемости, они знали, что парень много помогает матери и даже пару раз влезал в драку со своим непутёвым отцом, чтобы защитить её. До начала урока оставалось мало времени, и Чонгук поспешил в класс.

***

Учитель Чонгука пришел ко второму уроку. Тогда Чонгук попросил поговорить с ним наедине, где и рассказал всё как есть. Что вернулся с работы и застал как обычно пьяного отца, что избивал мать, как не смог её спасти и что все это время находился в другой части района у знакомого. Телефон остался дома, поэтому он не мог сообщить, что заболел, из-за чего его не было в школе. А форму не одел, так как ещё не возвращался домой и обязательно сделает это сегодня вечером. — Ох, Чонгук. Мне правда жаль. Твоя мама была невероятно сильной женщиной. Несмотря на все сложности, что принесла ей жизнь, она всегда оставалась верна себе и была будто лучиком света в пасмурный день. Чонгук не ответил. Мотнул головой, проглотив ком в горле. В мыслях одно: “Только бы не заплакать”. — И где же ты теперь собираешься жить? — Останусь у того знакомого. Он хороший человек, можете не волноваться. Позже, когда накоплю денег, поищу какую-нибудь квартиру. Он, конечно, был не против, но сидеть у него на шее я не хочу. — Ясно. Я рад, что ты остаёшься всё тем же самостоятельным и умным парнем даже в такой ситуации. Если тебе понадобиться какая-то помощь обязательно скажи мне. — Спасибо Вам, учитель Ли. Сразу после этого парень пошёл на лестницу, которая вела на крышу. Это было их с Паком место для обеда. Здесь было не так шумно и редко кто пробирался туда. Кушать он не хотел, сейчас кусок в горло не влезет. Чимин конечно же уже был там и ждал Чонгука с небольшой жёлтой коробочкой бенто. — Чё с лицом? Ты ещё сутра был как туча, а сейчас так вообще... – подметил Чимин. — Да и кушать не взял, снова денег мало? Чонгук молчал. Зарылся руками в волосы и уткнулся пустыми глазами в пол. Сейчас бы не помешали отвлекающие маневры Тэхёна с его глупыми рассказами. Чимин тяжело вздохнул. Он сердцем чувствовал, что-то неладное ещё с утра перед тем, как узнал, что Чонгук провалился под землю и не выходит на связь. — Похоже случилось что-то на самом деле ужасное, раз ты ведёшь себя так. Я, конечно, волнуюсь, но если ты не готов рассказывать мне об этом, я ведь могу подождать. – Чимин немного подумал, а затем, отложив бенто, обнял Чонгука. Шепча на ухо: — Ей, я же рядом. Чимин услышал, как Чонгук шмыгнул носом, а затем фразу, которая заставила его зрачки сузиться до состояния точки. — Что ты сказал? – не веря своим ушам, переспросил Чимин. — Мама... умерла. Чимин застыл, так и смотря непонимающими глазами на Чонгука. Значит всё это время Чонгука не было из-за этого... И что же он теперь чувствует? Его мама была самым важным человеком в его жизни. А теперь её просто нет. — Это твой отец? — Не называй этого чудовища моим отцом... – с присущей Чонгуку неприязнью почти что прорычал парень. Чимин лишь тяжело вздохнул и крепче обнял Чонгука. Позже, когда Чон немного успокоился, он рассказал обо всём, что произошло за эти пару дней. Как оказался дома у странного, но до ужаса удивительного человека — Тэхёна. Как тот заботился о нём и всячески отвлекал своими разговорами от туманных тёмных мыслей. Только об их ночи умолчал, даже зная о том, что Чимин равнодушно относится к людям отличной от “нормальной” ориентации. — И что ты теперь собираешься делать? Будешь жить у этого Тэхёна? –поинтересовался Пак. — Пока что да, если он не решит выгнать меня из дома... — Я могу спросить разрешения у Хосока, может он позволит пожить тебе у нас. Я бы отдал тебе свою комнату, а сам пошёл к Хосе. — Не думаю, что это хорошая идея. Хосок хоть и уходит на работу ночью, возвращаясь только утром, но всё же занимать твою или его комнату... Одно дело, когда я ночевал у вас в 10 лет, а тут... — Ну, если все же будет негде переночевать – обращайся. Прозвенел звонок. Перемена окончилась. Утомлённые детишки продолжают зубрёжку. После уроков Чонгук, как и собирался, направился “домой”. Двери он открывал с внутренним терзанием и лёгким мандражом. Он оставил отца, истекающего кровью там. Что если он умер? Или вдруг Чонгук не сможет забрать вещи, потому что отец помешает? Времени думать было мало. Чонгуку ещё к 6 на работу... Если его ещё не уволили. Чонгук со скрипом открывает дверь. Как обычно, ничего нового. Кучи мусора и нестерпимая вонь, но в целом тихо. Чон проходит вглубь квартиры. Никого. “Ясно, этот живучий хмырь отлежался и дальше пошёл за водкой.” – мысленно проговорил Чонгук. Сейчас у него в запасе 30 минут, чтобы отец не застал его здесь, и спокойно выйти, не пересекаясь. Чонгук быстро открывает кладовую, доставая оттуда две большие сумки и заодно захватывая свои куртки. После чего парень направляется в свою комнату. Он берет самое необходимое, чтобы всё поместилось. Некоторые вещи надевает на себя, другие скручивает и складывает в сумку. Захватывает парочку статуэток и комиксы, подаренные Чимином на день рождения. Затем в рюкзак складывает все книги и тетради, наушники, замотанное изолентой зарядное, свою папку с рисунками, фотоальбом, куда вкладывает свою любимую фотографию с мамой, которая весела у него на стене. Ну и самое главное: фотоаппарат и мамин любимый цветок – единственный цветок в комнате Чонгука. Посмотрев, ничего ли не забыл, Чонгук выходит из квартиры и, забирая свой велосипед, складывает вещи туда. Хорошо, что у Чона есть прицепная корзинка. Стаскивая велик и уже выходя из подъезда, парень оборачивается, смотря в свое окно. Он ненавидел это место так же сильно, как и любил… — Не волнуйся мама, всё будет хорошо. – шепчет парень, уже уезжая прочь.

***

Чонгук поехал на работу. Он сильно волновался о том, чтобы мистер Кан его не уволил за время его отсутствия. Конечно, он был очень добрым и понимающим мужчиной, но всё же Чонгук не появлялся почти целую неделю, в добавок ко всему не выходил на связь. Приехав в магазин, Чон увидел своего коллегу за кассой. Он часто брал дневную смену, но иногда сидел и до 7, если мистер Кан не мог или Чонгук опаздывал. На дверях вывески о поиске продавцов нет, значит у Чонгука есть шанс, что он все ещё работает здесь. — Здравствуй, Чан Сон-хён. – чувствуя накатывающую неловкость, произнёс Чонгук. — Чонгук? Ты живой? – парень удивлённо смотрел на Чона. — Ем, да… да, живой. Я же всё ещё могу работать здесь, верно? — Конечно. Мистер Кан боялся, что твой отец наделал дел… Однако поднимать тревогу пока что не стал, сказав, что посмотрит в конце недели. Но ты уже здесь, так что думаю все в порядке. — Конечно в порядке! – в этот момент из подсобки вышел мистер Кан. — Чонгук, иди переодевайся, а то Чон Сок должен отдать свою смену совсем скоро. Потом поговорим. – добавил мужчина с лёгкой улыбкой. Однако в его глазах парень увидел что-то, что давало понять, похоже Кан что-то знает. — Хорошо, мистер Кан. — И положи вещи в комнату персонала. А то вдруг что. Чонгук сначала слегка опешил. Вот откуда тот понял, хотя… понял ли? Парень слегка кивнул и занес вещи внутрь. Отработав свою смену, Чонгук направился в комнату персонала. Мистер Кан вскоре зашел за парнем, наблюдая за тем, как он собирается. — Ты сегодня хорошо поработал, Чон. Однако это не означает, что я не вычеслю часть из твоей зарплаты. — Конечно. Я всё понимаю. Я благодарен, что вы не уволили меня. – парень с благодарностью посмотрел на мужчину, садясь на скамейку. — Уволить такого работника, как ты, зная твою ситуацию? Да и уволил бы я тебя, что тогда? В этом районе тяжело найти хороших людей. – мужчина присел возле него. —Не расскажешь из-за чего ты отсутствовал? Я волновался, что твой отец чего-то начудил и… — Он и правда сделал то, от чего я чуть не убил его. – перебил Чонгук мужчину. — И где ты был всё это время? — Я… В общем мой отец... – ну вот снова. Неужели теперь так будет каждый раз при малейшем воспоминании этого? Медленно подступающая истерика вот-вот готова была прорваться лавиной на Чона. — Он убил маму. Я точно не помню как вышел из больницы и как вообще дошёл до Южного района. Там меня к себе забрал парень. –Чонгук тараторил, он не хотел это скрывать, но и говорить об этом было невыносимо. Большая тёплая рука опустилась на плечо Чонгука, молчаливо поддерживая. — Я сначала насторожился, мол: «Странно это. Зачем парню наподобие его забирать какого-то валящегося с ног щенка домой?». Но просто оказался хорошим человеком, он довольно спокоен и рассудителен. Кроме того он поэт, так что человек начитанный, да и ничем таким не промышляет. В этом я уверен. — Похоже твоя мать всё ещё бережёт тебя. Надеюсь, что с тобой всё будет в порядке. Чонгук. Если тебе что-то понадобится, деньги, еда, одежда, крыша над головой… Пожалуйста, не бойся показать свою слабость и сказать об этом. – мистер Кан тепло улыбнулся. — В конце концов ты для меня как сын. Так что двери моей квартиры всегда открыты для тебя. — Спасибо, мистер Кан. Я благодарен Вам за то, что вы не лезете с расспросами, это очень важно для меня, особенно сейчас. — Ох, это такие мелочи. Да и я могу понять, как это трудно… Хорошо, Чонгук, возвращайся к своему поэту. Будь аккуратен. – мужчина похлопал Чонгука по плечу и, попрощавшись, вышел на задний двор.

***

Чонгук, забрав вещи и попрощавшись с мистером Каном, отправился домой. Ехать на велике ещё и в моросящий осенний дождь после выздоровления – не лучший расклад, однако ничего не поделать. Автобусы в такое время до района Тэхёна уже не едут, да и с велосипедом и вещами было бы неудобно. Поэтому Чонгук уже полчаса едет сквозь пропахшие сыростью, наркотой и, кажется, порохом районе. Спустя час Чонгук добрался домой. Вышел на этаж ниже, забрал ключ и поднялся наверх. Дома так никого и не было. Свет выключен, и по коже липкими пальцами пробирается холод. Чонгук, тяжело вздохнув, пошёл разбирать вещи. Тэхён отделил ему немного места в шкафу и на полке. Сказал, что может делать уроки за его рабочим столом и там же оставить книги. Была уже полночь, когда Чонгук всё разложил по местам и пошёл кушать. В холодильнике был только суп, но Чонгук взял парочку продуктов из магазина. Конечно, парень не блистал искусством готовки, тем не менее ему частенько приходилось готовить ранее. Иногда Чимин даже просил прийти к нему домой и приготовить что-то, так как родители много работали, а Хосок тогда был в общежитии. Чон решил приготовить рис с тушеными овощами. Он поставил его варится и взялся за овощи. В коридоре послышался тихий хлопок двери. Чонгук не стал идти туда, так как во-первых, он тут занят приготовлением еды, а во-вторых, что-то в нем тихо шептало, что Тэхён на него явно обижен, пусть ни за что на свете не признается в этом. Потому что он — Чонгук, повел себя с ним как обычный парень с их района, как множество других парней, которые были бы одурманены чем-то вроде запретного плода по имени Ким Тэхён. И может он вовсе не взял его силой, может переспросил несколько раз в уверенности действий Тэхёна, может и не был как другие “мужики”, но он не мог выбросить из совей головы тот пустой взгляд глаз Тэхёна, когда они закончили. Он не мог выбросить холодное осеннее утро и пустующую половину кровати. — Здравствуй. – разрушает тишину квартиры Тэхён, которую до этого нарушало лишь стуканье ножа, кипения воды и еле слышный шум газа. У Чонгука по спине не мурашки. У него целый табун слонов пробежался. Эта атмосфера. Снова почти такая же, как и раньше. Возле Тэхёна, кажется, всегда так. Он одним своим присутствием всё поглощает, своим басистым голосом, дыханием, которое Чонгук почему-то неизменно слышит, которое неизменно приводит его в некое замешательство. И вдруг та часть комнаты, куда не достает свет небольших лампочек на кухне, поглощает, кажется, всё. Остаются только они. Только Тэхён и Чонгук. И он бы рад противостоять всему этому, да не в его праве. И так как Тэхён от первой их встречи был властен над всей земной, человеческой сущностью Чонгука, тот оборачивается и утыкается своими глазами в чужие. И что только это за ощущение? Прямо как прошлым утром. Этот поэт кажется настолько нереальным, что Чонгук порой забывает делать хоть малейшие вдохи. А он – Тэхён, и сам не знает, что для кого-то всего за каких-то парочку дней стал неотъемлемой частью Вселенной. Стоит в белой свободной рубашке, что расстёгнута до середины груди; в брюках серых, снизу слегка мокрых, на улице дождь ведь; держит в левой руке мокрый пиджак и, опираясь на дверной косяк, сморит на Чонгука глазами этими своими. В них смешались листья зелёного чая и золотистый мёд. — Ужин готовишь? – басит парень, бросая пиджак у входа в гостиную, и вальяжно подходит к Чону. — Да. – тихо, еле различимо из-за давящего нервного кома в горле говорит Чонгук. — Я то думал сейчас приду, а ты уже спать будешь. – с какой-то лёгкой грустью говорит Тэ, скрывая её за улыбкой. — Так хотелось, чтобы мы не встречались сегодня? – язвит. — Нет. – Тэхён отвечает тихо, спокойно, медленно подходя к кухне. — Я только час или два домой с работы вернулся. – уже более уверено, походя на себя, говорит парень, отворачиваясь от палящего взгляда Тэхёна, продолжая помешивать рис. — С северного района сюда далековато. Было бы быстрее, если бы поехал на автобусе, но я вещи из дома забрал, так что ехал на велике. — Вот как. – шепчет, подходя ближе, кладя голову на плечо. Не обнимает, не окольцовывает руками талию, просто упирается лбом в плечо, вдыхая запах еды. —Вкусно пахнет. – всё так же шёпотом. У Чонгука уже земля из-под ног улетает. А Тэхён, похоже, слегка пьяный... — Ты выпил? — Я всегда пью, Чонгук. Но если тебя это интересует, то этого недостаточно, чтобы повторить вчерашнюю ночь. — Ч-что? Я не это имел в виду! — Но ты наверняка весь день не можешь выкинуть это из головы. – Чонгук слегка удивляется, хотя к чему бы это? Пора привыкать. Он же теперь с Ким Тэхёном живёт, а для него похоже, что книги, что люди – одно и тоже. Одинаково легко понимать даже скрытый смысл. — И о матери сегодня наверняка тоже думал, говорил. В школе что-то пришлось рассказать. — Думал. И о тебе думал, и о ней... Так и не понял ничего. Может у меня её забрали и в знак извинения тебя послали? — Будешь считать меня своим ангелом? — Буду... – говорит Чонгук, принимая правила Тэхёна и его желания не нарушать тишину, отвечая полушёпотом. — А если я тебя завтра за дверь выставлю со всеми твоими вещами, будешь? — Ты так не поступишь. Я знаю. — И то правда. – Тэхён молчит некоторое время, всё так же держит голову на плече Чонгука, хоть и достает еле-еле. А потом спрашивает, немного колеблясь, боясь зацепить: — Какая она была? Твоя мама. — Очень-очень доброй ко всем, всегда помогала людям, даже незнакомым... дебоширам и пьяницам. Любила животных и вкусно готовила. Я у неё научился. Волосы у неё были немного светлее моих с прядями седины. Она была такой сильной, что никакой мужчина не сравнился бы с ней. Уж тем более мой отец. Она была такая невероятная. – Чонгук молчит, выдерживает паузу. — И глаза у меня её... Тэхён разворачивает Чонгука к себе лицом и снова сводит с ума этими глазами. Рассматривает, изучает. —“От неё не осталось ничего, – уже громче подает голос парень. — Кроме прекрасных больших глаз, на которые больно было смотреть, потому что будь они меньше, в них, пожалуй, не могло бы уместиться столько печали.” – так писал Гюго в одном из своих романов… как по мне, это очень подходящая цитата. Но у тебя почти самые красивые глаза, которые я видел. В эту секунду Чон опускает взгляд, упирая его в пол, но Тэхён замечает, как по щеке скатывается маленькая капелька. Он смотрит ещё секунду, прежде чем смять Чонгука в охапку и прижать к себе сильнее. Чонгук прячет лицо между шеей и плечом Кима, не в силах больше держаться. Он весь день держится, всю жизнь держится, чтобы не казаться слабым. Но это так чертовски сложно, когда ты не уверен в завтрашнем дне, когда тебе всего 17. Тэхён зарывается носом в его волосы, которые пропитаны запахом зелёного чая, тихонько тянется рукой к плите, выключая газ, и гладит Чонгука по волосам. Так нежно, трепетно. И Чонгук, кажется, немного успокаивается. — Знаешь, Тэхён… Думаю, так даже лучше. Она не будет больше мучиться… Она и без того уже много натерпелась. – парень подбирает слова, затягивая паузу. — И знаешь, если Бог вправду существует и где-то там есть Рай, то я уверен, что она попала туда. — Конечно… Комнату окутывал лишь свет лампочек на кухне, оставляя темноту мирно расползаться по дальним стенам. Тэхён, не в силах держаться, переводит свой взгляд на губы напротив. Чонгук мог и не чувствовать, но в этот самый миг сердце у Тэхёна готово было вырваться из груди и потеряться в месте, где парень никогда бы его не нашёл. — Могу я тебя поцеловать? — Ты говорил, что выпил недостаточно, чтобы повторить вчерашнее. — Я выпил недостаточно для секса, но достаточно для нежных поцелуев ночью на кухне. — Целуй. Тэхён слегка прикусывает нижнюю губу, сглатывая вязкую слюну. По нему так сразу и не сказать, но он нервничает явно больше Чонгука. Он не поехал сегодня к Юнги, а с самого утра уехал к морю. Автобус с их района ездит туда только ранним утром и вечером, поэтому он и уехал рано, а вернулся так поздно. Не то чтобы он был обижен на Чонгука… нет. Он был обижен на себя. За то, как повел себя, за то, что не смог остановиться. За то, что продолжает делать это дальше. Заменять одного человека другим... Тэхён никогда в жизни не прыгнул бы в койку даже с тем, с кем знаком неделями. Он знает это неправильно. Он знает, что делает это снова. Но вот… Горькие воспоминания, алкоголь, Чонгук, который излишне напоминал былые чувства. Всё взяло над ним вверх, и вот он уже просыпается с парнем, с которым знаком всего ничего. Ещё вчера он знал, что уедет к морю. Не потому, что он не хотел видеть Чонгука, вовсе нет. Даже наоборот. Он хотел бы остаться, извиниться перед ним, объяснить и рассказать ему, что он не может контролировать эту свою боль полностью. Но Тэхёну это не свойственно. Не свойственно болтать слишком много о себе даже с близкими людьми, что уж говорить о парне, которого он знает каких-то жалких два с половиной дня. Не свойственно раскрывать душу другим. Он тогда чувствует себя чересчур пустым, будто всё, о чём знать другие не должны, неестественным образом выбралось наружу. Будто остальные не должны вторгаться в его голову, расхаживать там, рассматривать и изучать его. Однажды он позволил одному человеку это, и чем это закончилось? Тэхён уезжал на покинутый пляж, чтобы подумать, чтобы его никто не видел и не трогал. Ему там было спокойнее и казалось, что где-то за этим морем он сможет встретить того, кого любил больше всех. Больше себя, больше туманного осеннего утра, больше кого-либо, кого он знал или чего-то, что могло сделать его хоть чуточку счастливее. Не думая больше, Тэхён чуть привстаёт на носочки, нежно касаясь губ Чонгука. Тот придерживает Тэхёна за талию и неспешно отвечает нежным действиям парня. Тэ отрывается, делая вдох, смотрит в глаза шоколадные напротив и впервые за всё время, которое они с Чонгуком знакомы, он не понимает что у него в мыслях. — Только не думай, что я влюбился в тебя… Мою любовь так просто не заслужить. – твёрдо заявляет Тэхён. — А я и не думал. Хоть и не встречал таких, как ты, но думаю твоя любовь – это правда что-то особенное. Намного лучше, чем просто секс или эти поцелуи. – твердит Чонгук, не отводя глаз от Тэхёна. Он сейчас очень красивый в его руках. — И с чего ты это взял? — Ты бы, наверное, принадлежал человеку, которого любишь. Думаю, такие люди, как ты, отдаются любви всецело… это как бы, – Чонгук запинается, подбирая слова. —Будто ты правда здесь, а не с кем-то другим. — Так вот как чувствуются поцелуи со мной. Так будто я с кем-то другим? — Не только поцелуи. – Чонгук вдруг поднимает его на руки, и Тэхён от неожиданности тихонько вскрикивает, обхватывая торс Чона ногами и всё также держась за плечи. — Весь ты будто не отсюда. Это так странно. Тэхён может и хотел что-то ответить, да только Чонгук его заткнул поцелуем. Он целовал жадно, но в то же время медленно. Нежно. Их поцелуи отдавали толикой терпкости и горечи, но в то же время такой до жути приторной сладостью, что становилось тошно. “Прости” – мысленно говорит Тэхён то ли Чонгуку, то ли себе, а может ещё кому. И вот когда воздуха остаётся предательски мало, они наконец-то отрываются друг от друга. — Тебе нравятся парни? – в непонимании спрашивает Тэхён. — Да хуй его знает… но мне точно нравишься ты. – Чонгук отодвигает ткань рубашки и целует Тэхёна под ключицей, прямо там, где тату. — Остановись, пока не поздно. Не хочу делать из этих отношений что-то настолько презренное и корыстное. Чонгук отрывается, заглядывая в глаза напротив. Подхватывает Тэхёна как прежде и несет в комнату. — Я закончу с готовкой и вернусь. – говорит Чонгук, напоследок оставляя поцелуй на лбу Тэхёна. Если бы он только мог, зацеловал бы его до смерти. — Уже поздно. Не ложишься? Завтра в школу, разве нет? — Пропущу денёк. Учитель сказал, что он всё понимает и главное, чтобы я ему сообщил о том, что не прейду. Так что думаю я воспользуюсь своим шансом и не поеду никуда. В конце концов завтра пятница. — Я останусь завтра дома. Хорошо? – как-то беспокойно спрашивает Тэхён. — Конечно. Это же твой дом... Чонгук возвращается на кухню, обессилено упираясь обеими руками в столешницу. Тэхён слишком сказочный для него, слишком недосягаемый, будто звезды. Но какого чёрта Чонгука так тянет к нему? Сколько они вообще знакомы, чтобы ему так голову сносило… от парня… Чонгук, конечно, разок целовался с парнем по пьяни, но ему не слишком понравилось.

***

Тэхён проснулся под утро из-за дикой жажды и желания покурить. Кое-как подняв тяжелое тело с тёплой кровати, он перелез через спящего сбоку Чонгука. По пути Тэхён захватывает сигареты и выходит из комнаты. Тело ещё не проснулось, тяжёлое и деревянное, совсем не слушается. Тэхён заходит на кухню. Здесь по-прежнему темно, только теперь ещё и холодно (а может это из-за того, что Тэхён только выбрался из-под тёплого покрывала?). Он, не включая свет, подходит к холодильнику, доставая оттуда бутылку воды. Парень жадно выпивает большую часть и ложиться на диване в гостиной. Он старательно черкает зажигалкой, однако толку от этого мало. Возле него появляется тень, которая зажигает маленький огонёк. Тэхён некоторое время пялится на него, затем преподнося к нему сигарету. — Чего не спишь? – хриплым ото сна голосом спрашивает Чонгук. Тэхёна, кажется, бросило в дрожь только что. — Пить хотелось. Сушит очень. – он поднимает глаза на Чонгука. Его плохо видно, но Тэхён точно может увидеть эти спокойные глаза. Чон садится на пол, упираясь головой в диван. Тэхён не отводит от него глаз, тихо выдыхая дым от сигарет. Вокруг тихо, только где-то еле слышно доносятся песни пьяных мужиков и не сдержанный хохот. Они вслушиваются в размеренное дыхание друг друга. — Можно мне? – вдруг спрашивает Чонгук. Тэхён лишь молча отдаёт ему сигарету, с неким интересом следя за его действиями. Чонгук спокойно делает затяжку, выдыхая дым, который в ту же минуту туманом расплывается в воздухе. — Ты куришь? – спрашивает Тэхён, запуская пальцы в волосы Чона и стараясь как можно аккуратнее, перебирает их. — Редко… но мне нравится иногда побаловаться. — Побаловаться?.. – со смешком в голосе спрашивает Тэхён. — Да. Думаю, было бы у меня чуть больше денег, я бы начал дымить на постоянке. — Можешь курить, если очень будешь хотеть… но только со мной. Нечего своё здоровье губить. У нас всех оно здесь и так на волоске держится. – Тэхён садится возле него на пол. — Тогда я могу выкурить её? — Да. Остальное время они просидели молча, изредка покидывая друг на друга взгляды. Было ли им интересно знать кто же сидит возле них? Кто такой Ким Тэхён? Что насчёт Чон Чонгука? Определённо. Решились ли они на разговор как в их первый день встречи? Нет. Это атмосфера не была благоприятной для разговоров о жизни. Если уж точнее, в такой обстановке можно говорить разве что о своих ошибках и секретах. Но они оба считали, что молчание, сопровождающееся немым поддержанием мыслей друг друга, куда более приятное. Спустя ещё какое-то время Тэхён уснул, и Чонгук, аккуратно подняв его на руки, вернулся в спальню.