GATE: Iron Skeleton March

Три месяца назад Гизель, апостол Харди, пообещала Императору Молту целый мир, достаточно отправить легионы к легендарному холму Алнус. После недолгих консультаций с Сенатом, было принято решение собрать экспедиционную армию. Точно в обещанный день мраморные Врата возникли из ничего с лазурным сиянием. Первыми в них нырнули крылатые наездники с зачарованными глефами. Разведка. За ними прошла ала катафрактариев. На случай, если садерцев ждёт вражеский строй. Следом двинулся Первый легион, чья Первая когорта состояла из высшего света имперской знати. К ней принадлежал и Демонес эль Фавентус, шестой сын своего отца. У него не было и тени надежды получить в наследство хоть одну соруду, поэтому он пошёл в армию, как и большинство обездоленных благородных сыновей. Это лучшая возможность обрести богатство и прославить свой род. Контубернием Демонеса руководил старик Лампадио Пертинакс, тративший всё жалование на выпивку для своих солдат. Он служил в армии с юношества, и многого достиг для человека из далёкой восточной провинции. Стал деканом в Первой когорте, что само по себе большая честь, пусть и не предел мечтаний для таких, как Демонес. Никто ничего не знал о его семье. Ходили слухи, будто Лампадио мужеложец, пусть и старательно это скрывает. Он не отличался религиозностью и не воздавал почестей Эмлою, зато прилежно служил Императору, и требовал того же от своих подчинённых. С той стороны Врат дул холодный, пробирающий до мурашек, почти ураганный ветер. Он нёс с собой пыль и мелкие камушки, то и дело попадавшие в глаза. Контуберний Демонеса шёл не в первых рядах, и легионер не завидовал солдатам перед собой. Плюмажи на шлемах деканов колыхались волнами, как зелёная летняя трава в ветренный день; шумели плащи, будто бы желая отстегнуться от боков. Легион направлялся в место с очень неприветливой погодой, напоминавшей рассказы о северных пустошах, лишённых снега. Доспехи и оружие бряцали металлом, облачённые в сандалии ноги вытаптывали дорогу в новый мир. Каким он будет? Демонес не знал, но надеялся, что ему удастся захватить побольше драгоценностей и рабов. Первой когорте предоставлялась честь первой грабить и учинять кровавый пир во славу Эмлоя. Демонес сжимал эфес гладиуса от нетерпения. Ему хотелось, чтобы этот длинный тоннель, наконец, закончился, и он смог показать, на что способен в реальном бою. Небеса закрыты тяжёлыми серыми тучами. По обе стороны от Врат бесконечные уродливые ряды поломанных зданий, но дорога, покрытая странным чёрным камнем, очищена от обломков: они были кем-то свалены в две длинные кучи на обочинах. На языке странный, невесть откуда взявшийся вкус металла. Что-то хрустнуло под ногой Демонеса. Он наклонил голову и увидел раздробленную одинокую кость. Что здесь произошло? Неужели боги прогневались на обитателей этого мира? Легионеры двигались вперёд, со всё большим беспокойством осматривая руины каменного города. Надежда на богатство угасала с каждым шагом. Это мёртвое место без единой живой души не сулило ничего хорошего. Лампадио шёл справа от строя, вровень с первым рядом своего контуберния, но голова его смотрела не вперёд, вдоль улицы, а на стены вокруг. Демонес попытался разглядеть, что так заинтересовало его декана, и приоткрыл рот от открывшейся ему картины. Застывшие человеческие тени и груды костей под ними. Никто никогда не видел ничего подобного. Жуткое зрелище, которое хотелось бы забыть – но оно отпечаталось в памяти. Подобными скелетами была усеяна вся улица, ближе к середине дороги кости изломаны и одиноки, но по краям они лежали кучками с возвышающимися черепами, на которых, кажется, замерло выражение смертельного ужаса. Виверна пронеслась в небесах. Первый легион молчал, и только звон металла да вой ветра нарушали тишину. Когорта вышла на широкое пересечение улиц. Среди имперцев и их нечеловеческих слуг настрой царил угрюмый и тревожный. Завыли трубы. Команда занять оборону по обе стороны и пропустить вперёд вторую когорту. Грабежа не предвиделось, да и было ли на этом огромном кладбище хоть что-то ценное? Контуберний Демонеса оказался в переднем ряду, выставив вперёд закруглённые скутумы. Впереди ни души: ни человека, ни нелюдя, ни даже животинки. Мёртвая пустошь, усеянная костьми. И только ветер завывал и гонял пыль среди развалин. От неё странно резало глаза и, кажется, иногда что-то вспыхивало, отпечатываясь мимолётной тенью. Неподалёку на дорогу опустилась виверна, подняв облако пыли, забившейся под доспех и одежду, осевшей в волосах и в ноздрях. Демонес прокашлялся, как и многие в строю. Крылатый наездник заговорил с выбежавшим из строя гонцом, и Лампадио подошёл поближе вместе с ещё одним деканом. Они просто слушали, пока легионеры стояли на месте, осматривая давно опустевшие улицы в поисках угрозы или хотя бы какого-то движения. Металлический привкус на языке ослаб, но на смену одной напасти пришла другая – глаза ужасно слезились, их резало, словно от застрявшего насекомого. С местной пылью точно что-то не так. Не могла ли она убить местных жителей? Впрочем, всё выглядело так, будто смерть настигла их в одно мгновение прямо на улицах города. Даже тени застыли на стенах. Демонес чихнул и проморгался. Мутная пелена перед глазами прояснилась. Точные, пусть и повреждённые временем грани серых зданий. Тяжёлые тучи. И пробирающая до дрожи прохлада. Гиблое, гиблое место! Не иначе, как Харди заманила имперцев прямо в загробный мир! Тем временем наездник вернулся к виверне, а Лампадио – к своим легионерам. Вдали раздалось что-то, напоминавшее раскат грома. А за ним тот же звук повторился так часто, что напоминал уже треск. Ничего похожего на родной мир. Подлинная чужбина. – Пертинакс! Контуберний! Внимание! – проорал декан. – Обстановка безрадостная. Эти руины тянутся далеко за горизонт, и лишь с одной стороны припёрты морем. Они намного больше Садеры. Но наездник заметил на улицах людей и какие-то повозки. Они разминулись с катафрактариями. Их очень мало. Поэтому, возможно, это обыкновенные мародёры. Что плохо. Они почти наверняка всё вынесли до нас. – Декан, разрешите вопрос! – обратился к командиру сослуживец Демонеса. – Разрешаю. – А мы можем напасть на мародёров и отобрать всё то, что они насобирали?! – Можем. Но решение за господином Годасеном Скороходом. Возможно, нам придётся встать лагерем и отправить разведку до городских окраин, если они вообще есть, – рассудил Пертинакс. – Но это не мне решать. Неподалёку отсюда есть пустырь почти без развалин, окружённый рвами. Место так и напрашивается на возведение временной крепости. Пока контуберний внимательно слушал декана, Демонес заметил движение дальше по улице. Это можно было бы принять за облако пыли или даже причудливую иллюзию. Что-то большое, чёрно-серое. Повозка? Без лошадей? Нет. Что-то иное. За спиной взмыл в небо осветительный шар, сотворённый каким-то магом. Подул ветер, отогнавший пыль. Дышать стало немного легче. Нечто остановилось на септу, потом повернулось. Может, зверь? Грани размыты из-за слёз и расстояния, но выглядят правильными. Не такими, как у животных. Скорее, как у механизмов. Империи знакомы подвижные механизмы. Небезызвестная машина Катаракса была одним из таких: огонь в маленькой печи кипятил воду, а рвавшийся наружу пар приводил в движение колёса. Диковинка до сих пор цела, её выкупил какой-то сенатор и время от времени выезжает на ней на улицы, чтоб покрасоваться. Вспышка. Световая стрела пронеслась от машины к строю, будто опережая звук, и вонзилась в легионера. Короткий вскрик. Звон доспехов. Падение. И септы немого шока. Магия. Не иначе. – Враг! – наконец, прокричал Лампадио помолодевшим голосом. Но было уже поздно. Первую когорту накрыло дождём из световых стрел, машина приближалась с невозможной скоростью, будто запряжённая драконом. По странной случайности, Демонеса смерть обошла стороной, хотя он стоял в первом ряду. Легионер успел в три длинных прыжка заскочить внутрь разрушенного здания, где ему открылось обгорелое человеческое тело с запечатлённым на лице криком боли и ужаса. С улицы доносился звон металла от разбегающихся и падающих солдат. Что случилось с контубернием? Демонес не мог похвастаться боевым опытом, он не так давно поступил на службу на смену децимированному трусу, но успел обзавестись товарищами из таких же богатых семей, таких же неудачливых шестых, а то и десятых сыновей. Он много раз представлял себе первый бой. Рисовал в воображении картины, как он стоит с поднятым щитом, режет варваров, а потом делит награбленное с соратниками... И вот, Демонес трусливо прячется в каменном здании рядом с обгорелым трупом, пока его сослуживцы гибнут на улице. Он бы, возможно, и хотел умереть с ними плечом к плечу. День назад. Или даже месяц. Да хоть альманцию! Но не сейчас. Сейчас его разум ставил одну-единственную цель – выжить. Выжить любой ценой. Даже ценой чести. Машина пронеслась по улице с немыслимой быстротой, даже не заметив облачённых в доспехи тел под колёсами. Она влетела в толпу, не прекращая огрызаться световыми стрелами, каждая из которых вылетала с характерным негромким хлопком. С дрожью в коленях Демонес позволил себе выглянуть в дверной проём, и заскочил обратно, едва ему показалось, что машина повернулась к нему передом. Она давила и уничтожала людей и нелюдей, не разбирая, кто богатый, кто бедный. Безжалостно и методично это смертоносное создание, сотворённое из металла, управляемое изнутри неизвестным мясником, вырезало Первую когорту. Обездоленные сыновья из знатных родов погибали десятками. Одни пытались сражаться и ударяли мечами и копьями по железному панцирю, иные бежали, но падали от выпущенных в спину световых стрел. Что же это такое! Бросив меч, Демонес схватился за голову и опустился на пол в углу. Крик за криком, скрежет, звон: доносившиеся с улицы звуки резни выбили из него всю храбрость и желание сражаться. Остался лишь страх на грани паники и стыд от собственного бессилия и трусости. – О, Эмлой! – взмолился легионер. – Дай мне сил! Но никто не ответил. С улицы всё так же доносились крики и звон металла, разбавленные хлопками иномирной магии. Дальше и дальше. Тише и тише. Бойня нехотя двигалась прочь. Громкий магический взрыв – стены дрогнули, стряхнув с себя пыль – и вся продолжилось, как прежде. Демонес вздрогнул от холода, взглянул на лицо чёрного трупа. Глаза давно вытекли, два отверстия от ноздрей едва угадывались, и только рот был широко раскрыт, обнажая белые зубы. Обгорелое тело лежало в противоестественной мученической позе, выгнувшись животом вперёд, с изломанным пальцами и закинутой назад головой. И этот труп был здесь не один. Только сейчас, привыкнув к полумраку, царившему внутри здания, Демонес увидел другие тела, такие же чёрные и кричащие от боли, застывшее напоминание о смерти. Когда-то все эти люди были живыми, но теперь от них осталась лишь зола, облепившая кости. И легионер боялся разделить их судьбу. Дождавшись, когда звуки боя окажутся в стороне, Демонес поднялся, взял в руку гладиус, и осторожно выглянул на улицу. Никого и ничего, только сотни мёртвых солдат. В холодном воздухе стоял приторный запах крови. Алая жидкость, что темнее у нелюдей, светлее у людей, смешивалась, стекала вниз по пологому склону, сливалась в ручейки, и снова расходилась. Легионер поборол подступившую тошноту и краешком глаза посмотрел в ту сторону, откуда приехала машина. Никакого движения. Однако, когда не так далеко продолжают кричать люди и звучать хлопки местной магии, расслабляться уж точно не стоит. В душе легионера не осталось места желанию найти здесь славу и богатство. Он мог надеяться лишь на возвращение домой. Живым, даже если калекой – это неважно. Он хотел жить. Он очень хотел жить! Что бы их ни атаковало, какая бы сила не управляла машиной, она безжалостна к незваным гостям. Демонес умрёт, как только покажется перед иномирным драконом. Это единственное, что нужно понимать о новом мире. По спине стекал холодный пот, руки дрожали, в груди засел страх за собственную шкуру. И тем не менее, Демонес заставил себя покинуть убежище и осторожно направился вниз по улице вдоль стен зданий. Он понимал, что не сможет вернуться к Вратам тем же путём – там машина-убийца. Вот если её обойти... разрушенный город накрыл нарастающий рёв, легионер застыл на месте. Что это? Ещё одна машина? Апостол? Сами боги спустились на землю? Нет. Он поднял лицо к небу и увидел чёрного дракона с двумя крыльями, наросты на краях которых вращались и исторгали пламя. Сердце Демонеса сжалось. Он бросил оружие. Бежать. Под зданиями, не рискуя перебегать дорогу, сбрасывая на ходу броню, легионер мчался по городу со всех ног. Пальцы ног больно ударились о кусок бетона, из-под треснувшего ногтя просочилась кровь – неважно. Больно – неважно. Боль – лишь преграда на пути к жизни. Оступился на черепе. Хрустнула под сандалией кость. Вдохнул пыль – во рту растекся вкус металла. О, Эмлой! О, Эмлой! Демонес молил своего бога о спасении – но ничего не происходило. Серые здания. Черепа. Полумрак и холод. Остановился, осмотрелся. Никого. Ни единой души. Своих, чужих – никого. Хлопки раздавались где-то вдалеке, эхом отражались от стен, сливались в тяжелый, пугающий гул. По взмокшему телу били порывы ледяного ветра, от которых не спасал ни тонкий поддоспешник, ни рубаха. Демонес дрожал от страха и холода. Город казался бесконечным, как и докладывал разведчик. Если забраться повыше, возможно, получится найти дорогу до Врат и вернуться на родной Фалмарт. Демонес не хотел сгинуть на чужбине от пламени иномирного дракона, ни ехавшего по земле, ни рассекавшего небеса. Отыскать высокий дом с целой лестницей оказалось непростой задачей. Здешняя застройка совсем не походила на садерскую. Демонес не увидел ничего похожего на дворец или виллу. Здания упакованы плотно, как в трущобах, и только улицы чересчур широкие, словно предназначены для троллей. Выглянув из-за угла, легионер увидел несколько человек, бесстрашно шедших посреди дороги. Их движения казались неуклюжими и противоестественными, они что-то держали в руках. Демонес был слишком напуган, чтобы выбежать и поприветствовать незнакомцев, и это спасло ему жизнь. Затаившись в дверном проёме, легионер наблюдал. Люди появились на улице, они двигались как ожившие мертвецы, вот только... когда один из них появился прямо из-за угла, всего в десятке шагов, легионер не поверил своим глазам. Это существо выглядело как нечто среднее между скелетом и уродливым железным чучелом. Оно шло, словно прилагая нечеловеческое усилие для каждого нового шага, в своих руках нелюдь держал блестящий чёрный жезл, а его глаза еле заметно светились красным. Железные скелеты прошли дальше, и Демонес выдохнул с облегчением. Здание, в котором он находился, полностью обрушилось: остались только внешние стены с отверстиями для дверей и окон. Из-под груды камней торчала рука, похожая на обтянутую горелой кожей кость. К горлу снова подступила лёгкая тошнота, легионер опёрся плечом на стену, и обратил внимание на странное покраснение кожи, выглядывавшей из-под одежды. Он не раз загорал на солнце, но ведь сейчас небо затянуто тучами! Выбросив из головы эту странность, Демонес выглянул на улицу. Вроде бы безопасно. Преодолевая усталость, лёгкими перебежками легионер пересекал улицу за улицей, надеясь, что он не удаляется от Врат всё дальше и дальше, а приближается к ним. Нужно было хотя бы одно уцелевшее высокое здание, но, похоже, Демонес прогневал судьбу. Он был окружён домами высотой в несколько этажей – таких нигде в Империи не строили, но ему нужно было что-то ещё выше. И в этом крылась проблема. Пустыри, камни, очищенные дороги. Как вдруг перед глазами открылась набережная и обрушившийся мост через спокойную ни то реку, ни то залив. С одной стороны море... на той стороне располагались высокие здания, но до них слишком далеко. Не переплыть. Никак не добраться. И бесполезно, оттуда и Врата-то не разглядеть. Демонес замотал головой, сбивая тошноту, и заметил за высоким забором торчащую крышу. То, что надо! Перебравшись через бетонную стену и приземлившись на ноги, легионер неожиданно для себя покачнулся. На него накатил приступ слабости, а к горлу снова подступила тошнота. Неужели он заболел? Неужели само это место высасывает из него жизнь?! Очередная пробежка окончилась головокружением среди каменных лабиринтов. Здание пропало из видимости, и больше не появлялось. Может, оно и не было таким большим, каким привиделось легионеру. Оказавшись на очередном пустыре под обгоревшим стволом дерева, Демонес окончательно выбился из сил, и свалился на землю, прижавшись спиной к давно обуглившейся коре. Странно. Ещё недавно казавшийся таким ледяным ветер больше не обжигал открытую кожу. К горлу подступали рвотные массы, легонько кружилась голова. Не выдержав, Демонес сунул пальцы в рот и проблевался прямо на человеческий череп. Прозрачная светло-зелёная жижа с кусками хлеба была подкрашена красными полосами и пятнами. Кровь. Он проблевался собственной кровью. Неужели... неужели он умирает? В страхе легионер схватился за кошель на поясе и вытащил оттуда склянку с целебным зельем. Это должно помочь, оно помогает пережить любую болезнь, заставляет раны затягиваться... опустошив бутылочку, Демонес поднялся, и чуть не упал обратно. Ноги будто бы были сделаны из соломы и, к тому же, покраснели, как от загара после целого дня работы в поле. Это трудно списать на усталость, его совершенно точно отравили! Или прокляли! Опершись на ствол дерева, преодолевая новые приступы тошноты и головокружения, легионер побрёл вниз по улице навстречу магическим хлопкам и грохотавшим время от времени взрывам. Проблевавшись в пятый или шестой раз, Демонес упал и уже не смог подняться. Силы окончательно покинули его, глаза залились кровью, всё двоилось и казалось таким волшебным. Захлёбываясь алой рвотой, легионер рассмеялся. С самого детства родителям не было до него никакого дела, его воспитывали горничные и дворецкий. Да, он жил в достатке и ни в чём не нуждался, вот только чем старше становился Демонес, тем отчётливее понимал, что рано или поздно его либо отправят на гражданскую службу на другой конец страны, либо он сам пойдёт в армию и до чего-то дослужится. Многие дворянские сыны воспитывались ветеранами или преторианцами. А что было у Демонеса? Безбедное детство в дальнем крыле родовой виллы. Помимо жены, отец содержал целый гарем из красивых рабынь, и легионеру ещё повезло не вылезти из одной из них. Такие отпрыски смешанного происхождения чаще всего в раннем детстве оказывались в кандидатах в преторианскую когорту и не имели другого будущего, кроме смерти во славу Империи и Императора. Единственный раз, когда родители обратили внимание на своего сына – это совершеннолетие. Отец подарил ему рабыню. Лучше бы, конечно, подобрал жену из знатного рода, но, похоже, для шестого сына даже такое внимание – большая милость. По крайней мере, у Демонеса не было проблем с удовлетворением своих мужских желаний. Потратив последние силы, легионер перевернулся на бок и прижался к стене. Его тошнило, но блевать было уже нечем. По голове будто били кувалдами огры, сознание то мутнело, то прояснялось. Зелье не помогло. Чем же его отравили? Хлебом? Вином? А может, его правда прокляли? Но кто? Или же сам мир высасывает силы? Живот страшно крутило, в какой-то момент он, кажется, испражнился в штаны чем-то жидким. Тело не слушалось, даже пошевелить пальцем было героическим подвигом. Мимо него прошла склонившая голову бронированная лошадь, её ноги дрожали, изо рта стекала окровавленная слюна. В седле сидел пристёгнутый катафрактарий, в голове у него аккуратная круглая дырка, лицо всё красное от странного загара. Лошадь свалилась от поразившей её слабости дальше по улице. Демонес закрыл глаза и некоторое время пытался убедить себя в том, что он вот-вот поднимется и пойдёт дальше. Он улыбнулся краями губ. Вспомнился старший брат, вечно задиравший легионера в детстве. Толстый, с опухшим лицом, обнаглевший от безнаказанности, он любил гоняться за Демонесом с ножом по всей вилле. Странно. В детстве ему было до жути страшно, и воспоминания эти ужасны, но легионер улыбался. В былое время он бы мог и рассмеяться. Должно быть, для него-взрослого это кажется простым дурачеством. Звуки стали далёкими и приглушёнными. В глазах всё плыло, веки слиплись. Из левой ноздри вытек ручеёк крови. Демонес впал в беспамятство.