GATE: Iron Skeleton March

Солнце плавно опускалось к горизонту, в имперском лагере у подошвы холма Алнус кипела жизнь. Легионеры точили мечи и кормили лошадей, боевые рабы грузили камни в телеги и чистили фалмартские овощи. Многочисленные костры с котлами уже потушили, но полупрозрачная дымка по-прежнему нависала над шатрами и щекотала ноздри. Шестой легион поднял щиты и маршем двинулся внутрь Врат. Ничего необычного не происходило. Два преторианца, чьи скутумы носили на себе краски Третьего легиона, охраняли вход в роскошный шатёр с пурпурными знамёнами. По коварству судьбы, они, родовые дворяне и ветераны многих войн, представители элиты садерского общества, служили стражами двум варварам: секундус легату и префекту лагеря Гварру Дикому и его личной боевой крольчихе Иси. Помимо них внутри работал за столом адуктус Эций эль Кальвиний и задыхался от страха простой раб Кутер, пленённый в одном из бесчисленных походов садерской армии. – Прошу Вас, не надо! – взмолился привязанный к столу голый мужчина. Гварр бросил на него брезгливый взгляд, отпил вина из бокала и поднял правую руку ладонью вверх. – Нож, пожалуйста, – Иси, наблюдавшая из-за спины Гварра, молча вложила железное орудие в ладонь. – О-остановитесь, – по щекам Кутера стекали ручейки слёз. В глазах Гварра не было ни капли сострадания. – Думаешь, он тебе пригодится? – двухметровый варвар, чьи мышцы едва скрывал полный доспех, провёл лезвием у основания полового члена. – Что... нет, только не это! Прошу! – Кутер отчаянно задёргался, извиваясь туловищем, как змей, пытаясь ослабить петли на руках и ногах. – Опять плохо привязали, – разочарованно процедил Гварр, положил нож на стол и схватился за верёвки. Затянув петли потуже, тем самым прочно зафиксировав Кутера на столе, варвар снова взял своё орудие в руки. – Нет, нет, нет! – каждое новое слово раб кричал всё громче и громче. – Пожалуйста, я сделаю всё, что угодно! В ответ Гварр безмолвно ударил рукоятью ножа по животу Кутера. Если бы не верёвки, раб дважды согнулся бы пополам от боли. Он заскулил, как пёс, и принялся жадно глотать воздух. Иси впитывала каждое движение своего наставника. Она надеялась однажды оказаться на его месте. Не только потому, что Гварр пытал жалкого дезертира, но и потому, что это хорошая возможность отомстить мужчинам за три года боли и пыток в борделе. Тем временем, легат схватил детородный орган и надрезал ножом крайнюю плоть. Выросли мелкими ягодками первые капли крови, Кутер взвыл от боли, и его крик разнёсся по лагерю, чем привлёк несколько мимолётных взглядов. Эций молча поправил затычки в ушах. – Не люблю работать холодным инструментом. Иси, принеси плошку, – Гварр на время отложил нож и размял пальцы. Его телохранительница зажгла светильник и поставила его рядом подмышкой Кутера так, чтобы раб чувствовал тепло от скромного огонька. – Прошу... – задыхаясь, произнёс привязанный мужчина. Не обращая на мольбы никакого внимания, ничуть не меняясь в лице, Гварр разогревал нож над огнём масляной лампы. Для Кутера время тянулось вечностью, он бился в тугих петлях, кричал, плакал, молил о пощаде, молил о помощи, но всё безнадёжно. Казалось, от него отвернулись даже боги, даже Эмлой, которому он некогда посвящал жертвы, как и многие воины Фалмарта. Преторианцы, привыкшие к увлечению легата, даже не переглянулись. Они добросовестно несли караул с зачарованными мечами в руках. Раскалённое лезвие прижали к соску, в шатре запахло жареным мясом, и Кутер снова залился животным воем. Сидевшие за азартной игрой неподалёку легионеры ненадолго бросили болтать о женщинах, повернувшись на крик. Они привыкли к жестокости, им самим доводилось участвовать в забивании палками дезертиров и воров, так что творившаяся неподалёку пытка ничуть их не растрогала. К тому же, солдаты признавали за Гварром право творить с его собственностью, коим и являлся раб, всё, что ему заблагорассудится. Лишь Эций злобно глянул на Кутера исподлобья. Крики продирались сквозь затычки и мешали ему сосредоточиться. – Ты предпочтёшь долгую прелюдию или мне сразу взяться за твой отросток? – с усмешкой спросил легат. Причинение боли принесло ему первую порцию удовольствия. – Нет, я... я не хочу... – надорванным голосом взмолился Кутер. – О, Зуф-кха! – нож скользнул от подмышки к бедру, оставив длинную кровавую борозду вдоль туловища. Гварр поместил кончик лезвия в пламя, готовясь к следующему раунду пытки. Иси с нетерпением ждала, когда её наставник, наконец, отрежет член. Она нисколько не сомневалась, что привязанный мужчина был завсегдатаем борделей до порабощения, и не понимала тяги легата к растягиванию пытки. Бывало, что он часами колотил исхудавших и обессилевших рабов до полусмерти, а потом вызывал целителя, чтобы подготовить жертву к новому избиению. – Ах, ах, помогите, помогите! – Кутер задыхался, но продолжал кричать. Гварр мог бы с лёгкостью заткнуть его, но тогда пытка не принесла бы варвару никакого наслаждения. – Я буду нарезать твой отросток, как колбасу, кусок за куском, раскалённым ножом, – поглумился над жертвой легат. Кутер распахнул глаза и завопил во всё горло: "НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ". – Аа-а-а-а-а-а-а-а! – покрасневший кончик ножа соприкоснулся с крайней плотью. – Аа-а-а-а-а-а! – Кутер орал и со всей силы бился затылком о стол, пока в глазах не засверкали молнии. – Секундус легат Гварр Дикий! – вошедший в шатёр легионер тут же опустился на колено. – Говори, – прошипел разозлённый вмешательством в пытку варвар. – Первый легион бежит от врага! Шестой легион остановился на полпути! Первой мыслью Гварра было приказать резать дезертиров, как он делал для поддержания дисциплины во время Войны с крольчихами. Только простят ли ему это родовитые дворяне из Садеры, чьими детьми полнились когорты Первого легиона? Сенат будет в ярости. Всю его семью за такое могут продать в рабство. Поэтому Гварр, пользуясь положением второго человека в экспедиционной армии, отдал другой приказ. – Адуктус, перо подождет! – воскликнул легат, в ответ на что Эций подскочил со стула и выпрямился, готовый выскочить из шатра по первому слову. – Немедленно седлай коня и скачи к Квинтинусу. Пусть Шестой легион отступает, Первый легион выпустить из Врат. Возьми мою грамоту, поймай легионера в дороге. Любого. Пусть передаст Сабеллию немедленно строиться у западной подошвы холма. И ещё. Третьему легиону приказ: благородных садерцев накормить и вылечить, неблагородных выпороть и отправить ночевать в стойло, нелюдей и боевых рабов казнить надрезанием шеи. Исполнение приказа возложить на центурионов первой, второй и третьей когорт Третьего легиона, а также на катафрактариев первой алы. Если примус легат Годасен Скороход вернётся живым, я должен узнать об этом как можно быстрее. Неважно, от кого. – Аве! – воскликнул Эций и, собрав оружие и бумаги, выскочил из шатра со свисшим набок нагрудником. Гварр печально посмотрел вслед адуктусу, потом на Кутера. Служба превыше всего. Это единственный способ добиться признания и родового дворянства для своей семьи, поэтому пора завершать пытку. – Что Вы делаете! Нет! – Кутер, в чьей душе успела загореться надежда на избавление, вновь закричал охрипшим голосом. Не проронив ни слова, Гварр со всей силы врезал кулаком по яйцам. Раб заскулил от тупой боли, но на этом пытка не закончилась. Грубо вытянув член, варвар отсёк его у самого основания одним ловким движением. Мошонка осталась нетронутой. На этот раз Кутер вопил недолго, до первого удара по уху, от которого он потерял сознание. – Идём, Иси, – Гварр поместил свой длинный меч в ножны и надел на голову имперский шлем с пурпурным плюмажем. Крольчиха проводила взглядом брошенный в помойное ведро детородный орган, взяла саблю и накинула на плечи красный плащ с золотым минотавром. Стражи-преторианцы отсалютовали секундус легату и присоединились к его свите. Они не позволяли себе идти впереди крольчихи, хоть и считавшейся вольноотпущенницей, но бывшей ближе к Гварру. Затрубили горны, передавшие Шестому легиону приказ отступить. На западном и северном склонах контубернии собирались в центурии, а те, в свою очередь, в когорты. Они следовали определённому, заранее продуманному плану. Холм надлежало взять в полукольцо. Сенат, конечно, поверил Гизель и её хозяйке Харди, но легаты не могли не предусмотреть возможности ответного удара. Солдаты и командиры, какое бы положение они не занимали, приветствовали Гварра поднятой рукой – редкое зрелище, чтобы садерец пресмыкался перед варваром. Легат вышел к подошве холма и поднялся по лестнице деревянной башни, откуда открывался хороший обзор на Врата. Шестой легион, прежде плавно затекавший внутрь черного тоннеля, теперь медленно двигался в обратном направлении. Солдаты не паниковали, шли строевым шагом, неукоснительно следуя полученным приказам. Это продолжалось долго, Гварр дал себе ментальную пощёчину за то, что не задержался с Кутером. Он мог бы провернуть ещё пару болезненных пыток, но поспешил на службу. Скутумы выстроились стеной-полукругом вокруг холма со стороны входа во Врата. Лучники приготовили стрелы, алы всадников и катафрактариев заняли свои позиции по краям, расчёты онагров зарядили орудия и подняли их выше по склону. Имперские сирены ждали возможности проявить магию духов, человеческие волшебники проверили посохи и амулеты. Два легиона заняли оборонительные позиции, третий покидал Врата. Ещё один, похоже, спасался паническим бегством от неизвестного иномирного врага. Гварр стоял рядом со своей ученицей и двумя преторианцами, этажом ниже располагался сигнальщик с фонарём и горном на случай, если нужно будет срочно отдать приказ. Шестой легион покинул Врата, и практически на спинах у последней его шеренги повалили дезертиры. Сотни солдат: люди, нелюди, деканы, спешившиеся катафрактарии, боевые рабы и дворяне. Не было сомнений, что только очень страшный враг мог обратить гордую имперскую армию в подобное паническое бегство. К счастью, его встречали во всеоружии, на выходе из узкого тоннеля. Крайне невыгодная позиция для сколь угодно могущественных сил. Хотя Шестой легион расступился, центурии и алы палачей уже встречали дезертиров. Их отлавливали прямо на склоне и пороли на глазах других беглецов и строя. С нелюдями и боевыми рабами расправлялись быстро. Несмотря на полученный приказ аккуратно казнить их надрезанием шеи, фактически дезертиров просто рубили мечами и кололи копьями, пока не свалятся на землю. Кто-то умирал быстро, кто-то медленно истекал кровью. Так или иначе, они служили топливом для армейской дисциплины. К легату поднялся знакомый адуктус Первого легиона. Он запомнился Гварру выносливым мужчиной, но, похоже, бегство лишило его сил: весь запыхался и покраснел. Если он пришёл с донесением – значит, Годасен жив. – Секундус лег... легат Гварр... Дикий! Донесение... прим-примус легат... – Слушаю, – процедил Гварр. – Примус... – адуктус вдруг закашлялся, плотно закрыв рот рукой. – Примус легат Годасен... Скороход... приказывает... отменить наказания для его легиона. – Вот как, – Гварр покачал головой. Поэтому садерцы и разменивали десяток своих солдат на одну крольчиху – у них не было ни малейшего представления о том, как поддерживать порядок и дисциплину в армии. И это не говоря ни слова о тактике. – Эй, сигнальщик! Передай моим центурионам, что наказания нужно отменить! Пусть ждут новых приказов! Ты! – легат обратился к адуктусу. – Ступай к господину Годасену Скороходу, сообщи, что его приказ получен и исполнен. – Аве! – прежде скрючившийся гонец воспрял и побежал вниз по лестнице. Горн затрубил сложную мелодию, в которой содержалось послание центуриям с конкретными номерами. Гварр тяжело вздохнул, подошёл к перилам башни и ещё раз осмотрел холм Алнус. Дезертиры Первого легиона спускались по склону, падали, переворачивались, и только ближе к стене скутумов успокаивались. Врата покинул даже тролль, несший с собой обработанный ствол дерева. Но главное – где-то там примус легат Годасен, выживший сенатор, автоматически отобравший у Гварра право на командование войсками. Скоро придется перед ним отчитываться, и эта мысль претила секундус легату. Спустившись вниз со всей свитой, Гварр первым делом подозвал к себе самого молодого из дежурных гонцов и приказал отыскать Годасена. Нужно было не только отчитаться за казни и наказания, но и разузнать, что такого увидели садерцы на той стороне Врат. Враг пока не показался, и неясно, покажется ли. Возможно, ему хватит ума не посылать войска на верную гибель через узкий тоннель. У Гварра были собственные идеи, где искать примус легата, но он предпочёл остаться у основания деревянной башни. Солнце закрыли облака, нагнав немного прохлады, столь ценной для северян в полном доспехе. Низкорослая сирена поглядывала на мускулистого варвара, но сразу отводила взгляд, едва Гварр обращал на неё внимание. Иси, как обычно, молчала, ничуть не меняясь в лице. Никто никогда не мог сказать, что за демоны танцуют у неё в голове. Ожидание тянулось. Гварр нетерпеливо постукивал пальцами по эфесу меча. Преторианцы стояли смирно, готовые в любую секунду отразить нападение на легата. Наконец, посланный на поиски Годасена легионер вернулся. – Секундус легат Гварр Дикий, – гонец опустился на одно колено. – Примус легат Годасен Скороход неважно себя чувствует и сейчас пребывает в лекарне. – Молодец, солдат. Возвращайся в строй. Аве! – монотонно отчеканил варвар и быстрым шагом направился в сторону лекарни. Происходило что-то странное. На глазах у Гварра вырвало трёх дезертиров. Остальные выглядели слишком потрёпанными и уставшими. У подошвы холма Алнус всё чаще звучали кашель и жалобы на тошноту и слабость. В мысли легата закрадывались подозрения... а не стоит ли перебить всех солдат Первого легиона? Они могли отыскать в другом мире не только смерть от стрел врага, но и неизвестные болезни, яды, проклятия. И главное, что не стоит упускать из виду: Годасен тоже плохо себя чувствует. Лекарня полнилась больными из Первого легиона, но среди них не нашлось ни одного раненого. Отыскать примус легата не составило труда. Он потребовал освободить вокруг себя больше свободного места и принести тёплое одеяло. Заметив приближение Гварра, Годасен жестом попросил подождать и проблевался в стоявшее рядом ведро. На его бледном лице угадывался лёгкий румянец. – Приветствую, примус легат Годасен Скороход. Уверен, Вы хотели бы меня видеть, – а мысленно варвар отвесил себе ещё одну пощёчину за то, что не подумал о риске подхватить иномирную заразу, и отступил назад на шаг. – Не сейчас, – прохрипел Годасен. – Меня кто-то отравил. – Весь Первый легион отравлен, – поделился наблюдением Гварр. – О чём ты... говоришь? – выдавил из себя Годасен прежде, чем сорваться в очередной приступ кашля. – Все Ваши солдаты покраснели, устали, кашляют и рыгают. – Но там не от чего было заражаться! – Годасен отрицательно замотал головой. – Если только... нам не передалась аура этого мёртвого мира. – Мёртвого мира? – Гварр бегло осмотрел больных. Они продолжали набиваться в лекарню. Свободные койки давно закончились, поэтому легионеры занимали полы, и скоро начнут ложиться друг на друга. – Я никогда такого не видел... – примус легат приподнялся на локтях, чтобы лучше видеть своего собеседника. – Кругом развалины, скелеты, застывшие тени. Гиблое место. – Но почему Вы бежали? – На нас напала какая-то нежить. Я сам видел этих скелетов, отлитых из железа. Они несли с собой магические жезлы, что выпускали огненные стрелы, и истребляли всех, кого видели. Мы пытались сражаться, но потом... в небе появился чёрный дракон... всё вокруг взрывалось и свистело, моему коню вскрыли череп сквозь бронзовую пластину, я чудом спасся, – закончив, Годасен опустился на спину и поплотнее укутался в одеяло. – Почему так холодно?! Лекарь! Лекарь! Принеси второе одеяло! – Значит, они встретили дракона, – пробормотал себе под нос Гварр. – Это всё объясняет. Боясь подхватить заразу, варвар выскочил из лекарни и вернулся к своему легиону. Дальше может быть только два исхода. Либо Годасена убьёт болезнь, и командование вернётся к Гварру, либо его поднимут на ноги маги. Эти мысли казались низкими, интриганскими, мерзкими, но секундус легат надеялся возглавить экспедиционную армию. Встать на ступеньку выше. Получить ещё один шанс проявить себя на поле боя. Гварра не интересовала ни слава, ни Империя, отнюдь. Всё, чего он хотел – это благополучия своей семье. Чтобы его дети были родовыми дворянами, чтобы оставшаяся в Садере жена могла пойти на гражданскую службу, чтобы разрыв с родичами и с северными племенам не был напрасен. Впрочем, о последнем Гварр не стал бы жалеть в любом случае. Он сделал свой выбор и достиг больших высот, вплотную приблизился к обретению фамилии. Это уже невероятное достижение и признание заслуг, какого ни один варвар в Империи не удостаивался. Но Гварр не мог позволить себе и дальше оставаться объектом чужих интриг, то и дело задвигавших его на вторые роли. И тем более он не мог позволить себе пасть жертвой иномирной болезни. Обходя стороной шатающихся, ослабленных, исторгающих рвотные массы дезертиров, варвар вернулся к башне. Поток беглецов заметно поредел, Шестой легион по-прежнему стоял возле Врат. Вдруг солдаты, прежде неторопливо шедшие из тоннеля, остановились, обернулись назад... и рванули наутёк из последних сил. Со стороны холма донеслось странное, искажённое, чуждое стрекотание. Несколько легионеров упали на землю и так и остались лежать неподвижно. Гварр молча наблюдал. Что происходит? Какая сила стоит за этим нападением? Время пересыпалось песком, заревел горн, и Шестой легион пришёл в движение. Кажется, трибун приказал перекрыть выход стеной из щитов. Трудно разглядеть подробности, но, похоже, первые ряды вскоре разделили судьбу павших дезертиров. Маги подняли сияющие голубые барьеры. Не помогло. Никакого результата. Внезапно прямо в когорту влетела... повозка? Странная, приплюснутая черепаха чёрного цвета проложила себе путь через строй легионеров, игнорируя удары мечей, копий и даже всполохи магии. – Сигнальщик! Онаграм – стрелять! – выкрикнул приказ варвар. Плевать, что там Шестой легион. Нужно остановить эту повозку смерти. Рёв горна. Заряженные онагры сорвались с крючков и запустили камни в сторону Врат. Часть из них упала на солдат, приумножив и без того не маленькие потери. Часть ударилась о колонны, но не причинила Вратам никакого вреда. Часть угодила прямо в тоннель. Но были и такие, что попали в панцирь повозки, прижали её к земле и... просто скатились на окруживших иномирное творение солдат. Даже так! Использовать лучников там, где оказались бессильны осадные машины – настоящее предательство против Шестого легиона. Гварр перебирал варианты. Как совладать с такой силой? Повозка без проблем преодолела стену из скутумов и теперь вдавливала в землю несчастных легионеров. У жителя Фалмарта осталось только две надежды: боги и магия. – Сигнальщик! Передай приказ магам – творить сильнейшее групповое заклинание, какое они знают! – прокричал Гварр. Дождавшись, когда оттрубит горн, легат обратился к преторианцам и ученице. – Что нам остаётся? – спросил он со спокойствием, совсем не подходившим ситуации. – Молим Эмлоя об избавлении от этой повозки. Пусть сбережёт больше жизней! Преторианцы переглянулись, Иси нерешительно кивнула. Вся четвёрка достала ножи и пустила кровь в качестве жертвы богу войны. Они взялись за руки и уселись в кругу, произнося с закрытыми глазами молитвы и обещая посвятить Эмлою больше подвигов в будущем. Тем временем маги вышли из строя и направились прямиком к повозке. Если в бой не вступит Рори Меркури или из безобидного светлого облачка вдруг не ударит молния, то вся тяжесть сражения ляжет на их плечи. Откуда-то из глубин тоннеля доносились новые громкие хлопки, и солдаты, коим не повезло стоять рядом с Вратами, падали замертво с дырками в черепах и шлемах. Но даже могущественный иномирный враг не мог быстро одолеть сразу семь тысяч солдат Шестого легиона. Одной повозки явно не хватало, а когда по ней ударила групповая магия, она сперва попыталась уничтожить угрозу своим смертоносным стрекотанием, а затем, получив второй удар – оставивший на панцире оплавленную дыру – дала задний ход и скоро скрылась внутри Врат. Это не помешало иномирянам огрызаться из межмирового туннеля, но теперь они вели себя осторожнее. Рёв горна Шестого легиона передал приказ отступить подальше от Врат. Гварр поднялся и окинул взглядом холм Алнус. На вершине осталось удобрять землю своей кровью множество трупов хороших солдат. Дерзкая атака потусторонних сил отбита, но враг показал, на что способен. И он очень опасен. Нужно срочно, пока ещё не стало поздно, разрушить Врата. Подобное решение должен принимать примус легат, но сейчас он смертельно болен, поэтому Гварр решил взять на себя всю ответственность. Варвар спустился вниз, подошёл к дежурным гонцам. Юнцы почти без доспехов сидели вокруг низкого стола, обмениваясь мнениями и беспокойно то хватая себя за руки, то оглядываясь на холм. – Гонцы! Ты, ты, ты и ты! – Гварр указал пальцем на юнцов, заставив тех подскочить, а их приятелей упасть на колено. – Ты! Беги к Годасену и незаметно следи за его самочувствием! Если ему станет лучше – бегом ко мне! Ты! Ищи Эция, моего адуктуса! Пусть прикажет всем онаграм, какие найдёт, завалить выход из Врат камнями! Ты! Ищи Квинтинуса Справедливого, его легион должен встать у восточной подошвы и передать Третьему легиону всех магов! Ты! Ищи Сабеллия Грозного, пусть тоже передаст магов Третьему легиону! И всем трибунам – ко мне. Эцию тоже. Бегом! Гонцы, сосредоточенно слушавшие приказы, воодушевлённо закивали и разбежались. В голове медленно зрел план. Гварр извлёк из сумки кусок ткани и замотал порезанную руку. Взгляд к Вратам. Стрекотание. Повозка. Легионеры, умиравшие задолго до появления врага. Бесполезный голубой щит. Загадочная болезнь. Скелеты. Факты собирались в голове в единую картину, которой, впрочем, не хватало деталей. Мёртвый мир? Мир некромантов? Возможно. Дальнодействующая магия? У нежити? На Фалмарте он бы возразил – невозможно! Но другой мир требовал мыслить шире. За столетия существования Империи её тактика отчасти закостенела, отчасти преобразилась. Во времена Авганта не было катафрактариев, а возрожденные его отцом легионы едва держали строй. Но с тех пор качество солдат выросло до небывалых высот, хотя качество легатов – что некогда славились тактическим мастерством – напротив, рухнуло на самое дно. Ухватившись порезанной рукой за эфес и мимолётно скривившись от боли, Гварр сунул меч в ножны и зашагал к своему шатру. С обеспечением войск проблем нет. Разведка? С той стороны прибыло много солдат. Их нужно опросить. План? В условиях, когда о враге известно так мало, что-то планировать – и тяжело, и опасно. Но выбора нет. Внутри шатра обнаружился по-прежнему бессознательный Кутер. – Иси, убей его. Стража, избавьтесь от тела. Раздав приказы, Гварр собственноручно сдвинул столы. Голова Кутера, отрубленная саблей, свалилась со стола. Кровь брызнула из шеи на мебель – нестрашно, рабы всё отмоют позже. Один преторианец закинул на плечо тело, другой поднял голову. Вынесли. Иси подбежала к стулу – притащила к столу, к другому – к столу. Гварр тем временем уложил и расправил карту, разместил вокруг фигурки легионов, чтобы лучше представлять себе общую картину. Добавил лекарни, алы катафрактариев. Первым прибыл Эций. Как и ожидалось. – Секундус легат Гварр Дикий, – он упал на колено. – Вставай, Эций. Возьми из шкафа ещё фигурки, помоги расставить, – быстро распорядился Гварр. Адуктус поднялся и рванул к шкафам. Первый – пусто. Из второго достал искомые фигурки и вернулся с ними к столу. Скоро преторианцы вернулись к посту у входа в шатёр. Они громко поприветствовали сперва Квинтинуса, а затем и Сабеллия. Оба пришли с адуктусами. Когда всё командование Экспедиционной армией, кроме павшего от болезни Годасена, собралось в шатре, Гварр поднялся со стула и заговорил громко, сурово: – Трибун Квинтинус Справедливый, трибун Сабеллий Грозный. Прежде всего я должен донести до вас, господа, следующую мысль. Примус легат Годасен Скороход тяжело болен и пока не может командовать, поэтому руководство войсками переходит ко мне. Донесите эту мысль до своих солдат, до каждого легионера, который посчитает выше своего достоинства подчиняться варвару при наличии живого садерца званием выше. Единственный отданный Годасеном приказ – пощадить его легион от наказания – я выполнил. Больше приказов от него не поступало и не поступит в ближайшую ночь точно. Также доношу до вас, господа, и прошу донести до солдат, что мы должны начать действовать немедленно, поскольку следующая атака врага может произойти очень скоро, и будет лучше подготовлена, чем дерзкая предыдущая. Трибуны согласно закивали. Сабеллий с пониманием и поддержкой, Квинтинус неохотно. – А теперь что касается обороны. Хочу донести до вас, господа, мои мысли, чтобы, если и меня свалит болезнь, вы не совершили никаких глупостей... каких не совершил бы я. Врата – довольно широкий, но всё же туннель. И расположены они на вершине холма. Удержать врага внутри будет намного проще, чем загнать его обратно. Первое, через туннель сложно атаковать крупными силами, кавалерия теряет своё преимущество, а лучники и онагры не могут стрелять. Второе, штурм вершины холма даже против врага, равного нам по силам, был бы серьёзным испытанием и стоил бы больших жертв. Но вражеские войска сильнее наших, с этим глупо спорить. Поэтому у меня нет уверенности, что штурм холма, если нам придётся его штурмовать, завершится успехом. И если в наших силах будет удержать врага внутри Врат – мы должны его там удержать, пусть даже ценой огромных потерь. – Позвольте, – встрял Квинтинус. – Разве не лучше разрушить Врата? – Да. Я тоже хотел об этом сказать, – согласился Гварр. – Мы должны попробовать разрушить их с помощью онагров и магии. Если у кого-то появится стоящая мысль – нужно её пробовать, пока не исчерпаем все средства. Квинтинус кивнул, удовлетворенный ответом. – Также нам следует переместить лекарни подальше от основных сил. Тяжелобольных держать дальше от тех, кто заболел легко. Целителей и алхимиков, представляющих высокую ценность, оттуда убрать, исключение сделаем для Годасена. Его поместим отдельно под присмотр лучших целителей. Уборку рвоты и испражнений возложим на нелюдей, а человеческих рабов лучше задействовать в лагере, – Гварр замолчал, задумался. – А, и ещё. Среди легкобольных нужно отобрать тех, кто обучен грамоте, выдать пергаменты. Пусть опросят как можно больше легионеров, побывавших на той стороне, запишут их донесения и передадут гонцам, а они уже лагерным писцам – и те пусть отчитываются каждые две септарии о том, что повторяется в показаниях легионеров по много раз. Так соберём о враге больше информации. Трибуны вновь закивали, Квинтинус задумчиво. Их адуктусы кратко записали на пергаментах распоряжения Гварра. – Теперь о тактике. Завалим выход из Врат камнями с помощью онагров. Враг стреляет далеко и, похоже, не как лучники стрелами, а как маги. Показываться в открытом тоннеле опасно. Потом пусть солдаты засунут лишний металл меж камней, а маги раскалят, чтоб подплавить и сцепить камни надёжнее. И, наконец, найдём работу для выживших троллей: соберём всю смолу, какая есть, в бочки, а тролли пусть выльют её на камни. Для надёжности можно соорудить деревянные подпорки. И этого, думаю, хватит, чтобы остановить повозки и вынудить атаковать скелетами – о них знаю мало, попробуем выяснить побольше. Полагаю, можно ограничиться размещением на вершине двух когорт и постоянного дозора из трех-четырех десятков магов. Ротации будут в полдень и в полночь. Закончив с описанием плана на вершине и для наглядности передвинув фигурки когорт и магов к Вратам, Гварр приступил к изложению следующей части плана: – Если враг всё же прорвётся, нужно немедленно вывести легионы к подошве и построить фалангой. Атаковать одновременно, бежать быстро, врассыпную. Нельзя дать врагу закрепиться на вершине, иначе потом не выбьем его оттуда никакими силами. И какую-то часть смолы нужно оставить лучникам. Если враг прорвётся ночью – пусть макают в неё стрелы и обстреливают холм ближе к Вратам. Склоны нельзя, лучше врагу наших воинов не видеть, а нам его – видеть. Катафрактариям приказ атаковать одновременно независимо от солдат, без построения, врассыпную. Объясню, почему так: враг использует дальнобойную магию. Правило то же, что и с обычными магами, и с лучниками: в тесном строе промахнувшийся враг попадёт в другого бойца, а взрывное заклинание убьет или ранит десяток бойцов. В рассыпном промахнувший враг – промахнется, а взрывное заклинание убьёт одного, ранит ещё двух-трёх, не больше. – Понятно, – согласился Сабеллий. – И самая сложная часть, – Гварр посуровел. – Дисциплина. Враг опасен. И если легионы дрогнут – мы проиграли. Нужно донести до солдат всё, что знаем о враге, пусть доверяют нам и пусть готовятся к тому, что их ждёт. Нужно донести до них и то, что мир по ту сторону Врат погиб, и наш мир тоже погибнет, если они дрогнут. И что дезертиров и нарушителей будем отныне наказывать жестоко: всех провинившихся соберём в отдельную когорту независимо от благородности и будем держать на вершине холма постоянно; смутьянов и дезертиров – казнить. Независимо от благородности. Никакой пощады быть не должно. Никаких судов. Действуем просто, быстро и решительно. Подумав мгновение, Гварр добавил. – Рабы и нелюди. Кто останется без дела, часть разместим на вершине в постоянном дозоре, часть у подошвы, чтоб в случае прорыва из Врат они побежали впереди легионеров. От них будет мало толку в бою, но, если они примут на себя несколько атак вражеской магии – это уже хорошо. – Дисциплина, – заговорил Квинтинус, мрачно слушавший Гварра последнюю септарию. – Нам нет нужды ужесточать наказания. Без этих повозок враг неопасен, это просто нежить. К чему опять эти когорты нарушителей и казни за малейшую трусость? – Нужда есть, – опередил Гварра Сабеллий. – Разве непонятно, что дрогнем мы – и их никто не остановит? Ты же видел повозку! Твой легион принял на себя этот удар! – А мы не дрогнем, – возразил Квинтинус. – У нас превосходные солдаты. Мы не должны сомневаться в их верности долгу, иначе и они будут сомневаться в нас. И когорты нарушителей – опять, Гварр? Опять? – Снова, – ответил секундус легат. – Ты хочешь поговорить о моём приказе? Оспорить его? – Нет, – мрачно ответил Квинтинус. – Это хорошо. Но я должен напомнить тебе кое о чём, – Гварр злобно ухмыльнулся. – Сколько легионеров грозились своими отцами, а я их порол и гнал в когорту нарушителей. Она разрослась до двух обычных когорт – а я всё гнал их в неё и гнал, и забирал из неё лишь за выдающееся мужество и героизм. Я казнил дезертиров хоть трижды родовых дворян и требовал грабить и брать рабов тогда и только тогда, когда я отдам приказ, даже если последний враг давно скрылся с поля боя. И в итоге не было ни совершенно глупого поражения, как у Дэция или Вуди, когда войска раньше времени посчитали себя победителями и взялись за грабёж – и не успели построиться к атаке крольчих! И не случилось, как у тебя, или как у Гериса, когда за время войны состав легиона сменился полностью. Дважды! У меня погиб каждый четвертый. Во многом благодаря дисциплине. – На Цетском поле... – начал было Квинтинус. – Цетское поле! – воскликнул Гварр. – Не там ли ты приказал мне пересечь реку в неподходящем месте, а сам надеялся на пару с Вуди присвоить лавры, как вам казалось, лёгкой победы? Оставь свою ложь для Сената. Мы оба понимаем, что ты надеялся, что крольчихи бросят против меня большие силы. Хотели их руками развеять миф о моей непобедимости, а самим будто бы прийти на помощь и спасти мой легион от неминуемой гибели... красивая сказка... была бы, если бы крольчихи сыграли вам на руку, а не атаковали именно вас почти всеми силами – чтобы уже я спас вас от поражения. Сабеллий непонимающе завертел головой, ища удивление на лицах людей в шатре. Гварр, некогда ходивший в подчинении Квинтинуса, теперь стоял во весь рост и гремел обвинениями. И никто не возразил. Время тянулось смолой. Молчание. – Прекрасно. Все мои приказы остаются в силе. – Ложь! – воскликнул, наконец, Квинтинус. Его лицо скривилось в отвращении. – Ложь. – Ты можешь покинуть трибунарий, если так хочешь, – с улыбкой произнёс Гварр. И Квинтинус вместе с адуктусом ретировался так скоро, как мог. Вместе с тем трибунарий закончился. Рабы внесли в шатёр вино, налили Сабеллию, Гварру и их адуктусам. Согревающие напитки растеклись по венам, разум окутал лёгкий туман. Сабеллий предложил выбрать солдата Первого легиона, бывшего в ином мире, но не болеющего – и отправить виверной в Садеру. И Гварр согласился. Разрушить Врата после долгих и тщетных попыток не удалось.