***
Чернота. Гварр открыл глаза, но ничего не изменилось. Стены давили на плечи, было тяжело дышать, на груди будто бы расселся медведь. Где он? Что случилось? Пальцы нащупали снизу деревянный пол. Варвар приложился головой о низкий потолок, как только попытался подняться. Это... это невозможно! Нет, нет... это, должно быть, какая-то ошибка или шутка. Сейчас с той стороны постучат, нужно успокоиться. Воняло мочой и потом, голова туго соображала. Гварр проморгался, пытаясь сбросить наваждение. Тишина, которую нарушало лишь тяжёлое дыхание варвара, барабанами била по ушам. – Э-эй-мнм, – язык не слушался, зубы стучали, кончики губ сводило судорогой. – Э-ы-ы-а-ы! Неужели его правда закопали в нарушение всех мыслимых традиций?! Какой трибун отдал этот приказ! Наверняка кто-то воспользовался его беспомощностью с намерением подсидеть, возглавить армию! Гварр в ярости заколотил по крышке, его стук должны услышать, ну же! Но... но стены, кажется, только сжимались. Голова раскалывалась, дыхание никак не удавалось выровнять, в конечностях ясно ощущалась слабость. Гроб уменьшался в размерах, сдавливая легата со всех сторон, лишая его последних крох свободного пространства. Он ещё ворочался, жадно хватал воздух, бился головой о пол и потолок, пока стенки всё крепче сжимали его тело в тиски. И, наконец, гроб сжал варвара настолько, что тот уже вовсе не мог пошевелиться. Древесина давила на со всех сторон всё сильнее и сильнее. Мочевой пузырь не выдержал – и опорожнился. Лёгкие сжало невидимым кулаком. – Не-е-е-е-ет! – крик Гварра оглушил его самого. – А-а-а-а-а-а-а! Варвар в ужасе распахнул глаза и обнаружил себя в окружении рабов и целителей. Всего лишь сон... давно Гварру не снились кошмары. Как он попал сюда? Последним воспоминанием было... было... битва у Врат, железный скелет, потом он бежал через лагерь, но с какой целью? Головная боль не исчезла с пробуждением, а только усилилась. Потолок медленно смещался куда-то в сторону, потяжелевшие конечности приковало к кровати, пальцы подрагивали. – Чмтом прзшло? – спросил легат непослушным языком. Его лицо свело болезненной судорогой. – Секундус легат Гварр Дикий, – целитель почтительно встал на одно колено. – Моё имя Ульфиор ко Иктин я взял на себя руководство Вашим исцелением от змеиного яда. Змеиного яда? Варвар не помнил, чтобы его кусала змея. Он с большим усилием отодвинулся на спинку кровати, только сейчас обратив внимание, что его пах перемотан чистыми белыми полотенцами. Такие обычно используют, когда больные неконтролируемо испражняются под себя. Какой позор... – Позвольте объяснить, – спохватился Ульфиор. – Яд поразил все три легиона, но по-разному. Я изучил, как недуг распространялся среди солдат на склонах холма и рабов в лагере, и пришёл к выводу, что его переносили незримые пары, как у серебряной воды. Похоже, нежить намеренно отравила наших воинов, чтобы подготовить нападение. Намеренно отравила воинов... подготовить нападение... Гварру тяжело думалось в нынешнем состоянии. Целитель хочет сказать, что железными скелетами кто-то управляет? В Империи некроманты – большая редкость, за всю свою жизнь легат не встретил ни одного. Эти маги столь же могущественны, сколь нелюдимы, и обычно почитают богиню загробного мира Харди. Но здравый смысл подсказывал, что не всё так просто. Нежить медлительна и неустойчива. Да, её непросто уничтожить, но не из-за невероятно прочных тел, а из-за способности двигаться даже после чудовищных повреждений. Отруби обычному скелету руку – она поползёт независимо от тела, пока или не убьёшь некроманта, или не закопаешь её глубоко под землёй, или не сожжёшь. Иномирные существа не такие. Повреждения, причинённые Гварром, выглядели несерьёзными, но их хватило, чтобы железный скелет прекратил двигаться. Это значило, что за очень прочной шкурой скрываются хрупкие внутренности. Но как добраться до них без помощи магии? Из прошедшей битвы легат узнал только, что режущее и колющее оружие бесполезно. Всей экспедиционной армии надлежит вооружиться булавами и молотами. Тогда, быть может, удастся забить насмерть пару сотен железных скелетов. Требовалось срочно донести этот план до войска, Гварр упёрся дрожащими руками в кровать и с большим трудом заставил себя сесть. Ульфиор поспешил подняться, чтобы уложить легата обратно. – Господин, постойте! Вам ещё рано вставать! – но мешать Гварру осмелился только он. Рабы боялись сдвинуться с места, целители беспомощно переминались с ноги на ногу. – Я... – в этот раз легат приложил волевое усилие, чтобы взять под контроль свою речь. – Хочу знать... всё. – Он осмотрел лекарню. У крупного солдата на ближайшей кровати меняли пожелтевшие полотенца. Это объясняло, откуда во сне взялся запах мочи. – Об этом Вам лучше поговорить с трибуном Квинтинусом Справедливым, – целитель держал Гварра, не решаясь уложить его силой. – Отправьте... – произнёс Гварр сиплым голоском. Чтобы не выглядеть жалко, легат прокашлялся. – Отправьте кого-нибудь... за трибуном. А тем временем... расскажите... что знаете... – Как скажете, – целитель отпустил Гварра и отступил на пару шагов. Он отправил за трибуном молодого волшебника. – Кхм. Вы пролежали без сознания весь день и всю ночь, за это время многое изменилось. Примус легат Годасен пал от солнечной чумы, теперь Вы возглавляете экспедиционную армию. Все три легиона отравлены почти полностью, мы не успеваем сжигать трупы. Этот коварный яд даёт надежду на исцеление, но на самом деле от нас мало, что зависит. Если организм выносливый, он выдержит испытание. Если нет... жертву ожидает смерть. Она просто задохнётся, не приходя в сознание. Только сейчас некоторые люди пошли на поправку, включая Вас. Очень похоже на солнечную чуму. Быть может, это просто разные яды, распространяемые одним способом? Враг демонстрирует, как многообразно и смертоносно его оружие? – Стыдно признать, – продолжил Ульфиор, – но мы не достигли никаких успехов ни в лечении змеиного яда, ни в лечении солнечной чумы. Не стоит на нас полагаться, если враг снова прибегнет к этому оружию... Но кое-что радовало Гварра. Они знают, что яд распространяется парами, и достаточно просто отойти на безопасное расстояние от Врат. Только вот была одна загвоздка. Враг использует оружие дальнего боя и, заняв вершину холма, сможет оборонять её от сколь угодно больших сил. У экспедиционной армии нет иного выбора, кроме как наступать на холм... впрочем, его не было и в прошлый раз. Только сейчас легат осознал, как хитёр стоящий за железной нежитью некромант. Он отравил Алнус и заманил на него имперское войско. И наверняка сделает это снова, и будет повторять, пока от трёх легионов ничего не останется. – Каковы потери? – выдавил из себя Гварр. – Где-то треть армии... – ответил, опустив взгляд в пол, Ульфиор. – Большинство погибло после сражения. Треть экспедиционной армии. Целый легион. Если он так отвратительно себя чувствует, какова боеспособность всего войска? Врата вообще охраняются хоть кем-то?! – Сколько... готово к бою? – прохрипел Гварр. – Это знает только господин Квинтинус Справедливый, – целитель развёл руками. Им приходится сражаться с очень страшным врагом. Железные скелеты невероятно сильны, но их жертвами пала едва ли тысяча легионеров. Солнечная чума и пары змеиного яда... два недуга, убивших тысячи достойных садерцев: весь Первый легион и треть от оставшихся трёх – пала половина экспедиционной армии. И у Гварра не было никаких идей, как с ними бороться. Если завтра враг снова атакует, придётся отправить тысячи людей на верную гибель. И так каждый раз, пока смертельная болезнь не сразит последнего легионера. Варвар осуждал имперских легатов во время войны с крольчихами за бездумное заваливание врага трупами, но теперь ему придётся им уподобиться, иначе Алнус падёт, а нежить получит плацдарм для дальнейшего наступления на весь Фалмарт. Нет... у этой задачи должно быть какое-то изящное, творческое решение... – Вы меня искали? – в лекарню вошёл Квинтинус. Он даже не пытался скрыть своего раздражения. – Думаешь... я не рискну на мечах сойтись?.. – выдавил из себя Гварр. Квинтинус нахмурился, оценил собеседника взглядом от пят до головы. Раздраженно вздохнул. – Прошу прощения. Вы меня искали, примус легат Гварр Дикий? Идиотские правила приличия порой приносили удовлетворение неожиданным способом. Все садерцы – их заложники, и, если кто-то из неприязни им не следует, его можно быстро поставить на место. – Сколько солдат... готово к бою?.. – легат старался звучать уверенно и угрожающе, но Квинтинус лишь поднял бровь, скорчив надменную гримасу. – Я собрал пять когорт, – неохотно ответил трибун. Всего три тысячи воинов при размере экспедиционной армии в двадцать девять тысяч. Пусть от неё и осталась лишь половина, это очень мало, из поражённых змеиным ядом лежачих солдат можно было бы сформировать полтора легиона! – Где они? – Гварру приходилось говорить короткими фразами, чтобы его выдавленная, спутанная речь не бросалась в глаза. – Посменно охраняют Врата. Хорошо хоть не все вместе. Квинтинус обладал какими-то представлениями о военном искусстве. Всё же на первые роли в армии набирали не столько по знатности, сколько по способностям. Будь всё иначе, Гварр ни за что не стал бы легатом со своим варварским происхождением. – Приказываю... – легат сосредоточился, намереваясь произнести чуть больше пары слов, – перевооружить легв-... легионеров молотами... и булавами. – Хорошо, – кивнул Квинтинус. – Это всё? Он издевался, в этом у Гварра не было сомнений. Трибун отвечал коротко, давая минимум информации, и легату приходилось вытягивать её щипцами. То ещё испытание, когда тело отравлено змеиным ядом и плохо слушается. – Есть... новости... из столицы?.. – прошло больше суток с отправки виверны, ответ от Сената уже должен был достичь Алнуса. – Ах, да, – Квинтинус расплылся в улыбке. – В случае поражения Вы подвергнетесь изгнанию, а Вашу семью ждёт незавидная участь... – Что? – Гварр опустился на подушку. Изгнание и незавидная участь. Значит, вот как Империя обходится со своими верными слугами. Но, возможно, он что-то неверно понял? Если его ждёт изгнание, а его семью – нет... о какой участи он говорит? Рабство? Это немыслимо даже для имперцев. Он должен знать наверняка, – что ты... имеешь... в виду? – Рабство, – коротко ответил Квинтинус. – Так велит закон Садеры. Ну уж нет, немыслимо. Гварр понял, о каком законе речь. Инородцы – варвары, жители федератов и прочие не-садерцы – могут присутствовать в столице лишь в двух случаях: если они рабы и если они родственники дворянина, живущего в городе. Если же инородца застанут в Садере нарушившим этот закон, то его ждёт порка и передача в рабство на городском аукционе. Изгнание равносильно лишению дворянства и владений. Но императору и сенату хватило бы и просто отобрать виллу – и Гварр станет дворянином, не живущим в столице. – Прочь, – сквозь зубы прошипел варвар. – Передай императору... а, впрочем, неважно. Злоба и ярость удивительно прояснили речь. И хуже всего собственное бессилие, из-за которого эмоции оказались заперты внутри. Империя требует одержать верх под Алнусом, но если враг продолжит атаковать теми же средствами – легионы падут. Нужно найти элегантное решение. И желательно как можно быстрее. Пауза в целые сутки – это неспроста. Нежить собирает силы для нового удара, подготовленного, крупнее двух предыдущих попыток прорваться "с наскока". – Вам что-нибудь нужно? – осторожно спросил Ульфиор, всё это время стоявший неподалёку. – Воды, – попросил легат.***
Ночь. Луна и звёзды спрятались за облаками, в глубинах Врат завывал ветер. Перед сном Гварр потребовал принести его булаву и чистую одежду, чтобы он мог вступить в бой в случае внезапного нападения. Пусть легат и не демонстрировал признаков помутнения рассудка, как многие легионеры, Ульфиор сомневался, что он достаточно оправился от отравления, чтобы участвовать в сражении. Возле своего наставника осталась дежурить Иси. Пробыв на отравленном холме больше времени, при этом непрерывно вдыхая пары змеиного яда, она пострадала намного меньше: не впала в кому, не слегла в кровать со слабостью и судорогами, не посинела от кислородного голодания. Крольчиха обладала какой-то природной стойкостью к иномирной отраве. Варвар настоял, чтобы она вооружилась тяжёлым молотом. Меч против железных скелетов был бесполезен. Пока легат храпел под присмотром своей ученицы и лучших целителей в лагере, гоблин Трул с деревянной дубиной наготове прислушивался к нарастающему гулу, доносившемуся из Врат. Что это? Повозка? Наступающая армия? Он не хотел пасть на Алнусе за человеческую Империю, поэтому медленно попятился назад. Не стоит привлекать внимание легионеров. Он просто отошёл посрать. Просто отошёл посрать. Зайдя за Врата, гоблин снял набедренную повязку и присел на корточки на глазах у присматривавшего за ним орка. Тот с отвращением отвернулся. Это шанс. Бросив дубину, Трул рванул наутёк, пока его не схватили и не казнили за дезертирство. Он жалок как воин. Лучших из гоблинов перебили на той стороне Врат или во время сражения на склонах Алнуса. А что он? Просто мешал воду в котлах и таскал оружие и доспехи легионеров. Если враг нападёт, его непременно убьют. Далеко за спиной орк прокричал "стой" и погнался за ним. Потом раздался бой барабанов, завыли горны, и гоблин прибавил скорости. Он должен спастись... пусть Империя рухнет, пусть его оставят в покое... Тем временем садерские солдаты со страхом и дрожью в коленях наблюдали, как на них движутся наваленные в тоннель Врат камни. Две огромных повозки с прикреплёнными к переду ковшами расчищали дорогу для шедшей за ними армии. Гул на грани оглушительного рёва и громкий грохот было тяжело перекричать. Деканы надрывали глотки, требуя от солдат стоять на месте. В лагере забегали огоньки факелов. По приказу Гварра поднимали всех, кто мог стоять на ногах и держать оружие. Пусть они умрут, но дадут шанс сильным и здоровым воинам добраться до врага, свалить его на землю и забить молотами и булавами. Шанс магам ударить по самоходным повозкам... Иномирное оружие – маленький вращающийся жезл над ковшом – с грохотом оплевало переднюю шеренгу дежурной когорты. Преградившие путь нелюди отчаянно навалились на камни, и оказались ими же раздавлены. Имперцы с одной стороны, ковши с другой: судьба орков и гоблинов была незавидна. Центурион Сабеллий эль Цитро с трепетом наблюдал, как повозки с ковшами переезжают тела нелюдей. Его разрывало между приказом трибуна стоять насмерть и желанием спасти солдат, чтобы у них был шанс дать бой. Маг метнул во врага файербол и тут же свалился, сражённый световой стрелой. Первая шеренга пала, медленно вымирала вторая, солдаты пятились назад, отпрыгивали в сторону от падающих камней. Когорта разваливалась на глазах. По воздуху пронёсся звон металла – какой-то смельчак ударил кувалдой по ковшу. – В стороны, в стороны, быстро! – проорал приказ Сабеллий. Из-за огромных повозок выехали повозки поменьше, с башенками и длинными трубами. Их сопровождали железные скелеты. Десятки железных скелетов. В сторону лагеря по навесной траектории полетело... что-то. Оглушительный гром, звон в ушах. Сабеллий бросился на ближайшего железного скелета, но тот быстро навёл на него жезл – и выстрелил. Центурион захрипел из-за пробитого лёгкого, но лишь немного сбавил темп. Он бежал, замахнувшись молотом. Следующие три световые стрелы вылетели подряд, пронзив плечо, шею и подбородок. Сабеллий сделал четыре шатающихся шага вперёд, выронил молот. Он стоял лицом к лицу с врагом, ещё живые человеческие глаза смотрели в красные огоньки. Садерец плюнул в стальной череп кровью. Пятый выстрел откинул солдата назад. Шестой – в голову – расплескал по траве мозги.***
Шатаясь, только что разбуженный Гварр с булавой наперевес вышел из шатра. Иси осматривала вершину холма, где в свете костров и факелов наступала армия железных повозок и нежити. Лекарню поглотил огонь. Варвара обдало жаром и отбросило на соседний шатёр. В ушах звенело. Крики, ругань, грохот взрывов и свист пуль перемешались в какофонии бойни. Опять они атакуют ночью. Опять берут внезапностью. Но в этот раз легионы поражены змеиным ядом, а враг многочисленен и атакует в сопровождении очень живучих повозок. Можно ли выиграть эту битву? Крылатые наездники седлали виверн и улетали ввысь, раненые легионеры падали на землю с пробитыми насквозь доспехами. Кто-то добрался до подошвы холма и поджёг заранее разлитое древесное масло. Огонь очертил линией границу лагеря со стороны Врат. Гварр сжимал и поднимал веки, голова гудела. Понимание, что происходит, возвращалось медленно и неохотно. Легат с трудом поднялся на ноги, опершись на булаву. Земля уходила из-под ног, в нос бил едкий запах дыма. Крольчиха ворочалась неподалёку. Неуверенной походкой легат подошёл к ней, схватил за доспех и одной рукой закинул девушку за маленькую солдатскую палатку. Световая стрела врезалась варвару в правое плечо, разрывая мышцы и дробя кости. Она проложила себе путь сквозь тело мужчины и нечто очень маленькое вылетело с другой стороны. Гварр пошатнулся, но каким-то чудом устоял на ослабших ногах. Пальцы самопроизвольно разжались, булава упала на землю. Легат бегло оглядел холм. Скелеты преодолели половину расстояния до лагеря, а их повозки уже сражались где-то у подошвы. Световая стрела просвистела над головой Гварра, и варвар поспешил укрыться за палаткой. Солдаты носились в обе стороны. Пока одни спешили в бой, другие несли в обратную сторону раненых. В этой суматохе никто уже не пытался построиться, чтобы дать отпор организованно. Иси, наконец, приподнялась. Её наставник впервые не рвался в бой, а лишь наблюдал. У него на глазах боевого раба просто разорвало десятком ярких полос. Несчастному разнесло череп, оторвало руку, а в падении его тело сделало полный разворот и плюхнулось на землю, вывалив перемолотые в кашу мозги. Железная повозка со странными, обтянутыми лентой колёсами промчалась мимо Гварра, сметая палатки и исторгая со стрекотанием новые и новые световые стрелы. Внимание варвара привлёк грохот с противоположной стороны. На шатёр упали, оставив позади себя молочно-белые облака, горящие камни. Они прожгли тонкую кожу, под которой, как казалось легату, не оставалось ни души. Но наружу с истошными криками повалили укрывавшиеся внутри рабы и легионеры. Некоторые из них явно не отошли от змеиного яда. Люди и нелюди задыхались, кашляли, отчаянно пытались сбить с себя пламя и катались по земле, схватившись кто за лицо, кто за другие части тела. И это... война? Нет. Бойня. Не преуспев малыми силами, враг направил большие. – Беги, – Гварр обратился к Иси. – Что? – она не сразу поняла смысл слов наставника. – Нет! – Это приказ! – он схватил её за плечо здоровой рукой. – Проваливай! Или я лично тебя задушу! Внутри крольчихи разгорелся нешуточный конфликт. И племя, и Гварр учили её выполнять приказы, какими бы абсурдными они ни были. Но в то же время она всё повторяла за своим наставником, а он ни за что не сбежал бы с поля боя. Выполнить приказ или сражаться... её привела в чувство пощёчина. – Уходи! – басом прокричал Гварр. – Ты должна выжить! Я приказываю! Ты ничего не потеряешь, если сбежишь! Его выбор невелик. Сбежит – подвергнется изгнанию, а его семья окажется в рабстве. Погибнет вместе с легионами – быть может, Сенат сжалится... а, впрочем, что бы он ни делал, никто не захочет дать его семье или хотя бы жене дворянство. Изгнание – рабство. Смерть – рабство, ведь личное дворянство не передаётся по наследству и больше не сможет предоставлять право на проживание в Садере. Решение было сложнее, чем казалось септарию назад. Должен ли он умирать за Империю? К сожалению, в мире так мало людей чести, и он никогда не сможет на них положиться. – Чего стоишь?! – отвлекшись от удручающей мысли, Гварр дёрнул крольчиху за плечо. – Слушаюсь, – нерешительно произнесла Иси. Гварр отпустил девушку, она осторожно выглянула из-за шатра, расстёгивая ремни, и, со слезами на щеках обернувшись на своего учителя, побежала прочь от Алнуса, сбрасывая на ходу пластины доспеха. Гварр остался один. В душе осталась странная пустота, словно Иси для него что-то значила. Он ранен, отравлен, обессилен, его обволакивает едкая белая дымка, а со всех сторон доносятся грохот и крики. Железные скелеты безжалостно истребляют выживших. Каждый вдох обжигал глотку, на земле неподалёку догорали почерневшие тела. В любую секунду из-за угла мог появиться враг. Времени на долгие раздумья нет. Он или сбежит, или погибнет. Укрывшись за шатром, Гварр молча сопроводил взглядом смявшую остатки лекарни железную повозку. Она огрызалась световыми стрелами – ни то по видимым одной ей легионерам, ни то в пустоту, ради устрашения. Треск огня пробивался в редкие мгновения тишины через бурю громыханий, тяжёлого гула и истошных воплей. Должен ли он умереть? Это не поможет его семье. Никак не поможет. Подлецы из сената просто перечеркнут все его достижения из неприязни к инородцам, и даже несогласные не станут ничего делать – из опасений за свою карьеру, потому что они легко оправдают своё бездействие желанием сохранить авторитет и потратить его на что-то действительно важное. – Прости, Алькатус. Без тебя и без меня, у этой страны останется лишь один кусочек без гнильцы – Кварус, – пробормотав в воздух извинения перед ныне покойным легатом, варвар набрался решимости действовать. Если Империи плевать на своих героев неправильного происхождения. Если цивилизованные народы и варвары одинаковы в своей подлости. Если он не сможет ничего изменить или остановить – ни к чему жить в унижении и бессилии. Гварр чувствовал холод и боль от сдавившей грудь обиды. Горло сжалось. Дыхание перехватило. Лёгкие загорелись от дыма и нахлынувших чувств. Смерть так смерть. Если он умрёт героем, то, быть может, у семьи останется немного времени на побег из Садеры. А у него в царстве Харди будет прекрасная компания из достойных людей. Гварр вышел из-за палатки. По склону холма спускались сотни, если не тысячи железных скелетов. Примус легат Гварр Дикий поднял левой рукой булаву, закрыл глаза, шумно вздохнул и с дикими воплем побежал на врага. Лагерь тонул в огне, его заволокла смесь белого и серого дыма, на земле тут и там валялись обугленные и истекающие кровью тела с аккуратными дырками в доспехах. Он один. В этом сражении он совсем один. Железный скелет выстрелил в лежавшего на земле солдата, тот вздрогнул и перестал подавать признаки жизни. Голова бездушной машины резко поднялась, железное лицо повернулось на Гварра. Робот отступил на шаг, прицелился и выстрелил вспышкой света. Гварр был в десятке шагов от него. Он не успел отпрыгнуть в сторону. Полоса света вошла в щёку, и для легата мир погас мгновенно. Булава упала на пропитанную кровью почву. Спустя пару секунд её накрыло тяжёлое тело двухметрового северянина. Железный скелет подошёл к лежавшему неподалёку дымящемуся угольку и произвёл контрольный выстрел в голову. Ставший свидетелем бойни крылатый наездник развернул виверну в сторону Садеры. Сенат должен узнать о поражении.