И он готов поклясться, это не просто внешняя схожесть.
Сегодня действительно очень странный день.
Брюнет провожает Чифую, оставляя того перед дверью квартиры и целует как обычно, но сегодня чувствуется в этом моменте какую-то печальную горечь. Мацуно пожалуй всерьез задумался о них, — но сейчас не лучшее время выяснять отношения, поэтому Баджи идеально натягивая одну из своих улыбок, провожает его. И как только тот скрывается за дверь, вся его лучезарность сменяется холодом. Он знает, что должен делать и направляется вниз по лестнице к выходу. Странный парень все ещё сидит, держа руки в карманах и широко закинув одну ногу на колено, смотрит прямо в небо. — Проводил? — Его голос разъедающий изнутри ещё несколько раз отдается шумом в ушах. Кейске не может оставаться таким же спокойным, ведь сейчас — прошлое прямо перед ним, и оскал его, хищный — он знает себе цену, и вряд-ли пришел просто поздороваться. — Давно не виделись, Кадзутора. — Приближаясь проговаривает брюнет, останавливаясь напротив парня, и тот снимая капюшон, уже может посмотреть ему прямо в глаза. Баджи падает в бездну, словно земля рушится под ногами, ему сложно смотреть на него без чувства вины, но он не покажет своей слабости, — не сейчас. Его глаза все такие же, но за ними уже давно не тот наивный паренёк, — скорее безумец, утративший себя, как личность и сбившийся с пути. — Действительно. Ну как ты? Я вот решил проведать старого друга, но к сожалению ты был не один. — Спокойно заверяет юноша, так же поднимаясь со своего места, и смотрит на Кейске как на равного. Они оба несут одно бремя на своих плечах, — но разница в том, что с Кадзуторой жизнь сыграла более злую шутку. Их судьбы навсегда связаны и возможно потому Кейске не может простить себя, до сих пор. — И я рад тебя видеть. — Баджи улыбается, но взгляд его опасный, он словно сапёр, наступающий на заминированные поле — желая увидеть прекрасное шоу. — Слышал, что ты все еще в Тосве. — спокойно проговаривает Ханемия. — Зачем тебе это? — его вопрос не имеет никакого смысла. — Ты ведь говорил, что будешь со мной, несмотря ни на что, так что же теперь? — его намёк прямо кричит о том, что пришло время выполнять обещания.Он прав, Баджи обещал.
Серьезный взгляд Кейске прожигает в собеседнике дыру, но губы его плотно сомкнуты, он не может сказать нет — но у него все буквально на лбу написано. Стоит только взглянуть в зеркало души, — как ответ становится явным. — Я не ожидал от тебя большего. — Словно с облегчением в голосе, делает вывод Кадзутора. — Ты тоже предал меня. — От этих слов все внутри Баджи сжимается, но сейчас он точно не сможет донести до своего друга, что его цели — результат пошатнувшейся психики. Перед арестом — Ханемия говорил ему странные вещи. С тех пор прошло уже два года, а он все ещё не изменился: — Я убью Майки и не путайся под ногами. — Эти слова последнее, что парень говорит перед тем, как оставить брюнета в одиночестве, съдаемого своими собственными мыслями. Он никогда не мог никого спасти. Казалось, что он приносил только боль и даже Чифую, — он не сможет обеспечить ему счастливого будущего.Слишком печально признавать такое.
Но пока есть время — он сделает для него все.***
Сентябрь запестрил в Токио слабыми оттенками красного и жёлтого, — пылающего огнем среди все ещё зелёной кроны. Под ногами чаще была опавшая листва, — ещё не убранная дворником, — и пиная ее, неторопливо направляясь в школу — Чифую смотрел под ноги, думая обо всем, что случилось с ним. За последние полгода он стал значительно старше, — и дело вовсе не в отношениях. Он размышлял о будущем, и даже продумывал кое какие детали для себя. Например поднажать на учебу и поступить в один из лучших университетов Токио — Дайгаку, тем самым, показывая свою решительность остаться в Японии. Ему претила идея жить в другой стране, и не важно, что мать хотела этого, — он считал, что уже не ребенок и в случае чего — мог остаться на своем попечении. Главное сдать экзамены и поступить по государственной программе — и поэтому сейчас учеба стала главной целью. Но с этим парнем, что шел рядом и как-то неоднозначно держал руку в его заднем кармане — это было практически невозможно. Особенно когда они вместе делали уроки, и все это очередной раз заканчивалось помятой одеждой и искусанными губами, а ещё опущенными взглядами при прощании, чтобы мама не заметила очевидного. — У Хаккая скоро день рождения, скорее всего опять будут собираться у Мицуи. — Кейске ненавязчиво намекнул парню, что хотел бы пойти с ним, но тот видимо не понял и лишь ответил вопросительным взглядом, слегка приподнимая бровь. — Я хочу сказать, ты пойдешь, со мной? — более конкретно Баджи выражает свое предложение, но выходит так неловко, словно он впервые приглашает его на свидание. — У меня скоро промежуточные. Надо готовиться. — Вяло пытался отказать Чифую, но этот взгляд жалкого котика сыграл свою роль. — Хорошо, я постараюсь. — Пообещал блондин. — Отлично. — Кейске засиял от радости, в такие моменты он казался беззаботным подростком, с безупречной улыбкой, изгибы которой были знакомы Чифую слишком хорошо.***
Высокий блондин с распущенными волосами выглядел слишком измученным. За эти последние дни — ему пришлось резко сменить образ жизни и каждый гребаный день вставать в самую рань, чтобы добраться до дома Сано и уже с ним отправляться на занятия, — что было не совсем правильно, ведь добираться до учебы ему было всего 15 минут, а с учётом того, что нужно будить Манджиро и идти вместе — все полтора часа. Конечно, Дракен преданно верил в то, что это его обязанности — но какого черта тогда он так устаёт? Эти постоянные недосыпания за первую учебную неделю стали хронической усталостью, но Майки ставил свой диагноз, — имея в виду, что у друга просто осенняя хондра. И Кен был согласен. Абсолютно. Только звали эту хондру — Сано Манджиро. И сейчас он измученный снова после школы проводив своего друга, остался у него, и просто раскинувшись на кровати, прикрывает глаза, — стараясь наверстать хоть немного упущенного сна. Маленький холодный палец коснулся щеки. Дракен испытывает раздражение, потому что даже ребенку было бы понятно — что он отдыхает, но Майки — самый капризный ребенок. И все же Кен старательно пытается его игнорировать. Очередное касание но уже более настойчивое и Рюгуджи все ещё терпит. Но когда палец ткнул в глаз — терпение заместителя лопнуло и он нахмурив свои брови посмотрел на любопытного Майки, — лицо которого говорило "я сама невинность". — Зачем ты ткнул пальцем мне в глаз? — Проверял спишь ты или нет? Кен недоумевает такой странной логике, ведь даже если бы он спал, то это бы нарушило сон. Майки просто хотел внимания — однозначно. — Можно рядом лечь? — Майки в общем то не нужно разрешение — это его кровать, просто он знает, — если Рюгуджи против, то просто встанет и уйдет. — И вместе полежать уже не получится. — Нет. — Ответ всегда одинаковый. — Злой ты, Кенчик. — Сано, кажется, действительно расстроен, и изображая на лице самую печальную грустную боль, он садится с краю, с видом побитого щеночка, бросая трепетный взгляд на Кена, и тот не может ему отказать. — Хорошо, только недолго. — Манджиро сразу бросается обнимать своего друга за шею, закидывая на него ногу. — Не наглей. — Послышался строгий голос Кен-чина, но Майки получил разрешение залезть сюда, — а подробности они не уточняли так что — можно. — Кенчик, я всего пару минут. — Манджиро сильнее прижался к Рюгуджи, наваливаясь на него своим маленьким, но на удивление — очень сильным телом и Дракен оказывается на лопатках, а над ним этот чертёнок, который уже хотел распустить свои губы куда не следовало, и предотвращая это — Рюгуджи резко меняет их местами. Этот цепкий светловолосый ленивец не оказался на кровати — он повис на шее своего друга и успел обвить его не только руками, но и ногами, — чтобы не оказаться скинутым.Дракен не перестает удивляться его изворотливости.
Дверь за спиной со слабыми скрипом приоткрывается и появляется лучезарная девочка, лицо которой мрачнеет с каждой долей секунды, превращаясь в откровенное недоумение. Она видит как Дракен практически лежит на кровати, упираясь руками в матрац, в то время как Сано очень близко обнимает его руками, и ногами... Настолько близко, что девушка не видит просвета между телами, — замешательство. Мысли Эмы заставляют ее тысячу раз пожалеть о том, что она вообще зашла, и не говоря ни слова блондинка делает пару шагов назад, закрывая дверь словно сделала все в обратной перемотке.Дракену чертовски стыдно.
Манджиро все таки получил обнимашки.