Зачем?
Майки уже не остановить — и взгляд его с огромной гравитацией черной дыры поглощает всё, и даже Кадзутора — чувствует опасность, но его не напугать угрозой для жизни, ведь душа его — давно мертва. Их план не сработал, и уже вряд-ли он сможет совладать с Сано, но чего стоят все его стремления, если не попробовать? — Идти против Манджиро — самоубийство, но он решителен, — Кадзутора не отступит. Кейске спокойно идёт к телу, и ноги его, словно ватные — сами несут вперёд. Баджи чертовски боится увидеть его лицо, боится, что уже не сможет помочь... Светловолосый парень лежит согнувшись от боли, плечи его слегка подрагивают и Кейске обретает небольшую надежду — ведь тот ещё жив. Командир присаживается рядом, осторожно приподнимая за плечи Чифую, чтобы тот мог опереться спиной о его плечо, и слабой хваткой удерживая, — пытается взглянуть в его лицо. Обычно розовые губы — отдают какой-то смертельной бледностью, глаза закрыты и ресницы немного дрожат. Чифую же может посмотреть перед собой, он чувствует, что сотворил непоправимое — ведь теперь Баджи все равно расстроится, а так не хотелось. Чужие руки касаются светлых волос на затылке и сильнее прижимают голову к своей груди — в попытке успокоиться, словно это могло бы помочь. Свастоновская, — ещё новая, — форма Чифую вся в крови, рана неприятно жжёт и хочется закрыть ее, чтобы унять это тянущее чувство и в попытке выключить боль, Чифую кладет руку на место ранения, — горячая кровь неприятно растекается по руке, пачкая пальцы, и Баджи кладет свою ладонь поверх Чифую — ему бы хотелось забрать всю его боль, но жаль, что это так не работает.Руки Мацуно в крови.
Руки Кейске тоже.
И сейчас все это кажется ему абсолютно неправильным. Голос Мацуно, звучит слишком сдавленно, он хрипло произносит слова, стараясь заверить командира, что все хорошо и устало улыбается. — Все в порядке, Баджи-сан. Я уже видел, как ты умираешь, возможно это была моя участь — все исправить, и я по настоящему счастлив. — Кейске не понимает о какой смерти речь и почему он сейчас заговорил об этом, но лицо его слишком болезненное — и Баджи чувствует холод, пробегающийся мурашками по коже и это страшное слово из уст мальчишки — смерть. Возможно он проклят — имея силы, не иметь возможности исправить что-либо. Однажды Баджи уже видел опасность в лице Ханемии, так почему ещё тогда, сразу — он не подумал о таком возможном развитии событий, просто потому, что Мацуно не был его целью? Кадзутора был опасен всегда. Такемичи подбегает к ним, стараясь убедиться, что Чифую все ещё жив, и кажется, он единственный здесь — самый взрослый, и осознающий ситуацию. Он не предвидел этого и никак не мог представить, что будет если Мацуно умрет? — Различные версии вырисовываются в голове и он напуган, как и остальные. Такемичи говорит что-то Кейске, но тот не слышит, держа Чифую перед собой, не отрывая взгляда от страдальческого лица напротив. Мицуя подбегает и пытается оценить состояние пострадавшего, он уже позвонил в скорую, но чтобы их нашли — нужно как минимум выбраться из этого места и добраться до дороги. Хаккай направляется следом за Такаши и все они ждут пока Кейске прийдёт в себя, но этого не происходит. — Баджи, ты... — Такемичи пытается убрать его руку, чтобы поднять Чифую, но тот отталкивает ее, даже не поднимая взгляда. — Да прийти ты в себя, он так умрет, болван. — Обычно спокойный Мицуя не выдерживает и срывается на грубость, и эти слова наконец-то доходят до адресата и руки наконец-то ослабляют хватку, а командир второго отряда и его высокий заместитель — поднимают парня, придерживая по бокам, и стараясь закрывать рану, уносят. Они отдаляются, но Баджи не может поднять глаз, потому что боится, что этот раз может оказаться последним, он до ужаса боится потерять кого-то ещё, тем более настолько значимого. Сейчас, он не винит ни Майки, ни Кадзутору, ни Чифую — только себя… Ведь он знал, что это опасно и мог предотвратить все, мог запретить ему приходить или вовсе попросить покинуть Тосву. Но тот естественно бы не послушал, он же без ума, настолько же безрассудно-влюбленный, как и сам Баджи. Такемичи за всем этим хаосом может уловить только одну картинку, — Майки, который забыв обо всем — избивал Ханемию, и Ханагаки словно кипятком обдало — Сано не должен убивать Кадзутору, иначе после — Кисаки поможет ему скрыть это, и вскоре Манджиро потеряет самого себя. И все очередной раз повторится. Такемичи — единственный, кто может остановить это безумие, и ему ничего не остаётся, кроме как наброситься на своего главу, стараясь хоть немного удержать его. — Майки, ты не должен убивать Кадзутору, — голос Ханагаки надорванный, он хочет донести самое главное, то, что сам Сано забыл от безумного черного импульса, накрывшего его сознание, — Баджи жив, Чифую уже по пути в больницу, Майки… — его просьбы останавливают удары, и Манджиро оглядывается на Кейске, который выглядел словно это его только что пырнули ножом: сидя на коленях, смотря лишь в пол, и голова его настолько опущена, что вряд-ли удастся разглядеть выражение лица. Сирена раздается где-то за пределами места собрания банд, и Такемичи поспешно торопит Сано: — Майки, нам надо уходить, скорее — он тянет его за руки и Манджиро бросая взгляд на полумертвого Кадзутору уходит. Дракен уже подхватывает Кейске, закидывая его руку себе на плечо и показывая парням жестом, чтобы следовали за ним, уводит всех через другие ворота. — Что ты творишь, черт возьми? — зло спрашивает Рюгуджи, обращаясь к брюнету, но ответа не последует. — Кенчик, не трогай его. — Майки просит абсолютно спокойно, — Я могу понять его чувства. — Слишком серьезный Манджиро кажется странным, но Дракен знает, — Сано прав сейчас и направляясь в сторону дороги, чтобы поймать такси — парни удаляются в направлении к городу. Этот день действительно останется в памяти — не самыми лучшими воспоминаниями.***
Такемичи спешит к своей девушке и приветливо улыбаясь Хина встречает его на пороге, лицо Такемичи немного напряжено — и конечно Тачибана всегда замечает такое, она уже привыкла, что он слишком многого не договаривает. — Привет, а Наото дома? — он потирает затылок, стараясь придать своему виду немного беззаботности. — Ещё немного и я начну ревновать, Такемичи. — Губки девушки слегка надулись, ведь она ждала его, а тот по какой-то причине — хочет увидеть ее брата. — Наото-о, тебя зовут, — она произносит это куда-то вглубь квартиры и невысокий юноша выходит, приветливо кивая знакомому парню. — Наото, можно пожать тебе руку? — Такемичи спрашивает это, но не спешит объясняться зачем, и брат Хины — действительно не против. В последнее время Ханагаки уже несколько раз делал подобное, и юноша, считая это — просто знаком вежливости, чтобы поприветствовать парня своей сестры — протягивает руку в ответ. Триггер задействован и Такемичи надеется лишь на лучшее.***
Просыпаясь в своей постели уже взрослый Ханагаки пытается понять происходящее. Его квартира все такая же, рамка с фотографией Хины — ещё стоит на столе и чувство, словно ничего не изменилось. Он ищет в телефоне контакты Наото, и на удивление быстро находит, решив, что стоит связаться с ним как можно скорее. Полицейский уже догадался, что Такемичи вернулся и в этом будущем произошли некоторые изменения. — Хина умерла от столкновения ее машины с грузовиком, о Майки уже давно ничего не известно, Дракен, Баджи и Чифую — мертвы. Хаккай и Мицуя опасные верхушки черных драконов. Об остальных ничего не известно. Наото строго подводит итоги, которые не слишком отличаются от предыдущих, за исключением того, что Хаккай и Мицуя ушли в другую организацию. — Но что насчёт Мацуно? — Ханагаки уверен, что эта рана была не смертельной, хотя он ведь не был в больнице и сейчас корил себя за то, что не узнал об этом перед возвращением в будущее. — Он стал командиром черных драконов, не знаю как он попал туда, но — как известно, убил его глава поднебесья — Курокава Изана. Зимой две тысячи пятого. — Поднебесья? — Такемичи уверен, что не слышал ни о каком Поднебесье, и почему все вышло именно так? Очередные Несостыковки. Ханагаки ломает голову почему все вышло именно так, ведь он должен был жить. — А Баджи и Дракен? — — Умерли спустя четыре года. Тело Кейске нашли на одной из заброшек с пулевыми ранениями, а Дракена убили так же из пистолета, в его же квартире. — А что с Кисаки? — Он объединился с Курокавой и стал одним из главных действующих лиц поднебесья. Это имя уже до смерти надоело, и Такемичи, кажется, что единственным выходом будет убить Кисаки — пресечь зло на корню, и хоть звучит это до безумия аморально, — иного выбора нет. — Послушай, Наото, я знаю, что опять провалился — но в этот раз, я точно смогу, я пробьюсь в верха Тосвы и заставлю их прислушаться ко мне, я исправлю будущее. — Такемичи уверен в себе. Его друг слабо улыбается, он ведь знает насколько это — практически невозможно, но все же соглашается, ведь Ханагаки, если не силой — то возьмёт упорством. — Я верю в тебя, Такемичи. — Эти слова обнадеживают, и протягивая руку триггер снова срабатывает. Теперь Такемичи знает, что может произойти, но во всех подробностях ему ещё стоит разобраться самостоятельно, чтобы выяснить эти связи между уходом Мацуно и его последующей смертью, и в первую очередь не допустить этого.***
Больничный запах всегда казался Ханакаги особенно отвратительными, и сейчас эта насыщенная концентрация всяких препаратов — витала в палате Чифую, и Такемичи тошнило от всего этого. Возможно дело в том, что он слишком боится увидеть смерть, словно в один момент его жизненные показатели могут стать сплошной прямой, и сердце остановится. Он уже знал, что судьба этого парня в скором будущем предрешена, и если до сих пор — смерть обходила его стороной, то сейчас явно наступала на хвост и стоит за спиной, поджидая своего часа. Им нужно стать ближе — и тогда Ханагаки смог бы его спасти, — это первая его цель на данный момент.***
Очнувшись, Чифую видит перед собой на стуле склонившийся силуэт, парень кажется, задремал и это выглядит забавно, ведь рот его так нелепо приоткрылся и пару капель слюнок уже были на полу, — не очень-то приятное зрелище. Мацуно решил не заморачиваться и бодро шлёпнул его ладошкой по затылку, заставляя резко очнуться. Голубые глаза и слегка растрепавшаяся прическа — придавали ему какой-то удивительной нелепости сейчас. — Ты слюней напустил, Критиничи. — Осуждающе заговорил Чифую и Ханагаки, посмотрев в пол — заметил, что есть такое, а после — слегка потёр то место обувью — если размазал, то не считается ведь? Мацуно снова осуждающе повёл бровью, но решил уже не говорить ему ничего, иначе тот может ещё броситься своим пиджаком вытирать — с него и такое сбудется. — Ты что тут забыл? — Мацуно спрашивает, действительно не понимая почему он ждал его тут. — Я волновался. — С чего бы? — Ну, тебя ранили, — как-то неуверенно заговорил Ханагаки. — И? — И, я пришел проведать. — Понятно, все в порядке Такемичи можешь идти домой, — слабо улыбаясь, заверил парня Чифую. — Могу я, взять твой номер? — неожиданно попросил Ханагаки. — А? — Что? — Какого хрена? — Чифую смущен, потому что выглядело это сейчас не лучшим образом и сам Ханагаки ещё покраснел вдобавок — ещё чего не хватало. — Зачем? Такемичи ещё не придумал ответа. Не может же он сказать ему, что намеревается сблизиться, для того, чтобы уберечь того от смерти? И он смотрит на Чифую, не зная что ответить. — У меня есть контакты всех из Тосвы кроме тебя. — Спокойно говорит Ханакаги, словно эти слова и не им были сказаны вовсе, он сам такой находчивости от себя не ожидал. — Да, конечно, — и потянувшись к тумбочке с вещами, Мацуно находит свой сотовый и смотрит несколько секунд, понимая, что там нет ни одного входящего… Ни одного сообщения. Уже второе ноября — он пролежал здесь два дня, но чувство такое, словно поспал только длинную ночь, и за эти два дня — Баджи ни разу не написал, это немного выбило из колеи и он завис. — Так ты даёшь? — Такемичи отвлек его от мыслей своим вопросом, и кивнув Чифую сказал тому свои цифры. Ханагаки ушёл, а следом зашла медсестра, которая начала проверять его состояние Неприятное чувство закралось и не давало покоя, словно оно сжирало его изнутри, превращаясь в непонятную тревогу, но отчего-то, Мацуно не хотел писать ему сейчас.