***
Вечернее собрание, на которое Кейске в своей старой излюбленной манере — опаздывает, и Дракен смотрит на него со своего почётного места зама — с явным осуждением. — Извиняюсь за задержку, — произносит командир первого отряда, явно не чувствуя вины за собой. — Все в порядке, мы только начали. — Майки сегодня снисходителен, хотя с ним — он всегда снисходителен, и что бы не делал этот взбалмошный и дерзкий Баджи, Майки готов принять его — все же они росли вместе. По ступеням к Майки поднимается командир третьего отряда, и становится рядом с главой и Сано продолжает свою речь: — Сегодня Па расскажет о том, что его люди узнали после последнего сражения с Вальхаллой, и подведя итого будем решать, что делать. Коренастый юноша со шрамом на губе делает ещё шаг вперёд: — После последнего сражения, Вальхалла, по собранным нами сведениям — распалась. Ее неформальный лидер — Кадзутора Ханемия проиграл Майки, и после банда разделилась на два лагеря — те, кто хотел присоединиться к Тосве, и те, кто испытывал к нам откровенную неприязнь. После потери особого отряда во главе с командиром Кисаки, мы потеряли часть людей и потому — нам необходим прирост и новые лица, чтобы противостоять предстоящей опасности. — Закончив свой монолог, Пачин отступил назад и Манджиро продолжил его мысль: — Есть ли здесь те, кто против такого решения? — Сано смотрел на подчинённых и некоторые из них сомнительно переглядывались, но никто не противился его воле. И заметив некое смущение отдельных лиц, Майки добавил: — Все несанкционированные поползновения со стороны новых членов будут пресечены, — Манджиро говорил серьезно, ведь для него, как для лидера — главным было не допустить, чтобы в нем усомнились и он действительно твёрд в своих намерениях. — Мы приручим их и удвоим силу. — Сказав это парень улыбнулся и на этом собрание можно было считать закрытым. Спускаясь со ступеней он дождался Дракена и вместе с ним направился к Кейске. — Ты в своем репертуаре. — Заверил светловолосый парень. — Не понимаю о чем ты. — Кейске старается выглядеть непринуждённо. — Делаешь вид, что такой холодный, а у самого верно сердечко не на месте. — Сано улыбается и мило смотрит в глаза, и Баджи испытывает жуткое раздражение, потому что начать яро протестовать он не может иначе выглядеть это будет слишком глупо, но и согласиться не хотел бы. — А ты все такой же отвергнутый, — с не скрытой издевкой в голосе подначивает он главу.И Майки сердится.
— Да откуда тебе знать? — лицо его прямо напротив Кейске, — следил за нами? — Глаза Манджиро настолько тёмные, что за ними лишь пустота и чёрный огонь Аматерасу. — Да у тебя — на лбу все — написано. — По словам произносит Кейске, смотря на голову Манджиро и проводя пальцем по воздуху, словно действительно следит за бегущей строкой на лбу. Сано шлёпает его по пальцу, который указывает на эти "якобы слова на лбу", стараясь отвлечь Кейске и пресечь его удачную шутку. — Раз ты такой понимающий, так почему тогда не думаешь, прежде чем делать? — Сано все ещё возмущен, но слова его никак не относятся в этому разговору и, кажется, он имеет в виду совсем другое. — О чём ты? — Баджи слегка приподнимает бровь и ожидает нормального ответа. — Он ведь из-за тебя ушел. — Майки не обязательно говорить имени, чтобы они поняли друг друга. — А теперь, насколько мне известно, стал частью другой банды. И что ты будешь делать когда мы встретимся с ними? — Манджиро, резко перешёл на такие серьезные разговоры, что Баджи все ещё не понимает — как может такой с виду наивный порой, Сано — резко становиться взрослым. Но Баджи уже думал об этом. Ещё в тот вечер, когда встретил его с Ханмой. Когда тот сказал ему слова, которые слышать он — никак не хотел. И когда его послушный Мацуно сам встал против его воли, — но в этом ничего удивительного, он ведь его оставил, и конечно Чифую не стал бы слушать. — Буду делать то, что положено. — Абсолютно уверенно заявил Кейске. — Ну и дурак. — Манджиро, кажется, разочарован. — Ладно, пойдем Кенчик, — обращается он к своему другу, уже уверенно сжимая его руку и утягивая за собой. — Отношения этих двоих действительно невероятны, и Баджи смотря вслед удаляющейся парочки думает о том, что сейчас Сано был как никогда прав. — С ним бессмысленно разговаривать, — сурово говорит Рюгуджи, когда они уже достаточно удалились от старого знакомого. — Знаю, Кенчик, такой уж Баджи, но я всё равно люблю его. — Майки искренне улыбается, и взгляд Дракена темнеет, словно только что случилось что-то не позволительное. Поднимая взгляд, Сано улавливает этот негатив и недоумевает — что не так он сказал? Зрительный контакт, который слишком затянулся, был прерван чьим-то голосом со стороны. — Мама, смотри какая милая девочка, — послышался голос ребенка, который однозначно имел ввиду Манджиро, и тот вместе со своим спутником замер, немым жестом указывая пальцем на себя, а после перевел взгляд на Кена, который явно усмехнулся. — Нельзя тыкать пальцами это не красиво, Кея. — Обратилась женщина к своему ребенку. — Извините его, он всегда болтает что в голову взбредёт. — Дружелюбно обратилась она к парням и поспешно зашагала дальше. Неловкая пауза так и повисла в воздухе. — Я правда не выгляжу мужественно? — как-то уныло поинтересовался Манджиро, настолько подавленно, что Кену хотелось его пожалеть. — Что ты, Майки, ты очень даже… мужественный. — Как-то неоднозначно заговорил Рюгуджи. — Кенчик, ты не умеешь врать, — сильнее прижимаясь головой к груди своего зама, пробормотал Сано. — Я так расстроен, ты должен меня утешить. — Он однозначно пользуется эффектом неожиданности, чтобы запустить свои холодные пальчики под широкие штаны Рюгуджи и все же коснуться, этого. — Но Дракен сразу пресекает его инициативу и лёгким движением закидывает парня себе на плечи. — Даже не думай, Майки. — Кен серьёзен. — Жадный ты, Кенчик. — Обиженно тянет глава.***
Отчего-то сегодня вечером Кейске захотелось прогуляться, даже несмотря на неприятный моросящий дождь, поэтому он посильнее натянул капюшон своей темной толстовки и, сунув руки в карманы — неспеша брел домой. Музыка в наушниках занимала все мысли, и единственное что отвлекало — влажные кончики собственных волос, которые касались куртки и лица, заставляя неприятно морщиться. Ноябрь суров и холоден, как и сам Баджи и в этом он проводит некую параллель со своей жизнью, не зря он родился именно в этом месяце, который, кстати, до безумия ему не нравился. Пасмурные мальчики любят тепло, и не важно разговор о летних деньках, или о солнечных зайчиках, таких уютных и комфортных, светлых как лепестки лилии, и глубоких как самый чистый родник, и почему под это описание подходит только один человек? Тот самый, который был для него тем самым солнечным зайчиком. Но, Кейске намеренно закрыл шторы, решив, что так будет лучше, и больше они не могут играть вместе и это досадно. Он настолько задумался, что уже давно не смотрел по сторонам, и когда его плеча коснулась чья-то рука, он невольно вздрогнул, и от удивления несколько секунд ещё просто смотрел. — Йо, — парень улыбался и так дружелюбно смотрел на Кейске, — я звал но ты не слышал, как жизнь? Баджи растерян, потому что ЕГО он тут встретить никак не собирался. — Привет, — коротко отвечает брюнет. — Выглядишь так дерьмово. — Будто не имея понятия о случившемся, заговаривает его старый знакомый. — Ты не лучше, — строго отвечает Кейске, — зачем пришел? — в голосе явная тревога. — Как бы там не было, — уже принимая более серьезный вид, начинает юноша, — мне жаль, что так вышло. Баджи негодует ещё больше, ведь эти слова настолько никчемные, могло случиться непоправимое, а ему — жаль. И Кейске действительно нечего ответить, он зол, но даже несмотря на это, он не может ненавидеть Ханемию, ведь он все тот же. Заблудившийся мальчик. — И я хотел сказать, что всё еще считаю тебя другом. — Кадзутора серьёзен настолько, что улыбка полностью растворилась на его строгом красивом лице. Кейске понемногу растягивает улыбку, сейчас, ему показалось — всего на мгновение, что этот тот же самый Ханемия, будто их не разделяет огромная пропасть под названием смерть общего друга, будто тот — не оградился ото всего мира огромной стеной с колючей проволокой, и Баджи наконец-то может вздохнуть спокойно, и сделав именно это, он с силой бьёт парня так, что тот отшатнулся назад и Кадзутора удивлен настолько, что глаза его ещё крупнее обычного, смотрят по-детски с удивлением не понимая — почему? — Я тоже, все ещё считаю тебя другом. — Признается Кейске, и улыбка, что простирается на его лице — самая искренняя. — Может поедим где-нибудь? — Баджи действительно хотел бы поболтать с ним побольше, когда тот наконец-то перестал прикидываться безумцем. Все же, что-то в этом парне изменилось.***
В последнее время идти домой в сопровождении Кисаки и Ханмы — стало нормой для Чифую. Во-первых он понял, что Шуджи не такой и говнюк, а ещё, что иногда с ним действительно бывает весело, особенно когда он начинает задевать своего любимого Кисаки. Мацуно все ещё продолжал их шипперить, пока оба так усердно отпирались, — ну а что? Если Тетта ему не нравится, тогда почему Ханма каждый день провожает его домой, — Чифую же просто с ними по пути, и со школы, кстати брюнет — забирает его тоже. И пусть Ханма не признает — все это неспроста. Во-вторых Кисаки, хоть ему и нравится меньше, — от слова, вообще не нравился, — с ним он виделся не так часто, так как тот был в другой банде, но несмотря на это — почти каждый день они встречались как по часам. И вот сейчас они вместе очередной раз идут перекусить и Мацуно не очень думает о том, как правильно вести себя в такой ситуации — ведь по идеи его бросили, а он набрался сил и продолжал идти вперёд, может стоило притормозить? Оглянуться назад? Вдруг там его ещё ждут. — Он старался отгонять такие мысли, чтобы не тешить себя призрачными надеждами. Все же он ещё скучал, и помнил этот запах чужой одежды, тот самый который проникал глубоко, и оставался в нём. Дверь такого знакомого заведения уже открывалась перед ним, и заходя последним Чифую заметил, как странно Шуджи косится на него. — Какая встреча, — с явным любопытством в голосе, замечает Ханма. Мацуно, оглянувшись в сторону столиков, увидел знакомое лицо, — действительно это был Кейске? Но почему с ним этот самый безумный парень? Блондин на подсознательном уровне испытывал к нему страх, а после случившегося тем более, и сейчас они так спокойно сидят вместе, после всего что случилось? — Но Баджи смотрит только на Чифую и лицо его совсем не беззаботное, словно он до жути раздражен. Парень с меллированной челкой тоже поворачивается и дружелюбно машет парням. — Привет, Киса-аки-и. — Мило тянет юноша, и Тетту, кажется, коробит от его обращения. Мацуно сразу осознает, что есть между ними какая-то связь, и что его спутники уже устремились именно в направлении того столика, но сидеть с этим, — ему хотелось бы в последнюю очередь. — Ханма, — обращается он, задерживая самого высокого из парней, — я, пожалуй пойду. Шуджи как-то разочарованно вздыхает: — Иди, щеночек, как всегда — всё веселье пропускаешь. Но сейчас его даже не задевает это обращение, он не хочет говорить грубостей в ответ, лишь бы поскорее уйти и не видеть их вместе.***
— Какая неожиданная встреча, — лукавит Ханма, — не часто вас встретишь вдвоем. — Этот дуэт явно кажется ему занимательным. — Один бросил, другой чуть не убил — расстраиваете моего бедного щеночка. У Баджи брови свелись к переносице и его явная реакция нравится провокатору. Кисаки тоже не очень доволен таким привлечением внимания к этой персоне, но ему нет особого дела. Высокий подросток снимает капюшон серой куртки и из-под него на лицо спадает челка выкрашенная широкой светлой прядью, и подпирая подбородок одной рукой с надписью — наказание, он с любопытством смотрит на парней. — У меня есть довольно интересные новости, — заверяет всех брюнет с татуировками, — драконы скоро раздавят Тосву, и сказав это он смотрит прямо на Баджи, ожидая от того хоть какой-то реакции, но ее нет. — Быстро же ты ретировался, — замечает Ханемия, — меняешь взгляды под руководством надзирателя? — песочные глаза смотрят на самого молчаливого юношу, который в силу своего ума — предпочитает лишний раз не болтать. И пусть Кадзутора не совсем прав, и как он считает — взгляды, Ханма все же не менял, но его действия и правда зависят от одного человека, — почему? Шуджи пытается придумать этому ответ, но приходит на ум лишь одно — с этим парнем ему не скучно, он — забавляет.***
Не сказать, чтобы посиделки были приятными — но по крайней мере Баджи узнал кое-что нового, например, что скоро придется сражаться, и он должен рассказать об этом Майки. Тосва ещё не закончила слияние с оставшимися желающими вальхаловцами, поэтому стоит ускорить темпы набора новых людей. Ханемия, на удивление ведёт себя вполне адекватно, и Баджи даже нервно бросает на него взгляд — в попытке понять тот ли самый это парень, который думал лишь об убийстве и мести, словно в нем что-то надломилось — будто он понял что-то более важное. В любом случае сейчас с ним можно общаться словно он такой, как в старые добрые времена, и Кейске хотел бы видеть его рядом, в тёмной свастоновской форме, чтобы Майки был с ними, и все они улыбались как на старом совместном фото, чтобы Шиничиро ждал в своем гараже и помогал советами по ремонту — чертовски не хватало этого всего. И пусть, жизнь не всегда складывается гладко, но порой можно увидеть луч света даже в неприглядных тучах. И сейчас этим лучом стал Кадзутора. Баджи не лезет в его душу и не пытается узнать, что изменилось, ведь это не так просто сказать — однажды он сам откроется, и тогда, возможно, Майки сможет его простить.***
Сообщение пришедшее на телефон отвлекает Баджи, и он просто смотрит на экран, перечитывая его содержимое: @+8(093)5.: Хорошие друзья [20:39] Чувствуется явный укол в этих словах, и ему сейчас как никогда нужно с ним встретиться, и извинившись перед оставшимися, он поспешно встаёт из-за стола. - Куда так торопишься? - интересуется Ханма, но его уже не слышно. Стараясь собраться с мыслями, Баджи ещё раз смотрит на входящее и набирает короткий ответ.@Вы: Надо поговорить. [20:41]
И, кажется ему, что разговор будет не очень приятным...