Я ждал
Всю жизнь
Сигнал любить...
Стоит быть честным с самим собой, — это единственная мысль, которая сейчас была в голове Кейске, и которая вела его прямиком к их подъезду. Ответа на предложение поговорить не последовало — не удивительно. Как и то, что Чифую, видимо, разочарован в нем, — Кадзутора вполне мог его убить, но не убил.И для Баджи это — но, было весьма жирным.
Убил, если бы хотел — Кейске осознает, — мог бы. Ханемия действительно сожалеет, и если не о Чифую, с которым едва знаком, то о том, что чуть не потерял единственное свое утешение в лице Баджи. Слишком много всего навалилось на командира первого отряда в последнее время, и принимать решения — не лучшая его черта, или скорее — принимать верные решения. Кейске даже не уверен, что стоит идти сейчас. Обычно — такой решительный и целенаправленный, за последний месяц словно канул в воду, и вместо него тот самый напуганный подросток, который не знает как поступить, ведь все это впервые для него. И к сожалению у жизни нет путеводителя, или наставника, который скажет как сделать лучше. Желая спасти других — можешь потерять себя, и сейчас случилось именно это. Череда неверно принятых решений привела в какой-то несуразице, в которой смысла нет как такового, и как всё разгрести, когда сам же заварил? Пожалуй проще признаться и предостеречь. Но, чтобы сделать это Баджи должен как минимум переступить через себя, и он уже идёт напролом. Он не надеется на объятия и трогательные признания — по крайней мере сбросит этот груз с плеч. Парень не имеющий опыта в подобном действует исключительно методом проб и ошибок, поступая так, как считает правильным, и стоя перед дверью на втором, он ждёт пока ему откроют, звонок работает и Мацуно однозначно слышал, но почему-то не спешит. Спустя пару минут Кейске слышит шаги, а после дверь, открывшаяся со щелчком, но узкий проем не для человеческого тела, — стальная цепочка держит ее, чтобы та не распахнулась. И эта дистанция немного напрягает. — О чем? — Вопрос, который никак не ждал Кейске с самого начала, причем с такой убийственной интонацией. — О чем? — переспрашивает Баджи. Чифую несколько раз моргает, договаривая: — Поговорить. — Может выйдешь? — Кейске слегка наклоняется, заглядывая в проем. — Так нормально, — Мацуно категоричен. Баджи сдается — может так даже лучше. — Разговор будет долгим. — Я не спешу. Кейске, облокачиваясь о стену, сползает вниз, садясь на корточки, ему действительно есть что рассказать. Он натворил столько лишнего, что не описать, и в его нескончаемом монологе — одна тоска. Он насквозь пропитался ей за эти дни, и Чифую всё понимает, — в то время, пока он старался идти дальше, Баджи занимался агрессивным саморазрушением. Он рассказал обо всем, о том как мучался кошмарами после смерти брата Майки, о том, что в тот день, когда они с Мацуно познакомились письмо писал он именно своему другу — который ещё был под заключением, и тигр — как часть его имени, Тора, — Мацуно замечает в этом некую иронию, если бы он знал об этом раньше, изменилось бы что-то? — скорее нет. Баджи говорит о том, что прежде не привязывался настолько, и это действительно пугает, а после сравнивает со своими инфантильными влюблённостями, и то, что было до их отношений — кажется теперь такой чепухой. Чифую слушает, находясь абсолютно рядом, на расстоянии вытянутой руки, но между ними все еще дверь, и возможно брюнету так даже проще — не смотря в глаза говорить обо всем, словно пришел на исповедь, он абсолютно честен и искренен. Время, кажется, застыло для них двоих, и нет ничего вокруг, только голос за дверью, честные признания и такая болезненная близость. Чифую уже давно устроился ближе, и Кейске, сидящий напротив проема не ждёт чего-то большего, и сейчас держать его за руку — лучшее что может быть, самое верное. Отношения, начатые не совсем правильно часто могут закончится не лучшим образом, но только не в этот раз. И в их случае — дело не в нехватке романтических моментов, а в честности своих намерений и готовности преодолевать их вместе, а не взваливать все на себя, решив разгрести дерьмо в одиночку — и в итоге похерить все окончательно. Баджи выложил все, что было за душой, абсолютно. — Мне не нравилось видеть вас вместе. — Честно признается Мацуно. И Баджи улыбается, его почему-то забавляет это сейчас: — Ты выглядел не лучше со своим новым другом, — сильнее сжимает сплетённые пальцы и смотрит прямо в глаза. — Это ревность? — Чифую хочет поиздеваться, раз на то пошло, но Баджи отвечает покорным согласием и это удивляет. — Давай уедем, — просит Кейске, — бросим всё и уедем. — Звучит так мечтательно, но в суровой реальности все гораздо сложнее, и нет он не ждёт ответа, он и сам всё знает, лишь выражает свои желания таким образом. — Уедем, обязательно. — Чифую соглашается, но понимает все. А после, выдержав паузу, блондин переводит тему: — Тайджу хочет помериться силами с Тосвой, — Чифую удивляется с этой странной ситуации. — Значит, скоро увидимся? — брюнет спрашивает, вглядываясь в светлые глаза, немного уставшие от бессонной ночи. В окна подъезда можно заметить как уже розовеет рассвет, и так безумно хочется спать. — Увидимся, — Чифую крепче сжимает его ладонь, а после отпускает и поднимаясь провожает взглядом, и Кейске идёт к себе. Они просидели всю ночь вместе, говоря обо всём на свете, и если бы отношения начинались именно с этого, возможно не пришлось бы скрывать что-то или выдумывать причину, чтобы оградить от опасности. Хотя, навряд ли что-то изменилось бы. Кейске слишком сложный, и жить как все — не для него.***
— Босс хочет увидеться с тобой, — Ханма рассказывает интересную новость Чифую, который сейчас явно задумался о чем-то. Бессонная ночь сказывается на восприятии, и он устало поднимая голову может лишь устремить взгляд в лисьи глаза напротив. — Понял, — ему не очень интересно о чем они будут говорить, сейчас главное совсем другое — как поступить, когда так хочется вернуться, но гарантии, что все повторится — никто не давал. — Ты меня слушаешь?.. — фраза, дошедшая до сознания не сразу, и Шуджи уже всматривается в его лицо близко и пристально, так, что осознав это Мацуно по-инерции начинает пятиться назад и падает со скамейки, — очень неожиданно. Ханма забавляется, такого он ещё не замечал за этим парнем: — Ты спишь? Я тебя спрашиваю поедешь с нами или пешком, а ты смотришь на меня своим потухшим взглядом, — лицо Ханмы становится по-артерски серьезным, — Может ты заболел? Я могу забрать тебя домой и полечить. — Смеётся брюнет, но Чифую не весело. — Это что, подкат такой? — лицо высокого подростка, кажется, перекосило от такого серьезного ответа и шутка его не удалась, — если да, то ты не в моем вкусе. — А ты интересный, щеночек. — Ханма нарывается на грубость, но эти голимые провокации уже не работают. — Поеду с вами. —***
Снова двери той самой церкви и Мацуно входит в неё, чтобы встретиться с лидером и очередной раз удивляется, насколько тот набожный человек. Каждые выходные он молится, и о чем интересно? — Хотелось бы верить, что не о том, как убить побольше врагов, — иначе место ему не здесь, а в одной из заброшек с пентаграммой на полу. — Зачем звали, босс? — Чифую обращается к нему весьма уважительно, несмотря на то, что не видит в нем авторитета, но он опасен однозначно — и не уважать было бы себе дороже. Мужчина поворачивается и блондин видит кровь на его руках, и на красивой жилетке в полоску, весь вид его источает ярость, и он явно не в духе, и спрашивать откуда кровь — будет лишним, Чифую просто надеется, что все живы. — Сегодня меня уже расстраивали, так что дам совет — лучше тебе не повторять чужих ошибок. — Старший Шиба в гневе. — Эти тупые детишки решили уйти вместе, и я отправил их куда следовало. Мацуно сглатывает нервный ком у горла и надеется, что не на тот свет. — Коконой и Инупи захотели уйти, считая, что мы все равно проиграем. — Доводит до его сведения лидер, — а ты как считаешь? Парень понимает, что согласившись с ними он отправится следом за парнями, и куда даже страшно подумать. — Нельзя предугадать, мы приложим все усилия, босс. — Он абсолютно серьезен, ведь врать Чифую не любит, но сказать что-то вроде — однозначно победим — будет явным фарсом. — Мне нравится твой настрой, — с ухмылкой в голосе говорит Тайджу, — теперь ты вместо Инуи, возьмёшь на себя первый отряд. — Чифую понимает, что сейчас он влип, ведь что делать по сути не знает. Конечно, дерётся он первоклассно, но вести за собой кого-то, ещё и против своих — кощунство. Но пути назад нет: или вперёд или следом за Инупи и Коко… — Мы встретимся через пару недель, будь готов, командир. — Шиба особенно выделяет это слово, чтобы до Чифую дошла вся ответственность. — Три банды соберутся на решающем сражении и выясним кто сильнейший. Чифую послушно кивает и уходит, вспоминая те счастливые деньки — когда жить ему было скучно, и не было таких моральных дилемм. Сражаться с Тосвой, хоть и не правильно, — но, придётся.***
Дни пролетают незаметно, Чифую находит для себя новый способ скоротать время, а в частности вечера, в которые он все ещё один. Почему? — Потому что так лучше. Потому что он не побежит, стоит только позвать, и пусть его все ещё безумно тянет к Кейске, — время ещё не пришло, не сейчас. Очередной раз вернувшись с пробежки, он сразу направляется в ванную. Час непрерывного бега отлично сказывается на поддержании физического состояния, но может иметь неприятные последствия, как тяжесть и боль в мышцах, и чтобы избежать этого, он набирает полную ванную, а после метнувшись в кухню достает полку со льдом и высыпает всё содержимое в — и без того прохладную воду. Странное развлечение, в котором он находит свои слабости, и делает это даже не из-за пользы, а из-за остроты ощущений, и это действительно невероятно. Все ещё разгоряченное тело медленно погружается в ледяной океан, и холод чувствуется покалыванием в кончиках пальцев. Осторожно, словно замерзшая вода — это стекло, которым можно порезаться. Мозг подаёт телу сигналы тревоги, ведь резкий спад температуры для него — опасность? И погружение ощущается немного болезненным, словно кожу сдавливает, но после абсолютная пустота. Вода такая же холодная, как оттенок его глаз и светлые волосы, взмокшие от пробежки заправлены назад. Откинувшись на спину он чувствует себя настоящим самураем, который выдерживая себя на прочность стоит под холодным водопадом. Но даже сейчас он не перестает думать о том, чем занят самый не нормальный человек в его жизни, и думает ли он о нем так же? — хотелось бы верить.***
—В Японии наступила настоящая зима, на самом северном острове Хоккайдо уже выпал снег, а в Токио столбик термометра стремится к нулю, днём +7°С, ночью — 3°. Днём небольшие осадки, поэтому водителям стоит быть осторожнее в дороге из-за возможного гололёда... —</i> Чифую мало интересуется новостями, но сегодня вечером — действительно стоило бы одеться потеплее. — Доброе утро, — светловолосая женщина бодро приветствует его, заходя в квартиру, она уже успела сходить в магазин и прикупить вкусного, ведь сегодня у ее сына особенный день. И пусть Мацуно очень ответственен, сегодня можно не идти в школу, даже несмотря на то, что второй триместр подходит к концу и каждый день новые проверочные и тесты. — Ты звал друзей? — Хлопоча на кухне интересуется она. — Да, Такемичи придет. — Отвечает сын, вставая с кровати и смотря на прикроватную тумбу. Красивая глянцевая упаковка, а в ней что-то квадратное — сложно не понять, что там коробка с подарком, но что именно в ней? Он мог бы не спешить, но любопытство берёт верх, и пока он, усаживаясь обратно на кровать — старается развязать красивый бантик, мама смотрит на него с любопытством, желая понять угодила ли она своему мальчику. Новый журнал с изображением воздушного авианосца, «Истории авиации» выпущенный в этом месяце, и глаза его просто сверкают, стараясь сразу просмотреть содержимое, с любопытством вглядываясь в каждое изображение. — Такая страсть появилась значительно около двух лет назад, и по сей день его тянет в небо, и когда вырастет он обязательно станет пилотом, по крайней мере — раньше он так считал, но сейчас уже не уверен хочет ли. Но восхищение авиатехникой все ещё по-детски наивное. Под журналом толстый с плотным переплётом альбом, очевидно пустой. — Чтобы было что вспомнить, когда уедем. — Она говорит так спокойно, словно это решение было принято ими обоими. — Ага, спасибо, мам, — благодарность звучит как-то печально, и она не может не заметить. — Все в порядке? — женщина осторожно присаживается рядом. Ему действительно не обязательно говорить сейчас, тем более он сам не решил чего хочет, поэтому не стоит лишний раз беспокоить. — Да спасибо, мне очень понравилось, особенно журнал, — честно признается Чифую. — Я прогуляюсь? — Да, конечно, а что насчёт того мальчика, нашего соседа? — она смотрит вопросительно, ведь казалось, они не плохо ладили, — он не придет? — Нет, он не сможет, — ему действительно не нравится врать, но какой смысл говорить о том, что тот даже не знал о его дне рождении, что они ещё не успели поговорить об этом, и сейчас точно не стоит. Они все ещё не говорили с ним после той бессонной ночи. Им обоим нужно научиться принимать себя такими, какие есть, особенно Кейске — с его вечным избытком заботы о других.***
Выходя из квартиры Чифую и Такемичи направляются в назначенное место. Только что они сидели и мило болтали за столом вместе с госпожой Мацуно, а теперь идут как два представителя разных банд, и сражаться им придется друг с другом. — Эй, дебиличи, — шутя обращается Чифую и получает вполне очевидный обиженный взгляд. — Я, кстати, капитан в драконах. — Его слова отдают хвастовством, но почему бы не поболтать об этом, или о чем угодно, просто так, пока они идут рядом, плечом к плечу, как друзья. Ханагаки не удивлен, ведь будущее, в котором он уже был не изменилось — все было именно так, Чифую стал командиром, и Такемичи намерен спасти его, и не важно как, даже если они в разных бандах. — Постарайся не умереть, — он произносит это абсолютно серьезно, и лицо его выглядит озадаченным. Чифую сам осознает всю опасность, учитывая что смерть может прийти оттуда, где не ждали. Он понимает все, поэтому обязательно выживет. — Ты тоже. — Такемичи действительно стал для него хорошим другом.