Меха и маленькая планета

«Деймос» дрейфовал в сторону неразведанных территорий, где звезды известны были только астрономам, а о существовании планет догадывались по косвенным признакам (если догадывались). Мертвая боевая станция с поврежденными двигателями, выпотрошенная квартексы назад. Леозак сидел в кресле второго пилота, закинув ногу на ногу: непривычно расслабленный и не ждущий никакого подвоха. Тандер уже заблокировал все шлюзы в соседние помещения. Не пойми откуда взявшаяся в машинном отсеке крылатая фем смиренно сидела на полу, старательно не смотря в объектив камеры наблюдения: думала, Тандеру очень нужно непрерывно за ней следить? Леозак и не догадывался о присутствии на станции еще одного меха. Здесь никого не должно было быть, Тандер слабо представлял, зачем мертвая станция могла понадобиться кому-то. Если бы фем так же умела подключаться к погруженному в стазис ограниченному ИИ… — Ты не договорил, — напомнил Леозак, — начал объяснять и отвлекся. Если бы объяснить цель их визита сюда было так просто. — Я сам не понимаю до конца, — ответил Тандер, — я не знаю, не кощунственно ли в принципе изучать такие вещи. Сравнивать разные ИИ с Праймусом и его копиями. Ведь Дружок вообще создан органиками, а он считает себя богом. — Пусть считает, его проблемы, — Леозак на все смотрел практично, за прошедшие ворны ни разу не попытавшись всерьез задуматься об объективной истине в этом вопросе. Любой безумец может считать себя хоть божеством, хоть ничтожной пылинкой. Леозак не случайно начал расспрашивать Тандера еще перед отлетом — война автоботов и десептиконов завершилась, уничтожив все живое на Кибертроне, и если какие-то навыки Тандера нужны были выжившим братьям, то Вос затребовал бы оплату всех долгов именно сейчас, несколькими квартексами раньше или позже. Фем тоже не случайно оказалась на «Деймосе» — кто бы ни встретился ей так далеко от обитаемых мест, она могла одурманить любого меха на своем пути, превратить в одуревших от жажды коннекта дронов. Ее не страшно было отправлять сюда одну. На маленьком транспортном шаттле, спрятанном в ремонтном ангаре, она явилась сюда четырнадцать циклов назад и неторопливо обследовала станцию. Кодов доступа у фем не было, что косвенно подтверждало догадки Тандера о возрасте и принадлежности «Деймоса», — фем вскрывала грубой силой кожухи двигателей и трансформаторов. Тандер очень надеялся, что фем не станет кричать или ломать стены, потому что не хотел ничьей смерти сегодня. Он не рискнул даже спрашивать, кто ее прислал и почему. Леозак забил на все болт и полетел с ним сюда, стоило только попросить. Как бы Тандер ни беспокоился за судьбу Электро и беженцев-джетов, для части из которых он в прошлые ворны продумывал маршруты эвакуации и добывал ничейные аккаунты, вытряхнуть информацию из фем прямо сейчас было невозможно, и так же невозможно было продолжать отмахиваться от вопросов Леозака, вроде бы искренне желавшего понять. — Ты ведь не веришь в Праймуса, во всяком случае, не веришь в трактовке Храма? — уточнил Тандер, чуть развернувшись в сторону Леозака. — Мы сошлись на том, что Храм следует уничтожить любой ценой, — смутное сине-зеленое пятно сместилось левее. — Храм нужно уничтожить. Но не информацию, не знания, которые они копили тысячи ворн, даже если многое непоправимо устарело. Я не знаю, насколько виденные мной раньше ИИ похожи на Праймуса, насколько ИИ «Деймоса» на него похож. Его могли писать на основе совершенно иных алгоритмов. Но для меня важно накапливать эти знания, эти крупицы, чтобы понимать более сложные ИИ… Чувствую себя в какой-то мере десептиконом, — добавил Тандер с горьким смешком. — Трудно верить всей искрой в нечто настолько материальное. Леозак обдумывал его слова в тишине, нарушаемой только шумом вентсистем самого Тандера, и наверняка принял слова о более сложном ИИ на счет Дружка, от которого им обоим было бы очень сложно отвязаться. Тандер никогда не считал алиенский ИИ по имени Дружок богом. Не верил в него по-настоящему. Это существо лажало на каждом шагу, чем бы оно ни было. Честно говоря, Тандер слишком много знал о Праймусе и его священных копиях, слишком долго изучал обрывки данных и вертел их в голове, чтобы сохранить хоть какую-то веру. Божественное слишком давно стало реальным и материальным. — Я сейчас сам одновременно меха и маленькая планета. — Станция. И это уже тебя перегружает, — Леозак незаметно для Тандера оказался очень близко. — Поэтому мне и нужно не путать себя и «Деймос», — вздрогнув, Тандер вцепился в руку Леозака и попробовал расчистить хотя бы часть обзора от нагромождения видеопотоков и необработанных данных. — Поэтому мне нужен ты, чтобы напоминать о настоящем. Иначе легко потеряться, ты не представляешь, насколько… Леозак отвлекал, мешал полностью погрузиться в программную оболочку систем «Деймоса», нужно было прикладывать усилия для балансирования между собственным корпусом меха и не менее материальным корпусом беспомощно плывущей в никуда станции. Сложно было помнить о своей сущности меха, когда руки, ноги и крылья заменили бронированные стабилизаторы, огромные пластины солнечных батарей, кое-как поддерживавших заряд в основных системах, реакторы, маневровые двигатели, причудливо расположенные уровни, частично разгерметизированные и промерзшие насквозь. Когда Тандер сосредотачивался на собственных внутренностях, тяжело было даже говорить вслух — он не был джетом, чьи динамики прекрасно работали и в альтформе, он был станцией и разговаривать не умел. Только выдавать заранее прописанные ответы, четко обусловленные конкретными запросами и состоянием систем. Эм-излучение Леозака он тоже почти не чувствовал — и не понимал, о чем тот думает. Впрочем, того и в обычное время сложно было понять. — С тобой точно все в порядке? Тандер раздраженно дернул крыльями, нашаривая их плоскостями спинку и подлокотники кресла. И лишь сейчас заметил, что по когтям течет энергон: судя по запаху, не только Леозака — их обоих. Леозак не сопротивлялся, когда Тандер притянул их сцепленные ладони к фейсплейту, запрокинул голову и потерся, жадно слизывая топливо. Электричество в нем почти не ощущалось, но вкус… вкус был знакомым и напоминал о хорошем. Хотелось еще — больше и больше. И неприятно было тратить мощности процессоров на обдумывание такой мехской, такой привычно раздражающей мысли: как Леозак среагирует, если ранить его сильнее? Раз за разом он реагировал положительно, но сейчас, когда он не знает, что именно происходит с Тандером… — Все хорошо. Просто непривычно коннектиться с настолько большим объектом, — он нарочно употребил это слово, намекая… предлагая. Провода апгрейда, воткнутые в служебные разъемы «Деймоса», гудели от напряжения, и оно передавалось во все системы маленького корпуса, разлегшегося в кресле. Слишком маленького для таких интенсивных нагрузок. Энергон — уже не сам энергон, только терпкий привкус, — застыл в шлюзе, и Тандер непроизвольно облизывался снова и снова, еле сдерживаясь, чтобы не тянуться глоссой к свежим порезам. Камерами «Деймоса» он видел себя и Леозака со стороны, видел огромную пыльную рубку, «центр управления», с функционалом, абсолютно идентичным «Черной дыре», но трижды дублированным изначально, причем одна из консолей с полным доступом располагалась не здесь, а на другом уровне… Тандер чуть выгнулся, сползая ниже, отпуская чужие когти. Как на «Скайсталкере», когда подключался к кораблю из собственного отсека и мог не контролировать рефлекторные движения корпуса. Сейчас он не мог их контролировать вообще, даже если бы захотел, — и знал, что Леозак это чувствует. Сложно не почувствовать такое сильное эм-излучение, стоя почти вплотную. Они, кажется, еще и ногами соприкасались? — Я так хотел бы поделиться с тобой, — невнятно пробормотал Тандер. — Но это неописуемо. Это стоит полета на край вселенной, тысячу раз стоит. Когда Тандер был станцией, его не слишком волновало, какие причины для полета сюда подсказывает Леозаку его паранойя; но часть Тандера помнила, что станцией он будет не всегда. Часть Тандера осознавала, что его мехский корпус совершенно неприлично дергает кормой, съехавшей с сиденья, стискивает Леозака коленями — и еще неприличнее фонит. — Лучше бы тебе лечь на пол. И осторожнее с проводами. Руки опусти, — Леозак был отвратительно спокойным. Места для двоих между креслом и полукруглым рядом сенсорных клавиатур не хватало. Провода апгрейда шуршали по чужой обшивке; вместо того чтобы развернуть кресло к соседнему и устроиться на полу в пространстве между ними, Тандер неуклюже притиснул Леозака к консоли. — Просто ничего не трогай, — попросил тот. Леозак пытался осторожно снять провода, зацепившиеся за управляемые плоскости на его крыльях, — это Тандер ощущал болезненным жаром, словно сплавляющим воедино оба его корпуса. — Я никогда не сливался с «Черной дырой» до такой степени. Ни с одним другим объектом сопоставимого размера тоже, и мне кажется, и не было таких объектов, алиенский брошенный завод, помнишь?.. Там все было слишком иначе, ничего близкого к разуму или псевдоразуму, просто очень сложная архитектура с сотнями ядер, и на каждом — своя часть функционала. На «Черной дыре» есть Дружок, это его суть, его предназначение, его природа — быть огромным хабом для тысяч потоков информации. Я никогда и не претендовал… Сейчас меня тоже нельзя назвать хабом, я просто корректирую эти потоки, я, если очень упрощать, слился с той частью ИИ, которая все контролирует, этого достаточно, но я все равно не могу воспринимать системы станции во всей полноте, не задействуя собственную нейросеть. Слава Праймусу, мы точно никуда не врежемся, иначе мне было бы гораздо хуже, чем при слиянии со «Скайсталкером»… Провода скользили между когтями Леозака, и тот, как Тандер вдруг догадался, гораздо больше был заинтересован в непроизвольных реакциях на поглаживания и легкие подергивания, чем в каких-то технических объяснениях. Собственные когти Тандера дрожали, требовалось прилагать огромные усилия, чтобы осознавать наличие у себя рук, способных подчиняться командам процессора — родного, подтормаживающего сейчас от необходимости распределять слишком большое количество сигналов. — Тише, — Леозак перехватил его руки, сжал ладони в своих. — Что мне сделать? Чего ты хочешь? — Обними меня. Так, чтобы я чувствовал. К счастью, Леозак понял его правильно, и ощущения меха наконец помогли Тандеру замереть в хрупком равновесии между двумя реальностями. Он почти ощущал чужой, пугающе иной разум станции, дремлющий в вечном подобии стазиса… он мог бы освободить его, мог стать им, заменить его собой на какое-то время, выбраться из этого неуклюжего, ерзающего по полу корпуса… Он должен запомнить, зафиксировать самую суть кодов, освобождающих разум станционного ИИ, и суть кодов, его контролирующих. Потому что скопировать это полностью невозможно, даже если максимально очистить жесткие диски их транспортного шаттла, проделать то же самое с шаттлом фем, предварительно запрограммировав его следовать за ведущим, и забить все свободное пространство инфоносителями, сохранившимися здесь. Нужно разобраться, как все здесь устроено — чтобы потом повторить. Чтобы потом взломать более сложную систему такого типа, когда потребуется. Тандер сомневался, что переживет полное слияние с более сложной системой, ему было тяжело уже сейчас; но он не сомневался, что попробует. А значит, сейчас он должен пробыть станцией «Деймос» столько, сколько сможет технически. Этого все равно мало, но… Леозак больно, до энергона, царапнул дентами его трансформировавшийся фейсплейт. Металл перегрелся так, что Тандер даже не чувствовал, как течет топливо, фантомные ощущения на долю наноклика мелькнули не с той стороны, с левой, а не с правой, и пропали. — Ты откроешься наконец? — Леозак злился. Наверное, эм-излучение Тандера воздействовало слишком сильно, потому что обычно Леозак не изменял челюсти до того как состыковаться. Атавистические протоколы у него срабатывали перед самой перезагрузкой, и то не всегда. Тандер зажмурился и попытался отправить верную команду: не распахнуть шлюзы транспортных ангаров, не сбросить мусор в космос, не выпустить вместе с коннектором топливный шланг и не залить все вокруг. Перед оптосенсорами крутились, наслаивались друг на друга и выстраивались в объемные схемы логические цепочки и разветвленные алгоритмы. В зазор между инсектиконьими дентами что-то полезло, не вовремя активируя сенсоры шлюза. Да нет, вовремя. Корпус реагировал на Леозака сам — очень правильно. Без малейшего участия сознания всасывал глубоко, гораздо ниже горла холодную глоссу, сжимал уже не такой холодный коннектор, бил крыльями по полу, хватал воздух когтями рук, зафиксированных над головой. Фем в пустом коридоре зашевелилась. Приподнялась на колени, покрутила головой, похоже, прислушиваясь. Вокодер Тандер тоже не контролировал — но это не имело значения, поскольку звуки собственного голоса уже автоматом распознались, как лишняя информация, и не обрабатывались в принципе. Конечно, все шлюзы на пути к фем были заблокированы, но любую перегородку внутри «Деймоса» легко сломать и без оружия, одним лишь приложенным весом, если заранее ослабить крепления с помощью когтей… Все это не имело значения. Тандер мог стать «Деймосом», оставив родной корпус на полу, как ненужную оболочку. Он не сумел бы защитить Леозака в любом случае, но уберегся бы от влияния фем на процессор… Он и не собирался защищать Леозака. Или?.. Фем снова села и вроде как успокоилась. Хорошо. Потому что Леозаку мало было непроизвольных реакций — он полез глоссой и когтями под обшивку, в чувствительные места, заставляя уделять себе слишком много внимания. Зато руки больше не держал. Ну, пока не получил когтями по фейсплейту. Тогда Леозак навалился сверху, звеня и цепляясь выступающими деталями, прищемляя юникроновски чувствительные провода апгрейда… он пытался их выдернуть из разъемов под консолью? Что за… …В ребут, разумеется, вынесло всю станцию, и Тандер очнулся в темноте, испуганно задергался, в первые мгновения еще не понимая, потерял он доступ к собственным рукам и ногам — или всего лишь к медленно возвращающимся к заданной функциональности системам «Деймоса». Леозак еще был в отключке, и если его ударило током при обрыве проводов… Шлак, Тандер даже апгрейдом толком не мог управлять, из-за остаточного фона он не чувствовал штекеры и не понимал, где они находятся, а чтобы взломать защиту Леозака и проверить его состояние — пока еще можно что-то сделать, пока не коротнуло мозговой модуль или искру! — нужно было как минимум высвободить часть проводов и впихнуть их в порт. Как спарклинг, честное слово, Тандер же просил только обнять, он не хотел случайно сжечь Леозака, зачем было подключаться? Да, они коннектились раньше сразу после коннекта с кораблями и другой сложной техникой, но после, не одновременно! Так сложно было подождать?! — Как ты меня бесишь, — Тандер заскрежетал каблуками по полу, пытаясь то ли спихнуть Леозака, то ли выкарабкаться из-под него, и весь сжался, когда коннектор пошевелился внутри. Конечно, поверхностной перезагрузки было мало. Контакт со станцией еще не завершился, нейросеть сходила с ума, интерфейс-системы болезненно ныли и истекали трансфлюидом. — Невыносимо бесишь, — Тандер от искры сжал когти, впиваясь куда придется, чувствуя, как они немеют от случайных разрядов. Снова запахло топливом, маняще вкусно, но он не мог дотянуться, чтобы облизать свежие раны, и от этого злился еще сильнее. Станция подгружала очищенные от мусорных логов, быстрее заработавшие утилиты. Станция осознавала Тандера — как умела. Осознавала, как лучшую, умнейшую, бесценную часть себя. Часть, способную принимать лучшие решения и обеспечивать функционирование станции и выполнение приоритетных задач наилучшим способом. Станция анализировала варианты будущих действий. Колебалась между признанием Тандера тем, кто имеет право приказывать и вносить коррективы… и тем, кто жизненно необходим для восстановления функциональности и возвращения в строй. Сама по себе жизнь меха для «Деймоса» не имела значения. И вот здесь Тандер просчитался, сильно просчитался, он не успевал за полетом мысли станционного ИИ, не сейчас, не пытаясь одновременно выяснить медицинский статус Леозака и сообразить, как перехватить контроль полностью, нет, полностью не нужно, достаточно контролировать шлюзы по кратчайшему пути к их транспортному шаттлу и не дать «Деймосу» помешать им вылететь наружу, у него нет ни дронов, ни рабочих орудий снаружи… «Проверка систем. Оценка необходимых для восстановления ресурсов. Отправление за помощью, так как необходим доступ к межпланетной связи», — транслировал Тандер. Если бы он в самом деле хотел восстановить «Деймос» и подчинить его себе — а почему нет, почему бы и нет?! — он должен был поступить именно так. Полет на шаттле до места, где реально поймать устойчивый сигнал ретранслятора, и не квинтессонского, запрос космического моста, загрузка на шаттл топлива… «Неприемлемо», — наконец принял собственное решение «Деймос». И заставил Тандера смотреть на фем, закидывая поверх видеотрансляции цитаты о том, как должны вести себя старшие офицеры, командующие боевой станцией, во время вражеского вторжения. Из десептиконского воинского устава, между прочим. Тандер попробовал отключить разум «Деймоса». Первый реактор, второй… Бесполезно. Тандер мог притвориться меха, имеющим высшие права доступа, мог проскользнуть в лазейки, оставленные для подобных меха на случай программных сбоев; абсолютных прав «Деймос» не предоставлял никому. По крайней мере, добровольно. Тандер запросил полный текст устава и всех подзаконных актов. Не могли же десептиконы всерьез считать, что лучше пойти в безнадежный бой и убиться, чем привести подмогу и спасти всех, кто до этого момента дотянет? «Деймосу» ничего не угрожало, фем провела здесь уже столько циклов, что очевидно было: она не собирается ничего портить. Дочитать Тандер не успел даже до середины — Леозак, спустя четырнадцать фраговых кликов, наконец зашевелился. — Чем ты думал, когда совал в меня провода? — Тандер очень постарался не повышать голос. Неизвестно еще, как юникронов «Деймос» воспримет ссору между теми, кого принял за десептиконских офицеров. Во время вражеского вторжения. Кто знает, вдруг это приравнивается к измене светлым десептиконским идеям и карается… ну, убить их «Деймос» не мог, но… — Ты хоть представляешь, как я за тебя испугался? Пожалуйста, отсоединись. Нет, коннектор не вытаскивай! Я тебя хочу, — он вцепился в Леозака всеми когтями сразу, притягивая обратно; порт отозвался на это шевеление сладким гудением, ноги дернулись, правый каблук зацепился за что-то на полу, то ли стык плит, то ли выбоину, оставленную ими чуть раньше. — Очень хочу. Давай уже, двигайся! Леозак послушался, и стало так ослепительно хорошо, так правильно, что Тандер поверил всей искрой — он все исправит. Он просто перезагрузится еще раз, вместе с «Деймосом», и в самый последний момент отдаст команду на аварийное отключение первого реактора, только одного, на несколько грунов. Потом Тандер и «Деймос» перезагрузятся еще раз, потом еще раз…