Мой мир у твоих ног

Майкл вскинул оружие и выстрелил еще несколько раз, попадая в центр мишени. Каждое нажатие курка выпускало эмоции наружу, вырывалось изнутри сорвавшейся со скоростью смерти пулей и с оглушительным звуком пробивало силуэт человека у противоположной стены. Майкл уже не знал, кого бы хотел там видеть — Элиота, Орден, оборотней, свое прошлое, — но ему хотелось спустить в это существо всю обойму, продырявить гнилое сердце и больной мозг с тараканами. Хотя он допускал мысль, что хочет разобраться так со своими тараканами в башке. После разговоров с психологом было всегда так. Почему-то снова вспомнился тот день. …Со второго этажа, громко топая, сбежала Софи с рюкзаком. — Я готова! — объявила она. Разговаривая по телефону, Доминик застегнул дипломат и подал знак, что все могут выходить. С большим животом двигаться было уже крайне неудобно, но теперь у них был оборудован специальный комфортный спуск с холма. Доминик первым спустился по лестнице и открыл двери джипа, продолжая обсуждать по телефону новые поправки к закону. — Что вы сегодня будете делать на курсах? — спросила Софи, когда они все сели в машину. — Не знаю. Будем снова заниматься всякой ерундой вроде дыхательной гимнастики, — скептично ответил Майкл. Не то чтобы ему нужны были эти курсы, но Фред с Домиником отчего-то настаивали. — Ты уже такой большой, — улыбнулась Софи, посмотрев на его округлый живот. — Не напоминай. Что будешь делать после занятий? — поинтересовался Майкл. — Мы с Джессикой и Кристиной идем в кино, — довольно объявила сестра. Майкла радовало то, что у нее появились подруги и что одна из них была человеком, а другая оборотнем. — Что там интересного показывают сегодня? — Тебе не понравится. Это документальный фильм про Орден. Говорят, он весьма достоверный. Если нет, я подам на них в суд, — на полном серьезе заявила Софи. — Не думаю, что он будет слишком уж достоверный, — хмыкнул Майкл. Джордж как-то упоминал об этом фильме, который они снимали, в основном, для людей, где мягко и без ужасов пытались рассказать о том, что из себя на самом деле представлял Орден. — Но фильм хотя бы прольет свет на «Орхидею», а это уже что-то, — не расстроилась Софи. — В сети много форумов появилось, и каждый несет какой-то бред, людям нужен официальный источник. — Я почти уверен, что в будущем ты станешь хорошим политиком, — улыбнулся Майкл. — Ник говорит то же самое, но все равно не пускает меня на собрания, — пожаловалась Софи. — Потому что ты еще мала, — закончив говорить по телефону, пояснил Доминик. — И мы с тобой это обсуждали. — Знаю, знаю, — вздохнула Софи. — До восемнадцати меня не пустят во взрослые дела, но потом я все равно приду к вам, так и знай, — пригрозила она Доминику. Тот рассмеялся. — Буду ждать. — К тому времени ты уже станешь вожаком, и это будет круто вдвойне. Я буду твоим заместителем, хорошо? — предалась Софи планированию. — У тебя будет больше свободного времени, и ты будешь заниматься своими детьми, помогать Майклу в их воспитании. Брату ведь еще нужно окончить колледж, а специальность, которую он выбрал, не самая простая на свете. Но мы справимся. У вас же есть я, не забывайте. Только знаете, вы какие-то дурацкие имена выбрали для своих детей, — возмутилась Софи, когда они въехали в Варт. — Том и Уильям. — Чем они тебе не нравятся? Хорошие имена, — возразил Майкл. — Блин, ты представляешь, что кто-то из них будет альфой? Это будущий вожак, Майки. Его не могут звать Томми или Вилли. Ник, а ты что скажешь? Признайся, что Вильгельм для вожака звучит круче. — Думаю, Том или Уильям звучит тоже хорошо, — с нежностью произнося эти имена, Доминик улыбался. Майкл поймал его взгляд в зеркале и тоже не сдержал улыбки. — Что ж. Я могла и не спрашивать, — закатила Софи глаза. — От тебя вообще мало толку. Ты бы и на Бобби согласился. Если бы остальные видели, каким идиотом ты становишься дома, они бы ни за что не доверили тебе место вожака. — Ты как-то очень болтлива стала, — отметил Майкл. — Мне нравится, что ты стала больше говорить, — заступился Доминик. — В нашей семье хватает молчунов. Софи зарделась и смутилась. Майкл тоже еще не привык. Когда Доминик говорил «наша семья», внутри до сих пор что-то ёкало приятно. — Спасибо, — искренне произнесла Софи. — О, вон Джессика идет, — заметила она в окно, где по тропинке рядом с магазинчиками шла девочка. — Ник, останови здесь. Дальше мы пешком дойдем. — Уверена? — Сворачивая к обочине, Доминик посигналил подруге Софи. — Да. Мы не опаздываем, в отличие от Майкла. — Схватив рюкзак, Софи выскочила из машины, как только она остановилась. — Удачно тебе подышать на курсах, братец. Пока, Ник. — Позвони, когда освободитесь, — бросил Майкл ей вдогонку. Оставлять ее одну в таком большом и шумном городе, как Варт, все еще было некомфортно. Он видел, что Софи адаптировалась к мегаполису быстро, но все равно отпускать ее одну было боязно. — Хорошо, покеда, — махнула она им рукой уже с тропинки. Попрощавшись с девочкой, Доминик продолжил путь и поднялся на дорогу выше. Он ехал так медленно, что их практически все обгоняли. Но возмущаться и сигналить никто не решался. — Фред говорит, что это уже скоро произойдет, — стиснув пальцы в замок, произнес Майкл. Он одновременно и хотел, чтобы роды прошли быстрее, и в то же время ему становилось несколько страшно от этого, как бы Фред ни убеждал его, что все будет хорошо. — Он предложил мне лечь в клинику на этой неделе. — Я думаю, это хорошая идея, — аккуратно произнес Доминик, хотя было видно, что он всеми своими четырьмя лапами «за». Майкл видел его волнение, но не акцентировал на этом внимание, хотя отдавал себе отчет в том, что Доминик переживает намного больше него самого. — Там врачи хорошие, которые круглосуточно на дежурстве, чтобы в любой момент помочь. Майкл поморщился от сильного толчка в животе и неожиданной резкой боли, отдающей в поясницу. — Майкл? — Доминик, словно настроенный на него, сразу свернул на обочину и остановился, пропуская основной поток машин. — Что такое? — встревоженно обернулся он. — Ты в порядке? — Не знаю. Нервно выдохнув, Майкл снова почувствовал толчок и обхватил живот двумя руками. Его внезапно затрясло. Он не хотел паниковать и пугать Доминика, но тот смотрел на него так, что Майкл испугался сам. Сердце забилось слишком быстро. — Мне кажется это началось… Услышав шорох за спиной, Майкл резко обернулся и навел прицел на того, кто нарушил его покой. — Однажды ты все-таки меня убьешь, — Стивен поднял руки ладонями вверх. — Спокойно, ковбой. Это всего лишь я. Майкл опустил оружие, сдерживая тяжелый вздох. Его, наверное, еще долго будут преследовать тени прошлого. — Смотрю, тебе подобная терапия не очень-то и помогает, — хмыкнул Стивен, подходя к стойке с оружием и заряжая «глок». Майкл бросил на парня взгляд. Тот выглядел изнуренным и уставшим, потеряв прежний лоск, но в глазах все еще горел огонь. Они никогда не были друзьями, но после того, как Стивен повторил его путь мужской беременности, видеться и общаться стали чаще. — А тебе? — спросил Майкл. Ему неудобно было спрашивать, ведь все еще непросто было налаживать социальные связи и заводить друзей. — Да не особо, — пожал Стивен плечами, повернувшись к нему вполоборота. — Фред почему-то решил, что мое военное прошлое поможет справиться с откатом. Не знаю, может, мне правда лучше крестиком вышивать? Майкл не удержал смешка. Стивен совсем не вязался со спокойным хобби. Парень кисло улыбнулся, вскинул оружие и выпустил пять патронов в одну точку. Что и требовалось доказать. Стивен оказался хорошим стрелком. — Знаешь, я думал, что так будет всегда, — снова заговорил Стивен. — Когда всю беременность я ходил словно под ЛСД, я почему-то думал, что так будет и после родов. — Мой пример тебя ничему не научил? — Я думал, что ты просто изначально такой больной на голову, — небрежно ответил Стивен, нисколько не боясь обидеть. Майкл помнил тот период. Время, когда все вдруг стало таким резким, словно с глаз спала туманная пелена, которая окрашивала весь мир в светлые тона, нечто такое, отчего и солнце светило ярче, и трава была зеленее. — Вспомни, ты единственный из нас, кто не планировал беременность, и единственный, кто провел гон с альфой, — напомнил Стивен. — Что еще тут можно подумать? Я вообще думал, что ты откажешься от детей. Майкла покоробило от подобного предположения. Он до сих пор отчетливо и ярко помнил момент их рождения, помнил их первые крики, помнил, как потом Фред дал их поддержать на руках, настолько крошечных и беззащитных, что в груди щемило. Майкл помнил, с каким трепетом смотрел на малышей, чувствуя поднимающуюся из глубины души ошеломляющую нежность. Тогда весь мир сконцентрировался на этих двух крохах. — А потом у нас с Итаном родился Нейт, и я все понял, — продолжил Стивен с мягкой улыбкой. — Все становится таким неважным. Майкл понимал его. Слишком хорошо. Когда он держал своего ребенка, с тонким, едва уловимым запахом лесной чащи и с необыкновенно яркими синими глазами, так хорошо узнаваемыми, все пережитые мучения казались такой ерундой. Малыш тогда смотрел на него, забавно причмокивая пухлыми губками, и будто уже узнавал его. Майкл помнил это внутреннее волнение, от которого внутри все переворачивалось. — Несмотря на откат, это было лучшее событие в моей жизни, — признал Стивен. Майкл кивнул, соглашаясь. — Слышал, на прошлой неделе еще двое успешно родили? — Да. — Если бы Фред не нашел способ обойти несовместимость с их слюной, хрен бы кто из них стал париться, — фыркнул Стивен. — Тебе-то повезло с этим, у вас со Стоуном высокая совместимость, а вот мне пришлось помучиться, прежде чем мне подсказали способ избежать болезненной реакции. Представляешь, мне приходится колоться, чтобы просто целоваться с оборотнем. — Зачем ты согласился тогда использовать Ронни? — решился спросить Майкл, впервые поднимая столь личный вопрос. — Увлекся оборотнем, — улыбнулся Стивен. — То, что начиналось как рабство, переросло в нечто большее, — смущенно произнес он. — Я влюбился в его член. У Итана такой большой болт, что аж слюни текут, — прикрылся он пошлостью. — У твоего Стоуна тоже большой, наверное, да? Может, удастся когда-нибудь проверить? Майкл почувствовал, как цепенеет всем телом, напрягаясь каждой клеткой перед атакой. Он посмотрел на Стивена так, что в помещении, кажется, стало несколько прохладней. — Не советую проверять, — сухо и холодно произнес он, заглядывая в карие глаза. Стивен рассмеялся. — Да брось. Я пошутил, — толкнул он его шутливо в плечо. — Только слепой идиот решит вклиниться в вашу пару. Тот, кто хоть раз видел, как Стоун смотрит на тебя, поймет, что у него никаких шансов. Кажется, что он готов весь мир к твоим ногам бросить. Итан на меня так не смотрит, — с толикой грусти произнес Стивен. — Хотя ребенок значительно улучшил наши отношения. — Вообще не понимаю, что ты мог найти в таком придурке, — покачал Майкл головой, остывая. — Он лучше, чем кажется, — серьезно ответил Стивен и сделал еще несколько выстрелов. — А когда он с Нейтом, то становится и вовсе таким милым. И ко мне стал относиться с такой нежностью, что меня шокировало это в первое время. А у вас как со Стоуном? Он тоже от сыновей не отходит? — Да. Сейчас уже, правда, немного спокойней стал. — Представляю. Когда твои мальчишки родились, такой сенсацией стали. Альфа и омега. Будущее рода оборотней. Если бы тебя тогда не колбасило, ты бы поразился тому, сколько о них говорили. — Мне хватило и паломничества к их кроваткам. — Как они сейчас? — Хорошо. Растут не по дням, а по часам, как говорится. Нейт? — Проказничает, носится по дому как угорелый, хотя едва ходить начал. Майкл видел малыша Стивена, хорошенький пухленький ребенок вызывал лишь теплоту в груди, несмотря на то, что был сыном Блэка. Они еще немного поговорили о детях и о жизни в стае прежде, чем Майкл почувствовал нервозность. Он стал замечать, что, если долго не видит детей, начинает паниковать. Фред говорил, что это нормально, что так проявляют себя инстинкты омеги, но вот что-то за другими омегами Майкл такого не наблюдал, хотя, может быть, они это просто умело скрывали. Скрывать свое состояние Майкл уже не мог, поэтому решил вернуться домой. Стивен его уход воспринял без осуждения, с пониманием. Попрощавшись с парнем, Майкл вышел из тира, сел в свой новый автомобиль, который ему купил Доминик, и поехал домой. Дома его встречал аромат свежей выпечки и тихое бурчание телевизора в гостиной, где сидела Софи. — Вернулся? — не поднимаясь, бросила она. — Да. Как-то подозрительно тихо тут. Где все? — Отодвинув детский паровозик с прохода, Майкл разулся, бросил ключи на тумбочку и снял куртку. — Ник в детской с мелкими, а Элинора только ушла. Она там пирог принесла. Мы оставили тебе порцию, — уминая, видимо, свою порцию, ответила Софи. — На кухне поесть нельзя, что ли? — пожурил Майкл. — Не, тут моя любимая передача началась, — мотнула Софи головой. Майкл прошел к ней и сел рядом на диван, закидывая в рот конфету из вазочки. — Как пострелял? — поинтересовалась сестра, пока по телевизору показывали рекламу нового образовательного комплекса на окраине. — Нормально. Как обычно. Майкл вытянул ноги и расслабленно вздохнул. Он дома. Ему нравилось чувствовать знакомые запахи вокруг, здесь все дышало уютом и таким родным теплом, семейным очагом. — У вас как? — Мы ходили гулять за банановым молоком, которое захотел Томми. Ты заметил, Томми из Ника вообще веревки вьет? Он вроде бы и спокойный малыш, но добивается своего всегда. Майкл улыбнулся. Сын-омега словно чувствовал покладистость своего отца и пользовался этим на полную катушку, хотя чаще всего вел себя тихо и скромно. — Есть в кого. Наша порода. — Точно, — улыбнулась в ответ Софи. — У тебя как дела в школе? — спросил Майкл. — Все хорошо. Ничего нового, но профессор Джус весьма забавно преподает литературу, и у него весьма необычный взгляд, мне нравится с ним обсуждать книги, — поделилась Софи. — Рад, что тебе там не скучно. — Не, в школе весело, особенно когда наши мальчики начинают срывать уроки. Они такие придурки, ты бы видел. О, реклама закончилась, — отставив в сторону тарелочку с пирогом, сообщила Софи. — Ладно, смотри. Пойду проверю, как там мои парни. Поднявшись, Майкл направился на второй этаж, откуда уже доносился радостный визг и топот. Тихо приоткрыв дверь детской, Майкл увидел Доминика, гоняющегося за двумя шустрыми мальчишками среди игрушек, машинок и мягких пуфиков. Они все трое выглядели такими счастливыми, гоняясь по комнате, что их не хотелось отвлекать, но все трое отреагировали на его присутствие практически сразу. — Папа! — оба мальчика сразу бросились к нему. — Привет, зайки, — Майкл присел на корточки и обнял их обоих, чувствуя, как нервозность и тоска утихает. Он на своем месте. Рядом со своей семьей. Рядом со своей маленькой стаей. — Как вы тут? — Хорошо, — ответил за обоих Уильям. Маленький альфа был таким обаятельным и активным, что очаровывал всех вокруг. — Мы играли. — А мне кажется, что в это время вы должны уже спать, разве нет? — Майкл строго посмотрел на детей. Томми сунул палец в рот, делая настолько невинное личико, что невозможно было оставаться строгим и дальше. — Мы уже собирались, — заступился за них Доминик, подходя ближе. — Ждали тебя, — нашел он отговорку. — Я пришел, значит, можно идти спать, — потрепав сыновей по волосам, подвел итог Майкл. — Правильно? — Сначала банановое молоко! — заявил Уильям и сорвался с места. — Банановое молоко! — повторил за братом Томми и побежал за ним вниз. Майкл ошарашенно посмотрел вслед сбежавшим детям и покачал головой. Они вообще уже перестали слушаться! Доминик рассмеялся и развел руками. — Я ничего не мог сделать. — Скоро я тебя буду наказывать за это молоко, — пригрозил Майкл. — Тебе нужно быть с ними строже. — Знаю, прости, — без всякого чувства вины ответил Доминик и подошел ближе, утягивая в плен своих рук. — Устал? — Если только немного, — признался Майкл. — Пойдем, я тебя накормлю. Мама заходила. Испекла нам пирог. Она почему-то думает до сих пор, что у нее получается вкуснее, — Доминик отпустил руки, поцеловав напоследок в висок, и подтолкнул Майкла к двери. — Судя по тому, сколько еды приносят твои родители и друзья, они, наверное, думают, что мы голодаем, — хмыкнул Майкл. Первое время их буквально заваливали угощениями, сейчас же, когда мальчишки уже подросли, все немного успокоились. — Они на инстинктах. Долгожданное потомство все пытаются обеспечить едой, — спускаясь следом за ним на первый этаж, Доминик странно принюхался. — У нас гости. Дети, визжа, пронеслись из кухни в гостиную, играя в добытчиков, а следом за ними, радостно тявкая, пронесся Кузя. Софи прибавила громкость телевизора, но даже не попыталась остановить малышей, которые гонялись друг за другом вокруг дивана. Но Доминик все равно кого-то услышал. Вот именно в эти моменты Майкл осознавал снова и снова, что живет с оборотнем. — Это Зак. Он за документами должен был зайти, — извиняясь, сообщил Доминик. Майкл кивнул, но против воли напрягся. Ему хотелось немедленно загнать детей в детскую и спрятать их от чужих глаз, но он унял свое желание и как ни в чем не бывало стал собирать раскиданные игрушки вокруг. Доминик открыл дверь после первого же вежливого стука. — Я думал, ты заедешь раньше, — не здороваясь, Доминик стянул с верхней полки в коридоре папку с документами. — Был занят, — сухо ответил Зак. Майкл встретился с ним взглядом, вспоминая все то, что он теперь знал об этом оборотне. — Но я знал, что ты будешь дома со своей семьей. Майкл чувствовал, что отношение Зака к нему изменилось после рождения малышей. Этот оборотень словно неохотно, но все же признавал его право находиться в их кругу, в их стае, быть рядом с будущим вожаком. Но смотреть на него все равно было неловко. — Папа, папа, Уилл у меня отобрал Полли! — выбежал в коридорчик расстроенный Томми, но сразу же подобрался, когда увидел незнакомца в дверях. — Здравствуйте, — вежливо поздоровался он, прячась за ноги взрослого. Майкл положил ладонь на плечо сына, показывая, что они в безопасности. — Здравствуй, — смотря на малыша долгим взглядом, ответил Зак. Было ужасно странно видеть этого оборотня спустя столько времени. Воспоминания о том, что Зак делал с ними, с людьми, с Охотниками, поблекли по сравнению с тем видео, которое Майкл тогда увидел на компьютере Элиота. Сейчас, когда у него самого два сына, представить себе, что пережил Зак, было страшнее в десятки раз больше. — Милый мальчик, — произнес Зак, поднимая взгляд на Майкла. — Рожденный от мужчины-человека. Наш мир теперь стал таким странным, — протянул он задумчиво и отрешенно. — Все меняется, — Доминик стоял у двери, не приглашая сородича внутрь. — Да. Не буду мешать вашему семейному вечеру. Увидимся завтра. — До завтра. Доминик проводил Зака и закрыл за ним дверь. — Пап, а это кто был? — Томми поднял голову. — У него такие грустные глаза. — Мой знакомый, — ответил за него Доминик. — Испугался его? Томми замотал головой. — Так. Кто-то сейчас уже получит, если не успокоится! — крикнул Майкл в сторону гостиной, откуда раздался особенно громкий шум. — Марш купаться и в кровать! И тебя это тоже касается, — посмотрел Майкл на Томми. — А ты, — взглянул он на Доминика, — разогрей мне пока пирог. — Будет сделано, капитан, — отсалютовал Доминик шутливо. Майкл еще некоторое время возился с детьми, помогая им умыться и улечься. Почитал сказку и, дождавшись, когда сыновья начнут засыпать, накрыл каждого ярким одеялом. У каждого была специально оборудованная кроватка и своя игрушка рядом. У Томми это затасканный уже белый заяц, а у Уильяма забавная плюшевая морковка. Каждый раз, смотря на мирно спящих сыновей, Майкл чувствовал правильность. Как бы ни относилось общество людей к мужчинам, которые решили воспользоваться Ронни и родить, Майкл знал, что судьба не ошиблась, подтолкнув его на этот путь. Он много раз после думал, смог ли бы он так спокойно перенести столь серьезные изменения своего тела, выдержать беременность, если бы организм не пытался ему помочь. Об этом задумывались все после отката, когда спадала «розовая» пелена, но для этого они ходят до сих пор на встречи с психологами, которые помогают им приспособиться к новым условиям, к новому телу и способности неестественного для людей зачатия. — Уложил? — тихо спросил Доминик, войдя в детскую. — Тебя долго не было. Все в порядке? — Да. Просто задумался о всякой ерунде. Уильям так на тебя похож, — любуясь милым созданием в кроватке, улыбнулся Майкл. У маленького альфы были те же черты лица и крупное телосложение, а еще он был ужасно озорным и подвижным. — А Томми на тебя, — отметил Доминик. — Смотри, у него твои губы и нос, а еще запах у вас очень похож. Мне кажется, я могу смотреть на них всю ночь. — Лучше найди себе занятие поинтересней, — шутливо бросил Майкл, включая ночное освещение в комнате. — Я уже придумал какое, — игриво улыбнулся Доминик, поцеловав его в шею мимоходом. От этого кроткого поцелуя в метку внутри вспыхивало мгновенно. — Но сначала тебе нужно поесть. На первом этаже уже стихло. Софи, сонно зевая, пожелала им спокойной ночи и поднялась к себе, поэтому ужинали они с Домиником вдвоем. Атмосфера за столом была приятной и расслабляющей. Доминик, словно читая мысли Майкла, достал из своих запасов легкий алкогольный напиток, который Майкл воспринял с энтузиазмом. И было так уютно сидеть вдвоем на кухне, когда весь дом уже погружался в сон. Это время было только для них двоих. — Ты сегодня какой-то задумчивый, — заметил Доминик. — Что-то случилось? — Нет. Просто обсуждали снова тему беременности и проект, который закрыли, — поделился Майкл тем, о чем они говорили на тренинге. — Вот вроде бы все уже хорошо, а все равно накатывает какой-то запоздалый ужас. Я смотрю на парней, которые решились использовать Ронни, и это все до сих пор кажется диким. — Нужно время, чтобы подобные эмоции улеглись, чтобы беременный мужчина не воспринимался чем-то ненормальным и неправильным, — озвучил Доминик те же мысли, которые пытался донести психолог. — Люди привыкнут так же, как и оборотни. Это дело каждого. Личный выбор. Единственный, у кого этого выбора не было, — это ты, Майкл. — Он был и у меня, — серьезно произнес Майкл то, что крутилось в голове весь день. — Когда я узнал про Ронни, сама мысль о мужской беременности была ошеломляющей. Вспоминая момент раскрытия правды о проекте, Майкл до сих пор покрывался мурашками от того, что все могло пойти по плану Элиота, что его могли подложить под какого-то другого оборотня и заставить родить. — Но потом ты показал мне свою мечту, будущее, которое могло бы быть. Оно было таким уютным и светлым. Там были наши дети. Не знаю, как это объяснить, но в душе словно что-то откликнулось, и, наверное, именно тогда зародилось где-то внутри это желание. Мой мозг тогда совсем не работал, и вся эта шелуха, боязнь изменений, неправильность происходящего, страх — все исчезло. Я просто хотел туда, что-то внутри меня хотело быть частью той мечты. Майкл смущенно улыбнулся, чувствуя себя глупо, но Доминик слушал его внимательно, не перебивая. — Это был мой выбор, несмотря на то, что потом он меня жутко напугал, — признался Майкл. — Когда сознание прояснилось, мне хотелось избавиться от всего, сбежать, хоть на тот свет, лишь бы не чувствовать это. Я был в панике. — Помню, — кивнул Доминик. — Ты в первые дни выглядел неважно, но с каждым днем становился все спокойнее и спокойнее. Не представляешь, как это пугало всех нас. Я боялся, что ты замкнешься, что сделаешь что-то с собой. Мы все видели, что с тобой происходит нечто странное, но не могли понять, в чем дело. Софи испугалась, что ошиблась, подталкивая тебя к решению оставить малышей. Они с Фредом тогда нашли способ сделать аборт, и мне казалось, что я с ума сойду от их деятельности. Мой волк готов был разорвать обоим глотки, и я даже не понимаю, как мне удалось сдержаться, — покачал Доминик головой. — Единственное, что помогало, так это то, что ты никак не отреагировал на эту новость, не просил избавить тебя от детей, а продолжал вести себя так, будто тебя наркотой накачали. Фред тогда рассказал о гормональном шторме, который набирал обороты. — Сейчас я думаю, что не справился бы без него, — хмыкнул Майкл. — Это было похоже на то, словно все неважное отпало. Терзания, сомнения, волнения. Осталось лишь одно, самое важное — ребенок. И словно жизнь стала выстраиваться вокруг этого. — У меня было примерно так же, — улыбнулся Доминик. — Ты стал центром моего мира, единственно важным, а остальное вдруг перестало иметь значение. Элиот, война, оборотни и люди. Я пытался что-то делать, принимать участие в делах стаи, но мог думать только о тебе и детях. Я выглядел весьма глупо в тот момент. — Мне нравилось, — не стал скрывать Майкл. Доминик всегда нес с собой такое нерушимое чувство безопасности, что дышать было так легко и свободно. — А потом у тебя начался откат, — вспомнил Доминик не самый радужный период после родов. — Да уж. Не знаю, как ты выдержал все мои заскоки. Майклу было стыдно за то время, когда он изводил Доминика скачками настроения, когда то впадал в панику от слова «беременность», то устраивал истерику, когда детей забирали на осмотр. Врачи, впервые столкнувшись с такой ситуацией, пытались как-то стабилизировать его состояние, но способ нашли не быстро. Это сейчас другие омеги, справляются с откатом легче, а ему приходилось мучиться едва ли не год, пока Фред не нашел подходящую комбинацию лекарств, которые помогли успокоить конфликт между человеческой частью сознания и сознанием омеги, у которого на первый план вышли инстинкты. — Я видел, как тебе тяжело. И это было не то, что можно решить лишь усилием воли, Майкл. Тебя буквально ломало на моих глазах, а так как ты был первым человеком-мужчиной, который родил, никто не знал, что делать. — Доминик протянул ладонь и накрыл его руку своей, выражая поддержку. — Теперь медицина знает про откат. — Точно. Пока я пришел в себя, мои дети уже начали ходить, — чувствуя тепло знакомой до последней черты ладони, улыбнулся Майкл. — Но мне казалось, что в последнее время тебе стало получше, — осторожно произнес Доминик. — Да, значительно. Не знаю, каким образом, но занятия с психологом помогают, — успокоил Майкл. — Хорошо. В любом случае, как бы там ни было, я всегда готов тебя выслушать. — Я в порядке, не волнуйся. Просто воспоминания накатили. Со мной столько всего произошло, что кажется, будто я прожил несколько жизней, каждая из которых чуднее другой. Сейчас идет самая адекватная и сбалансированная. — Рад это слышать. Налить тебе еще? — Нет, хватит. Пойдем лучше спать. Доминик не стал настаивать, допил свой бокал, сложил все в посудомойку и притянул Майкла к себе. И в одном этом объятии было столько невысказанных слов, столько нежности и любви, что кружилась голова. Чувствуя эту незримую поддержку, Майкл был уверен — как бы ни сложилась судьба дальше, он может справиться с чем угодно, ведь теперь у него есть такой надежный тыл.