Дом у озера

Тэ чувствует, она за дверью. Опять шепчет её имя, и вот она уже возле постели тихонько раскрывает балдахин. Он утягивает малышку в своё сонное царство. Они спускаются непозволительно поздно для завтрака. Но на столе ещё дымятся блинчики. Кружка отца наполовину пуста, видно, что слишком спешил. Обычно он не позволяет себе оставлять посуду после еды. Мама допекает блины. Тэхён подходит со спины и, пользуясь тем, что выше на голову, целует в макушку. Джинхо, её имя означает - драгоценное озеро. Думает, что это от неё у него тяга к тому месту. – Папа просил зайти к нему после завтрака. – Он дома? – Тэ хватает блин, который Джинхо только что сняла, естественно, обжигается. Но его не жалеют, ещё добавляют, ударив кухонным полотенцем по плечу. – Да, сейчас у него Хосок и Сокджин. Их трое друзей, они с детства вместе, даже женились в один день. Хосок сельский председатель. Сокджин с недавних пор отвечает за туристическое направление. Его офис находится в районном центре, но здание под него уже строится здесь. Изначально и планировалось продвигать именно их село. Ими уже открыта библиотека, где собраны все книги об их местности. Благодаря этим книгам, за три года проложено несколько туристических троп. Места и правда безумно красивые. Так же пользуется спросом открытый в прошлом году сплав по реке. Прокат: каяки, байдарки, рафты. Тэ это по душе, он даже порывался быть гидом, но оставил эту затею. Слышно, как отъезжают машины ранних гостей. Тэхён не медлит. Ставит перед Софией приготовленный им чай, блинчики и креманку с клубничным вареньем. Целует её в носик, кажется, она ещё спит. Он спешит к отцу. Перед дверью останавливается, пытаясь отдышаться. Тихий стук в дверь, тихий ответ, Тэхён входит. Кабинет отца огромен, он вообще любит большие пространства, но это похоже на комнату мечты тинейджера. Отец всегда отвечал на это: "Позволяю сейчас себе то, что не мог позволить подростком". Сейчас здесь темно, проектор направлен на огромную белую стену. – Что ты видишь, Тэхён? – голос отца тихий, с ноткой печали и сожаления. По стене раскинулись река, поля, озёра, их село. Всё снято с квадрокоптера, он часто использует их в строительстве и, как истинный ценитель новых технологий, имеет в арсенале два десятка. – Наш дом, – Тэхён так же тихо отвечает, объединив в эти два слова всё, что видит. – Четыре года назад мы узнали, что через наше село хотят проложить трассу, соединив два города. Ты понимаешь, что это значит? – Нет, – Тэхён действительно не понимает. Ему видится это неплохим скачком. И это как минимум гарантирует приток людей. – Это значит - конец нашей спокойной жизни. Люди сюда едут за тишиной, и я здесь остался по этой причине. Мы решили... – Намджун набирает воду в стакан, а в лёгкие кислород. – Не я решил, ни Хосок с Сокджином. Мы собрали жителей, несколько раз собирали, и решили этого не допустить. Но ты понимаешь, что нам это не под силу, кто мы против властей. Отец обходит свой стол, присаживается на край. Тэ слегка в замешательстве, пытается не пропустить ни слова, уловить смысл и причинно-следственную связь с его озером. Уже не уверен, что отец помнит, о чём хотел с ним поговорить. – Сокджин нашёл человека, там на верхах. Он нам помог, да что там помог, он сам всё решил. Мы просто сидели здесь и ждали приговора. Чон Чонгук - мы с ним знакомы три года, – отец поворачивается к сыну, пытаясь разглядеть в глазах понимание. – Он ничего не просил взамен, лишь разрешение на строительство. Я знаю, сын, что значит для тебя то озеро. Сам растерялся, когда на карте он показал именно его, и я дал согласие не раздумывая, – голос становится ещё тише. – За три года, он был здесь от силы четыре раза. Про строительство не вспоминал, а полгода назад... – Пап, – Тэхён подходит к отцу. – Я понял. – Говорят, что у него больна супруга или сын. Я не настолько близко с ним знаком. Он останавливался у Сокджина. Знаю только, что им нужен был дом вдали от всех. Тэ присаживается на край стола рядом с отцом. Они сидят какое-то время в тишине, рассматривая изгибы реки и красоту озёр. – Они должны были приехать на днях. Мы приглашены к ним на выходные. – Хорошо. Сегодня понедельник, а значит, впереди целая неделя запастись терпением, чтоб не нагрубить при встрече человеку, который отобрал у Тэ последнюю надежду на, может, и не счастливую, но спокойную жизнь. Когда совсем не ждёшь выходных, неделя начинает проноситься мимо, Тэхён пытается схватить её за хвост. Поэтому, обдумав всё, решает лишить себя двухмесячного отдыха и выйти на работу. Тэ стоматолог. Конечно, это не профессия его мечты. Когда поступал, думал, что без разницы, лишь бы не было связано со строительством. Выросший в чертежах, выучивший в четыре года все виды древесины, и, что правильно "класть" плитку, а не "ложить". Невзлюбил всё, что с этим связано. Врачи в сёлах на вес золота, поэтому, не раздумывая, поступил в медицинский. С Мин Юнги, который на два года старше Тэ, всё детство провели вместе. Да и студенческие годы поддерживали связь. Юнги из малообеспеченной семьи. Он сам себе выгрыз путь наверх и также окончил медицинский. Во время учёбы подрабатывал не только вечерами, но и утром перед парами, чтобы оплачивать кредит, который родители брали на его учёбу. Теперь у него своя стоматология, пусть небольшая, в штате всего пять сотрудников, но своя. Сейчас дела идут в гору. Новый рентген-кабинет, закуплено оборудование для новичков в лице Тэ и детского стоматолога (в них дефицит самый явный). Тэхён с детьми тоже может работать, но отказался сразу, решив, что не сможет выдержать взгляды маленьких пациентов, полные слёз. Не потому, что раздражают, а потому, что Тэ каждый раз готов плакать вместе с ними. Сегодня она тоже пришла, но когда Тэхён утром открыл глаза, то обнаружил себя одного. Стало совестно, что он так и не может войти в нужный режим. Приняв душ, Тэ останавливается возле зеркала, он уже натянул короткие свободные шорты, в руках темно-бежевая атласная рубашка с коротким рукавом. Сейчас лето, и не нужно особо заморачиваться с одеждой. Он всегда оценивает себя. Плечи довольно широкие, но тело стройное. Кожа атласная, может посоревноваться в гладкости с рубашкой в руках. Чёрные шорты подчёркивают лёгкий загар. Тэхён помнит, как ОН, спустя полгода отношений, купил ему мужскую портупею - кожаные ремни, опоясывающие торс крест-накрест, соединяющиеся в металическом кольце на груди. Просил носить её под одеждой. Тэхёну это нравилось. ОН открыл в нём желание украшать себя. Позже Тэ стал сам покупать себе украшения. Ему нравились более утончённые портупеи, женские, сделанные из невесомых цепочек, которые свисали волнами по упругим ягодицам либо опоясывали талию и бедра. Тэхён часто фотографировал себя, завёл в телефоне отдельную папку. Отправлял ЕМУ, когда ОН был на парах или в компании друзей. А потом... потом ОН втрахивал в постель так, что Тэхён прощался с жизнью. А на покрасневшее ушко рычал: "Сам напросился". Сейчас же хочется надеть самую обычную и простую цепочку на талию, которая под просторной рубашкой будет незаметна. Но Тэ снова останавливает себя. С НИМ было легче в разы. Тэ сложно принять свои вкусы и желания. Рядом нужен человек, за чьей спиной будет спокойно. Накинув рубашку, спускается вниз. Здесь отчётливо слышен гомон детворы. Они здесь всегда, когда отца нет дома. Он и правда любит тишину, поэтому посещения друзей Софии подстраиваются под расписание отца. Доехав до центра села, Тэхён пытается отыскать свою стоматологию. Казалось бы, что может быть проще в таком-то месте, но не тут то было. Пришлось звонить будущему начальству. Здание оказалось чуть в стороне. Странно было не заметить огромную вывеску с улыбающимся зубом, а выше вывеска с подсветкой 'Добрый доктор'. Хотя нет, не странно: все дома улиц утоплены в зелени деревьев. Все думали, что Юнги будет первым из них, кто уедет из села и останется после учёбы в городе. Но тот вернулся с высшим образованием, кучей планов и амбиций. Отказался снимать помещение в районном центре, так как его целью было открыть стоматологию именно в селе. Стоит ли говорить, что председатель вступался за него везде, где позволяла должность. Выделил землю, со строительством тоже помог. Открыли программу 'Сельский доктор', которая помогла не только Юнги, но и местной больнице. По этой программе врачи, приезжающие на работу в село, получали энную сумму и квартиру. Пусть дома деревянные, но новые. Влетая в помещение, Тэхён представлял всё белым, ну, как минимум, пастельные тона, но не это: раскрас - выколи глаз, графичные рисунки разных цветов (на небольших участках они даже кислотные). Стойка регистрации тоже необычно-асимметричной формы, и этим ставит вообще под сомнение свою функцию. Шкафчики с медкартами уже из другой оперы, все ящички мультяшно-выпуклые, благо одной цветовой гаммы. Девушка за стойкой тоже необычная, на голове чёрные дреды, которые собраны на ленту в высокий хвост. На обеих щеках ямочки, сделанные пирсингом. Почему вывеска не предупреждает, да даже не намекает, о дурдоме внутри? Это похоже больше на тату-салон. Девушка мимолётно бросает взгляд на Тэ, следом что-то судорожно печатая на клавиатуре. Ещё взгляд. Улыбка. Тэхён уставился на ямочки, со стороны явно выглядит нездорово. - Доброе утро, на какое время у вас запись? - голос как у ребёнка, ей-богу, что за контраст здесь во всём. – Мой малыш, – о-о-о, этот 'малыш' из его уст, всё время посылает мурашки вдоль спины. Тэхён разворачивается медленно, боясь получить очередной приступ тахикардии. Но нет, перед ним всё тот-же Мин Юнги, 'малыш' кстати его выше. На нём белый медкостюм, в руках планшет и несколько медицинских карт. – Напомни мне, почему мы до сих пор село? Пока я искал вас, то думал, что это чёртов квест, – Тэ не скрывает радостную улыбку. Юнги подходит к стойке, протягивая девушке карты и планшет, и разворачивается к Тэ. – Не дотягиваем по количеству населения. Но когда твой отец начнёт сдавать свои проекты, думаю, мы сможем побороться за другие звания. Они обнимаются крепко. Не виделись давно. Все приезды Тэхёна были короткими. А Юнги был занят не меньше: строительство и остальные заботы, связанные с его детищем. – Я покажу тебе твой кабинет. Кабинет как раз кипенно белый. Всё оборудование стоит запакованное в плёнку. Рабочий стол из серии шкафчиков в регистратуре, только белый. На нём компьютер и ещё два монитора. Вдоль стены такие же белые металлические шкафы. – Как твой работодатель, я должен обговорить с тобой условия труда, – Юнги, отталкиваясь ногами, пересекает кабинет на стуле, замотанном в плёнку, у которого распакованы только колёсики. – Предоставить лицензию, рассказать, с какими материалами мы работаем, – голос серьёзный, никак не сочетается с тем, чем занимается его обладатель в данную минуту. – Но ты и так всё это знаешь, – улыбка открывает идеально белые зубы. Они, конечно же, общались. Всё, что касается работы, обсуждали как минимум раз в неделю. Юнги советовался при закупке материала для пломб. Это, наверное, единственное, что они долго решали. В их положении, конечно, было бы разумнее закупить что-то побюджетнее. Мало кто здесь сможет позволить себе пломбы производства Германии и Японии. Решили 50×50. Средний заработок повышается, из соседних сёл едут к ним, даже из районного центра есть пациенты, которые предпочли их клинику городским. – Как твоё озеро? – улыбка меркнет. – Ты знал, – не спрашивает, утверждает. – Малыш, это село. Спроси, кто тут не знал. Лично я решил оставить всё на совести твоих родителей. В очереди на сообщение тебе этой новости я был в самом конце. – Ты что-то знаешь об этой семье? – Знаю лишь, что он какая-то шишка из Сеула. Поговаривают, что года два назад его супруга попала в аварию. Сильно пострадала, но выкарабкалась, сын после этого долго молчал и не отпускал мать ни на шаг. Ну а папа вспомнил, что где-то есть кусочек земли, и решил семью перевезти сюда. Это всё, что я знаю, и то со слов бабушки Соджонг, – Юнги заканчивает покатушки и подходит к окну. – Она, кстати, открыла пончиковую через дорогу. Тэхён видел её вывеску – огромный пончик, тоже с подсветкой. – Теперь я уверен, что впаду через год в сахарную кому. Это невыносимо, – Мин растёгивает верхнюю пуговицу на медкостюме, показывая насколько ему 'плохо'. Тэхён думает, отличное соседство. Их зубу нужен нимб, а пончику бабушки Соджонг дьявольские рожки. Смотрит на Юнги, чувства странные. Юнги стал более открытым, что ли, диалог строится легче. Когда родители их познакомили, это были два ребёнка-социопата, этим и сошлись. Были всегда вместе, но каждый в своём мире. Могли часами сидеть у озера, спина к спине. Юнги с наушниками в телефоне, Тэхён с книгой. И только спустя время стали открываться. Юнги переступил это, как подростки переступают переходной возраст. А в Тэ до сих пор живут отголоски. Ему порой всё так же сложно с людьми. – Познакомишь меня с моим помощником? – Да, ты уже видел её в регистратуре. Даин, только отучилась, на практике здесь была месяца три. Сейчас совмещает с должностью регистратора, мы ещё не нашли на это место человека. Опять начинают потеть ладони. Это же так просто, Тэхён, работать с кем-то в одной команде. Ты справишься. Решили, что завтра Тэ приступит к работе. Подготовит кабинет, загрузит карты своих, теперь уже, пациентов, коих любезно отобрала для них Даин. Жизнь начинает играть новыми красками, что-то вроде тех, что при входе. Следующие два дня пролетели быстрее, чем дни до этого. Лёжа в постели, Тэхён смеётся своей наивности. Надеялся растянуть дни, а на деле сократил. Сегодня он уже принял нескольких пациентов. Двое из них пропишутся у Тэ надолго. За лечение зубов люди берутся, когда уже крайне припечёт, а потом месяца два, как на работу к своему любимому врачу. Завтра ненавистная суббота. Он не хочет с ними знакомиться. Зачем отцу это нужно? Тэхён принял тот факт, что на озере теперь будет не один. Более того, он даже рад, что оно теперь не только его душевные раны залечивает. Но на этом всё. Он не хочет их знать. Они не будут пересекаться, ведь пространство достаточно большое, почему бы не оставить всё как есть. Он даже пытался поговорить об этом с отцом, но тот не преклонен. Тэхён не вёл внутренних диалогов на эту тему, но он был уверен, что человек, которого он встретил той ночью на берегу, и есть Чон Чонгук. Здесь явно не будет интриги (да кому она нужна). Есть, конечно, сомнения. Даже в темноте было видно, что человек молод, а тут вещают про шишку из Сеула. Тэхён представлял человека возрастом не моложе отца. Уснул, сменив все позы, которые только возможны, как ленивец из 'Ледникового периода'. Хотел бы он проснуться только в понедельник.