Дом у озера

Тэхён не может не издать жалкий стон, когда касается рельефного торса. Заводит руки за спину мужчины, собирая ладонями жар. Дорвался. Сознание пронзает больная пульсация понимания трагичности происходящего. Нужно остановиться. Но сил нет остановить Чонгука, что уж говорить о себе. Тэхён целует сам, совсем не безобидно. Притянув за затылок вгрызается в губы, чтобы сразу дали доступ. Ему отвечают. Тэхён глаза больше не закрывает. Наблюдает. Ждёт. Ждёт, когда мужчина перед ним оступится. Когда в глазах напротив промелькнёт, если не отвращение, то осознание того, что нет, не потянет. Но там лишь нераспознанная темнота, а в низ живота упирается доказательство того, что не один он тут дорвался. И Тэхён сбивается сам от понимания того, что Чонгук его хочет, начинает часто дышать в поцелуй. Отстраняется, хватая мужчину за подбородок, встряхивает. — Чонгук... — взывает к чужому более стойкому сознанию. А вот это было зря. Нельзя произносить имя человека впервые, охрипшим голосом, когда он в нестабильно эмоциальном состоянии. Тэхёна вновь ударяют об стену, подхватив за бока, подтягивают вверх по ней. Ноги отрываются от пола, и Тэхён обхватывает ими Чонгука. — Ещё... — смотрит зверем. — Позови меня ещё раз. Затылок саднит, и Тэхён решает, что ему что-то повредили, потому что чувствует физически, как его пожирают глаза напротив. Тянется ладонью и, накрыв их, шепчет... — Чонгук... — в конце сходит на стон от того, как мужчина толкается в него своим стояком, лишая последних сил. — Первая комната наверху. Ну всё. Это конец. Сам дал наводку, тем самым подтвержая, что готов зайти дальше. Слабак. Растёкся слаймом по стене от пары интимных прикосновений. Он позже обязательно обсудит это с собой. Чонгук отходит вместе с ним от стены. Вернув всё-таки мужчине зрение, Тэхён вцепляется в него, боясь, что это сон. Хотя боли мужчина причинил достаточно для того чтобы понять — это реальность. В комнате его отпускают, и Тэхён уже сам, несмело, ведёт Чонгука к постели, усаживает на неё. Периодично-медленно то мрак, то белый свет от гирлянд дают Тэхёну успокоение. Такой свет делает кожу серой и не даёт разглядеть его алых щёк. Что делать дальше? Тэхён в домашней одежде, которую можно стянуть за секунду, но он боится себя показать. Этот человек уже видел его и своим, тогда безразличным взглядом, дал ясно понять - мужчины это не для Чонгука. Тэхён все ещё пытается почувствовать подвох. А его в это время тянут за пояс спортивок к себе, и стягивают их вместе с бельём. Тэхён оттягивает футболку вниз двумя руками. Чонгук, от того, что кровать слишком низко, целует Тэхёна в живот, прямо через ткань футболки, прихватив её зубами пытается поднять. Ладони в это время поднимаются по ногам снизу, по икрам, вверх на упругие ягодицы, сжимая их. Желание заполняет Тэхёна до краёв, он чувствует, как пульсирует член. — Отпусти,— приказ. Тэхён сжимает футболку в руках сильнее, заламывает пальцы, пытаясь скрыть, что под ладонями всё мокро. — Отпущу, если скажешь, что больше не оставишь меня. Чонгук ухмыляется, вспоминая ночь на мосту. Приподнимает Тэхёна за бёдра и усаживает на свои. — Я сам со всем разберусь. Всё, что тебе нужно знать, это то, что если бы ты сейчас не подпустил меня или попытался отказать, то у тебя ничего бы не вышло. — Чонгук одной рукой вжимает в себя Тэхёна, который подвис на переваривании информации. — Потому что теперь ты мой, Ким Тэхён. Тэхён стягивает футболку, оставшись перед мужчиной нагим. Чувствуя кожей прохладу комнаты и жар чужих ладоней, он хочет ему принадлежать. У Тэхёна был только один партнёр, и уже достаточно давно. Сейчас чувствует себя неумело, будто впервые этим занимается. В голове остался только базовый инструктаж, и тот с каждым вдохом размывает. Если бы к Тэхёну сейчас подключили аппаратуру, считывающую эмоции и чувства, она бы вышла из строя. — Если я сделаю что-то не так, — Чонгук не предполагает, уверен, — ты не будешь молчать, говори со мной. Научи меня. Он видит, как глаза Тэхёна начинает подволакивать туманом, будто у него температура за сорок. А Тэ и вправду ведёт от слов, от жара тел, от человека напротив. — Ты здесь со мной. Это не сон. Не смей уходить, — ухватив за подбородок, проводит по губам языком, прикусывает нижнюю, в надежде прояснить уже полностью мутный взгляд Тэ. — В прошлый раз ты говорил иначе. Тэхён чуть съезжает по бёдрам, растёгивая ремень Чонгука. Ему помогают. Чонгук, опираясь руками о кровать за спиной, вскидывает бёдра вверх, чтоб Тэхён без проблем всё снял. А сам наблюдает за ним. В отличие от этого ребёнка, Чонгука от всего происходящего трясёт не внешне, внутри. Будто его выставили на сорокоградусный мороз, и ему грозит остановка сердца. Сейчас Чонгук изучает лицо того, кто изучает его тело. Его никогда так не трогали. Такими невесомо-нежными прикосновениями. От шеи вниз, между ключицами по груди к прессу, рассыпая нежными подушечками пальцев мурашки по коже. Чонгук тянет его обратно, заваливая на спину рядом с собой. Тот пытается отползти, но Чонгук настигает. Коленом больно упирается между сведённых ног. Чтоб подпустили ближе. И Тэхён позволяет, раздвигает ноги, показывая себя. И просто не знает, как крышесносно выглядит. Смуглое стройное тело, нежные руки, голова чуть наклонена к плечу, волосы прикрывают глаза. Весь нежный, растрепаный, ещё больше похож на подростка. И Чонгук мысленно сыплет проклятия, когда Тэхён закидывет голову вверх, открывая взор на шею, где под тонкой нежной кожей гуляет аккуратный кадык. Тянет свои нежные руки к изголовью и, потянув за шнур, окутывает их полупрозрачной вуалью. Балдахин падает, скрывая их, не оставляя просвета. Тэхён поднимается, направляя мужчину, взбираясь на него сверху. Целует так нежно, наверное впервые. Пропускает ладонь между их телами, прижимая оба члена к животу Чонгука, двигает тазом. Ладонь становится в разы влажнее, когда он шепчет имя мужчины. Поднявшись, Тэхён слегка сутулится и пускает слюну, она туго тянется вниз из приоткрытого рта, свисает с покусанной нижней губы прямо в кулак Тэ. Тэхён начинает им медленно двигать, размазывая по головкам смазку, перемешанную со слюной, чувствует, как задерживается дыхание мужчины под ним, сам судорожно улыбается уголком губ. Ниточка слюны отказывается разрываться, и Тэхён посылает по ней новую. Чонгук не слышит ничего вокруг, кроме своего рваного дыхания. Эти ощущения для него новы, но настолько пронизывающие. Тэхёна сжимают за бёдра с силой, именно там, где это важно, именно там, где какой-то дьявольский набор нервных окончаний, о которых Тэхён до сих пор не знал. А Чонгук нашёл и использует. Одной рукой Чонгук вцепляется в плечо Тэ у основания шеи, давит большим пальцем под острую ключицу. Хочет сделать больно. И Чонгук знает, за что он его наказывает. За то, что смог вызвать в нём не дающие покоя чувства. За то, что заставляет физически задыхаться от желания обладать им. Он сжимает сильнее и сильнее, а под рукой чувствует, как мягко под нежной кожей двигаются мышцы, будто не чувствуя боли, не чувствуя опасности. А с блестящих от слюны губ срывается стон наслаждения. И Чонгук не выдерживает, подрывается сжимая в сильных обьятьях вмиг ослабевшее тело, подгибает ноги, чтоб чувствовать ещё ближе, ещё больше. Начинает вбиваться в кулак Тэ. Чувствует, как член проходится по мягким фалангам мокрых пальцев, чужому, по ощущениям, шёлковому члену, и это становится невыносимо. С темнотой начинают чередоваться не только белые огни. Ярко-красные, чёрно-фиолетовые на бешеной скорости одолевают сознание двух мужчин. Звуки их выдохов будто поставлены на максимум. Они тонут друг в друге. Чувство эйфории накатывает волнами. Чонгук ощущает, как в груди частыми покалываниями формируется то ли крик, то ли рык. Впервые самоконтроль отказывает. Он как зверь, сцепляет зубы и.... Замирает. Дрожащее тело в его руках начинает заходиться в конвульсиях. Тэхён, обескураживая своей чувствительностью мужчину, кончает. Жалобно скуля себе в ладонь, рассыпается в руках Чонгука, разжимает кулак. Чонгук кончает следом, кроша зубы, не проронив ни звука. Тэхён сползает с мужчины, падая на постель, утыкается в подушку лицом. Его тело беззвучно содрогается. Чонгук реагирует. Склоняется, целует затылок, спускается ниже, целует лопатки. - Тише.... - шепчет между поцелуями.- Маленький... - зовёт. Тэхён не реагирует, лишь скребёт покрывало на себя, пытаясь и укрыться, и обтереться. Чонгук встаёт и уходит в ванну. Возвращается с полотенцем, разворачивает Тэ. Личико красное, теперь даже белый свет это не скроет, щёки блестят от слёз. Чонгук больше не смотрит, лишь слышит, как Тэ судорожно дышит, делая длинные вдохи и короткие выдохи. Обтирает чувствительную кожу. Вытягивает покрывало из-под Тэхёна, уносит в ванную. Выходит уже в джинсах, подбирает обувь и, не смотря в сторону постели, уходит. Тэхён испугавшись, вскакивает, он ни в коем случае не хотел его ухода. Не справился с эмоциями, потерялся в ощущениях. Это страшно. Впервые за двадцать пять лет узнать себя другого, свою истинную сущность, которая открылась лишь в руках этого мужчины. Спускает дрожащие ноги на пол. В глазах всё ещё танцуют демоны, шатая комнату. Он прислушивается к тишине. А она молча долбит виски. И именно сейчас он хотел бы думать, что это его очередной сон. Но вся комната пахнет Чонгуком, его дорогим парфюмом. Он практически осязаем. Развернувшись, он медленно собирает балдахин, перетягивает шнуром, крепит на крючок у изголовья. Всё так же голый, собирает постельное, свою одежду. Уходит в ванную, загружает машинку, откладывает старт. Постояв под душем, не обтираясь, залезает в плавки и безразмерную рубаху от пижамы, застилает постель. Спускается вниз, стараясь не смотреть на входную дверь, чтоб не было соблазна выбежать и идти, идти за ним, пока не настигнет, не обнимет, не вернёт. Идёт на кухню. Ему нужно очистить мысли, решить, что дальше делать. Алкоголь? Открывает холодильник и достаёт контейнер с мороженым, тут же ставит на столешницу и заливает до краёв карамельно-солёным сиропом. Заталкивает в рот сразу целую ложку, чтоб до слёз, чтоб часто-часто дышать, согревая дыханием. А оно сводит зубы, замораживает щеки и язык. Слышит, как открывается входная дверь, и шаги затихают при входе в кухню. — Ты знаешь, что при заселении в новый дом, первых запускают животных? Тэхён не спешит оборачиваться. Мороженое встало где-то в груди, замораживая и так остановившееся сердце. Он слышит, как в его сторону цокают маленькие невесомые шажочки. Тэхён смотрит вниз под ноги, где уже тычет в горячую косточку мокрой, холодной кнопочкой малюсенький, коричнево-чёрный комочек. — В дом первыми запускают кошек, — не обернувшись. — Чтоб они договорились с духами, завели с ними дружбу. — Чем хуже собаки? Они тоже неплохо ведут переговоры, — уже близко, подойдя вплотную, вдыхает воздух за ухом с влажных волос. — Извини, мы задержались, он достойно держался всё это время, поэтому я решил увеличить время выгула. Тэхён видит, как слева, на кухонную столешницу опускается букет цветов, он настолько огромен, что не вмещается на поверхность. — Не делай больше так. Я бессилен, когда ты плачешь. Я либо груб, либо меня трясёт, как наркомана. Тэхён прикрывает глаза. — Обними меня, — и Чонгук обнимает крепко, как может только он. — Кто этот малыш? — Не знаю......Он голосовал на трассе с плакатом 'Буду всегда рядом'. Тэ тихо смеётся, поднимая комочек на руки. - А ты? Ты будешь рядом? - Я работаю над этим. Потерпи.