Granpa's little whore

      Рик сидел на кровати, как на троне, широко расставив ноги и взирая с высоты своего положения на бедного Морти. По одному его жесту малыш пополз к нему на четвереньках, держа орудие наказания в зубах. Кроме ошейника, на нем ничего не было, даже очков, и он подслеповато щурился, медленно пробираясь вперед. Добравшись до Рика, Морти подал ему лопатку с почтительным наклоном головы и замер на коленях с идеально прямой спиной и опущенным взглядом — определенная выучка у него уже точно имелась… Санчез придирчиво покрутил лопатку в руке. Не слишком большая, но при этом увесистая, его вполне устроило — проведя ладонью по гладкому дереву, он с кривой усмешкой отложил шлепалку в сторону и приподнял голову Морти за подбородок, пытаясь поймать его взгляд. — М-может, попробуешь объяснить свое поведение перед тем, как мы начнем? — Я-я… я не думал, что ты разозлишься, Р-рик, — донесся в ответ едва слышный шепот. — В с-смысле, ты же… ты же продаешь мое фото другим… Фразу оборвал громкий смешок Рика. — Открою тебе секрет, п-пес, — объявил он, наклоняясь вниз к Морти. — Я еще не выложил и не продал ни единой твоей фотографии. И уже не продам! — Ч-что?! Пиздюк вытаращил на него глаза так, как будто увидел налетевшую на земную ось Луну. — Т-тогда для чего!.. — Цыц, — Рик накрыл его губы пальцами. — У меня просто, ммм, сменились приоритеты. Я решил, что все эти грязные животные недостойны смотреть на тебя, о чем, собственно, и пойдет наш нынешний разговор… Он поймал прохладные звенья цепи, уверенно наматывая ее на кулак. — Давай сюда свою маленькую задницу. Она сегодня заслужила хорошую трепку… Дрожит — отметил ученый не без удовольствия, медленно проводя ладонью вниз по нежному изгибу обнаженной спины. Как говорят, да убоится Морти Рика своего, и этот завет он быстро взял на вооружение, когда ненужная ласка оборвалась хлестким шлепком и окриком: — Шлюха! Лопатку он решил пока оставить в стороне, используя для разогрева только собственные силы. — Ушел в поздний час, даже не предупредив, — между делом Рик холодно вел подсчет грехам своего внука. — Был в этом гребаном баре, ты знаешь, сколько всякого опасного сброда там шляется, М-морти? А если бы тот потаскун наградил тебя какой-то болячкой, а если бы на тебя кто-то напал? Как будто ты не знаешь, какими Рики бывают уродами! Ты заставил меня сильно беспокоиться, Морти… — П-прости, — тихо сказал тот в ответ, шмыгнув носом. — Я-я н-не подумал, я п-правда не хотел тебя расстраивать, Р-рик… Не подумал — девиз по жизни всех мелких ублюдков в желтом. От ударов приятно покалывало в ладони, но определенно стоило бы перейти к чему-то большему. — Знаешь, я изучил твою историю болезни вдоль и поперек, я ведь все-таки человек науки, — старик покрепче сжал рукоять шлепалки. — Тебе не помогли ни электрошоковая терапия, ни гормональные препараты, в теории твой дефект можно исправить, расщепив тебя на атомы и собрав заново, но данный метод слишком рискован… Ты неизлечим, Морти. Однако, данный дефект поддается коррекции… чем, собственно, я и попробую заняться! От первого размашистого поцелуя инструмента Морти взвыл, беспомощно дергая ногами, и даже имел наглость попытаться закрыться — убрав его ручонку в сторону, Рик добавил еще в назидание. — Можешь быть блядью, сколько душе твоей угодно. Но блядью только для одного Рика…       Ему нравилось, с каким громким хлопком лопатка приземляется на задницу Морти и какой широкий след оставляет после себя. И то, как этот гаденыш дергался, извивался, скулил, бессильный уйти от своей участи — по сути, Рик на нем срывал свою злость на самого себя. — Непослушный, дрянной ребенок. Я тебя научу себя вести прилично!.. На иррациональные чувства, которые в нем почему-то вызвал этот глупый мальчишка — как же они были мучительны! Морти определенно заслуживал наказания уже за то, что вывел деда из душевного равновесия. — С этого дня тебе запрещено смотреть на других Риков, — глухо прошептал он бедолаге на ухо. — Я не извращенец, н-но хуй я позволю кому-то другому прикасаться к тебе… Я — твой Бог, М-морти. Твой единственный Бог… — Д-дааа, — быстро закивал Морти, всхлипывая. — Я… ай!.. Я п-п-постараюсь… в-вести себя хорошооо… Черт возьми. Похоже, воспитательное мероприятие слишком сильно впечатлило Рика, ведь он сам не заметил, как возбудился. Да и не только он — хмыкнув, старик отложил лопатку. По-хозяйски провел рукой между ставших розово-красными ягодиц Морти, слегка сжал маленькие яички, двинул кольцом из пальцев вверх-вниз по напряженному стволу — мелкий бляденыш в ответ на это жалобно застонал, прогнувшись в спине… — Ч-что, любишь пожестче, М-морти? Любишь, когда дедушка тобой владеет?.. Честно говоря, ответ и так давно уже был очевиден. — Собирался платить за секс, малыш? — Рик хорошенько плюнул себе на пальцы. — Побереги семейный бюджет — я и так могу, хотя бы в порядке эксперимента, выебать тебя бесплатно… Сжатая пока еще дырочка заблестела от его слюны. Ученый медленно обвел ее по кругу кончиком фаланги, пытаясь постепенно пройти дальше, Морти задергался, пытаясь то ли уйти от пальца, то ли податься навстречу… — Рииик!.. Вроде чего только в себя не запихивал, а реагирует, как последний девственник — он помучил бы пацана еще, но, почувствовав, что тот вот-вот, того и гляди, обкончает ему брюки, приостановился. — Можешь вставать, М-морти. И поблагодари за наказание! — Спасибо за наказание, Р-рик, — прошептал пиздюк, поцеловав протянутую руку, безвольно сполз на пол, весь дрожа. С бесстыдным стояком, мокрыми глазами и лицом точно таким же красным, как и задница, он, тяжело дыша, прильнул головой на колено деда, и тот не стал его сгонять. Часом, не изверг какой-нибудь — тяжело вздохнув, Рик коснулся его волос, пропуская между пальцев мягкие темные пряди. Мальчишку, конечно, было жалко, но наказание есть наказание, и после небольшой передышки он собирался довести его до конца. — Ты… т-ты в порядке, М-морти? — Д-да, — не совсем уверенным тоном ответил тот. — М-мне не привыкать, я ведь… в смысле, я ведь уже наказывал себя р-раньше, и… — О, ты про ту хуйню, что ты устроил с проводом? — Рик возвел глаза к потолку. — Даже не сравнивай, п-пес. Ты, дурачок, просто навредил сам себе на эмоциях, а настоящее наказание должно делать тебя лучше. Кто-то должен учить тебя хорошему поведению, объяснять тебе, где ты был не прав, кто-то более мудрый, знающий, кто-то… Не договорив, он наклонился, прижавшись губами к горячей щеке Морти, и прошептал: — Неси имбирь. — Ч-что? — округлил глаза тот. — Имбирь из холодильника, нож и что-нибудь под очистки. Живо! И парень ушел, болтая цепью в воздухе. Идти ему явно было непросто, но он постарался справиться с заданием как можно быстрее — что ж, Санчез это оценил. Всего через пару минут Морти снова опустился на колени, подавая ему нужный корень, короткий ножичек и блюдечко, и с явным волнением принялся следить, как старик очищает имбирь. — Быть Риком — дело непростое, — по ходу дела пустился тот в рассуждения. — Иногда… иногда приходится быть жестким, М-морти. Уроки преподавать! А вы, пиздюки, сразу в истерику, не понимаете, что так надо для вашего же блага, обижаетесь еще на нас… Но если вас на место не ставить — вообще ведь распуститесь!.. Когда имбирь принял более-менее устраивающую Рика форму, он кивнул Морти: — Вставай и нагибайся. Хорошо, что в пресловутой коробке пиздюка имелась хорошая банка смазки. Окунув в нее корень, Рик прижал его кончик к дырке и, строго скомандовав: — Не зажимайся, — надавил на основание, проталкивая самодельную игрушку внутрь Морти. — Тааак, не хнычь, еще немного осталось… Вот и все. Полюбовавшись результатом трудов своих — напоротой, красной попкой с торчащим из нее хвостиком имбиря, Рик подтолкнул бедного мальца в спину. — Постой пока в углу. На коленях. Дрочить, кстати, запрещено!

***

— У-уууу… Такого изуверства Морти не испытывал на себе уже давно. Опершись лбом о стену, он тихо подвывал, пытаясь справиться с разрывающими его ощущениями. Как же ему было плохо, и как хорошо! Ниже пояса у него все горело, особенно внутри — проклятый имбирь жегся, как незнамо что, особенно в первые несколько минут, но потом, слава богу, постепенно пошел на спад. Корень, вроде, был не таким большим, но чувствовался сильнее всех, даже самых больших вибраторов, что Морти когда-либо в себя принимал… Какой же у него оказался жестокий Рик. Так здорово надрал ему задницу, трогал внизу, грозился выебать, и, даже зная, что пожалеет об этом, мальчик не мог и не хотел бы останавливаться. Даже зная, что этот Рик потеряет интерес точно так же, как и все прочие… Такого изысканного издевательства он на себе еще не испытывал. Минуты проходили в полной тишине, прерываемой только его всхлипами. Было бы куда легче, если бы Рик хотя бы связал ему руки, но нет — они болтались сами по себе, в опасной близости от немного опавшего, но, будто назло, все еще напряженного члена. Вытащить бы из себя эту чертову имбирную пробку да подрочить от души, но нет — Морти знал, что наказан, и не смел ослушаться. В конце концов, его брату не привыкать к не самым приятным предметам, вроде мега-семян, в анусе… И как же все-таки хуево — в конце концов от напряжения по щекам потекли слезы. Эта пытка жжением и возбуждением длилась бесконечно, пока наконец дверь снова не открылась, впуская в комнату его божество. Хозяина всей его несчастной жизни — полностью обнаженного. — К-какой хороший мальчик, — Рик взялся за цепь, заставляя Морти подняться. — Вижу, делал все, как сказано, а за послушание полагается награда… Уже сам тот факт, что имбирь покинул его тело, был для парня достаточной наградой, но это было еще не все. Мимоходом стерев дорожки слез со щек, Санчез поднял его под мышками и без особых церемоний кинул на кровать. — Ты хотел члена, Мо-морти? Поздравляю. Твоя мечта сейчас сбудется! Все-таки не зря терпел. — Мммм… б-б-быстрее, п-пожалуйстааа!.. Не в силах поверить собственному счастью, Морти скулил, уткнувшись лицом в подушку. Не выпуская цепи из руки, Рик натягивал его, сжимая пальцы на бедрах до боли — натягивал размашисто и грубо, так, как он того заслуживал! — П-пролечим твой дефект как следует, а, м-малыш?.. Скорее, от такого дефект в нем только разрастался сильнее, ведь никогда еще Морти не чувствовал себя так хорошо. Будто Моисей, сорок лет шлявшийся по пустыне и наконец-то нашедший землю обетованную, он в конце концов после стольких неудач и страданий обрел… Обрел здоровый член у себя в заднице. — Рик… я-я так л-люблю тебя, Р-рииик!.. Поверить в это было страшно, и он не мог позволить себе мечтать, но вдруг — вдруг это тот самый Рик, который на сто лет, на веки вечные и прочее, и прочее? Который не будет над ним смеяться, гнать прочь, не вышвырнет из своей постели, позабавившись пару раз — неужели это оно? — В-видел… видел бы ты себя со стороны, М-морти. К-какая покорная м-маленькая сучка… Да какая там покорность — он готов был половой тряпкой выстелиться и всю свою несчастную жизнь отдать за одну надежду, что это тот самый Рик. За это, скорее всего, обманчивое ощущение того, что он желанен… нужен… а может, даже и любим?.. Гарантий у него никаких не было, зато толчки, которыми Рик пробивал его настрадавшееся за сегодня тело, подделать было невозможно. И тупую боль от коротких ногтей, впивающихся в кожу, и красный след укуса на плече… и собственное ощущение полета на небеса… Неужели я нашел своего единственного Рика? — Ах, б-блядь, — пробурчал старик, вытирая белые капли с живота внука. — Я, конечно, н-не извращенец, но тебя было так сладко трахать… Ну, ну, не отворачивайся. Я ж говорю — шалава такой стеснительной быть не должна! И Морти оказался стиснут в его объятиях. Ни один Рик из тех, с которыми он спал до этого, так после секса не делал, но возражать мальчик не стал. Пожалуй, это даже было приятно. Странное дело, но никогда еще он не чувствовал себя настолько… удовлетворенным. Будто наелся досыта после долгих лет жизни впроголодь, или выспался после трех ночей подготовки к экзаменам, и, устало закрыв глаза, он с благодарностью положил голову Рику на плечо. Ну наконец-то нормальный секс…