Проклятый

      Впервые за долгое время он не видел кошмаров. Словно произошедшее на время стерло ту грань между отчужденностью и полным равнодушием, когда всё происходящее вокруг воспринимается со слабым подобием любопытства. Малис спал крепко, на короткое время просыпался от дергающей боли в левом лёгком, когда делал особенно глубокий вдох, и снова засыпал. Вопреки физической боли, мозг желал насладиться безмятежностью апатии.       По трубке прямо в вену шел питательный раствор, пули, пробив броню, прорвали кишечник в нескольких местах. Странно, но живот болел меньше. И турианца не оставляло впечатление, что его прооперировали. На корабле не было нормального медицинского модуля с полноценным автодоком, поэтому... он в больнице? Малис окончательно открыл глаза и уставился в расчерченный на металлические квадраты рыжеватый потолок. Его голову бережно поддерживала специальная подушка с выемкой сверху, кровать явно из рода медицинских... а ещё пахнет лекарствами. Попробовал вдохнуть. Чуть лучше, чем во время прошлых пробуждений, но боль всё ещё там, внутри.       Духи. Как же он облажался. И заплатил за свою ошибку цену, опасно близкую к высшей. Погибло двое детей, кроме того, чуть не сдохли и они с Гайрой.       Слух покоробило тонкое, еле слышное: «Вы просили выйти на связь, если пациент придет в норму. Его альфа-ритмы соответствуют бодрствующему состоянию».       Кому? Если звонок насчёт него, то кто на той стороне комма? Хотелось бы верить, что Бад или Гайра. Дёрнув жвалой от боли, Малис нащупал управление кроватью и медленно приподнял верхнюю часть вместе с собой. Взгляд наткнулся за заходящую в помещение молодую турианку в полупрозрачной маске и белой униформе, которая вежливо произнесла:       — Приятно видеть, что вы очнулись. Я Вриина Жиакс, закреплённая за вами медсестра. Вы находитесь в больнице Бриалу Термального района. Как себя чувствуете?       Непослушным, хриплым голосом он ответил:       — Лучше. Сколько я уже здесь?       Термальный, Термальный... где это? Судя по названию, это один из нижних реакторных ярусов. Тогда откуда такой обходительный персонал? Тевкриден не удивился бы, приди в качестве медсестры ворка. Или дрон-труповоз.       — Четыре дня.       — Ясно. Можно попросить чего-то съестного?       — Извините, — с сочувствием произнесла медсестра, — вам пока что нельзя есть до полного выздоровления. Распоряжение врача.       — А что можно?       — Я могу принести сладкий чай. Или слабоалкогольный напиток.       — Несите чай, — кивнул он, на долю секунды приподняв голову с подушки.       Надо понять, что делать дальше. И где его гребанное оружие. Без брони, омнитула и хотя бы пистолета Малис чувствовал себя голым. Хотя он и был голым. Физиология турианцев исторически не породила никакой больничной одежды, только специальные типы ткани для поврежденного эпидермиса. Плюс одеяло. И это второй пункт плана — если ему нужно выбраться, а ему нужно выбраться из больницы как можно скорее, не усугубляя возможного риска, то где найти одежду по размеру?       К счастью, не прошло и полкружки чая, как в маленькую палату ввалилась Гайра с небольшой черной сумкой через плечо. Одета без лишней вычурности, лёгкая броня и шлем, который батарианка тут же стащила, обнажив сердитый взгляд, впившийся в него.       — Привет, — просто сказал турианец. Он не был настроен сейчас на длинные душеспасительные беседы.       — Ага, — односложно откликнулась она. — Пришёл в себя?       — Так, — щёлкнул обеими жвалами он. — Я облажался.       — Есть немного. Ты не мог не облажаться, — с непонятной интонацией сказала она, срывая с плеча сумку. Малис приподнял надбровную пластину:       — Всё настолько херово?       — И близко не стояло рядом с настоящим «херово», но всё равно мерзко. Ты ничего не смог бы сделать, разве что не таскать в тот день дохлых щенков к нам. Но нас бы всё равно засекли. Днём раньше, днём позже — неважно. Смотри.       Из сумки она достала нечто... впрочем, Малис затруднялся определить этот предмет как «нечто, похожее на...», потому что больше всего принесенное ей смахивало на груду мусора. Небольшая кучка электроники, будто созданная для номинации на премию «Хлам» не имела ни четких очертаний, ни видимого эффекта работы.       Турианец осторожно вытянул руку и пальцем провел по проводам. Он не мог интуитивно уловить предназначение этой вещи. И, честно говоря, не очень хотелось сейчас размышлять на данную тему. Как и на любую другую.       — Вижу. Но что это?       — Около полутора тысяч лет назад во время докосмической эры на Кхаршане — ну не смотри ты на меня взглядом конченого дегенерата, историю великой Гегемонии нас заставляли учить очень усердно — генерал Братлим навсегда вошёл в учебники с помощью безукоризненного тактического приема. Зная, что у противника, войск Рниптанна, слишком продвинутые технологии электронной разведки и борьбы, он, демонтировав все сложные системы, направил треть армии боевых машин для флангового маневра. Оставшиеся две трети успешно навязали противнику бой, плавно отступая, а первая бригада зашла почти с тыла и успешно атаковала. В итоге Рниптанн капитулировал, потому что потерял в той битве почти все войска, даже резервы.       — Всё ещё не понимаю, — отрицательно покачал головой Малис, пальцами медленно ощупывая живот. Раны зарубцевались, но внутри всё явно было хуже.       — Нас обошли, босс. Обогнули с тыла и всадили по самое не могу. Эту кривую, страшную хернюшку не ловит ни один современный детектор, потому что она слишком древняя и передаёт сигнал на легко экранируемых и поэтому почти не использующихся сейчас радиоволнах. Или записывает на чип. Вот на этот, — извлекла Гайра маленький черный продолговатый кристалл и повертела его перед носом напарника. — Так они за нами следили. Мы вроде бы не спалились... ну, насчёт того, о чём сам знаешь, но тот, кто это поставил, почти наверняка связал нас с ограблением «Ориона» и видел, как мы тащим из машины свёрток, подозрительно похожий на турианский труп. Всё. Делай с этой инфой что хочешь, хоть головой о стену бейся. И, да, она лежала в куче мусора.       Выпалив это, батарианка замолчала и прислонилась к стене, скрестив руки на груди. Малис начал было:       — Ты моталась к ангару? Не следовало... — затем замялся и проговорил уже тише: — Спасибо. Я долго не мог понять, где допустил промах.       — Да ты дрых большую часть времени. Встать можешь?       — Думаю, что смогу. Как твоя голова?       — Голова? Ты о чём? — нахмурилась она.       — Тебя контузило взрывом!       Батарианка беспечно и с какой-то тоскливой ноткой в голосе отмахнулась:       — Не в первый раз. А к доктору я уже ходила, к нашему общему знакомому.       Малис покопался в памяти пару секунд и, наконец, выудил имя:       — Абрамс? Ты была в Гозу?       — Была, но с Абрамсом так и не встретилась. Он мёртв, — безжизненно проговорила Гайра, смотря в пол. — Убит во время бунтов в Гозу три года назад. Я даже и не знала.       Малис выругался, затем прижал руку к панцирю, натужно закашлявшись, и выругался ещё раз. Она печально кивнула:       — Да, я почти так же и сказала. Мне его, честно говоря, жалко куда больше, чем...       — Оставь. Ты просто не успела их узнать. А я немного успел и очень об этом жалею, — тихо сказал он. — Уж лучше бы они и дальше продолжали быть в моих глазах обычной омегианской шпаной.       — Не напоминай. Договорились? — резко произнесла Гайра. — Самокопанием ты ничего не поправишь. Надо найти тех ублюдков, повыдергивать им ноги и засунуть в жопы, а потом облить ракетным топливом, поджечь и наблюдать.       — Учитывая, что они уже раз победили, то теперь у них ещё и детектор. Если его не разбило взрывами, — мрачно заметил он, затем, сощурив глаза, добавил: — Но это не значит, что я планирую сдаваться.       — Выздоравливай, калека. И тогда начнём сначала.       — Я уже начинаю, — твердо сказал он и отбросил больничное одеяло, спустив ноги с кровати. Хрипло вдохнул воздух. Прижал ладонь с тремя длинными, частично защищёнными костяными пластинами пальцами к животу, пытаясь отдышаться. Гайра скользнула взглядом вниз по темной коже живота, отмеченной, кроме свежих, ещё несколькими шрамами, узловатыми мышцами, как и редкими, фрагментарными чешуйками из тонкой светлой кости, затем бесцеремонно хмыкнула и отвернулась. Пробурчала, переворачивая сумку:       — Знала же, что сорвешься с места, как только придёшь в себя. Принесла пару тряпок прикрыть то, что у вас и так прикрыто. Малис натянул штаны сидя, застегнул часть за голенным шипом и медленно встал. В глазах поплыло, свет на секунду моргнул — или это моргнул он сам? — но турианец устоял на ногах. Потянулся к верхней одежде, неловко нацепил на заднюю часть панциря и просунул руки в рукава. Тёмно-синий, почти как кровь, костюм. Ещё одно лишнее напоминание. Хотя что сейчас не будет напоминанием?       В палату вбежал разгневанный врач, тоже турианец, но на полторы головы ниже. Терзающим слух голосом рявкнул:       — Сидеть!       — Я не комнатный питомец, — сквозь зубы проговорил Малис, опираясь о стену.       — У вас, рдаттен, есть большой шанс им стать! Четырехдневного лечебного цикла совершенно недостаточно, и вы наверняка не будете соблюдать режим, кроме того...       Он почувствовал на предплечье крепкую хватку и развернулся, батарианка с лёгким... что это, замешательство? Грусть? С непонятным выражением лица покачала головой:       — Док, он всё равно сделает по-своему.       — А мне что прикажете с этим делать? — возмутился турианец. Гайра пожала плечами:       — Избавиться от гипертрофированного чувства ответственности и позволить идиотам быть идиотами. Всегда помогает.       — Идём, — отрывисто сказал едва не падающий на каждом шагу колосс. Но за стену он больше не держался, и с каждым преодоленным метром всё набирал уверенности в движениях. — Гайра, ты заплатила им?       — Да, босс, как только притащила тебя сюда.       — Ясно. Спасибо, Вриина, и вам, доктор. Но мне нужно идти.       Батарианка молча натянула шлем и последовала за ним к выходу.       Однако на выходе из больничного корпуса, приземистого широкого здания с надписью «Амбулаторий №18» Малис снова вынужден был опереться, теперь уже на поручни. В теле была такая слабость, что хотелось выть от бессилия.       — Уверен, что можешь идти? Я не потащу тебя обратно, если вдруг вырубишься, ты же весишь две ебучих тонны.       — В коммуникационной шахте как-то справлялась, — мрачно заметил Малис, выпрямляясь и смотря на неё. Батарианка скептически произнесла:       — И сколько я тебя протащила? Метра два, прежде чем вырубиться самой? Нас обоих спас Бад. Блядь, не думала, что буду благодарна гету. Блядство.       Она пнула защитным ботинком ступеньку, которая отозвалась сухим металлическим стуком. Спросила:       — Что мы делаем дальше... босс?       — Конкретно сейчас или вообще?       — Похер.       Тевкриден медленно, превозмогая боль в груди, вдохнул. Ответил после затяжной паузы:       — Вообще... наша тактика не подходит. Нужна сторонняя защита для того, чтобы проворачивать такие дела, тем не менее, плана как такового у меня пока нет. Подозреваю, что у Бада тоже.       — Нам нужно вступить в банду.       Пауза снова затянулась. Малис озадаченно посмотрел на батарианку:       — Что?       Та без тени сомнения повторила:       — Нам нужно вступить в банду. «Виракс», «Котел грешников», те же «светила». Что-нибудь достаточно мощное, с работой по технической части, с которой и ты, и я справимся неплохо. Но без нужды в активных боевых действиях. Держи свою пушку. И омник.       С кивком благодарности приняв пистолет с инструментроном и обкатав эту мысль до состояния облизанного водой морского валуна, гладкого и без острых граней, турианец поднял глаза наверх:       — Снова возвращаться туда?       — Да, но в другой район. Банда будет хорошей защитой, а под прикрытием мы сможем по полной втянуться в расследование. Кстати, не исключено, что...       — ...к убийству волуса и размещению мусорных жучков причастен один и тот же обитатель станции, — договорил за нее турианец, отлипая от поручней. — Я тоже об этом подумал. Похожий... почерк. Устаревшее, но безотказное оборудование.       — Детектив херов, — усмехнулась батарианка. Он отзеркалил улыбку как мог, но быстро помрачнел. Отрывисто, слегка пошатываясь, двинулся вперёд. Видя его поведение, Гайра вздохнула:       — Никак не отпустит?       — Меня это не остановит, — бросил он, не оборачиваясь.       Напарница заметила:       — Когда-то я знала неплохое средство от хандры.       — Наркотики?       — В каком-то смысле. Я предлагаю божественно нажраться, разнести пару морд, и завтрашним утром проснуться с такой головной болью, что все проблемы отойдут на задний план, — коварно сообщила она, ничуть не оскорбляясь. Малис остановился, затем посмотрел на неё изучающе, вполоборота. Одним глазом, как-то по-птичьи, причём впечатление ещё больше усугублялось его инопланетной рожей с длинным, тонким и загнутым назад гребнем. Клюва только не хватало. Несмотря на паршивое настроение, это заставило Гайру невольно приподнять уголки губ.       — А знаешь, — меланхолично ответил он, отводя взгляд, — это действительно хорошая идея.       В Термале было немного увеселительных заведений, чьи названия также не отличались изысканностью. Они медленно прошли мимо бара «Заря», явно неудачной пародии на «Затмение», откуда только что вышибли двух сцепившихся батарианцев, тем не менее, они продолжали выяснять отношения на улице до тех пор, пока один не обблевал фонтаном и себя, и врага, а тот ещё больше рассвирепел и вырубил первого. Миновали что-то вроде борделя, во всяком случае, вывеска гласила «Похотливый ворка», благо, без голографической анимации. Гайра украдкой бросила взгляд и решила, что не хочет это представлять никогда и ни за какие суммы. Наконец, за одним из поворотов темного, безлюдного района они наткнулись не на свору отребья, а, как ни странно, на довольно приличную забегаловку. Название гласило «Дэв», изнутри раздавались не слишком громкие звуки музыки.       — Что это за херня — дэв?       — Откуда мне знать, — безразлично бросил Тевкриден и побрел к двери.       Та с готовностью зашипела, принимая в нутро бара очередных бродяг. Внутри царил негромкий фоновый шум, группы существ различных видов и размеров свободно расселись за почти чистыми столами, на скромных размеров помосте ютилась группа живых и явно молодых людей, которые отчаянно пытались извлечь из потрепанных инструментов подходящий этой дыре звук. Звук, судя по неровной мелодии, упирался и идти не хотел. За изогнутой полукольцом барной стойкой стояли двое — лысый мускулистый бородач, ширина плеч которого немногим уступала высокому росту, и тщедушный парень-батарианец. Хотя он не суетился и держался спокойно, Гайра подумала, что это, скорее всего, подручный бармена.       — За стол? — спросила она. Малис отрицательно взмахнул рукой в воздухе, рубящим ударом проведя черту:       — Устанем бегать к стойке.       — Просто надо брать сразу и много, а не пить птичьими рюмками, — презрительно отозвалась Гайра и, сняв перчатку, красноречиво бросила на ближайший свободный стол. — Официантов здесь не водится, поэтому хватай пару бутылок жидкого огня и погнали.       — Жидкий огонь — это название?       — Это метафора, мать твою. Бармен!       — Приветствую, — отозвался тщедушный. — Что будете пить?       — Что-нибудь покрепче, но не ринкол. Есть «Вискерус»?       — Нет, — односложно ответил мускулистый, явно не горя желанием продолжать, они переглянулись с батарианцем и тот посоветовал: — Есть местное, «Кислотный ожог», но оно не для декстро-видов.       — Тащи. Две бутылки. А ему... босс, что будешь?       — Да мне насрать, — угрюмо сказал турианец.       — Тогда тройной «насрать» в огромной чашке... шучу, блядь, чего вытаращились? Турианское бренди есть? Любое, даже самое говенное, ему сейчас всё равно, что пить.       — Можем посоветовать дешёвый, но неплохой купажированный бренди с добавлением трехпроцентной настойки на...       Гайра прервала его:       — Пойдёт, тащи.       — Две бутылки? — уточнил батарианец. Она с сомнением подняла глаза на Малиса, но тот смотрел прямо перед собой. Организм турианцев лучше справлялся с токсинами, но после двух дырок в брюхе вряд ли, вряд ли...       — Одну для начала. После того, как напитки принесли, она сгребла все три бутылки и пару узких рюмок, сопроводив Малиса к столу. Он уселся на продавленный узкий диван, молча придвинул к себе бутылку, свинтил пробку и сделал глоток из горла. Янтарная капля сбежала из неплотно прикрытого рта, но турианец поймал её языком и застыл, закрыв глаза. Когда оранжевые круги снова увидели свет, они смотрели на него и на Гайру гораздо более осмысленно.       Ну, это ненадолго, мелькнуло в её голове.       — Помогает?       — Не знаю. Жжёт.       — Подожди, сейчас ещё до свежих ран докатится, — вздохнула Гайра и посмотрела на своё пойло. За соседним столиком оживлённо переговаривались рабочие-батарианцы. Скорее всего, это место было не шумным драчливым трактиром, а небольшим алкогольным кафе на задворках, это подтверждала и сравнительно тихая музыка, и публика, которая явно держалась в рамках приличия.       — Сама-то чего не пьешь?       Она честно призналась, вертя в пальцах рюмку:       — Боюсь. Первый раз после рюхвэнкса меня рвало так, что думала — кишками подавлюсь. Очень мерзкое сочетание.       — Тебе подходит, — хмыкнул он и залил в себя вторую порцию, уже из рюмки. Выдохнул, дотронулся до живота.       — Иди нахер, урод.       — Я не про внешность. Скорее, про характер, реакцию вот эту моментальную. Ты как теккор — постоянно в колючих, ядовитых иглах, и ничего не можешь с собой поделать.       Гайра с вызовом сказала:       — Да, у меня мерзкий характер, и что с того?       — Ничего, — отозвался Малис безразлично. Скривился: — Духи, что они подмешивают в свою дрянь?       — Настойку трехпроцентной чего-то там. У тебя, кстати, тоже омерзительный характер.       Турианец грустно пошутил:       — И мы на Омеге. Как прекрасно сошлись звёзды.       Батарианка смело опорожнили рюмку, с недоверием прислушиваясь к себе. Качество «Кислотного ожога» оставляло желать лучшего, хотя доводилось ей пробовать и похуже, но самое главное — зов извергнуть из себя всё содержимое желудка так и не возник. Она криво усмехнулась:       — Живём!       И налила вторую.       — Мы — да.       — Заткнись. Развел нытье, как многодетный папаша, а по сути, сам их и планировал использовать.       — Но не в качестве живых щитов, — покачал головой Малис, приподняв очередной шот над столом. — За Нейта. И Беду. Она бы тебе понравилась, если бы узнали друг друга поближе.       Гайра промолчала, затем, после ещё одного теплого кома, разбухающего в желудке, хрипло спросила:       — Приставала к тебе?       — Блядь, Гайра... она мертва! Всё, забыли. И вообще — тебе какое дело?       — Значит, приставала, — удовлетворённо заключила она, мелкими глотками прихлебывая «Ожог». — Но ты стойко держался, как настоящий ответственный опекун.       Малис зарычал и сделал вид, будто достает пистолет, но она подняла ладони вверх:       — Всё, молчу. Тебя нужно растормошить, иначе замкнешься в апатии и равнодушии к окружающему миру.       Малис промедлил с ответом, затем постучал пальцами по столу и размеренно произнёс:       — Как я уже и говорил, это... их смерть меня не остановит.       — От того, чтобы накидаться в бессвязную ебалаечку? Так держать, — цинично прокомментировала она и заглотила ещё местной бурды.       — Иногда я начинаю тебя ненавидеть. И перестаю понимать. И, чем меньше понимаю, тем больше прихожу в ярость.       Ещё одна рюмка. И ещё.       — Смотри на это как на тренировку по укреплению силы воли. Я же не жалуюсь на твою нудятину.       — Вообще-то жалуешься.       — Опять началось...       В их разговор внезапно встрял третий. Немолодой батарианец с отвисшими наростами под челюстью вежливо обратился к сидящим:       — Прошу прощения. Вы не возражаете, если я украду вашу знакомую на один танец?       Вместо ответа он внезапно увидел два пистолета, появившихся будто из ниоткуда. За одним из них злобный голос батарианки проговорил:       — Остынь, старый мудень. Я пришла сюда выпить, а не задницей дрыгать.       — П-п-ростите ещё раз, — дрожащим голосом произнес мужчина и медленно отступил. Оружие исчезло столь же быстро, как и появилось, турианец внезапно хрипло расхохотался:       — Какой самонадеянный ублюдок!       — Быстро тебя убрало — с трети бутылки, — пробормотала Гайра, критически окидывая взглядом здоровяка. Тот бросил в ответ:       — Я за последнюю минуту ещё не упоминал, что ненавижу тебя?       — Иди нахер, — с усмешкой отозвалась она, опустив голову на руку. Рюмка каталась в пальцах, то становясь на ребро, то вращаясь, выдавливая центробежной силой пару оставшихся внутри капель. Но Малис не остался в долгу:       — Сама иди.       — Ненависть — это вообще не худшее чувство в мире, — с лёгкой меланхолией в голосе произнесла Гайра. — По крайней мере, пока она не мешает достичь цели.       — Ха! У меня есть об этом замечательная армейская история. Очевидцем я сам не был, но — глоть — позже служил в подразделении офицера, о котором идёт речь. Историю рассказал его заместитель, тоже, кстати, по пьяному делу, так что будет справедливо, если она перейдёт дальше в том же состоянии.       — Насколько замечательная?       — Не кривись, злобное батарианское животное, тебе понравится. Короче... я, конечно, не имею права этого говорить, но у тебя вроде как есть не просранный до сих пор допуск. Поэтому — есть в турианской армии такое подразделение в группе безномерных, кодовое название у него «Ичину». Руководит там капитан, который никак не получит майора, потому что с миссиями по зачистке у него всё великолепно, но, как только доходит до защиты мирных жителей, Леганн не просто плох — он отвратителен и не привык считаться с потерями среди «не своих». Его я ненавидел больше всех. Здоровенный злобный кровожадный ебанат, при этом как воин безупречен, а как тактик — немногие могли бы с ним сравниться.       — Здоровенный как ты? — с интересом спросила батарианка, поднимая в его сторону ещё одну заполненную почти до краёв рюмку. Он отсалютовал сходным образом и проглотил содержимое. Какая же страшная пасть, когда они ее открывают полностью.       — Если ниже, то ненамного. А тогда он мне казался выше, исключительно в силу персоналии. Леганн безумен, это почти без преувеличения.       — ...как ты?       — Я всегда считал себя трезво мыслящим, — недовольный тем, что его перебили, зыркнул на неё Тевкриден.       — А потом связался с ебучим гетом, наркоманкой и приехал на Омегу грабить цветочные магазины, — приглушённым голосом сказала она, затем рассмеялась в полную силу: — Рационалист, сука! Зерно здравого смысла.       — Но капитан был в сто раз хуже, — развел руками он. Гайра буркнула:       — Не бывает таких больших чисел, — и, видя его наливающиеся злобой глаза, зажала рот сразу обеими руками. Опасно злить существо, которое может оторвать тебе голову в пьяном угаре. Малис продолжил:       — Не боялся ни пули, ни богов, ни самих Жнецов, точнее, как раз их он и уничтожал с особой страстью. Точнее, их прислужников на разных планетах, до которых Синтез по разным причинам не добрался, культистов и прочих невменяемых. Видимо, решил, что он такой должен быть один на всю галактику.       В общем, не знаю, как так вышло, но его подразделение оказалось ближайшим на несколько часов тоннельного прыжка для защиты одной высокопоставленной особы. Очень высокопоставленной. Уровень государственного звена. На неё и конвой напали бандиты, их успешно вывели в расход, но, погибая, они явно успели послать передачу своим дружкам. И с тех пор личную гвардию дочки вождя атаковали непрерывно.       Гайра закашлялась:       — ...твою мать, в смысле, дочки вождя? Вождя клана? Уж не хочешь ли ты сказать, что турианцев послали защищать...       — Кроганов, ага, — издевательски подтвердил слегка повеселевший и уже хмельной Малис. — Воспользовавшись послевоенным договором о взаимной демилитаризации и альянсах в пользу ОГК. Я так понимаю, что положение было безвыходным дважды — не могли послать своих, не успели бы, и никого, кроме капитана, на эту миссию не нашлось.       В общем, прилетают они, а там трое живых плюс принцесса-жаба, и ещё четверо отдают души молотильщикам. Кроганы долго дохнут... знаю на своём опыте. Он добил всех умирающих и занял круговую оборону, и первое, разумеется, защищающимся не понравилось. После чего Леганн в рукопашной победил ещё одного гвардейца, почти убил его, и сказал остальным заткнуться, иначе изувечит.       — Турианец? Пусть даже твоего размера...       — Ага, — развел жвалы он.       — Крогана, — неуверенно уточнила Гайра. — В рукопашке. Элитную гвардию самки из женских кланов. Это лучшие из лучших.       — Я бы и сам не поверил, если бы не видел этого ублюдка в бою. Дело в том, что Леганн, вдобавок к физической силе и жестокости, ещё и один из лучших турианских биотиков. Почему такие таланты вселенная складывает в такой блядский сосуд, тот ещё вопрос, конечно. Но иногда мне казалось, что он может разорвать лёгкий танк.       Она уже заплетающимся языком проговорила:       — А почему его тогда не взяли в это ваше... как его... биотический спецназ?       — А где, ты думаешь, он с самого начала службы состоял? Его вышвырнули из «Кабала» со свистом — командованию нужны были стабильные солдаты даже ценой уменьшения боевой мощи подразделения. И тогда кто-то из верховного командования предложил сделать его командиром спецгруппы, а уже там Леганн себя показал!       — Ты им гордишься.       — Горжусь. И ненавижу. И не пойму, чего больше, но это не важно, — пьяно усмехнулся он. — Спустя ещё восемь часов непрерывного противостояния ему сообщили, что корабли подкрепления ведут бой на орбите одновременно с кроганскими силами других кланов и мародерами, которые, судя по всему, намеревались её украсть. Все трое гвардейцев к тому времени погибли, подразделение тоже понесло потери, а атаки если и прекращались, то на минут пятнадцать максимум. Представляешь себе кроганшу в церемониальных одеждах?       Гайра задумалась:       — Ну, это такая огромная туша, завернутая в цветастые тряпки.       — Недалеко от истины, — отсалютовал бутылкой турианец, наклоняя её над меньшей емкостью по-прежнему твердой рукой. — Так вот, Леганн приказал ей стащить все эти тряпки и надеть броню, один из гвардии как раз получил прямое попадание в голову, а шлем могли бы снять с кого-то из остальных. И тут дочь вождя очень невовремя решила показать характер! Капитан спокойно, молча её выслушал — для него это подвиг, сравнимый со спасением галактики — и повторил приказ. Она отказалась. Затем он громко послал нахер всю кроганскую ритуалистику, биотикой разорвал на ней одежду, и, видимо, тогда разум командира окончательно сдался.       — Э-э-э... — нечленораздельно протянула Гайра, пытаясь связать всё воедино. Но Малис не стал затягивать с интригой:       — Он её трахнул. При свидетелях, едва не придушив биотикой, так, что массивная кроганша только рычала, но освободиться не могла.       — Бля-я-я... вот это точно надо залить бухлом, — фыркнула батарианка и отхлебнула из бутылки несколько глотков, с сожалением констатируя, что первая почти на исходе. «Кислотный ожог» огненным комом прокатился по пищеводу, однако образ перед мысленным взором так и не стёр. — И что дальше? Его посадили? Расстреляли, разорвали на части? В смысле, от бандитов он наверняка отбился, твой будущий командир, но что дальше?       — А ничего.       — Как это?       — Вот так. Кроганы уважают силу. Мне кажется, это единственное, к чему они относятся с почтением. Вот почему... эта история никогда не всплывала в официальных документах. И Леганн всё ещё служил в той же должности, когда меня направили в его роту.       — Звучит как очень дерьмовая голоопера.       — Знаешь, какой вывод я из всего этого сделал?       — Ну? — полюбопытствовала она. Малис затих и начал беззвучно смеяться, затем запрокинул голову и коснулся кожистым затылком заднего выступа панциря, пару раз хлопнув массивной узкой ладонью по столу:       — Да никакого. Это армейская байка, и относиться к ней надо, как к армейской байке. Я не знаю, правда ли это и происходило ли так на самом деле. Даже «честные» турианцы могут иногда задурить голову! Кстати, про голову... у меня спиртное на исходе. Схожу, возьму ещё. * * *       — План мы выполнили... а-а-тлично.       — У меня в животе штормит.       — Да... там д-до бухла побывали две пули. Дуришшшща костемордая.       — Лучше закрой пасть и открой все четыре моргала. В какой стороне наш корабль?       — В доке, — мутным взглядом посмотрела она на него. Кажется, за годы прекрасно наработанная устойчивость к алкоголю улетучилась без следа.       — Знаю, — твердым голосом произнес нетвердо стоящий на ногах турианец. — В каком?       Ммм. Ясность мыслей тоже куда-то ушла. Вместе с частью памяти. Она набрала номер комма из контактов:       — Бад?       — Я вас слушаю, мисс Билеах, — любезно отозвался гет.       — Мы выписались из боль... ницы... и жутко нажрались. Нас, — повела пальцем перед экраном батарианка, — было бы неплохо спасти ещё раз. Адрес... Термальный, где-то в районе бара... бля, как его, Малис?       — «Дэв».       — «Скорая помощь малофункциональным органикам» уже в пути, спасибо, что пользуетесь нашими услугами, — ядовито ответил Бад и отключился.