Проклятый

      Она не умела скучать.       То есть, за последние годы жизнь была настолько насыщенной, что Гайра и думать забыла о таком занятии, как сидеть и пялиться в стенку, думая, чем же заняться. Занятия всегда есть. И ни один специалист по их поиску не сравнится с врождённым талантом, уж ей-то хорошо известно.       Но, после того как повторная проверка кожного покрова не показала ничего, батарианка покосилась на части детектора, хаотично рассеянные по столу. Если лабораторное оборудование — то, разумеется, которое можно было достать на Омеге в кратчайшие сроки — не хочет улавливать никаких изменений, может, прибор из ОГК пригодится? Кроме того, обследуй турианца доктор той же расы, а не батарианский физик-наркоман, и, глядишь, результаты могли бы выйти совсем иные. Однако она работала не с образцами непосредственно, а с их слепком-соответствием генетической модели... и пока что всё совпадало.       Гайра терпеливо собрала прототип обратно и широким лучом просканировала тело. Ноль. Да и хрена лысого оно бы сработало, потому что, судя по конструкции, улавливает только активированную волну преломления.       С другой стороны, конструкция довольно простая и воспроизводимая с лёгкостью. Они могли бы отправить сотни своих солдат прочесывать... ах да, активная волна. Преступник просто затаится и переждет бурю, а потом нагло продолжит пользоваться украденным.       — Бад? — неуверенно позвала она.       — Я вас слушаю, мисс Билеах, — произнёс голос синтетика сзади неё. Какого черта он вечно рядом и за спиной? Так и до сердечного приступа недалеко, тем более что дрон передвигался абсолютно бесшумно, прибавляя звук только во время резкого ускорения или маневров.       — Рассчитай вероятность успеха, если бы эту хрень просто установили бы на такие летающие дроны и заставили проверять всю разношерстную толпу. Дроны, по идее, можно было бы замаскировать под парящую рекламу.       — Под «этой хренью», я так понимаю, вы имеете в виду ДПП?       — Дэ-пэ-что, нахрен?       — Детектор преломляющего поля, — любезно пояснил гет.       — Да, именно его, — устало сказала она, потирая глаза.       Спустя несколько минут Бад произнёс:       — Семнадцать целых, две десятых процента. С учетом гарантированного исхода, что похищенное устройство находится именно на Омеге. Кроме того, потребовалось бы от семи месяцев до двенадцати лет, сроки очень расплывчатые ввиду отсутствия сходных тенденций для моделирования.       Гайра поскребла шею и отправилась к кухонному углу, отгороженному большими, но пустыми контейнерами. Пробормотала:       — Что-то я упустила, значит.       Бад — он всё это время плыл за ней — дружелюбно пояснил:       — Вы не приняли во внимание то, что отдельные технические объекты на Омеге очень часто становятся добычей мусорщиков и собирателей, своеобразных специалистов низкого класса по любой электронике или голо-аппаратуре. Поэтому наиболее оптимистичный вариант с подачей рекламных схем через местные магазины набрал очень небольшую вероятность.       Она усмехнулась и развернулась с кружкой в руке, подняв голову на дрона:       — Вероятности, оптимальные пути... это твой мир, да?       — Без ложной скромности соглашусь, — прозвенел гет. Гайра тут же язвительно спросила:       — Тогда какая у нас вообще вероятность отыскать того мудака, что ограбил исследовательскую контору?       — С текущими данными — одна целая девятьсот восемьдесят три тысячных процента. Двадцать дней назад, справедливости ради, число ненамного превышало ноль.       — Хочешь сказать, что мы тычемся по углам, как слепые котята?       Гет в теле дрона очень по-органически развел манипуляторами в стороны:       — В этом я не так хорош, поэтому подчиняюсь решениям лейтенанта и делаю свою работу.       Она отхлебнула из чашки и обвиняюще ткнула в него пальцем:       — А где лекции о морали? Где подначки, это вот всё? Мне казалось, на корабле ты был немного более живым.       — Я стараюсь не провоцировать конфликтных ситуаций, — ответил Бад, затем добавил: — И вам рекомендовал бы так не поступать. Моё же решение о подобной встрече было несколько...       — Уже лучше, — ухмыльнулась батарианка, — слышу знакомые нотки морализаторства и агитации. Забей, железяка. В мою голову ты ничего путного не вобьешь, а твой костемордый начальник — и мой, кстати, тоже — и без того осторожный конформистский зануда.       — С планом прилететь на Омегу и изображать преступника?       — Ты знаешь, о чем я.       — Несмотря на то, что я негласно против подобной тактики, я не могу не признать, что она продвигает шансы успешно раскрыть дело, — дипломатично заметил Бад. — И мой анализ показывает, что...       Гайра опустила кружку на низкий пластиковый стол и плюхнулась на диван, не особо его слушая. Всё-таки они неплохо обжили съёмный ангар, превратив его в тайную квартиру, мастерскую, место, чтобы подлатать царапины. Ну и немного в прозекторскую. Но кое-что во фразе гета привлекло её внимание.       — Погоди, массив неизвестной информации? А как ты вообще можешь оценить, насколько мы ей владеем?       — Напомню, что через меня проходит огромный поток сведений со станции. Я встроил жучки и снифферы во все общественные узлы, каждый из них нацелен на свою часть работы. Однако, помимо всего прочего, эти программы также анализируют общий объем проходящих данных, в том числе, нас не интересующих. Можно сказать, что мы вжились в преступный мир Омеги почти на два процента.       — У кого тогда сто? У Арии Т'лоак?       — Боюсь, что у неё, учитывая даже влияние на крупные группировки и правоохранительные органы, от пятидесяти восьми до семидесяти. Это подсчёт в первом приближении, так что не стоит им руководствоваться как базой для теорий.       Теорий? Они немного не в той ситуации, чтобы разрабатывать теории. Интересно, гет представлял себя великим мыслителем во главе тройки с сумасшедшими органиками в качестве напарников? Или синтетики вообще не жили иллюзиями? Она ощутила лёгкий укол научного любопытства:       — Бад... личный вопрос.       — Слушаю, — осторожно отозвался дрон.       — Зачем ты этим занимаешься? Мечтаешь стать детективом?       — Я... это сложно объяснить.       — А ты попробуй, — меланхолично подначила Гайра, обхватив ладонями горячий чай.       — Мы были созданы, чтобы служить. Геты прошли два этапа для того, чтобы стать полноценным, хоть и неорганическим видом, однако сама суть «нас» никуда не делась. Она по-прежнему внутри, в ядре, только теперь это «сотрудничество», а не рабство.       — Слышала уже. Нет, я имею в виду, лично ты. Какие твои мотивации?       Бад сделал ещё одну размеренную паузу и с неожиданной иронией спросил:       — А если я скажу сейчас, что случайным образом подбираю слова из личных переписок обитателей Омеги, чтобы диалог звучал достаточно мудро и достоверно для участника?       — Не верю. Как минимум, в последней ехидной части, — погрозила ему пальцем она. — Так каков твой наркотик, а?       — Любопытство.       — И всё?       — Любопытство... к девиациям.       — Ага! Гет-извращенец!       — К сексуальным в значительно меньшей степени, чем к социальным, — уточнил Бад, проведя тонким манипулятором линию в воздухе. — Через расследование я рассчитывал близко познакомиться с преступным миром органиков, понять причины, вычислить долговременно идущие последствия.       — То есть наша работа — что-то вроде твоего научного проекта по... улучшению нашего мира? — удивлённо спросила она. Гет покачал корпусом дрона в воздухе. Похоже на кивок.       — Да. В том числе. Грубо говоря. А ещё... можете верить, можете не верить, мисс Билеах, но гетам понравилось спасать и защищать. Как личностям, понравилось сражаться за правое дело. Это незабываемый эмпирический коктейль, который Сообщество широко одобряет к повторению.       — А если правое дело — свободное распространение технологий, например?       — В Терминусе?       Ядовитость в тоне «защитника» крепла с каждой секундой. В определенной зоне Галактики, спрашивал он. В гнезде беззакония и особенно в его преступной столице — вот что явно подразумевал Бад. Гайра с досадой хмыкнула:       — Да, чушь несу.       Её внимание привлек сигнал комма. Хмурое, невыразительное лицо Малиса с сухой фразой:       — Ты на месте?       — Да, босс.       — Я привезу шпану к нам, покажу, куда бежать, если что случится.       — От меня-то что нужно? — ворчливо спросила батарианка. Он ответил:       — Прогуляйся по округе, окинь взглядом, нет ли лишних глаз. В пределах пары кварталов.       — Сделаю.       После того, как вызов отключился, она, не найдя другого собеседника, повернула голову к Баду и недовольно заметила:       — А теперь ещё на его репутацию в глазах несовершеннолетних придется работать.       — Немного характера показать никогда не помешает, — заметил гет, на что она лишь отмахнулась:       — Отвали.       Первой реакцией Нейта и Беды на их просторное логово было сдержанное одобрение, более характерное для закоренелых преступников, чем для обычных детей. Хотя поговаривают, что просто детей на Омеге нет. Либо карманники, либо шустрилы принеси-подай, либо наводчики. Беда заявила:       — Неплохая конура, раз в десять побольше нашей. А это что на столе?       Батарианка разумно прибрала труп, но глаза огромного турианца в боевой броне всё равно на секунду стрельнули в ту сторону, где ранее стоял импровизированный хирургический стол. Гайра ухмыльнулась, видя его реакцию, затем одернула молодую турианку:       — Не лезь. Ещё переразбирать и тестировать.       — Гайра у нас нечто вроде технического гения, — объяснил Тевкриден, расслабленно садясь на диван. — Сейчас работает над антистелсом, чтобы вскрывать всякое разное.       — Пока нихрена не могу обещать, босс, — мотнула она головой в ответ на немой вопрос в глазах. — Тестирование провалено в который раз, теория была хороша. Жаль.       — Гайра, как лучше установить масс-диффузор на «Тимиан»? — задиристо спросила Беда. Та изумлённо уставилась на неё:       — Ты меня проверять вздумала, ошпаренная?       Малис не знал, насколько далеко простираются познания Гайры в оружейном деле. Когда-то она была специалистом в очень близкой области, но с тех пор прошла уйма лет. Но с представлением её как гения он немного рисковал, хотя хотелось бы, чтобы Беда выказывала побольше уважения.       Что ж, в крайнем случае, он на неё рявкнет.       Тем не менее, турианец полностью расслабился, когда услышал:       — Не «как лучше», а «как правильно». Диффузор не всунешь не тем концом, он должен сбалансировать поле массы для увеличивающейся скорости снаряда и стабилизировать его. Иначе твоя пушка просто откажется стрелять. Это касается и навороченной винтовки для самых породистых тварей в мире наемников, с той разницей, что там он ставится не в блок ствола, а в зарядную часть. Ещё есть вопросы или одного с тебя хватит?       — Ты не...       — Хватит, — одернул подругу Нейт, на что Малис только хмыкнул и скрипучим голосом, выражающим крайнее неодобрение, обронил:       — Прекратите обе. Беда, ещё раз полезешь вякать о том, в чем, как думаешь, разбираешься, и я сломаю тебе руку.       Турианка с вызовом развернулась и уткнулась в пугающий взгляд оранжевых глаз. Кажется, они оставляли в её теле нешуточные дыры, и дрожь внезапно продрала Беду так, что она не нашла в себе сил начать заготовленную дерзкую фразу и только молча кивнула.       Как он это делает, мелькнула мысль в голове батарианки. Страх, власть и абсолютный контроль, черты, не свойственные... копу. Через что надо пройти, чтобы заиметь взгляд абсолютной твердости, убедительный, как лучшие вселенские дипломаты?       Мысли Малиса в это время сместились в куда более прозаичную плоскость. Беда уже в который раз пытается претендовать на куда большее, чем по факту имеет. И уже второй раз хочет пробиться в иерархии на место «женщины вождя». Он почувствовал неловкость, однако самоконтроль, вбитый наставниками, держал за жвалы без малейшего признака ослабления. Для молодой турианки таковой явно была Гайра, пусть даже они и поддерживали чисто деловые преступные отношения. Вряд ли Беда ослабит напор.       — Жрать хотите? — спросила подростков Гайра, вертя в руках пластиковый графин с водой. Нейт помотал головой, прибавил:       — Нас по пути босс в забегаловку отвёл. Нажрались от пуза, спасибо.       — Броню тоже в забегаловке с кого-то сняли? — угрюмо проговорила она.       — Успокойся, это из денег Барраса. Я из них всё равно ни кредита не возьму, — ответил ей Малис. Потом слегка встряхнулся, сбросив равнодушный вид:       — Есть, кстати, то, в чём я вас ещё не проверял, мелкие. Как насчёт спарринга?       — Бля... — вырвалось у Нейта. — Босс, я не то чтобы боюсь, но ты же нас щелчком прихлопнешь.       — Да не со мной, идиот. Друг с другом.       — Ага, — с остатком сомнения в голосе произнес парень и повернул голову, смотря на Беду. Лёгкая усмешка скользнула по его губам:       — А ведь сейчас тебе не помогут кости снаружи, кулаки-то у меня в защите.       — Ты и без того был и будешь бесполезным тюфяком, — вызывающе парировала турианка, Тевкриден с ленцой ткнул пальцем в центр ангара:       — Вперёд. Оружие поснимать, омники отключить, у кого увижу омниклинок, продам ворка на обед.       — И почему мне кажется, что ты не шутишь о таких вещах? — тихо спросила Гайра, садясь рядом с ним. Он слегка наклонил голову и щёлкнул мандибулами, что в турианском языке жестов примерно равнялось пожатию плечами:       — Надо убедить себя в том, что это правда, тогда можно будет сказать всё что угодно искренне, — и, затем, повысив голос: — Нейт, то, что в руке, выбрось! Думаешь, я не вижу?       — Слабак, — прошипела Беда и бросилась вперёд, когда из руки паренька выпала и покатилась по полу какая-то металлическая деталь. Удар? Нет, Нейт заблокировал локтем.       Они примерно одного роста, но руки у неё длиннее, и ловкость немного выше. Скорее всего, человеческий ребенок не слишком вырастет, у него телосложение даже в шестнадцать субтильное, а вот Беда явно перерастёт его на голову, а то и полторы. И тогда ему даже в броне придется несладко.       Впрочем, пластины брони разрабатывались, чтобы защищать от пуль и энергии, как кинетической, так и лучевой из эмиттеров, поэтому оба старались прежде всего дотянуться до незащищённой головы противника. Тактика неплохая, но иногда слишком уж однообразная...       — Тревога! — прозвучал сквозь лёгкий шум ударов и пыхтения голос Бада. — Множественные цели близко ко входу, боевой режим!       Только что они расслабленно сидели на диване — и тут же буря движений сорвала турианца с места, пока Гайра только опустила ногу, он уже метнулся к ящикам с оружием в руках. Крикнул на бегу:       — Нейт, Беда, сюда, жи...       Мощный взрыв вбил дверь внутрь, заставив одну половинку буквально вывалиться из щели в стене, другая искривилась и зашипела нарушенным энергетическим контуром. И сразу же через дверь последовали первые выстрелы, широкой полосой и настолько плотные, что казалось, что сквозь проем стреляет небольшая армия.       Гайра успела упасть за диван и поползти, извиваясь всем телом, к его позиции, даже оружие привела в боевую готовность. Но были и те, на чью жизнь пришлось слишком мало боевого опыта.       И, даже если бы он у них имелся, дети находились в самой неудачной позиции из всех возможных. Они успели среагировать на призыв и даже среагировать правильно, пытаясь укрыться за массивными предметами, но первые же очереди прошили оба стройных тела, как бумагу, щиты были сметены в доли секунды, и Нейт с Бедой рухнули в последней отчаянной попытке доползти до контейнеров. Бад уже вёл огонь с высоты, его сбили буквально через полсекунды, одновременно с этим Малис дал несколько очередей и отправил всю обойму дронов, полностью разрядив энергоячейки брони. Задействовал боевые программы. Перегрев, перегрузка, помехи. Всё. Теперь пора.       — Убираемся! — хлопнул он Гайру по плечу и резко толкнул её в сторону люка. К счастью, диван стоял неподалеку, а не на противоположной стороне от аварийного выхода, поэтому укрыться не смогли только… Малис бессильно зарычал и привстал, собираясь метнуть гранаты, но почувствовал резкую боль в груди, ещё и ещё... где щит?       Он мог выдержать атаку гребаного взвода... автоматические инъекции не дали ему окончательно сдаться и, задыхаясь, он оставил гранату активированной там, где сидел раньше, сделал несколько длинных шагов к люку.       ...придержать его для Гайры, упасть самому, что-то мягкое... труп бандита, понятно, отползти. Что-то важное, о чем нельзя забывать. Что-то на грани сознания, опасность... они и так в опасности, тоннель... тоннель!       — Люк... заблокирован, — задыхаясь, проговорил Малис, прижав обе руки к груди. Синее. Его кровь. — Будут рвать. Но любое повреждение блокировки... вызовет... обрушение... здесь... я заминировал…       — У тебя лёгкое, блядь, прострелено, — тяжело дыша, выговорила батарианка, — заткнись, просто заткнись. Давай руку... вот так... какой же ты, блядь, тяжёлый.       — Двадцать метров, — ухитрился сказать он и тут же закашлялся кровью.       — Заткнись, сука!       Упираясь ногами, она почти тащила его вдоль узкого коммуникационного тоннеля, используя скобы для крепления проводов как упоры. Турианец хрипел, но не сдавался, оставался в сознании. Кажется, у него ещё и рука перебита... но ноги работают.       Метр. Ещё метр. Сквозь толстые плиты платформы раздался какой-то приказ. Сейчас рванёт, мелькнуло в её голове. Сейчас... ещё слишком близко. Вот... небольшой поворот, тут можно будет укрыться от взрыва. Из последних сил она затащила тело Малиса за угол, но только торс. Обошла и взалась за ноги, подталкивая всё ещё живого... и тут прогремел взрыв в дальнем конце тоннеля.       Вслед за ним активировались мины, закреплённые на внешних опорах самой шахты, и с грохотом и скрипом она начала рушиться.       Гайра не увидела момента взрыва. Последняя мина всё ещё была слишком близко, и отшвырнула батарианку, всем корпусом приложив о стену.       Так они и лежали, как два загнанных, но так и не добитых на охоте животных, вздрагивая и слабо шевелясь. Наконец Гайра, держась за голову, приподнялась на локте и с тоской в глазах посмотрела на полумертвое тело лейтенанта. Здоровенный, тяжёлый, которого ей нужно протащить ещё сотню метров по узкому проходу. Кроме того, ублюдки, которых отправили за ними, могли для забавы ещё и расстрелять из машин коммуникации под домом. Она не помнила структуры этого яруса. Она не знала, что делать, в голове до сих пор клубился болезненный ноющий туман.       Малис вдохнул, медленно, с хрипом и клокотанием в горле. Затем выдохнул, открыл глаза и посмотрел на неё. Слабо произнёс:       — Надо идти.       Пошевелился, пытаясь приподняться на руках, предплечье одной болезненно подогнулось. Он использовал локти, нашел опору. Почувствовал её руки под своими, услышал нервный голос:       — Давай. И — раз.       Оглушенная взрывом и продырявленный пулями не спеша продвигались к спасительному выходу. Единственным оружием у них был пистолет Гайры, тем не менее, батарианка совершенно не представляла, как сможет сейчас отбиться хотя бы от пыжака.       — Ты под стимуляторами, что ли? Дергаешься ещё, — услышал он сквозь кровавую пелену и шум в ушах. Затем поспешное:       — Не отвечай. Не трать дыхание. Ещё метров сорок. И...       Глухой звук удара. Малис поднял голову, её тело лежало без сознания впереди. Даже если он захочет, то не протиснется мимо. И сил мало. Мало даже для того, чтобы хотеть чего-либо.       Вставай, приходи в сознание, молотом стучало в мозгу.       Ноги двинулись. И... поползли от него.       Кажется, всё. Её вытягивают наружу, значит, они достали где-то план коммуникаций.       — Лейтенант-коммандер?       Что?       Фонарь уставился ему в глаза. Хотя погоди, это же...       — Лейтенант-коммандер? — обеспокоенно повторил гет. В своем теле, за штурвалом какой-то навороченной модели кара, повернул голову и смотрит на него. Малис моргнул. Он отключился? Попытался вздохнуть и снова закашлялся, скривившись от острой боли в теле. И откуда здесь Бад?       — Вам не стоит сейчас разговаривать. Я загрузил себя в тело и прибыл так быстро, как только смог. Машину пришлось украсть. Гайра в порядке. Нейта и Беду я найти не смог.       — Блядь, — услышал он негромкий возглас и перевел затуманенный взгляд на правое сидение. Бледно-зеленая, в пятнах, голова, вполоборота к нему. Черные глаза, кажется, блестят от слез. Или это его воображение. — Дети.       Он втолкнул ещё немного воздуха в повреждённые лёгкие и едва слышным эхом бессмысленно повторил за ней:       — Блядь... дети.       После чего сознание милосердно окутала тьма.