Мара

— Так и что это было? — Электрическая земля. — Буквально? — Хуй знает. Вроде буквально. Там искры были на пустыре каком-то. Но я не знаю, чем все закончилось. Мне лет 19 было, когда его показывали. Только первый сезон смотрел. Даже не знаю, было ли продолжение. Это Мирон Яныч должен помнить. Мирон убирает с глаз панаму и удивленно смотрит на Славу, свисающего над ним. — Это почему еще? — А потому что ты всегда какую-то хуйню помнишь и заливаешь потом про нее. Мирон поджимает губы — и не поспоришь, хуйни он и правда немало помнит. Да и заливать потом о ней тоже любит, но вот этот сериал он никак вспомнить не мог. — Сколько, говоришь? 19 было? Это мне около 24? Да нет, Слав, не до русских сериалов мне тогда было. — А я помню. Там военные были? В какую-то деревню приехали? — подает голос с переднего сиденья Ладо. — Ага, вот! Сразу видно человека киноискусства! — Слава довольно улыбается. — Как он назывался? — Не “Метеорит”? На НТВ показывали. Была деревня и какой-то то ли военный то ли кто, искал пропавших людей, пока местные думали, что их НЛО забрало, — вспоминает Ладо. — Юр, не помнишь? — Неа, не гуглится даже. Ехать на машине было идеей Ладо. С одной стороны он был уверен, что это поможет проникнуться нужной атмосферой для съемок, а с другой стороны никак иначе добраться нельзя было в эти его ебеня, которые он называл не иначе, как "идеальная локация". Так или иначе, но горе-команда в лице режиссера Ладо, Юры — режиссера монтажа и Мирона со Славой, которых решил позвать в свою ленту Кватания, сейчас пересчитывает все кочки и глубокие местами сухие, а местами очень даже мокрые, борозды от сельхозтехники. Одна из них, кстати, и погубила их микроавтобус, из-за чего пришлось искать транспорт у местного населения. И вот теперь часть съёмочной группы погрузилась в одну газель, а вторая — в другую, пока оператор Вова и помощница Варвара остались с их разбитой машиной, ожидая трактор для буксира. Группа Ладо оказалась во второй газели. Если Слава устроился на заднем сидении с частью их личных вещей, Мирон улёгся, насколько это было возможно, на предпоследних, Юра — рядом на боковом, то Ладо уселся на переднее рядом с водителем, чтобы ничего не упустить и жадно поглощать окружающие пейзажи, без которых он свое кино не представляет. По сюжету фильма, герою Мирона в какой-то момент начинает мерещиться везде убийство незнакомца — персонажа Славы. Образы продолжаются, пока он не решает разобраться в ситуации, начав свое расследование. Мирону в свое время очень понравилось работать с Ладо и он сразу согласился на предложение. Его даже не смутило партнёрство с Машновым — если режиссер так видит историю, значит, так и надо. Да и работать со Славой оказалось сплошным удовольствием — таким послушным и старательным он был на площадке. Впрочем, как и сам Мирон. Ладо даже начал шутить, что теперь только с рэперами и будет работать. Хоть дело было не в рэпе, а в том, что парни были непрофессиональными актерами и очень боялись что-то испортить. Если основная часть съёмок проходила в Выборге и на старых дачах под Питером, то несколько сцен Ладо настоял отснять в капитальных ебенях. "Там озеро нужное", — заявил безапелляционно. О его живописной стороне мало кто что-то знал, зато уже все знали о каком-то мистическом ореоле вокруг него. Дело ли в мистике или и правда колоритная локация им предстоит узнать примерно минут через 20, но Юра уже заранее не сомневался, что весь этот фильм затевался из-за этого озера и съёмок на нем — услышав мистическую историю, его старый друг конечно же не устоял. — Геннадий, вы ведь местный? Чем ваши края славятся? — начал издалека Кватания. — Да чем им славиться? Дыра, нищета. Кто не уехал, тот умер. Кто не умер, тот спился. — Ну чего вы? Сами ведь работаете, держитесь, — поднимается Мирон со своего места. — Так это пока. Пока дочка есть. Она в городе учится. А уедет дальше и уже никому не нужен буду, только в могилу ложиться. — Не забудет ведь она вас, к кому приезжать будет? — А зачем ей приезжать? Сами-то часто к родителям ездите? Вот и я об этом, — добавляет поучительно. Они молчат какое-то время, прежде чем Ладо вновь начинает прощупывать почву: — Места у вас тут калоритные, конечно. Удивительное сочетание. И степь, и лес, и озеро. — Земля здесь только плохая, мертвая. — От чего же? — Засухи все время. — А с озера воду не берут на полив? — Так чего бы её брать? Она отравлена. Глаза Славы округляются в два больших блюдца — по сценарию ему в этом озере лежать. — Точно отравлена? — какой-то месяц знакомства и работы с Ладо уже убедили его в том, что ради красивого кадра, он щадить никого не будет и отравленная вода — не аргумент менять картинку у него в голове. — Ну, так говорят. Я не знаю. Местные и поливают огороды, и пьют. Живут. Но я бы не рискнул. Плохая вода, она в земле не держится. После нее как была так и остаётся сухой. Ещё моя бабка завещала не пить, так зачем рисковать без надобности. Никто не хочет. Вот и земля пустует. — А вы какой водой пользуетесь? — уточняет Юра. — А у нас родник. Небольшой, но есть. Каждый день ездить воду набирать — та ещё морока, никто не хочет терпеть неудобства, вот и уезжают. Нечего тут делать. Связи нет, телефоны не работают, до школы в поселок ехать, а в больницу и того дольше, — Геннадий горько усмехается и притормаживает, пересекая железнодорожные пути. — Ого, тут поезда ходят? — Раньше ходили. Сейчас только местами ещё можно найти рельсы, да где-то дальше станция есть. Далеко это, никто не ходит. Оставшуюся дорогу они едут молча. В пыльных окнах особо не рассмотришь местные красоты. Слава проверяет телефон и быстро понимает, что связи тут нет. — Слушайте, а электричество тут хоть есть? — Ну как. У кого генератор стоит. — Однако, — Мирон неуверенно переглядывается с Юрой в зеркале заднего вида. — Не парься, нам своих хватит. Если Вова доедет с ними. Иначе будем к нему бегать телефоны заряжать, — смеётся. — Никаких телефонов. Камеры, свет и мой мак — в первую очередь. Можно и потерпеть пару дней без твиттера, — обрезает Ладо. — Все, Слава, детокс от гаджетов. Давно пора, — улыбается Мирон. — Что-то твой детокс не заканчивается. — Парни, приехали, — перебивает их Ладо, и все по команде припадают к окнам, чтобы хоть что-то разглядеть через слой грязи. Оценить картину в полной мере получается только, когда машина тормозит рядом с покосившимся забором и парни выбираются из нее. Кажется, что вся деревня уже перед ними, как на ладошке. Старые дома, покосившиеся заборы. Сразу и не разберешь сколько тут заброшенных домов, а сколько жилых, но их всех в сумме не больше двух десятков точно. — Ну что сказать, колоритно, — добродушно похлопывает по плечу Ладо Юра. — Ладно, парни, вытаскиваете вещи, а я с Геннадием договорюсь, чтобы забрал нас. Будем готовить план Б в случае отступления, — добавляет тише Мирону и Славе. — А где первая машина? Они ведь перед нами ехали? — Спохватывается Слава. — Может к кресту выехали, — задумывается Геннадий. — Какому кресту? — Да там стоит один, — машет неопределенно в сторону. — Ох ты блять, десять человек группы на шести сотках, а будем собирать сейчас по всей России, — вздыхает Юра, но покорно поднимается на пригорок, чтобы лучше рассмотреть пространство, куда указывал водитель. Слава поднимается за ним, оставив Мирона и Ладо с вещами. Крест, Антона со светом и Костю с мешками всякого шмотья, он сразу видит в двух километрах от поселка, за которым начинается то ли роща, то ли лес. Машина уже отъехала от ребят. — Я так понимаю, озеро внутри, — кивает Юра. — Сложно будет манатки таскать. Придется там табор ставить. — Что-то не очень хочется там ночевать. — Попробуем расквартироваться тут, а в лагере дежурить будем. Узнаем у местных что как. Но мне, честно говоря, что в лесу, что в деревне стрёмно. Ладо как всегда. Как решит себе что-то, то хоть умри, но будет по его, — не злится, а больше оправдывает друга. — Он — маестро, он лучше знает, а мое дело маленькое — в озере полежать, — смеётся Слава. — Блин, надо ещё за воду узнать. Так, пошли к парням, поможем вещи перенести, а Ладо с Мироном пусть договариваются за хату. — Норм план, идём, — первым начинает спускаться Слава.