***
Несколькими днями ранее кабинет Антона Андреевича был в полном порядке. Впрочем, назвать это порядком было сложно. Брошенные на стол майора папки с делами, документы и канцелярские предметы возвышались на нем нетронутой и внушающей грудой рабочих забот. И одной из причин, почему его считали незаменимым, было то, что в его системе (ужасном сраче) мог разобраться лишь он. Рабочий день нерасторопно и нудно тянулся к своему логическому завершению, а стрелка часов медленно, но верно приближалась к цифре семь. Работа в отделе не кипела и даже не грелась. Нехотя расхаживая по отделу, служащие бросали косые взгляды на входную дверь, за которой так хотелось скрыться. Антон хлопнул руками по краю стола – на нем, к всеобщему удивлению, появилось свободное от папок пространство. – Так, – резюмировал он бодро, – кто сегодня молодец? Я сегодня молодец! А значит, можно домой. Как скромно заметил майор, он действительно был сегодня молодцом. Отделу удалось закрыть два дела и даже приступить к новым заявлениям. Но одно дело неизменно висело над Антоном дамокловым мечом. Причем так давно, что он перестал пугливо тереть шею, вспоминая о нем, как это было поначалу. Этим вечером он стыдливо скосил взгляд на пробковую доску, увешанную адресами, фотографиями, его личными заметками, и повел плечами. Решительно вскинув голову, он направился к выходу, влезая на ходу в черный форменный пиджак. Закрыв кабинет на ключ, Шастун вернул его на проходной, стукнув пару раз в стеклянное окошко, по ту сторону которого показалось заспанное лицо лейтенанта. – Антон Андреевич? Уже домой? – Да, Юр, пойду уже, – улыбнулся майор, расписавшись за ключ и махнув рукой. За пределами участка Антон ненадолго остановился, поднял голову и вдохнул свежий осенний воздух. Выдыхал он медленно, неспешно, будто сигаретный дым после первой, самой глубокой затяжки. На улице оказалось прохладно и ему даже показалось, что он разглядел струйку пара, что вырвалась из его рта. Он зябко повел плечами и зашагал к машине. Задумчиво замедлив шаг, Антон развернулся и пошел к проспекту, где находился небольшой и уютный, но неоправданно малоизвестный бар. Неделя неустанной работы закончилась, хотелось расслабиться. За те несколько лет, что бывал здесь, Шастун успел вполне естественно, крепко сдружиться с барменом. А значит, компания на этот вечер ему была обеспечена. Шагая мимо невысоких домов и детских площадок, Антон вдруг понял, что застоялся. На протяжении года, если не больше, в его жизни держалась некая стабильность. Ничего не происходило, ничего не менялось. Кроме, пожалуй, цен на продукты и лиц преступников, которых время от времени ловил майор. Нравится ему это или нет, понять он не успел – перед ним оказались каменные ступени, ведущие вниз. Тяжелая дверь поддалась только после удара в нее плечом. В нос ударил спертый воздух с нотками алкоголя, пота и табачного дыма самых разных оттенков. Сбросив пиджак и спрятав галстук в карман, Шастун остался в светло-голубой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами и черных брюках. Пить в баре в служебной форме – так себе затея. У стойки Антон закатал рукава, освободив увешанные браслетами руки, и расслабленно устроился на стуле. Минутой позже он поймал на себе взгляд бармена и поднял руку в приветственном жесте. Сергей, невысокий мужчина с хвостиком на затылке, густой темной щетиной и широкими плечами, улыбнулся уголком губ. Приняв очередной заказ, он подошел к знакомому. – Тоха, – кивнув, поздоровался он. Взяв тряпку, бармен протер стойку перед Шастуном. – Серег, привет. – Что пьем? – Ну, я – пиво, а ты – слезы всех несчастных пьяниц сегодня, – поддел Антон. Бармен усмехнулся, закатив глаза. Он ловко взял большой пивной бокал, протер его в сто тысячный раз, налил излюбленное клиентом пиво – благо, он давно запомнил чужие предпочтения. Поставил перед Антоном бокал и блюдце с сухариками и чесночным соусом. – За счет заведения постоянным клиентам! – улыбнулся Матвиенко на молчаливый вопрос в чужих глазах. – Спасибо, – тихо ответил Шаст с благодарной улыбкой и поинтересовался: – Как дела, что нового? Смахнув с глаз отросшие светлые волосы, он сделал первый большой глоток. Пиво немного горчило, но отдавало теплом в груди. – Две драки и один торчок, – коротко ввел в курс последних событий Сережа. Он взглянул на то, как расслабленно опустились плечи Шастуна, как он довольно зажмурился от безукоризненного сочетания пива и сухарей, и невольно улыбнулся сам. – А так все спокойно. Без изменений, – закончил бармен. – Сам как? Давно не заходил, выглядишь усталым. Шастун кивнул и взял еще один сухарик, щедро макнув его в соус. Опираясь на стойку, он подался вперед, к Сергею. – Есть такое, – начал он, понизив голос. Чтобы не привлекать ненужного внимания, о работе всегда приходится говорить тише, а в пятничный вечер в баре собралось уже немало народу. – Наконец поймали того гада, который грабил и избивал школьниц элитной гимназии, – продолжил он. – И еще одно мелкое дело закрыли. Короче, пришлось поработать, да. Матвиенко кивнул ему в ответ, продолжая протирать стаканы и рюмки. – Подожди немного, – бросил бармен и вернулся к посетителям, возникшим у барной стойки. Судя по прибывающей толпе, это «немного» могло затянуться на двадцать минут. Небольшой и незаметный бар даже в пятницу был полон посетителей. Шастун это прекрасно знал, поэтому просто откинулся на спинку барного стула с бокалом в руке, ожидая, когда друг закончит. Через десять минут на стул, стоящий почти вплотную к нему, опустился мужчина. Его лица Шастун не разглядел, но увидел темные волосы на затылке незнакомца, который в эту же секунду ударил по стойке крепкой рукой, обратив на себя внимание бармена. Сережа вскинул голову, взглянул на него. Мужчина легко махнул ему, кивнул и скосил взгляд на Антона, отчего-то нахмурившись. Сделав еще несколько коктейлей, Матвиенко направился к ним и крепко пожал руку сидящего рядом с Антоном. – Арс. Ты как-то рано сегодня, – поприветствовал он и тут же обратился к Шастуну: – Тох, что-то еще будешь? Тот на секунду задумался, а потом решительно заявил: – Да, сделай мне какой-нибудь коктейль с текилой. Матвиенко удивленно вскинул брови: – Сегодня выходные, сегодня мы бухие? – усмехнулся Сергей. Этому меткому комментарию вторил тихий смех сидящего рядом с майором. Незнакомец в темной шелковой рубашке повернулся к Антону, остановив на нем ледяной взгляд голубых глаз, и Антон настороженно замер с ухмылкой на лице. Пока Сергей мастерски смешивал для своего приятеля коктейль, незнакомец, так тепло смеявшийся пару минут назад, теперь широко и открыто улыбнулся ему и протянул руку, представившись: – Арсений. Антон пожал чужую руку своей – с тонкими пальцами, заключенными в несколько колец. Он улыбнулся в ответ, но недостаточно уверенно. – Антон. – Вы знаете это чудище? – рассмеялся Арс, указав на Матвиенко, не отпуская чужой руки. На губах Антона заиграла широкая, теперь уверенная улыбка. – Уже пару лет. И с каждым годом все только хуже, – ответил он, расслышав в ответ тихий, ласковый смех. – А Вы? – Мы давно знакомы. И с каждым годом все только хуже, – повторил за собеседником Арсений. Оба негромко расхохотались. Матвиенко, снова вернувшийся к ним, недовольно ворчит и ставит перед ними два коктейля. – А я тебя тут терплю, сухарики бесплатные даю, хамло неблагодарное! – упрекает Сережа, возвращаясь к толпе голодных и пока трезвых клиентов. Сидящие за стойкой незатейливо улыбнулись: чужая обида наиграна и долго не продлится. Улыбнувшись Арсению, Шаст поднял свой бокал. – За знакомство? – За знакомство, – кивнул брюнет, стукнув своим бокалом о бокал майора. Какое-то время оба молча наслаждались музыкой и напитками, то и дело бросая друг на друга изучающие взгляды. Арсений показался Антону невероятно светлым, несмотря на темную одежду и такого же цвета волосы. В этих глазах напротив было что-то теплое, солнечное. Они были похожи, скорее, на южный ласковый океан, чем на ледяные глыбы. Шаст не мог не признать, что новый знакомый был невероятно хорош собой. Когда он улыбался, хотелось улыбаться вместе с ним. Когда так внимательно смотрел на него, хотелось выпрямиться и вскинуть голову, выглядеть в чужих глазах лучше. Арсений же не мог оторвать взгляд от мужчины напротив. Все в нем казалось хаотичным, ярким и очень живым. Кажется, он был немногим моложе Арса, но, несмотря на худощавое телосложение, в нем ощущалась такая сила, что хотелось подчиниться. Взгляд ярко-зеленых глаз выглядел уставшим и вместе с тем веселым. Арсу невольно захотелось еще раз рассмешить нового знакомого, чтобы рассмотреть получше те искорки, что зажигались где-то в глубине чужих глаз, когда тот хохотал. Это вызывало у него странное, щекочущее ощущение тепла. А может, то был алкоголь и густой табачный дым, стоявший в баре. – Часто тут бываете? – внезапно нарушил молчание Антон. – Не особо. Раньше частенько заходил, а потом мне пришлось уехать в другой город. Только недавно вернулся, и ноги сами сюда привели, – ностальгически улыбнулся Попов. – Вот оно что… – протянул Шастун и поставив бокал на стойку, продолжая легко водить по его ножке пальцами. – Вот я и подумал, что раньше вас здесь не видел. Я бываю тут пару раз в неделю, если не сильно загружен. Арсений понимающе хмыкнул, внимательно наблюдая за движениями чужих пальцев по бокалу. Он уже было собрался спросить, кем работает его новый знакомый, но тот его опередил: – А куда ездили, если не секрет? – Не секрет, – лукаво улыбнулся брюнет, – и давай на ты? – Конечно, – легко согласился Антон. – В Омск ездил. Я сам оттуда, но в Питер перебрался уже давно, после выпуска из школы. Сейчас пришлось вернуться, дела семейные, да и по работе тоже кое-что, – без излишних подробностей поделился Арс. В силу рабочей привычки Антон невольно отметил, что рассказ был туманным, без деталей, но тут же упрекнул себя за эту мысль – далеко не каждый готов открыть душу первому встречному в баре, к тому же, на трезвую голову. – Давно вернулись? Прости, вернулся, – быстро исправился Антон, когда новый знакомый нахмурился. – Нет, пару месяцев назад. Но время на отдых нашлось только сейчас. – Понимаю, сам в работе по уши, хочется уже подумать о чем-то еще, – устало согласился Шастун. Сидящий напротив улыбнулся и сделал последний глоток, оставив бокал пустым. – Куришь? – вдруг спросил майор, поднявшись со стула. – Нет, но воздухом я бы подышал, – поморщился в ответ Попов, встав следом за ним. Наплыв клиентов набирал обороты, так что у Сережи не было ни одной свободной секунды на друзей. Музыка заиграла громче, дыма становилось все больше и больше, и новые знакомые с облегчением выбрались на промозглый осенний воздух. Оба зябко поежились, пожалев об оставленных в баре куртках. Стоять в одних рубашках в конце питерского сентября было трудно, но согретые алкоголем, они решили не обращать на это внимание. Антон чиркнул зажигалкой, и на конце сигареты сверкнул алый огонек. Арсений завороженно наблюдал, как держат сигарету худые пальцы в серебряных кольцах, как губы выпускают первую тонкую струйку дыма. Шастун запрокинул голову, и светлые волосы соскользнули с его лба назад. Попов никак не мог отделаться от мысли, что безумно хочет запечатлеть на камеру то, как блестят в свете уличного фонаря курчавые светлые волосы, как опрокинута назад его голова и прикрыты глаза, как движутся губы, выдыхающие сигаретный дым. Он прекрасен. Заставив себя прекратить это бесстыдное наблюдение, Арсений встряхнул головой и задал первый возникший в его голове вопрос. Шаст приоткрыл глаза, скосил не него лукавый взгляд, и между ними завязался тихий, неспешный диалог длиной в две сигареты. Когда им стало невыносимо зябко, оба решили вернуться в бар. За разговорами они выпили еще три бокала пива и по одному коктейлю. Время близилось к полуночи, шумная музыка с чудовищными басами била по ушам и нервировала, но они не спешили расходиться. Они шутили, смеялись, делились самыми разными историями и совершенно не хотели, чтобы этот вечер заканчивался. – Слушай, – вдруг говорит Шастун, наклонившись к новому знакомому с озорной улыбкой, – а пойдем погуляем? Невозможно уже эту… кхм… музыку слушать. Ты заодно расскажешь, как вы с Сережей смогли сдружиться после такого фееричного знакомства. – Конечно, пойдем, – вскочил со стула Арсений, ненароком встав к Антону вплотную, и тихо добавил: – Можем по набережной прогуляться. Пока их лица разделяли какие-то десять сантиметров, они с минуту молча смотрели друг другу в глаза, незатейливо улыбаясь. Шаст едва заметно кивнул. – Можно. Пока Антон одевался, Арсений успел зайти в уборную. Не отвлекая Матвиенко, оба оставили за стойкой нужную сумму и зашагали к выходу. Заметив это, Сережа, забыв об очередном клиенте, бросился к другому концу стойки в надежде успеть. – Арс! – крикнул он, привлекая внимание друга. – Поговорить надо. Но тот лишь отмахнулся, бросив ему в ответ: – Спишемся после смены. Выбираясь из бара с новым приятелем, он не увидел, как нервно сжал тряпку сдержанно ругнувшийся Сережа.***
Питерский воздух показался после бара еще более промозглым. Холодный ветер хлестал по щекам, норовил забраться под куртку, чтобы лишить последних остатков тепла. Пока Арсений плотнее укутывался в куртку, Антон наслаждался прохладой. От выпитого алкоголя внутри растекалось тепло, и даже Питерская осень не могла его заглушить. Они брели по старым улочкам, хранящим свою историю с 18 века, в приятной тишине, каждый – со своими мыслями. Первым тишину нарушил Арсений: – Прям как на первом свидании. Антон вскинул в удивлении брови и тепло улыбнулся в ответ на эту неловкую шутку. – Да не, на первых свиданиях всегда нервничаешь, боишься что-то не то сказать и не напиваешься, – возражает он уже со смехом, коснувшись руки Арса локтем. Согласно улыбнувшись, тот поднял голову и взглянул на темное небо. – Какие у тебя были самые ужасные свидания? – спросил мужчина, глядя в небо, отчего чего периодически слабо спотыкается. Задумчиво хмыкнув, Шастун взглянул в такое манящее, глубокое небо, но, будучи готовым подхватить Арсения в любой момент, старался не упускать его из виду. – Пожалуй, тот случай, когда мы устроили двойное свидание в универе с другом и... – начал Антон, задумчиво потирая подбородок. – Короче, мой друг ушел с ними обеими, а я пошел домой. Шастун выглядел веселым и вместе с тем смущенным, но задорный хохот Арса заставил его широко улыбнуться и усмехнуться. – А у меня был такой случай, – немного растягивая слова, начал Попов. – Было свидание с девушкой. Пошли в кино с ней, потом гуляли долго, пили кофе. Арсений наконец оторвал взгляд от неба, задумчиво потирая шею и продолжил: – А потом мы пошли ко мне ужинать. Заранее договаривались, я все подготовил. Но оказалось, что у нее непереносимость лактозы, а я сделал лазанью... Он поднял озорной взгляд на Шастуна. Тот на секунду задумался, сопоставил факты и расхохотался, схватившись за живот и остановившись. – В общем, свидание закончилось тем, что она до следующего утра закрылась в ванной и оттуда меня материла, – задыхаясь от смеха, закончил историю Арсений. Немного успокоившись, он любовался теперь мужчиной напротив. Щеки Антона покрылись ярким румянцем, у губ появились ямочки, а из уголков глаз, кажется, готовы были брызнуть слезы. Потрясающая картина. Шастун, едва отсмеявшись, тяжело выдохнул и поправил растрепавшиеся волосы. – Думаю, ты победитель битвы худших свиданий! – улыбнулся он, скосив взгляд на Попова. Продолжая посмеиваться и шутить друг над другом, они брели куда глядят глаза, в абсолютно рандомном направлении. Даже сошли с тротуара на дорогу, где в этот час почти не было машин. Антона вдруг взмахнул руками, как крыльями и, разбежавшись, разворотил груду листьев, собранных на краю дороги. Он беззаботно смеялся, как ребенок, и кружился под этим импровизированным листопадом. Арс наблюдал за ним широко открытыми глазами. – Пили вроде одинаково, а вон как тебя вштырило... – выговорил он, присвистнув. Ответом ему был непрекращающийся смех. Шаст вдруг схватил приятеля за руку, притянул к себе, лукаво прищурился и повторил те же действия. – Смотри! – завороженно улыбается он и осторожно поднимает лицо Арсения, держа его за подбородок. – А дворники для тебя шутка что ли? – ворчит мужчина не в силах сдержать улыбку. Подхваченные и закрученные ветром, цветные листья снова опускались на землю, будто падая с самого неба. Задорно смеясь, они так и шли по улице. Время от времени кто-то из них разбегался, поднимая ногами ворох листьев и хватал второго за руку, чтобы втянуть в пестрый вихрь. Улочка упиралась в дом, обойдя который, они оказались на набережной. Справа возвышался медный всадник, за ним открывался вид на дворцовый мост. Шастун взглянул на часы и тихо сообщил, что его должны развести через несколько минут. – Давай подойдем поближе? – спрашивает Арсений. Сделав шаг к дворцовой площади, он споткнулся об огромную плиту, неровно прилегающую к соседней. Антон благодарил всех богов и тренера за прекрасную реакцию, даже в нетрезвом состоянии. Рука Шастуна быстро подхватила брюнета под локоть и дернула вверх. Под мелодичный звон браслетов Попов оказался прижат к груди майора. – Спасибо – выдохнул Арс и рассмеялся. – Впервые встречаю кого-то более раскоол.. раскоодр...раскоординированного, чем я сам, – после нескольких попыток выдает Антон и качает головой. – Да не, у меня так только от коктейлей. И когда я заигрываю. – Учитывая то, что мы сегодня совсем не пили... – Шастун играет бровями, и оба смеются, хлопая руками по плечам друг друга. – Так, пойдем, – решает Арсений, взяв Антона под локоть и спрятав руку обратно в карман. – Сохраннее будем. Шастун пьяно кивнул в ответ и изогнул губы в довольной улыбке. – Может... сыграем? – задумчиво улыбнулся брюнет, подняв синие глаза на спутника. – Может и сыграем, – лукаво ответил майор. – А во что? – В правду или действие. Глаза Арсения азартно блеснули, и собеседник фыркнул, закатив глаза. – Ты хоть знаешь, сколько несчастных случаев бывает каждые выходные, потому что кто-то пьяный играет в эту дурацкую игру? – Ну, они загадывают хрень всякую, вот несчастные случаи и происходят, игра-то тут при чем, – недовольно хмурится Арсений, эмоционально взмахнув руками. – А мы с тобой не идиоты какие-нибудь, загадывать нормально будем. Антон нехотя кивнул, а потом расплылся в улыбке, взглянув в небо. – А давай свои правила добавим? – Какие? – с интересом оборачивается Арс. – Давай придумаем стоп-слово? – с ухмылкой до самых ушей предлагает Антон. Арсений хитро щурится, прежде чем сказать: – Я тебе немного другую игру предлагал, там стоп-слово не нужно, но если ты так хочешь... Антон поясняет: – Мы едва знакомы и, вообще-то, пьяны. А еще, судя по твоим глазам, оба азартны. Давай введем стоп-слово на крайний случай – если будет вопрос, на который мы не готовы отвечать, или действие, которое ни за что не хочешь выполнять. Попов понимающе хмыкнул и приподнял уголки губ. – Хорошо, тогда пусть у каждого будет право использовать стоп-слово три раза, на четвертый игра автоматически закончится. – Идет, – кивнул Антон. Он хотел было пожать ладонь приятеля, но его правую руку крепко удерживал левый локоть Арсения. Тогда Шастун развернулся и неловко протянул мужчине левую руку. Тот, в свою очередь, не желая размыкать рук, подал ему правую ладонь. Глупо хихикая, они вертели руками в попытке сформировать рукопожатие. Антон поймал теплую ладонь Арса своей, несильно сжал чужие пальцы, обжигая холодным металлом колец, а отпустил только через три секунды, которые показались ужасно долгими. Со стороны ситуация выглядела милой и комичной. – Какое у нас будет стоп-слово? Ну, чтобы поменять вопрос или действие. – А давай так и будет: «меняй»? Сразу все понятно. – Давай. – Ну что, правда или действие? – дал старт игре Арсений. Его глаза заслезились от холодного ветра и света фонарей, ярко блеснув голубым. – Правда, – мягко ответил Антон. С Арсением почему-то хотелось говорить. Говорить обо всем и не останавливаться. К этому моменту они дошли до середины набережной, оказавшись ровно между Дворцовым и Благовещенским мостами. В небольшой палатке, чудом оставшейся здесь с наступлением осени, они взяли себе по стакану глинтвейна. – Чего ты боишься? – тщательно подобрав вопрос, спросил Попов. Он не ждал мгновенной реакции, дав собеседнику возможность собраться с мыслями. Мужчины подошли к каменному ограждению, оставили стаканчики и, расцепив руки, сели на него вплотную друг к другу, спустив ноги со стороны воды. Какое-то время Шастун молчал, крутил на пальцах кольца, хмурился, а потом спросил: – Мне нужно выбрать что-то одно? В ответ ему отрицательно качнули головой. – Что ж, – вздохнул Антон, собравшись с силами, – я боюсь подводить людей, поэтому всегда стараюсь делать все на сто процентов. Боюсь потерять силу воли, а еще – не справиться с работой. Боюсь оказаться не таким надежным, каким кажусь. Арс задумчиво нахмурился, а потом едва заметно кивнул. – Смотри, смотри! – вдруг воскликнул Шаст, неосознанно схватив брюнета за руку и указав в сторону моста, половины которого, ярко сверкая в ночи, начали медленно расходиться в стороны. Живущий в Питере довольно давно Антон все-таки не мог сдержать восхищения. Арсений тоже обернулся и замер. Он слишком долго был в Омске, а после возвращения сюда все время был занят работой настолько, что успел забыть, как прекрасен ночной Петербург. Набережная играла теплыми огнями, а впереди простиралась Нева, уходящая вдаль далеко за пределы видимого. Река плескалась внизу черным жидким золотом, как живая. Она будто вела какие-то молчаливые разговоры со всеми готовыми слушать в этот час. Некоторое время мужчины завороженно наблюдали открывшуюся им картину, пока очередной порыв ветра не вернул их в реальность. Антон вздрогнул, отпустив чужую руку. – Прости, – пробормотал он и схватился за стаканчик с горячим напитком в попытке согреться. – А я темноты боюсь, – вдруг бросил Арсений, глядя в сторону моста. – Как в детстве? – улыбнулся Антон с пониманием. – Как в детстве, – кивнул Попов, тихо добавив: – И одиночества. Морщась, Арс укутался в куртку, развернулся и спрыгнул с бортика. – Пойдем отсюда, а? Ветрено, – бросил он, допив глинтвейн, который мгновенно обжег язык. – Конечно, – кивнул Шастун, еще раз окинул взглядом прекрасную набережную и последовал за брюнетом к дворам. От горячего вина мужчин снова ведет то в одну, то в другую сторону, а голова оказывается в плену легкости и незатейливой тишины. Они опять шутят, хихикают и несильно бьют друг друга по предплечьям. Нырнув в очередной двор, Антон вдруг вспомнил об игре. – Правда или действие? – пьяно улыбнулся он, взглянув на своего собрата по приключениям. – Действие, – дерзко ответил Арс, вскинул голову и чуть не упал на спину, вовремя схватившись за Шастуна, иронично изогнувшего бровь. – Крутани колесо! – загадал тот, сделав широкий, приглашающий жест рукой. Арсений проследил за направлением Шастовой руки и нахмурился, покачав головой. – Не-е-е, меняй! Если я крутану колесо, меня вывернет. Майор согласно опустил голову. – Тогда... О! Тогда влезь на то дерево! Шастун указал на странного вида дерево, плоско обрезанное сверху, без веток, метра три с половиной в высоту. Рассмотрев дерево, Арсений наконец подошел к нему и неуверенно положил на него руки. – Подож-ж-ж-жи! – протянул Антон, подняв указательный палец, и залез в карман. – Не жуж-ж-ж-жи! – передразнил его Арс. – Мешаешь единению с природой. Шастун попытался удержать камеру и включил запись, отдав Арсению добро. Тот, смеясь, начал неловко цепляться руками и ногами за отпиленные ветки. Забравшись почти до конца и пытаясь поставить ногу на верхушку, он обернулся к камере и, продолжая широко улыбаться, признался: – Если бы я был трезвым, мне бы было сейчас пиздец как страшно. В этот момент нога Попова соскользнула, он прыгнул вниз и отряхнул руки. – Ой, да смотри, как надо! – не выдержал Шастун, отдав камеру Арсению. Он ловко вскарабкался по гладкому стволу дерева. Меньше, чем через полминуты, он уже победно сидел сверху, слушая подбадривающие крики Арса. – А теперь поднимайся! Антон опирается на руки и слегка покачивается. – Чего? Не, встать я не смогу. Ой, – взволнованно бросает он, осматриваясь по сторонам, – а как спускаться-то отсюда? Оба засмеялись, Арсений выключил запись на телефоне и пошел спасать озадаченного полицейского. Они еще долго бродили по ночным улицам, продолжая играть. Успели побегать за голубями в попытках поймать хотя бы одного, звали через водосточную трубу Нафаню из известного старого мультфильма, высчитывали ускорение свободного падения и даже удирали от бомжа, когда тот заметил, как они пытались утащить у него картонку. Усталость наваливалась на них постепенно, отдаваясь тяжестью в теле и голове, и они все чаще выбрали «правду», сводя игру к тихому разговору. Рассвет они встретили на террасе круглосуточного кафе с видом на Исаакий. Укутавшись в пледы, они пили чай, пока сонливость не схватила их крепкой хваткой, пока азарт не растворился в утреннем тумане. Попрощавшись у метро и обменявшись номерами, они какое-то время мялись, не зная, что стоит говорить, а что лучше оставить при себе. Не имея понятия, как лучше попрощаться, мужчины обошлись рукопожатием и приобняли друг друга за плечи. Каждый в свою сторону, они разошлись еще до пробуждения Петербурга. Вместо того, чтобы включить музыку, Антон наслаждался непривычной тишиной города. Арсений взглянул на десять пропущенных от Сережи, который звонил ему едва кончилась его смена. Сунув телефон в карман, он решил, что с этим можно разобраться и позже.