***
«…Со специальным выпуском к этому часу Алиса Кузнецова, здравствуйте. Сегодня в Петербурге на Счастливой улице произошел поистине не счастливый случай. Марина Лебедева вышла на пробежку по аллее вдоль улицы Счастливая Кировского района, где и обнаружила неизвестного мужчину. По предварительным данным, это уже пятый случай за два месяца. Что это? Серия совпадений и удручающих случайностей или же на улицах северной столицы появился серийный маньяк? Полиция от комментариев отказывается, а личность мужчины, обнаруженного сегодня утром остаётся неизвестной. Мы решили сами поговорить с Мариной о случившемся…» Арсений щелкнул кнопкой пульта, и деятельная журналистка с поставленным дикторским голосом исчезла с экрана. Мужчина перевёл взгляд на притихшего Серёжу, который даже не смотрел репортаж, а просто слушал. — Арс, ты понимаешь, что раз об этом пронюхали журналисты, скоро поднимется шумиха, и есть большая вероятность, что подключится ФСБ. Серёжа говорил тихо и размеренно, покручивая в пальцах жесткие прядки смоляной бороды, однако даже глухой бы почувствовал, каким напряжением сквозил его голос. — Серёг, я не думаю, что методы федералов сильно отличаются от методов полиции. Если у них до сих пор нет никаких зацепок, то даже ФСБ и Шерлок Холмс не помогут. Арсений отчаянно пытался разрядить атмосферу, он не намерен был отступать от своего, но все жалкие попытки отшутиться терялись в спёртом воздухе комнаты, вязли в нём, как в непроходимом болоте, не достигая своей цели. — Арс, послушай. Я сам не хочу останавливаться на полпути, я считаю, что каждый из этих ублюдков заслуживает того, что они получили или получат. Но я считаю, что мы зашли далеко. Я не хочу, чтобы ты потерял полжизни или больше из-за них. — А я и так потерял из-за них гораздо больше, — брюнет вдруг стал очень серьёзен, даже мрачен, — как и ты, Серёж. Что бы ни случилось дальше, это всё, — Попов кивнул на цветные папки, — оно стоит любого наказания, любой цены. Теперь голос Арсения звучал жестко и холодно, столько же силы и холода было и в его взгляде. Он верил в то, о чем говорил. В квартире шумела стиральная машина, сверху доносились голоса соседей и играющее у них же радио, а друзьям казалось, что они оказались в своеобразном вакууме, где никого, кроме них не существовало. Отчасти это было правдой, уже долгое время они жили в своём особенном мире на двоих, но впервые за это время оба почувствовали, как их мир пошатнулся и дал трещину.***
— Подвижки-то есть? Полковник полиции — немолодой мужчина со строгой выправкой и волосами, которых уже коснулась седина — Саморядов Павел Игнатьевич ходил по своему кабинету, сложив руки за спиной, и слушал отчёт по новому делу. — Павел Игнатьевич, ну какие подвижки? Тело обнаружили два часа назад! Антон не пытался скрыть возмущения. Павла Игнатьевича он знал с детства, тот был другом отца, поэтому всегда воспринимался Шастуном как семья. — Ну и что? Мало этих тел было? — Саморядов в раздражении перешёл на повышенный тон, — Сколько времени прошло, а продвижений никаких! — Товарищ полковник, ну невозможно так работать! У нас на каждого по восемь — десять дел, и новые постоянно добавляются. Ребята переглянулись между собой. Наблюдать за спорами майора и полковника можно было бесконечно, да и происходили они достаточно часто. В просторном кабинете с тёмными стенами ненадолго повисла тишина. Саморядов стоял к ним боком и, лишь немного повернув голову, бросил. — Ладно, все свободны, Антон, останься. Шастун тихо чертыхнулся, глядя, как коллеги собрали свои записи, вещи и не спеша вышли. Он выжидающе посмотрел на Павла Игнатьевича, который расслабился в отсутствии других подчинённых, расстегнул пиджак и сел напротив майора. — Антон, не кипятись. Я же и сам был таким, как вы сейчас. Сам помню, когда сроки поджимают, когда сверху всё время спрашивают. Саморядов говорил хоть и тихо, но довольно эмоционально, хмурил лоб, руками комкал оставленный кем-то на столе лист бумаги. Пожилой полковник переживал за подчиненных, почти как за детей, и сам огорчался, когда их приходилось отчитывать, не говоря уже об Антоне, который был ему совсем родным. Сколько бы заслуг и званий у Шастуна ни было, а для Игнатьевича он навсегда останется вихрастым мальчишкой с острым чувством справедливости. — Вас вызывали наверх? Антон притих и нахмурился, ожидая ответа полковника. Визиты к вышестоящим лицам редко проходили хорошо. Сложно набрать хоть десяток случаев, когда бы генерал вызывал полковника похвалить отдел за хорошую работу. — Вызывали. Отчитали за ваши висяки все. Грозились дела забрать, — Павел Игнатьевич расстроено махнул рукой, мол, всё, как всегда. Майор не на шутку напрягся. Часть дел он бы с удовольствием отдал кому-нибудь, но все прекрасно понимали, что речь идёт не о поиске пропавших сумок, или коньков, или украденных велосипедов. Забрать грозились самые сложные, самые интересные и острые дела, на которые Антон с ребятами убили кучу времени и сил, выстроили неимоверное количество теорий, те, за которые не жалко жизнь отдать. — Пока что они остаются у нас, — Саморядов поднялся, одёрнул пиджак, и в свете окна блеснули три звезды на погонах, — но вам нужно напрячься, Антон. — Понял, товарищ полковник, будем стараться. — Иди, иди, — сморщился полковник, видя, как шатен неуютно ёрзает на стуле, — только срочно найдите что-то на этого дилера. Получив разрешение, Антон как можно скорее скрылся за дверью. Он понятия не имел, как добиться подвижек в деле, которое полтора месяца пополнялось разве что новыми жертвами, но делать что-то нужно было, причём срочно. Прежде чем отправиться в свой кабинет, Шастун заглянул к ребятам. У них, стоит признаться, было уютнее, чем в кабинете майора. В такого же размера помещении располагались четыре рабочих стола, два — у окна, они принадлежали Лёше и Нурлану, ещё два — у входа, за ними хозяйничали Макар и Эмир. Там же, у окна, был небольшой шкаф, на полках которого хранились чашки, чайник и разного рода перекусы. Обычно у ребят было шумно и весело, но сегодня они притихшие сидели каждый за своим столом и пытались внести вклад в общее дело. Видимо, разговор с полковником сделал своё дело. — Нурлан, вы нашли мне адреса, которые я просил? И сводки по нашим жертвам за нужные нам года? Антон тихо прикрыл за собой дверь и спрятал руки в карманы, обводя взглядом небольшую комнату. Капитан тут же оторвал взгляд от компьютера, в котором что-то искал и повернулся к Шастуну. — Да, пришлось повозиться. — Ну, а почему сразу не занёс? Я же просил, пулей ко мне, как сделаешь. — Извини, Андреич, сейчас всё соберу, занесу, — ребята работали вместе давно и подобные фамильярности стали привычкой. — Хорошо. Макар, Эмир, с вас опрос свидетелей в ближайших домах от аллеи. — Андреич, так там же квартир этих немерено… Как мы их всех опросим? Ребята растерянно переглянулись, в надежде избежать неприятной процедуры, хотя оба прекрасно понимали, что этому не бывать. Шастун на это лишь нахмурился. — Давайте, давайте, галопом. Быстрее уедете — быстрее вернётесь. Как раз Сашка нам что-нибудь интересное расскажет. С этими словами Антон отправился в свой кабинет. Лишь там позволил себе тяжело опуститься в кресло и сбросить с лица маску безэмоциональной собранности. Всё шло под откос, и он не знал, как остановить это снежный ком, за что ухватиться. Ему необходимо было отвлечься хоть на что-то и, не выдержав больше давления, майор достал телефон и принялся быстро набирать сообщение. Антон: 16:19 Привет. Антон думал, что Арсений, вероятно, слишком занят, но всё равно в ожидании сверлил взглядом экран телефона, и ответ не заставил себя долго ждать. Арсений: 16:21 Привет. Как день проходит? Антон: 16:22 Как-то не очень пока. А у тебя? Арсений: 16:25 Точно так же. День и в правду дурацкий. Антон: 16:27 Не хочешь встретиться? Отвлечёмся от дурацкого дня. Шастун не был уверен, что поступает правильно, навязывая приятелю встречу, он ведь тоже не писал Антону, вероятно, у него были причины откладывать общение. Однако следующее сообщение от Арса развеяло все сомнения, и майор вздохнул с облегчением. Арсений: 16:30 Я с радостью) Только давай у меня, если ты не против посетить моё холостяцкое убежище, не очень хочется куда-то выбираться сегодня. Антон: 16:32 Я заинтригован, кидай адрес! В дверь постучали, и в кабинете тут же появился Нурлан, протягивая Антону стопку бумаг. — Вот, я думаю, мы наконец-то что-то откопали, посмотри сам. Капитан кивнул на бумаги, намекая, что информация важная и срочная, и вышел из кабинета. Антон, недолго думая, принялся листать распечатки, впитывая в себя каждую строчку. Вот оно. Первая настоящая зацепка. Майор боялся лишний раз моргнуть или слишком громко вздохнуть, спугнув тем самым удачу, впервые за долгое время вставшую на их сторону. Как можно скорее он оформил запрос в отделение города Омска, надеясь, что успеет получить ответ сегодня.