семь смертных грехов

— И это тоже хочу, Зой! Тама тыкает пальцем в десерты через один, из десяти разных вкусов макарунов берет одиннадцать (два фисташковых, потому что она обожает все фисташковое), на полном серьезе просит у бариста литр капучино и, наконец, поворачивается. — А ты что будешь? — Да я у тебя попробую, — Зоя совершает непоправимую ошибку. — Нифига! Это все мое, — Тама пытается смотреть злобно, но она похожа на щекастого бурундука. — Тогда мне маленький классический латте и круассан с ветчиной, — смеется Зоя. Они долго сидят в этой кофейне. Маленькая, но с по-домашнему уютной атмосферой, на входе предлагают надеть тапочки из-за слякотной погоды (Тама выбирает в виде акульих морд, ну конечно), меню любовно отрисовано от руки, а в углу есть кресло-качалка. Тама плюхается в него — маленькая фигурка в плетеном гиганте — и руку протягивает, мол, рядом садись. Зоя устраивается слева от нее на подоконнике, в пестром ворохе подушек, и чуть вздрагивает, когда в ее ногу что-то врезается. Наклонившись, она с удивлением приземляет на колени полосатую кошку, которая тут же начинает вылизываться. — Ох, простите, это Марта, она очень тактильная, — девушка с кассы с облегчением опускает на их столик большой поднос и смотрит на Таму. — Донесу вам остальные пол-литра, когда вы выпьете это, чтобы кофе не остыл. А кошку могу забрать, если вам некомфортно. Зоя заверяет, что в этом нет необходимости, хотя стоит девушке отойти, как Марта с наслаждением потягивается и цепляет когтями штанину. Зоя грозит ей пальцем полушутливо и берет свою чашку. Тама тем временем уничтожает уже второй кусок торта. Сидит себе с набитым ртом, глаза блестят счастливо. — Да вой, не павса, плашу я. [Да Зой, не парься, плачу я.] Конечно, кто же еще, хмыкает про себя Зоя. Если бы свидание было за ее счет, Таме пришлось бы ограничиться одним большим напитком и двумя десертами.