***
Волшебная Страна не всегда была Волшебной. На самом деле, она была вплоне обычной — её населяли обычные люди, на ней росли обычные деревья, по обычным низинам бежали обычные реки. Но однажды в этой стране произошло необычное событие. С неба упал дом. Даже не так — настоящий дворец, сияющий серебром, с грохотом и скрежетом появился на поляне у реки. А из этого дворца вышагнул прекрасный человек. Его богатый ало-золотой наряд с великолепным искусно сделанным воротом сиял в солнечных лучах. Его лучистые, медового цвета глаза полнились мудростью, а волосы цвета летнего заката искрились при каждом движении головы. — Да, — проговорил человек, обозрев место, в которое он попал: — Здесь будет приятно уединиться! Он вернулся в свой дворец, но не стал закрывать дверь. Он, глядя на улицу, проговорил: — Первая Стадия! И вдали появились пики гор. — Вторая Стадия! — продолжал человек. И через секунду он знал, что за горами лежит непреодолима пустыня. — Третья Стадия! — заключил человек, и спустя пару мгновений этот кусочек мира, окружённый великими горами и грандиозной пустошью, стал недосягаем для вторжения из соседних стран. Теперь любой, рождённый на этой планете, не мог по земле, по воде или по воздуху проникнуть в страну и нарушить уединение. Теперь наконец можно было уйти в отпуск. Мужчина вышел из своего дворца на сочную траву, склонился к ней, с некоторым удивлением изучая ладонью текстуру листьев, и вдруг вскинул голову: в зарослях цикория он заметил местное население. — Выйдите на поляну, — попросил мужчина. — А вы не будете нас убивать, господин волшебник? — спросил, очевидно, самый смелый. Этот вопрос необычайно развеселил «господина волшебника» — а также его развеселил титул, каким его изволили величать. — Я не убиваю невинных, — ответил рыжеволосый. — Выйдите же и скажите, почему вы считаете меня волшебником. — Вы ведь прибыли из ниоткуда и двумя словами сотворили горы вокруг лесов и полей, — ответил человек, выходя из зарослей. Он был на голову ниже визитёра, темноволос, молод. Ещё несколько таких же, как он, особей скрывались в кустах. — Вы, очевидно, очень могучий волшебник. И вы будете нами править? Рыжеволосый улыбнулся. Он никогда не испытывал тяги к продавливанию тронных подушек своим венценосным, кхм, седалищем. Но этот человечек говорил искренне и почтительно, что не могло не сделать честь ему и его стране. Эта манера говорить очень расположила волшебника к местному народцу. — Я буду не правителем, но учителем, — ответил мужчина. — Если уж я волшебник по вашему разумению, пусть будет так. На самом деле я — нечто совершенно иное, что-то, что выходит пока за пределы вашего понимания. Но это не помешает мне остаться и направлять вас в вашем развитии. Сейчас идите в своё поселение и скажите, что бояться нечего — мои, кхем, магические обряды не причинят вреда живым. — Как скажете, господин волшебник, — абориген поклонился. — Но как же вас величать? Кого мы должны славить? — Славить меня пока не за что, — ответил рыжеволосый. — А звать меня… Зовите меня Гуррикап. Думаю, это имя подходит. Аборигены, кланяясь, ушли. А Гуррикап, улыбаясь и похихикивая, вернулся в своё волшебное жилище. Раз уж его здесь избрали правителем и будут безмерно уважать, жить надо с соответствующим размахом. Уже через пятнадцать минут на полянке стоял настоящий замок — с высокой Астрономической башней, на плоской крыше которой Гуррикап собирался составлять астрокарты и наблюдать за околопланетным пространством, с крытыми и открытыми галереями, спускающимися к земле и поднимающимися к вершине жилой башни, с богатой библиотекой, в которой хранились недоступные многим мудрецам реальности знания и сырыми казематами, предназначенными для устрашения оступившихся и содержания неисправимых… И Гуррикап зажил в уединении — его нельзя было считать полным из-за постоянного присутствия местных жителей. Но это общество было не в тягость волшебнику — он изучал их быт и культуру, обучал их письменности и высшей математике, улучшал конструкцию телег и искоренял необходимость в войне. Не прекращались и колдовские экзерсисы — в один день животные и птицы начали говорить. Когда же люди и звери пришли к Гуррикапу за ответами, он лишь рассмеялся: — Но ведь так, право, станет гораздо удобнее. Вместо постоянной кровавой борьбы за клочок земли в лесу можно будет договориться! И я успел убедиться, что животные разумны, а каждое разумное существо имеет право на выражение своих мыслей и чувств! И кто я такой, чтобы этому препятствовать? Сначала умы людей и животных были смущены такой речью, но вскоре они нашли это действительно удобным — больше человеку не нужно было бороться с природой, можно было договориться с ней и мирно сосуществовать с взаимной выгодой. Но на этом не закончились чудеса. Прошло лето, должна была наступить осень — но шли недели, месяцы, однако в стране не становилось холоднее. И снова пришли к Гуррикапу с вопросами. А он, весело улыбаясь, ответил: — А чем же вам не угодило лето? Неужели вы хотите мёрзнуть, забившись в плохо отапливаемые домики? Да, сейчас природе будет нелегко, но она приспособится. А пока доставайте из запасов своё зерно, распахивайте поля рядом с теми, что только убрали, засейте их так, как сеете весной, и готовьтесь собрать урожай через четыре месяца. Люди удивились, но послушались. И посеянные зёрна проросли и взошли тяжёлым колосом, на смену опавших с деревьев листьев выросли новые, и в третий раз распахали и посеяли поле, и снова оно взошло. Голод и холод не грозили больше этой стране, и трижды восславили её жители Гуррикапа.***
Годы шли, ветшал замок. Гуррикап из рыжеволосого юноши превратился в седого старца. Его волшебный дом соответствовал его состоянию — старый, поблекший, он не мог обеспечить окружающему миру защиту от того зла, что крылось внутри. В один день, такой же прекрасный, как множество других, Гуррикап обнаружил, что единственный обитаемый каземат в его замке пуст. Великим горем это могло обернуться для всей Волшебной Страны — в этом каземате содержалось существо едва ли не равное по могуществу, а возможно, и превосходящее Гуррикапа. Даже имя её несло опасность, потому Гуррикап нарёк пленницу Арахна. Волшебник бросил всю свою мощь на поиск беглянки. Он обнаружил её в центре страны — своим магическим искусством она превратила себя в быстроногого волка и удирала от жилища Гуррикапа так быстро, как только могла. Гуррикап бросился в погоню. Сутки без остановки длилась гонка, и возле Кругосветных Гор Гуррикап наконец настиг Арахну. Началась битва, какой не видел свет. Заклинания летели одно за другим, вспыхивали молнии, покрывались льдом камни. Три дня и три ночи тянулся страшный бой. И в один миг Гуррикап не выдержал: человек, который не терпел убийств, был готов использовать смертельное заклинание. Он поднял свою волшебную палочку и уже открыл рот, но в последний миг изменил решение и усыпил Арахну смертным сном. Женщина рухнула на землю, как подрубленная. Глаза её закатились и она благополучно захрапела. Гуррикап отёр пот со лба и присел рядом с телом колдуньи. Он сделал всё верно, подумалось ему. Осталось только отнести Арахну в каземат и улучшить защиту камеры… — Господин Волшебник! — вдруг Гуррикапа дёрнули за рукав, и ему пришлось перевести взгляд с белых облаков на небе вниз к земле. Рядом с ним стоял гном. Самый обычный, полуметровый бородатый гном. Он почтительно поклонился Гуррикапу и спросил: — Господин Волшебник, вы усыпили эту женщину надолго? — А что? — Гуррикап протёр морщинистый лоб, словно стирая желание поспать. — Понимаете, волшебник, она неосторожно бросила смертельное заклинание не в ту сторону, в которую стоило. И оно убило нашу правительницу, Ридию Безжалостную. — Мне кажется, или вы расстроены? — Гуррикап внимательно посмотрел на гнома. — Вовсе нет, волшебник, — ответил гном. — Но, понимаете ли, давным-давно народ гномов прокляли. Согласно этому проклятию, мы должны служить нашим правителям, какими бы ужасными они ни были. Когда колдунья убила Ридию, она получила право повелевать нами — народом, завоёванным магической силой. Разбудите её, пожалуйста. Нам никак нельзя не служить правителю, а служить телу, что недвижно лежит на земле, довольно сложно… Гуррикап осмотрел поле боя — сломанные деревья, изрытые оврагами луга, нагромождение пудовых камней, которыми Арахна швыряла в него. С терраформированием придётся возиться суток трое кряду, чтобы исправить последствия битвы. Если на его шее не будет при этом висеть забота об Арахне — можно справиться и побыстрее. Волшебник вздохнул и поглядел на гнома: — Вот что, старец. Я наложил на колдунью заклятие смертного сна. Вероятность того, что она от него воспрянет, примерно равна вероятности того, что среди всех песчинок всех пустынь планеты найдётся одна песчинка, сделанная из чистого золота. Она умрёт мирно, во сне. До тех же пор, пока она жива, старайтесь поддерживать её в достойном состоянии. Штопайте стареющую ткань платья, отгоняйте комаров, не позволяйте хищникам растащить её тело на консервы. Это ли не забота? И вам не придётся служить её злым делам. Как вам такой вариант? Гном от радости аж подпрыгнул: — Вы и вправду великий мудрец, как говорят Высокорослые, — он почтительно поклонился Гуррикапу. — Разрешите начать? — Конечно, — Гуррикап встал с травы и медленно побрёл домой. А гномы развили бурную деятельность. Они собрались едва ли не всем населением, переложили женщину на маленькие телеги и отвезли к пещере, в которой жила их бывшая правительница. Оттуда убрали все трофеи завоевательницы, пыточные инструменты и оружие. На каменный выступ, который служил Ридии кроватью, настелили мягкой соломы и уложили тёплые ткани. Немного пораскинув мозгами и спросив совета у Высокорослых в ближайшей деревушке, гномы соорудили систему блоков и подняли Арахну на её ложе. Так началось их служение новой правительнице, что в летописи народца было занесено как «Начало Великого Сна». И сон действительно был великим — сменились поколения гномов и людей, пропал Гуррикап и даже память о нём начала стираться из памяти жителей Волшебной Страны, даже сами гномы не помнили, зачем и с каких пор спала Арахна — а она всё спала и спала. В Большом Мире построили Великие Пирамиды и атомную бомбу — а Арахна всё спала. Её сон был непоколебим, как сама земная твердь — до одной знаменательной ночи.***
Колдунья открыла глаза с рассветом. Села, огляделась вокруг, почти панически водя взглядом по сторонам. Пещера. Темно. Что-то копошится внизу. — Госпожа проснулась! — вдруг раздался крик снизу. И тут же десятки голосов эхом отозвались, покатили волну крика из пещеры на улицу: — Госпожа проснулась! Проснулась! Госпожа открыла глаза! Арахна села на каменной кровати, достаточно опасливо озираясь. Наконец она рассмотрела визитёров пещеры. Маленькие человечки, всего полметра ростом, заполняли всё помещение и, похоже стояли на улице у входа. Разноцветные колпаки, длинные бороды, умные лица — после минуты раздумья Арахна опознала в них гномов, о которых когда-то читала. Женщина напрягла разум. Как она оказалась здесь? Последнее, что она помнит — Гуррикап, стоя в паре сотен метров от неё, во всю глотку орёт вокабулярно-кодирующую форму, она пытается поднять щит, а потом — ничего… И вот она здесь. — Кто вы? — подавив первое желание убить всех стоящих здесь, Арахна склонилась к гномам. — И где мы находимся? — Мы — гномы, о Великая, — ответил стоящий впереди всех гном с окладистой белой бородой. — Я — Кастальо, старейшина народа, готового вам служить. Это — Ваша пещера, и мы находимся на окраине Фиолетовой Страны, у самого подножия Кругосветных Гор, в стране, испокон веков принадлежавшей нашему народу и Вам. Арахна потёрла лоб, собираясь с мыслями. Очевидно, она многое пропустила. — Что ты знаешь обо мне? — продолжала женщина. Нужно как-то осваиваться в новых обстоятельствах, а для этого нужно узнать всё, что возможно. — Вы — Спящая Колдунья, повелительница, уснувшая много лет назад, — ответил Кастальо. — В летописях упомянуто, что после безжалостного боя с колдуном Гуррикапом Вы погрузились в нерушимый сон и спали пятьдесят веков. — Пятьдесят веков… — повторила Арахна эхом. Даже для неё это было потрясением. Но потом она расхохоталась: — Умер! Гуррикап умер! Даже эти заносчивые недоумки с Галлифрея столько не живут! Это победа! Кастальо, — обратилась она к гному: — Раз уж я — ваша повелительница, я повелеваю устроить небольшой пир по случаю моего пробуждения. Также я приказываю принести мне все ваши летописи, чтобы я изучила всё, что проспала. И ещё… — она ненадолго задумалась. — Скажи мне, старейшина, почему народ гномов служит мне? — Это результат старой магии, — ответил Кастальо спокойно. — Вы правите народом, завоёванным магией. Потому мы всецело принадлежим Вашей воле, госпожа. Ответ удовлетворил Арахну. — Отлично. Я жду исполнения моих приказов, — она встала с каменного ложа и вышла из пещеры. Несмотря на то, что за века заботы о своей госпоже гномы исхитрились устроить в пещере постоянную вентиляцию и обогревали каменное помещение практически круглосуточно, открывшееся взору колдуньи сводило с ума. Тёплый летний воздух, запахи трав, цветов и фруктов, свежесть горных родников и речушек, рассвет, окрашивающий скалы и деревья в нежно-розовое и сочно-пурпурное… Арахна раскинула руки и рассмеялась в лицо этому новому, невинному миру. Уж теперь, когда Гуррикапа нет, никто не сможет ей помешать…