***
Гуррикап вернулся в свой замок, оглядел с открытой галереи окрестности. Волшебная страна перед ним раскинулась, как на ладони — рощи, поля, страны… Вот там, левее снежной горы — королевство айланов, высоких и сильных людей, мастеров рудного дела и великолепных горцев. Гуррикап до сих пор не доискался, почему они так высоко прыгают со скалы на скалу… А прямо напротив, в долине реки — его, Гуррикапа, цветочный питомник, в котором цветут самые красивые цветы со всей этой планеты. Сейчас, одолев Арахну, Гуррикап понял, как хрупок и неустойчив мир в этой стране, как легко обрушить процветание в упадок; если стоять в стороне, замки превратятся в руины, а цветы будут втоптаны в грязь. Он не допустит этого. Уже двести лет он охраняет этот кусочек реальности от бед и забот, уже двести лет он проводит «политику вмешательства», как он сам называет это. Это и его страна тоже. Нужно сохранить её любой ценой. Гуррикап вошёл в замок, в его особую комнату. Там ничего не изменилось с того памятного дня, в который Гуррикап прибыл в эту страну. Мужчина погладил белые панели, чуть тёплые и словно живые, пробежал пальцами по кнопкам. Интерфейс его корабля уловил его желания — работа переходила в полностью автономный режим, охранные системы теперь работали на полную мощность. Гуррикап снова проверил всё — при обнаружении инопланетной формы жизни система оповестит его и начнёт процедуру отслеживания и обезвреживания в случае, если стране грозит опасность. Климат сохраняется в текущем положении. Телепатическое поле поддерживает контакт людей и животных. Экранирование от вторжения работает теперь на все сто процентов от возможной мощности. Отлично. Теперь можно и умирать… Когда правитель соседней страны, согласно сложившейся традиции, прибыл в замок Гуррикапа для ежегодного диалога о будущем его государства, он нашёл лишь пустующий замок. Всё сохраняло своё великолепие — резные панели на стенах, гобелены и ковры — но хозяин покинул свой дом, и вместе с ним замок покинула жизнь. Ещё некоторое время разные люди посещали замок, но затем это случалось всё реже, реже, и прекратилось совсем. Замок ветшал, галереи рушились, в крышах башен зияли дыры, а окна смотрели слепыми проёмами без стёкол. На месте старых королевств возникали новые, на смену айланам пришли таукены, на смену таукенам — барганы, за ними — ещё череда народов, не оставивших после себя даже имени. Они строили свои страны, разрушали соседние, оказывались под ударом сами… Но цвели древние цветы — многообразие их уступило силе одного сорта, большим алым макам с сильным дурманящим запахом. И были Великие Руины — достаточно хорошо сохранившийся замок, огромный снаружи и обычный внутри. Никто не помнил, кому он принадлежал, но всё же его избегали. И сами не понимали, почему.***
Приблизительно пятьсот лет назад в Волшебной стране случилось знаменательное событие — вдруг в ней появились волшебницы. Количеством четыре штуки, они объявились словно из ниоткуда. И встретились в центре окружённой горами земли, вдали от поселений местных жителей — наверное, чтобы не смущать их умы. Но, разумеется, вездесущие гномы не упустили их из виду. Они отличались каждая от другой, как отличается палка-копалка от гончарного станка с педальным приводом. Первая их них, старшая, была чем-то неуловимо похожа на Гуррикапа — ныне неизвестного в этом мире. Её золотистое платье струилось от плеч к ногам во множестве складок, а снежно-белые волосы, убранные в затейливую причёску, ниспадали по спине до самого пояса. Она была величественна и прекрасна, хоть на лице беспощадно отпечатались морщинами долгие годы её жизни. Вторая была моложе. Красивая особой, хищной красотой, с тонким профилем, немного напоминающим ястребиный, в богатом бархатном платье, тем не менее она была почти ощутимо ледяной, неживой. В руках она нервно крутила свою серебряную волшебную палочку, настороженно поглядывая на соперниц. Прямо напротив этой женщины стояла подобная ей — темноволосая, статная, такая же ледяная. Её красивое лицо пересекал страшный шрам, а одну глазницу прикрывала чёрная повязка. Но одного-единственного глаза ей хватало, чтобы взглядом повергнуть человека в панику. Четвёртая же была мила и добра, и при взгляде на неё на ум почему-то приходил клубничный зефир. Совсем юная девочка в розовом шёлковом платье, расслабленно наблюдающая за своими новыми знакомыми, казалась лишней в кругу великих и величественных волшебниц. — Итак, — женщина в золотом заговорила первая. — Мы очень удачно встретились, дамы. — Это уж как посмотреть, — процедила одноглазая колдунья. — Лично я никого из вас не рада видеть. — Не дерзи, — отозвалась колдунья с палочкой. — Я ведь могу тебе для симметрии второй глаз убрать. — Девочки, не ссорьтесь, — заулыбалась молодая волшебница. — В конце концов, от войны пользы не будет. — Детей не спрашивали, — бросила резко одноглазая. — Вот и молчите тогда, — тон златовласки в розовом резко сменился на ледяной, а в глазах сверкнули недобрые жёлтые искры. Женщина в золотом рассмеялась: — Хорошенькая же подобралась компания… Беглянка из Штормкейджа, жертва евгеники альтернативной Земли и темпоральная аномалия… — И полукровка, позор дома Пеналарит из Патрекса, — проговорила женщина с палочкой. — Не думай, что ты здесь самая умная и всё знаешь, Виллина. — А я и не думаю так, Гингема, — ответила спокойно женщина. — Я просто констатирую факт — компания интересная. И вряд ли мы, сойдясь в войне, получим многое… Хотя… У кого-то из нас есть все шансы… От её загадочной улыбочки колдуньям стало не по себе. — Что же ты предлагаешь? — спросил одноглазая холодно. — Пожать друг другу руки и разойтись в разные стороны? — А почему нет? — девушка пожала плечами. — Пока я летела над страной, я прикинула в уме её площадь. Не менее семи тысяч салтусов… — Семь тысяч шестьсот тридцать два, — проговорила Виллина. — Впечатляюще, Стелла. — Спасибо, — улыбнулась девушка. — Действительно, Бастинда, все вместе мы легко здесь уместимся, — Виллина подняла голову. — Давайте разделим страну честно. Те её части, к которым мы стоим спиной, навсегда останутся за нашими спинами. Их мы будем защищать своими силами и своими телами. А эта часть, на которой мы стоим, центр этого клочка земли, будет чем-то вроде нейтральной территории. — Думаешь, истинный хозяин этих земель не захочет привести наше самоуправство к порядку? — спросила Гингема, легко перебрасывая палочку меж пальцами. — Или тебя не трепало, как тряпку под ветром, когда ты прибыла сюда? — Поверь, я бы беспокоилась, если бы мне было, о чём беспокоиться, — процедила Виллина. — Разрешите откланяться. Она хлопнула в ладоши и растворилась в воздухе. — Чёртовы таймлорды, — фыркнула Гингема: — Птинг с ней, в конце концов, ей достался степной север, те ещё места… Прощайте, дамы. Она взмахнула палочкой и исчезла в неяркой вспышке. Переглянувшись, Стелла и Бастинда также покинули нейтральную зону, направившись в свои новые наделы по вектору, определённому пожилой волшебницей.***
— Только их не хватало, — процедила Арахна, вгрызаясь в сочное зелёное яблоко. Она читала записи гнома, видевшего и слышавшего разговор волшебниц, и теперь гадала, что ей стоит делать. Только порадовалась, что один волшебник отправился к праотцам — и нате вам, ещё четырёх завезли! Женщина отложила свиток и принялась за следующий. … Намного ближе к нашим дням в Волшебной Стране произошло ещё одно знаменательное событие. Гингема в процессе своих магических практик создала ураган невиданной силы, способный прорваться через Кругосветные Горы и Великую Пустыню и натворить дел в Большом Мире. Виллина с помощью своей магии обратила ураган вспять и вернула его в Волшебную Страну, предварительно погоняв над пустыней и истощив его. Но, когда штормовые тучи вернулись в Волшебную Страну и пролились на почву обильным дождём, оказалось, что ураган захватил воздушный шар с пассажиром внутри. Этот шар уцелел в буре и смог приземлиться в центре Зелёной Страны, в которой жили без волшебника свободные люди. Сначала от шара разбежались и стар, и млад. Но потом, когда из него выбрался человек в зелёном пиджаке, зелёном же котелке и клетчатых штанах, люди мало-помалу выбрались из кустов и оврагов. — Не бойтесь, добрые люди! Я не причиню вам зла! — провозгласил человек. — Не подскажете, где я оказался? — Вы в Зелёной Стране, господин, — ответил человеку один фермер, самый смелый, с вилами наперевес. — А-ха, не похоже на Гренландию… — пробормотал незнакомец, а потом сказал громче: — А что за страны рядом? Пролетая под облаками, я видел прекрасный дворец из яшмы и янтаря… — Это Жёлтая Страна, вотчина волшебницы Виллины, — ответил фермер. — Налево от нас — владения Гингемы, то есть, Голубая Страна, край жевунов. Направо — Фиолетовая Страна, там живут мигуны и Бастинда. А за моей спиной — дом Болтунов и волшебницы Стеллы. — Волшебницы… — буркнул мужчина. — А здесь в правителях есть волшебница или волшебник? Что-то не вижу великолепного дворца. Фермер вздохнул, после чего ответил: — Нет. Здесь есть только деревни, каждой из которых управляет свой старейшина. — Можете больше не вздыхать так грустно, — улыбнулся господин в котелке. — У вас теперь есть свой собственный волшебник. Волшебник Гудвин, Великий… — он снял котелок, чуть театрально кланяясь. Он провёл ладонью над шляпой, а потом сжал руку в кулак, и из кулака вырвался язык пламени. Хорошо, что он держал в аварийной коробочке воздушного шара зажигалку и смог её незаметно достать. — …и Ужасный. — Ещё чего… — процедила Арахна, метко швыряя огрызок в кусты. — Ещё один… Что ж им всем тут мёдом намазано… За остаток дня Арахне пришлось ещё немало раз испытать горькое удивление — ведь страну облюбовал для визитов ещё один волшебник. — Да сколько ж можно, — когда её глаза прочли первые строки о «Волшебнике Синего Ящика», женщина с досады швырнула свиток вслед за огрызком. — Лезут и лезут эти… Один из гномов, дежуривший неподалёку, вытащил свиток из кустов и вложил в нетерпеливо протянутую руку Арахны. — Надо же разобраться, что тут к чему… — буркнула она, словно извиняясь за минутный порыв. Арахна внимательно прочитала всё, что гномы смогли узнать об этом волшебнике и его приключениях здесь. Какие-то детали они упускали, порой весь рассказ состоял из «Волшебник покинул Великую Пещеру с большой победой над злом, а потом пропал, как не бывало». — Доктор этот… Привязался, как репей к… — Арахна свернула свиток о последнем Великом Потрясении, как называли подобные события в Волшебной Стране, и проговорила: — Но у меня появилась идея… Скажи Кастальо — пусть он отправит кого-нибудь в Голубую Страну к одному человеку… А я отправлюсь в небольшое путешествие.***
Урфин Джюс взмахнул лопатой, разбивая ком земли. Огород в его новой усадьбе требовал приращения, чтобы он смог спокойно реализовывать классическое трёхполье, традиционное для землепашцев в Волшебной Стране. Филин Гуамоко сидел на ограде компостной ямы, приоткрыв один глаз. — А что ж, Гуамоколатокинт, этой ночью тебе насплетничали сороки? — спросил столяр. — Как обычно, Хозяин, — Гуамоко повёл крыльями, словно пожимая плечами. — Волшебница Стелла приняла участие в постройке новой деревни в своей стране. Волшебница Виллина совершила визит по своим землям, везде встречая почтение и любовь подданных. Рудокопы в шахтах выкопали какой-то интересный самоцветный камень, ярко-алый, и подарили ожерелье с ним Волшебнице Стелле. Она была восхищена. Изумрудный Остров готовится в празднованию Дня Основания… — А что ж мигуны? — спросил Джюс, вгоняя лопату в землю и выворачивая ещё ком земли. — Никаких ярких событий, Хозяин, — ответил Гуамоко. — Хотя новости от них доходят до нас намного медленнее, как-никак, отдалённая от нас страна… — Действительно, — мужчина выпрямился, воткнул лопату в землю и откинуло со лба чёрные волосы. — Уже начинает припекать. Пора в дом. Он неспешно пошёл к своему новому дому — меньше, но уютнее прежнего, с острой крышей и резными наличниками на окнах. Он обустраивал этот домик с большой любовью, и каждый раз он радовал глаз Урфина. Под окнами буйно цвели розовые пионы — подарок волшебницы Стеллы на его, Урфина, день рождения. Начищенный до блеска бронзовый флюгер в виде быстрокрылой ласточки с лёгким скрипом вертелся на оси, показывая направление ветра с востока. «Смазать бы надо», — подумал Джюс, взглядывая на крышу. Он приобрёл эту прелесть вместе с другими инструментами для хозяйства у рудокопов, отдав взамен новенький ткацкий станок, изготовленный вместо привезённого на ремонт старого с треснувшей рамой. — Хозяин, я смог поймать только три рыбины, — Топотун уже ждал Джюса у входа в дом, переминаясь с лапы на лапу. В корзинке, с какой медведь ходил на рыбалку, лежали три жирных карпа. — Всё равно отлично, Топотун, — Джюс небрежно потрепал медведя по голове и подхватил корзинку. — Сейчас запеку их с морковкой и луком… Разительные перемены произошли за полтора года, прошедшие с того злополучного дня, когда Джюс в очередной раз рухнул со своего шаткого трона. Теперь диктатор был смиренным огородником и столяром, жил плодами огорода, леса и ближайшей речушки, торговал с деревушкой жевунов, до которой было чуть меньше дня пешего хода, и порой в самых страшных кошмарах видел, как снова бежит к Изумрудному Трону. — Гудвин тогда меня проклял, — говорил он себе, просыпаясь от страшного сна и умываясь ключевой водой, чтобы прогнать сон. — Наложил заклятие, чтобы я никогда не занял его трона снова. Я дерзнул — и снова рухнул в самый низ. Я снова поднимусь, но лезть в заоблачные выси не стану. Я только человек, что уж тягаться с волшебником… С этими словами Урфин одевался, брал в руки лопату или грабли и шёл на огород. Он научился радоваться простым вещам, говорил с Гуамоко и Топотуном, как с друзьями, и даже сплетниц-соек не гонял от своего небольшого пока, но удивительно плодоносного сада. — Ешьте вишню, — говорил он обычно сойкам, сидящем недалеко от его участка. — Но так, чтобы я не видел. Увижу — камнем запущу. Сойки стрекотали о хамстве, злости и неисправимости Урфина, но вишню ели. А столяр держал обещание и не прогонял птиц, если в его присутствии они не притрагивались к плодам. Джюс ловко разделал рыбу, сложил в жаростойкий поднос, пересыпал солью, добытой в Пещере, полил лимонным соком, добавил мелко нарубленные овощи. Он так увлёкся, нарезая ароматную черемшу, что не заметил, как скрипнула дверь в дом. Но коснувшееся его плеча жаркое солнце заставило мужчину отвлечься от мирных мыслей о печёной рыбе. — Гуамоколатокинт, я помню, что тебе нравится морковь, но это не повод отбирать её у меня из рук, — буркнул Джюс незлобиво. — Сейчас я поставлю рыбу в печь и угощу тебя. — Вы ошиблись, господин Урфин Джюс, — раздался от двери незнакомый голос. — Я не Гуамоколатокинт. Урфин взглянул на дверь, забыв выпустить из руки нож. В его дом пожаловал мужчина средних лет, с аккуратной бородкой, в ладно сшитом костюме и забавном колпачке. Всё было нормально — кроме роста визитёра в полметра от пола. Незнакомец вежливо поклонился и проговорил: — Я прибыл к Вам по поручению могущественной волшебницы Арахны, повелительницы моего народа! Она знает вас как смелого и решительного человека. — Это лестно, — отозвался Урфин, откладывая нож. — Но я не знаю её, и не могу вернуть ей комплимента. Однако уверен, она могучая волшебница. «Только всё время где-то сидела, как мышь под метлой», — подумал Урфин. — «Или только сейчас появилась в стране». — Моя повелительница послала меня к вам с деловым предложением, — продолжал гном. — Ей известно, что вы два раза предпринимали попытки занять место… Несколько выше теперешнего. Если Вы примете её предложение к совместной работе — несомненно, ваша цель будет достигнута. Урфин и бровью не повёл. Авантюры его неплохо закалили, научился играть лицом. Ну да это дело полезное… Особенно когда закручивается такое. — Моя цель? — переспросил он. — Вы имеете ввиду… — Трон Изумрудного Города, конечно же, — отозвался гном, уверенный, что Урфин клюнул. Он заметил, что этот темноволосый великан смотрит на него невидящим, потерянным взглядом, словно смотрит сквозь гнома на что-то ещё, что видимо только для Урфина. Наверное, это были зелёный трон, изумруды, малахиты, зелёная бирюза, преклонение народа… Урфин чуть покривил губы. Он видел своё позорное пленение на поле с иван-чаем, он видел бегство из пустого города, он видел голодные дни в лесу. Видел, как ночью крался сквозь деревню и, воровато озираясь, рылся в корзинке, полной домашнего хлеба и вяленой рыбы… Так отплатить людям, проявившим к нему доброту после всего, что он причинил им? После дуболомов, марранов, после двух падений, снова попытаться вознестись в самые верхи? И снова оттуда пребольно навернуться? Ну уж нет, хватит! Урфин многое понял. Многое изменилось. — Простите, любезный господин, но я стал стар на подъем и неповоротлив, — ответил Джюс, взвешивая каждое слово. — К тому же я решительно не знаю, что могу предложить Вашей Госпоже, кроме рассказов о моих двух позорных поражениях. Разве что запечённых карпов? Гном помотал головой и проговорил: — В таком случае разрешите откланяться. Хорошо держался посланник, не стал угрожать или подкупать. Достойный собеседник… Хотя на предложение рыбы слюнки немного пустил… — Надеюсь, мой отказ не обидит Вашу госпожу, — проговорил Джюс. — А вы, получается, зря сюда шли. Давайте я вам пирога, что ли, отрежу… Столяр развернулся к обеденному столу, на котором с завтрака стоял яблочный пирог — Джюс опробовал рецепт одной жевуньи, и результат его впечатлил. Теперь столяр мог пробавляться долей пекаря, если сильно прижмёт… — Вам побольше начинки? — Джюс занёс над пирогом нож и повернулся ко входу. Но гнома уже и след простыл.