Хираэт. Крылья и когти

– Как называется эта планета? Девочке хватило мимолетного взгляда на голографическую карту, чтобы определить название небесного тела. – Корунд. – Очень хорошо, Кайри. В каком она созвездии? – Пап, это легкие системы. Я все это уже знаю наизусть, – она со скучающим видом вытянула ладошку к карте, свет искусственных звезд просачивался сквозь пальцы, будто она держала в руке всю галактику. – Порадуй своего старика, – притворно взмолился отец, и девочка нахмурила изогнутые брови. – Вовсе ты и не старый, – с вызовом сказала Кайри, ее серые глаза были точь-в-точь как у мамы, а волосы отцовские: густые и медно-каштановые. Когда он говорил о своем возрасте, в уголках его глаз ей сразу чудились мелкие морщинки. – Как скажешь милая, – он поднял руки в примирительном жесте. – Но не могу же я улететь, пока не удостоверюсь, что мой птенчик знает всю нашу галактику наизусть. Скука сразу сменилась тревожностью. Кайри ненавидела, когда он говорил об экспедиции. Она знала, насколько это важно для Ковенанта, и очень гордилась, что отца выбрали для этой сложной миссии. Девочка разделяла тягу отца к неизведанному и прекрасно понимала, что сбылась мечта всей его жизни, но не могла смириться с тем, что больше никогда его не увидит. Она обхватила руками колени и обиженно посмотрела на отца из-под не очень удачно подстриженной челки, по-детски насупившись. – Почему мама отпустила тебя? Разве она не любит тебя? Глаза у нее были серьезные с младенчества, но губы обиженно надулись, выдавая в ней десятилетнюю девочку. – Любит, Кайри. – Тогда почему? – плаксиво пробурчала она. – Разве плохо быть рядом с тем, кого любишь? Он протянул руку и сгреб ее в охапку. В его больших и сильных руках Кайри ощущала себя совсем крошечной, но надежно защищенной от любых бед. Ей было невыносимо грустно, что скоро этих объятий не будет. Она вообще не представляла себе мир, в котором нет отца: такая концепция была просто непостижима для нее. – Любить – это не значит привязать к себе человека и всегда быть рядом. Иногда это значит прямо противоположное. – Я не понимаю... – Если ты любишь, ты должна уметь отпустить того, кого любишь, чтобы ему было лучше. Привязать к себе можно кого угодно, но только самому важному человеку ты сможешь подарить свободу. – А я найду такого человека? Он погладил ее длинные пряди, которые она распускала только дома, когда можно было расслабить тугой пучок, традиционную прическу академии вояджеров, и дать волосам отдохнуть. – Ты заслуживаешь такого человека. Он сам тебя найдет, – отец посмотрел на семейный портрет, на котором Кайри в возрасте четырех лет с недовольным видом вертелась на руках у мамы, а отец обнимал их обеих. – И он сможет отпустить тебя, если ты этого захочешь. – Не захочу, – сердито буркнула девочка, вцепившись в ворот отцовской футболки, и упрямо смотрела ему в лицо. Кайри почувствовала, как у нее задрожала нижняя губа, и прикусила ее, чтобы не расплакаться. В полутьме гостиной лицо отца казалось синим и очень печальным. Ей хотелось протестовать, топать ногами, спихнуть со стола наладонник отца и даже сказать парочку запрещенных слов, но она считала себя уже взрослой и была слишком хорошо воспитана, чтобы устраивать истерики. Поэтому она вынырнула из рук отца, выпрямила спину и обвела рукой солнечную систему, восьмой планетой которой был газовый гигант Корунд. – Созвездие Шкатулки. Смешное название, – улыбнулась она. – Вон там еще Изумруд, Рубин. А солнечная система называется Огненный Бык. Пап, я же говорила, что знаю все это наизусть. Губы отца растянулись в улыбке, и он будто светился от гордости. – Я рад, что ты пошла по моим стопам, птенчик, – тихо сказал он. – Ты будешь отличным вояджером. У вояджеров есть выражение «крайняя точка». Это последняя метка на планете, после которой ее изучение считается завершенным. Но иногда вояджеру попадается планета, на которой он хочет остаться навсегда. Она становится его «крайней точкой», оканчивая его путешествия по бескрайнему космосу. С этого момента он больше не вояджер. Кто же он тогда? Кайри спрашивала себя, найдет ли он свою «крайнюю точку» в неизведанной галактике? Стоит ли она того счастья, которым пожертвовала мама, отпуская его? *** Кайри вспоминала один из последних разговоров с отцом, рассеянно водя пальцем по стеклу. За окном толпы веселых прохожих пьяно распевали народные песни, родившиеся во время войны. Некриска была рада за них, но не хотела присоединяться. Свою порцию радости она получила, когда объявила всем о победе, и теперь на нее вновь напало то гнетущее чувство, которое навевал на нее предстоящий выбор. Кайри глядела на их смешные пьяные лица и улыбалась сквозь обволакивающую сердце тоску. «Прими решение, Кайри» Аддон тонул в свете, фейерверки взрывались тут и там, раскрашивая летнее небо. Столько радости сконцентрировалось в одном городе, и казалось, она льется рекой вместе с хмельными напитками и задушевными беседами. Кабаки, таверны и рынки были переполнены, слышался звон бокалов и кружек, неспешные пьяные разговоры и тосты об одном: о победе. Ненадолго все постарались забыть об огромных потерях, которые принесла им война, и просто радовались вместе с теми, кто остался жив. Кайри вспомнила, как этим вечером серебряный октаэдр Некриссы висел прямо над обновленным Солнечным Шпилем, словно тоже торопя ее с выбором. Скрипнула входная дверь, и Кайри болезненно зажмурилась, ощутив знакомый чайный запах. Орвис встал у нее за спиной, укрыв ее в коконе своих рук и прижался губами к шее. От него слегка пахло спиртным, а дыхание было горячим и прерывистым, словно после долгого бега. Они стояли в полной темноте, слушали шум за стенами дома, молчали, ощущая тепло друг друга. Ей было так спокойно, в его крепких и нежных объятиях она ощущала безопасность. – Я люблю тебя, – его шепот был тише дыхания. В его голосе слышалась непривычная уязвимость, тихая, обнаженная честность, и сердце Кайри сжалось так, словно его сдавили в кулаке. Все смешалось в этих трех словах. Орвис едва ощутимо целовал ее шею, и от прикосновений его губ возбуждающая дрожь бежала по ее телу. Кайри невольно улыбнулась, повернулась к нему, внимательно вглядываясь в его лицо. Его глаза, подсвеченные сиянием фонарей, стали карими. Сейчас ей хотелось, чтобы Орвис продолжил целовать ее, но когда она потянулась к нему, он отстранился и включил свет. Вместе с ним комната наполнилась недосказанностью. Он вытянулся перед ней, каждая мышца в его теле была напряжена. Разговор, надолго отложенный из-за других дел, больше ждать не мог. – Что ты решила? – спросил Орвис. Кайри не ответила, опустив глаза на его грудь, но он терпеливо ждал, не собираясь давать ей шансов уйти от ответа. – Я не знаю, – тихо сказала Кайри. – Я там родилась, выросла. И этот человек… – Ты веришь Лиандри? – знакомый электрический заряд ярости пронесся по телу Орвиса, но он усилием воли заставил себя оставаться спокойным. – Нет, но он может вернуть меня на Некриссу. – А взамен сделает тебя своей любовницей? Орвис не знал, как это вырвалось, но слов было не вернуть назад. Орвис почувствовал себя глупым ревнивым мальчишкой, каким он ощущал себя в присутствии Лиандри. – Что? Нет, это здесь вообще причем? – щеки Кайри яростно вспыхнули, но она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Чего ты хочешь от меня? – Прими уже решение! – рявкнул по-звериному сара, желтый огонь в глазах был направлен на нее. – Не могу! Он замолчал, когда чувство вины затопило гнев. Ему было нечего ей ответить. Ему хотелось спорить, кричать, как-то повлиять на ее решение, которое, он чувствовал, она уже приняла. И он понимал, что она права, как был прав Синор: у них ничего не получится. Они объединились, когда опасность дышала им в спину, но могли ли они существовать вместе с демонами, которых явили на свет, пытаясь выжить? Они спасли друг друга, дали друг другу все, что могли, но на этом все и заканчивалось. Кайри положила руки ему на грудь и преданно заглянула в глаза. Она не боялась его гнева, зная, что в его природе заложена боль. Взгляд ртутно-серых глаз устыдил Орвиса, и он отвел взгляд. Кровь отхлынула, и он задрожал, будто от холода. За окном громыхали фейерверки, контрастируя с гнетущей обстановкой в некогда уютной комнате. – Прости, что накричал на тебя, – тихо попросил он, обессиленно опустившись на стул. – Орвис… – она присела рядом, он судорожно сжал ее пальцы. – Нет, послушай, – быстро говорил он, глядя не в глаза возлюбленной, а в щель между половиц. – Я в очередной раз веду себя как полный эгоист. Ты думаешь, что тогда, в Игномисе, я спас тебя, но правда в том, что ты мне была нужнее, чем я тебе. Когда я встретил тебя, я был разбит на куски. Одиночество, чувство вины, ненависть: все это медленно убивало меня. Ты спасла меня. Я снова почувствовал себя целым. Живым. И мне страшно, что все это исчезнет вместе с тобой. Прости меня. Кайри смотрела на его черные глаза, взлохмаченные волосы и шрам на рассеченной брови. С самого начала он видел в ней больше, чем она есть. Он вселил в нее уверенность, какой она никогда не обладала. В минуты отчаяния он ни разу не оставил ее, заставляя верить, что все возможно. Она полюбила его за это. Что ждет ее на холодной Некриссе? Пустота одиночества, клетки домов, бесконечные рабочие часы и воспоминания? Ее дом был с Орвисом, он был ее «конечной точкой». «Мой дом – это ты» – Орвис, когда ты говорил о семье, это было всерьез? Он поднял на нее глаза. Улыбнулся, погладил кончиками пальцев по скуле. – Да. – И ты представлял себе, как это будет? – Много раз. По утрам мы бы подолгу лежали в постели, а вечерами пили бы чай у камина. Ты бы носила белые летние платья, которые так тебе идут, и которые так легко с тебя снять. У наших красивых детей были бы черные волосы и серые глаза, и они бы ничего не знали о войне. Мы бы читали им сказки о ней, естественно, упуская все страшные моменты. Мы бы не были идеальной семьей, но обрели бы свое безопасное место в этом странном мире. Это глупо, наверное, но я видел это так. Видел с нашей первой встречи. – Это не глупо. Я тоже это вижу, – вдруг возразила Кайри. Какой-то импульс вспыхнул в ее голове, и мысль о Некриссе вдруг заслонилась яркой картинкой их совместного будущего. Он нахмурился, догадываясь, что она хочет сказать. – Я остаюсь. – Кайри! – Я хочу той жизни, что ты описал. Завтра я скажу Синору, что не полечу с ним. Мы останемся тут вместе. Что скажешь? Орвис ничего не сказал. Он привлек ее к себе и начал целовать, испытывая мучения, какие испытывает должник перед тем, кому он должен. Радость в его душе схлестнулась с тяжелой печалью и укором. Она была в его объятиях, отданная его воле, а он все равно чувствовал ее отчужденность. И хотя она готова была подарить ему жизнь, которую он так желал, она больше не принадлежала ему. Не принадлежала, впрочем, никогда. Что-то холодное и острое вонзилось в его сердце, и слова Синора молотом стучали в голове. Орвис отчаянно заглушал этот бой поцелуями, но он почти не затихал. Он не заслуживал ее, и он это знал. Он должен был ее отпустить, но он хотел быть с ней, с прежней, последние часы, прежде чем он отпустит ее. А в это время на горизонте собирались облака, предвещая летнюю грозу. Ветер принес прохладу и запах дождя. Будто прощался. Лето уходило в тень, скоро наступит осень. *** Утро следующего дня выдалось на редкость душным. Черные облака обложили небо, Большой Перекресток уже затеняла предгрозовая тьма. В воздухе пахло дождем и пылью, чувствовалось приближение бури. Орвис лежал, подперев руками голову, и смотрел на озаренное утренним светом лицо Кайри. Исхудавшее и загорелое, с остатками заживающих царапин, оно казалось ему самым прекрасным лицом в мире. Орвис не мог наглядеться на нее: он старался запомнить ее лицо, сохранить его в памяти, чтобы потом оно снилось ему. Едва открыв глаза, он знал, что должен делать. То же, что делал с самого начала: защитить ее. Кайри поморщилась от света, открыла глаза и улыбнулась Орвису. Она сладко зевнула, потянулась, поцеловала его руку, лежащую рядом с ней на подушке, зарылась носом в его ладонь, как делала всегда. Орвис улыбнулся, но какой-то грустной улыбкой, и Кайри насторожилась. Нахмурилась. – Кайри, – серьезно сказал он, понимая, что тянуть больше нельзя. – Ты не должна оставаться здесь. Она повела плечами и села на кровати, прикрывшись одеялом и опираясь рукой на подушку. Каштановые волосы спадали на молочно-белые обнаженные плечи, тонкий солнечный луч освещал линии ключиц. Он сел напротив нее и взял двумя руками ее узкую ладонь. – Ты должна улетать, – повторил он уже увереннее. – Я думала, мы оба хотели стать семьей, – удивилась она, сара глубоко вздохнул. – Я же сказала тебе вчера, что хочу этого так же, как и ты. – Я знаю, – он погладил ее по всклокоченным волосам. – И я видел, как горели твои глаза, когда ты говорила об этом. Но этот огонь не сравнится с тем, что горит в тебе, когда ты думаешь о том, что оставила в своей прошлой жизни. Тебе всегда будет хотеться путешествовать и видеть новые миры. Я прав? – Да, – Кайри зажмурилась, чтобы не смотреть на него, рассеянно откинула волосы со лба. – Прости, что вчера я заставил тебя сомневаться, – едва не застонав, обронил он. – Война закончилась, и теперь самое время вспомнить, кто мы такие. Ты – вояджер. Всегда им была. Столько неизведанных миров ждут тебя. – А что будешь делать ты? – О, думаю в этой новой эпохе мне найдется местечко. Соларем ждет меня, да и от политики вряд ли куда-то денешься: надо же налаживать связи с новыми соседями. Их у нас теперь много. Кайри нежно погладила его по щеке. В глазах Орвиса отражались бушующий шторм и нежность. – За свою карьеру я видела множество удивительных миров: розовые горы, выросшие над ядовитыми лесами, ледники с вмороженными в них доисторическими чудовищами, горящую воду и светящихся в темноте животных. Но самое удивительное произошло, когда я встретила тебя. Я не знала, что можно так любить, что в огромной галактике найдется кто-то, кто выберет меня. Спасибо тебе за это. Он прильнул своим лбом к ее, слезы стояли у них в глазах. – Я не знаю, смогу ли без тебя, – всхлипнув, простонала она. – Кайри, я люблю тебя настолько сильно, что должен отпустить тебя, – Орвис осторожно коснулся рукой ее подбородка. – Я буду счастлив, зная, что ты где-то там, в запредельном, видишь новые удивительные миры. «Если ты любишь, ты должна уметь отпустить того, кого любишь, чтобы ему было лучше. Привязать к себе можно кого угодно, но только самому важному человеку ты сможешь подарить свободу». Кайри всегда верила в слова отца. Она считала, что у ее родителей не было выбора – им было суждено расстаться, несмотря на тихое семейное счастье, что им удалось построить на холодной планете, которая процветала благодаря деньгам и самоотверженной любви к работе. Теперь Орвис, как и мать Кайри, был готов ее отпустить, но должна ли она поступать так же, как отец? Кайри придвинулась к нему, уткнулась носом в плечо. Они сидели долго, замерев, словно пораженные каким-то заклинанием, и время остановилось для них. Им хотелось задержать этот миг, оставить его себе. Но время шло и нужно было двигаться дальше, пытаться жить как-то иначе, друг без друга. Кайри посмотрела в пробирающе-черные глаза Орвиса – своего мужчины, который всегда оставлял ей выбор. Мужчины, с которым не страшно было идти дальше. И тут Кайри поняла, что должна сделать: «крутое решение» пришло ей в голову так легко, что она удивилась, как этого не случилось раньше. Она выскользнула и постели. Простыня, как белое платье, шлейфом потянулась за ней. – Одевайся. Хочу тебе кое-что показать. Орвис нахмурился, когда она так резко прервала разговор, который должен был быть полон боли и сожалений, но не стал с ней спорить. Быстро одевшись, они вышли из дома и зашагали по просыпающимся улицам. Они шли мимо открывающихся магазинчиков, мимо спешащих на работу строителей, мимо заспанных ранних прохожих. Дорога вывела их из города, туда, где стояли шаттлы людей Лиандри. Густер не спал – сотрудники «Корпорации Лиандри» вставали очень рано. Вооружившись наладонником, он делал последние приготовления к вылету на Мелистон: Синор и его команда должны были покинуть Хазард сегодня – с Кайри на борту или без нее. – Доброе утро, мисс Корнолли, – вежливо поздоровался мужчина, потирая переносицу в том месте, где натирали очки. – Светлого Доброго Ока, Густер, – по привычке отозвалась некриска, даже не заметив этого. – Сможете оказать мне услугу? – Что угодно, мисс, – вояджер серьезно взглянул на нее, затем на ее спутника. – Одолжите мне ваш шаттл. – Мисс, я не уверен, что господин Лиандри… – колебался Густер, но Кайри настойчиво сделала шаг вперед. – Уверяю, у вас не будет проблем. Я поговорю с Синором, – она выбрала лучшую из своих улыбок, чтобы дать ему это обещание, и Густер поверил. Он оценивающе обернулся к длинному ряду шаттлов, припаркованных на широкой площадке из быстроразборных взлетных платформ. Все они были иссиня-черные и помечены логотипом «Империи Лиандри» на бортах. – Возьмите «Кречет» – я еще не отметил его для погрузки, – он показал на третий корабль слева. – Благодарю, – Кайри махнула Орвису, и тот покорно последовал за ней, не понимая, что она делает. Салон «Кречета» был практически идентичен «Беркуту» с той лишь разницей, что у него отсутствовал грузовой отсек для перевозки образцов с исследуемых планет. Пока они устраивались в кабине (Кайри на месте пилота, Орвис – в кресле помощника), Густер передал Кайри управление через наладонник. – Куда мы летим? – спросил Орвис, до этого времени ошарашенно молчавший. Он давно не видел свою девушку настолько решительной. – Я хотела это сделать еще с тех пор, как мы нашли «Беркут», но все не было времени, – ответила Кайри, но понятнее не стало. – Но ты должен это увидеть. Ты заслужил это. – Что увидеть? – То, что видят вояджеры, – заявила Кайри и двигатели ожили. – Пристегнись. «Кречет» взмыл в воздух, и город и переливающийся светом Солнечный Шпиль начали стремительно удаляться, превращаясь сначала в плохо различимые детские кубики, а затем – в пестрое полотно. Нос шаттла был направлен прямо в чернеющее грозовое небо, скорость его росла в геометрической прогрессии. Орвис не помнил, чтобы «Беркут» когда-либо так быстро летал. Глаза Кайри, скрытые за стеклами навигантов, горели огнем, словно две звезды. Облака поглотили их: вокруг не было видно ничего кроме подпаленной ваты, внутри которой мелькали молнии. И вдруг они пропали – они оказались в царстве света под пронзительно-голубым небом, а под ними расстилались необъятные облачные горы с чернеющими вершинами, на которые нахлестывали гигантские пушистые волны. Мир, казалось, соткан только из них, и он удалялся. Орвис увидел границу неба и космоса – четкую линию, будто начерченную по линейке, и невероятно огромное Доброе Око, плывущее в космической мгле. Порядочно затрясло. Шаттл обволокло полупрозрачное защитное поле, горизонт искривился, мир внизу начал принимать форму шара и удалялся все дальше и дальше. Впервые в жизни Орвис смотрел на Хираэт со стороны, и был поражен. Он увидел невероятных размеров океаны и огромные волны, похожие на заснеженные хребты гор, растянувшиеся на тысячи километров. Четкие линии материка Хазард заслоняли облака, которые плыли, будто огромные пирожные, в их гуще, словно искры в зажигалке, сверкали молнии. Планету окутывала тоненькая прослойка атмосферы, которая казалась единственной защитой от убийственных лучей Доброго Ока, которое здесь внушало настоящий ужас: апокалиптический гигант, окруженный желтым ореолом. «Кречет» двигался по орбите Хираэт, пока солнце не исчезло за массивной твердью планеты. Орвис забыл, как дышать. Он перевел взгляд туда, где еще не был: в черную бездну Известного предела. Миллиарды звезд рассыпались по небу, словно блестки: где-то они были так близко, что казалось, можно собрать в сачок, а где-то сияли в одиночестве. Необъятность и величественность космоса пугала и завораживала одновременно, а больше всего вдохновляла мысль, что на каждой из них есть что-то важное. – Вот почему люди становятся вояджерами, – тихо произнесла Кайри, глядя на открывшийся вид. – Теперь я понимаю, – Орвис знал, что ни на рипербахском, ни на всеобщем языках не выразить тех эмоций, что он сейчас испытывал. Пустота манила, притягивала, как магнит. – Ты был прав, – призналась Кайри, и сара понял, что она уже давно держит его за руку, хотя он этого даже не чувствовал, окончательно выбитый из колеи происходящим. – В чем я был прав? – В том, что я хочу путешествовать и видеть новые миры. Да, я этого хочу, но я поняла кое-что важное: поставить «крайнюю точку» – не означает перестать быть вояджером. Это значит – найти свой дом. Сражаться за него, даже умереть за него. Мой дом – это Хираэт, мой дом – это ты. Она повернулась к нему всем корпусом, ее серые глаза отражали бесконечные космические светила. Сейчас она была настолько красивой, что у Орвиса заколотилось сердце. – Но ты все равно улетишь? – тихо спросил он. – Да. Но я могу вернуться. Мы из разных миров, но это не означает, что нам нельзя быть вместе. Ты нужен на Хираэт, но Орвис, ты выбрал меня, когда никто не хотел, и ты готов был меня отпустить, несмотря ни на что. После такого я не могу поступить как отец. Я не буду выбирать между будущим, которое мы оба хотим, и своей прошлой жизнью. Я выбираю все. Только теперь до Орвиса стало доходить, что придумала Кайри. Она нашла выход, нашла «крутое решение»: не нужно ничем жертвовать, когда они могли получить сразу все. Теперь, когда границы Хираэт были открыты, а изоляция прекратилась, они наконец-то получили ключи от клетки, в которой их держали келары, оберегая от жестокости внешнего мира. За это определенно стоило сражаться. *** На площади яблоку было негде упасть – так много было здесь народу. Помятые, похмельные, но радостные, сара толкались и суетились, стараясь занять место поближе к сцене. Над ней возвышалось огромное знамя, на котором был изображен символ Рипербаха, острые когти на фоне щита, и белый раджигар династии Гайдов. По бокам сияли гербы других королевств: белое дерево Ливела и морское чудовище Островов. На огороженном пятачке перед сценой стояли ряды удобных стульев для Альянса. Разговоры прекратились, и предгрозовая тишина накрыла город. Шера поднялась со своего места, расправив крылья, и взошла на сцену. Она встала за трибуну, где в свое время стояли Кайри и Орвис, сухо откашлялась и обвела взглядом собравшихся. Они все молчали, не сводя с нее глаз, ее черные крылья отражали лучи Доброго Ока. – Жители Рипербаха, Ливела и Гидровых Островов! – они внимали ей, но не было в их глазах того восторга, того благоговения, с каким раньше слушали они ее речи. – Закончилась эпоха, когда мы были одни на Хираэт. Закончилась великая война. Сара вновь доказали, что они будут сражаться за то, что им дорого. Вы все были героями, и ваши потомки будут гордиться вами, – громкие, бурные аплодисменты и одобрительные возгласы были ответом. – Я, в свою очередь, горжусь, что жила с вами в одно время. Все замолчали, понимая, что Шера сейчас перейдет к главному. – Безусловно, потери в этой войне не сравнятся ни с какими другими, – продолжала монолог Шера. – Множество наших соотечественников пали в бою, защищая свою родину. Эти смерти были не напрасны: благодаря им живы мы, а наши дети будут свободны. Нет слов, чтобы описать нашу благодарность за их жертву, поэтому давайте просто помолчим и вспомним о них что-то хорошее. Все склонили головы. Кто-то плакал, кто-то шептал вслух слова прощания. Орвис и Кайри взялись за руки, закрыли глаза и слились с общей атмосферой минутной печали. «Знал бы ты, братик, как мне тебя не хватает», – думал про себя Орвис. – «Без тебя я бы не справился, поэтому спасибо тебе… Мне жаль, что тебя больше нет в моей жизни, но знай: где бы ты ни был, я потом присоединюсь к тебе, Гаароду, Рэми и Тонвену, и мы вновь станем друзьями. И извини за ту затрещину, ладно?». Он вдруг улыбнулся и быстро открыл глаза, проверяя, не заметил ли кто-то его улыбку. Кайри рядом с ним не шелохнулась. «Эрик. Лютор. Гаарод. Шеон. Илан. Дерен. Спасибо вам. Благодаря вам я зашла так далеко. Надеюсь, там хорошо… Там, где вы сейчас», – думала она про себя, и какая-то странная легкость вдруг охватила ее, словно они слышали ее. Она подняла голову, открыла глаза и снова посмотрела на Королеву. Постепенно все ожили и обратили взоры на правительницу. Шера поманила к себе Кайри, и та робко замерла, не зная, что делать. – Давай, Кайри, иди к ней, – шепнул Орвис, а Айвена, сидящая по другую сторону от Кайри, легонько подтолкнула ее. Девушка поднялась, сопровождаемая тысячами глаз, и вышла на сцену. Королева стояла напротив нее, широкая улыбка играла на ее лице, и это было непривычное зрелище. Кайри остановилась, глядя снизу вверх на могучий королевский лик. – Приветствую тебя, Звездница, – сказала Королева, и толпа взорвалось радостными криками, от которых уши закладывало. Когда они улеглись, Шера продолжала говорить: – Ты прошла с нами долгий путь, и вот – он завершен. Ты прибыла к нам из Известного предела и стала нашей верой, нашей путеводной звездой. Здесь тебя никогда не забудут, и истории о человеке из запредельного, покорившем сердца сара, будут передаваться из поколения в поколение. А теперь, Орвис, я прошу тебя подняться тоже. Сопровождаемый криками, по силе не уступающим тем, что приветствовали Кайри, Орвис встал и на негнущихся ногах поднялся на сцену. Шера смерила их двоих добрым, непривычным им взглядом. – Ваша встреча стала счастливым знамением для всех нас, – сказала она. – Ты привел сюда Кайри, спас нас и остановил разрушение Аддона. Ты доказал нам, что достоин своего отца и своего рода, Орвис, и поэтому ты стоишь на этой сцене как герой. Она протянула им два небольших золотых ордена, в форме знака солнца. Выкованные мастером-ювелиром золотые лучи Доброго Ока были украшены драгоценными камнями, в центре грозно смотрел выгравированный раджигар. Дрожащими руками они приняли награды из рук Королевы. Кайри чувствовала, как от ордена веет древностью, будто он был отлит много веков назад, его тяжесть приятно давила на ладони. На обороте были высечены знаки на языке сара. – Твой орден, принадлежал Эльдоре, великой женщине, спасшей Ливел, – обратилась Королева к Кайри, – А твой, Орвис – самому Рилосу Гайду. Теперь они ваши. За воинскую доблесть и героическое самопожертвование. Пусть боги идут с вами. – Спасибо, – хором проговорили они. Это была поистине великая честь: получить в награду столь древние и драгоценные реликвии. – Нет, – ответила Шера. – Спасибо вам. За то, что не оставили Хираэт. Внезапно, произошло нечто, чего не ожидал никто. Шера сделала шаг назад, склонила голову в поклоне и опустилась на колено. Черные крылья зашелестели по полу, крепко обхватывая ее плечи. Толпа так и ахнула: никто и никогда не заслуживал поклона от Королевы. Все остальные тоже опустились на колени перед Кайри и Орвисом. Завороженная этим зрелищем, девушка не знала что и делать. Происходящие события ударили ей в душу так, что она пошатнулась. В глазах потемнело, перед ней поплыл бесконечный ковер живых тел. Этот мир любил ее. Она любила сара так же сильно, как и они ее, и лишиться их было действительно болезненной, тяжкой утратой, но нужно было расстаться, как расстаются с прочитанной книгой, как ставят точку в рассказе. А затем жить дальше: с тьмой в душе, с сожалениями, со скорбью по ушедшим и страшными воспоминаниями, но с тихой надеждой на счастье, на включенный свет в окне родного дома. Кто-то плакал, просил Кайри остаться, другие благословляли ее и просили богов быть с ней рядом. Дети звали ее по имени, но она лишь скромно улыбалась им. Вместе с Орвисом они шли по живому коридору, бурлящему от эмоций. Когда-то такая же толпа выгоняла из города Орвиса, но теперь он шагал рядом с Кайри и держал ее за руку. Молнии сверкали над их головами, грохотали раскаты грома. Все почернело, померкло, словно природа возмущалась, что Кайри улетает. Или фальшивая богиня Вандора прощалась с ней, кто знает? Но скоро снова будет солнце, сомнений нет. Вот и ворота. Городская стража отстранила толпу, чтобы Альянс Трех мог попрощаться с Кайри за стенами города. – Прощай, Кайри, – улыбнулся Жессаро, обнимая ее крепче и дольше обычного. Он был уже с утра пьян. – Не скучай там, в космосе своем. А соскучишься, так прилетай к нам, уж мы-то тут… – он сдавленно всхлипнул и витиевато выругался, как всегда делал, когда его одолевали эмоции. – Не пей так много, Жессаро, – улыбнулась Кайри. Островитянин лениво улыбнулся и продемонстрировал ей полупустую флягу. – Вот жахнет нас очередной кризис, мы уж тогда тебя достанем. – пригрозил он. – А то оставайся, – подхватил его Сотто, пожимая девушке руку. – У нас назревает техническая революция, и нам не помешала бы твоя помощь. – Думаю, в этот раз вы разберетесь без меня, – отозвалась она, ища способ избавить себя от уговоров, но ее спасла лучшая подруга, которая шагнула к некриске, заслонив ее от остальных. – Кайри, – зеленые глаза Айвены блестели, ее дочка держала ее за руку и плакала. Девочка прильнула к Кайри, крепко обнимая ее маленькими ручками. – Прощай, – пролепетала Алика, сердито вытирая слезы с красивого личика. – Пока, Кайри! – Не плачь, малышка, – Кайри погладила ее по рыжим волосам. – Все грустное уже позади. – Я буду так по тебе скучать, – призналась Айвена. – Я тоже, – некриска старалась говорить кратко, потому что боялась, что слезы вырвутся вместе со словами. – Ты замечательная подруга, Кайри, – всхлипнула Айвена, и они обнялись. Подруга погладила ее по плечу. – Надеюсь, ты будешь счастлива там, – Она многозначительно подняла глаза вверх. – Мне будет так не хватать наших разговоров… Не забывай нас. – Никогда, – полушепотом откликнулась Кайри, фраза потерялась в грохоте грома. Фархам подошел к некриске, протянул ей руку для рукопожатия, но передумал и неуверенно обнял ее. В разгар лета от него веяло холодом. Такое проявление эмоций ему было чуждо, и он смутился. – Я никогда не забуду тебя, Кайри, – улыбнулся он. – И я не забуду тебя, Фархам. – Как думаешь, я справлюсь с ними? – спросил он, кивая в сторону офицеров Соларема, сопровождавших его. – Думаю, ты будешь прекрасным капитаном, – успокоила его Кайри. – Ты сможешь присмотреть за Орвисом? Ему очень нужен друг, – он коротко кивнул. – Ну прощай, Фархам. – Прощай. Над головами других возвышалась Шера. Она не подошла к Орвису и Кайри, но когда их взгляды встретилась, подарила улыбку. Девушка непроизвольно подняла руку, чтобы помахать ей, но вовремя одернула себя. Вышло неловко. На этом они расстались. Кайри и Орвис пошли дальше, а остальные провожали их взглядами. Толпа кричала что-то, но их крики уносили порывы ветра, который внезапно усилился. Они шли по колено в высокой траве, держась за руки, не глядя друг на друга. Ни слов, ни слез уже не осталось. *** Кайри не выдержала и обернулась на город. Он возвышался над ними такой белоснежный и прекрасный. Солнечный Шпиль только сильнее выделялся на фоне черного грозового неба. Горы словно посинели, и их озаренные солнцем контуры на фоне туч вырисовывались так четко, словно их обвели черными чернилам. На этой планете таятся древние богини, помогающие или наводящие страх, и неважно, кто они на самом деле, пока в них верят. Здесь Черный Хоризон распростер свои крылья. Здесь чистая дева Эльдора пала за свою страну. Кайри безумно любила все это, и воспоминания, радостные и грустные, всплывали в ее памяти. Все-таки ей невероятно повезло, подумалось ей. Ей довелось пережить приключение, которого у большинства людей не будет никогда. Ей выпал случай стать главной героиней легенды, переродиться в нового, сильного человека, знающего цену жизни и горечь утраты. К ней пришла любовь, всепоглощающая и невероятная, но после ей довелось ощутить боль разлуки. Но она была счастлива, что все это случилось. Кайри словно побывала в каком-то ином мире, и теперь, будто проснувшись, она вернется в реальность и будет жить дальше, но построит свою жизнь иначе: так, как не смогли ее родители. До корабля оставалось не больше двадцати метров. Синор Лиандри уже ждал ее на пороге – красивый, обаятельный, богатый, но словно ненастоящий. Он был из ее мира – мира сверхтехнологий, денег и красоты, но живущего без любви. Кайри уже знала, что бывает и по-другому. Кайри кивнула Синору и повернулась к Орвису, пока душа ее выла и просила помощи, извивалась словно в агонии, и она не могла ей помочь. Кайри отчаянно старалась запомнить в нем все: черные глаза, черные волосы, резкие черты лица и взгляд, от которого замирает сердце. Ей нужно будет заново учиться жить без него: без его улыбки, без его рук, без его мягкого голоса. – Настало время тебя отпустить, – улыбнулся он и погладил ее по щеке. Кайри вцепилась в его руку и прижалась к ней щекой, мимолетно целуя его ладонь. Знакомая дрожь пробежала по позвоночнику, невидимая рука болезненно сжала ребра. Ей хотелось, чтобы он кричал и уговаривал ее, как вчера, но он все обдумал и был спокоен. Его уверенность передалась ей. – Обещай, что не наделаешь глупостей, – попросила она. – Никаких больше глупостей, – уверенно сказал Орвис. – Теперь я знаю, что нужен здесь для другого. Кайри хотелось сказать Орвису так много! Как она любит его, как рада, что встретила его. Признаться, что он лучшее, что было в ее жизни. Но все это будет громоздко, банально и не нужно. Просто стоять и смотреть друг другу в глаза, прощаться молча, подавлять в себе нестерпимую, почти физическую боль – вот что важно в этот момент. – Возвращаться всегда немного страшно, – заметила Кайри. Орвис привычно запустил ладонь в ее распущенные волосы. – С нами все будет хорошо. Со мной и с тобой. Мы справимся, мы станем лучше. Уже стали, – он привлек ее к себе и поцеловал. Их губы соприкоснулись, и тепло разлилось по их телам, почти как тогда, у Колодцев Эльдоры. Казалось, это было так давно, так нереально. Им хотелось побыть вдвоем еще немножко, но они уже стояли по разные стороны – каждый в своем мире, и никакого времени им бы никогда не хватило. – До свидания, – выдохнула Кайри, едва слыша свой голос. – Лети выше всех, журавлик, – тихо напутствовал Орвис. Ее рука мягко выскользнула из его руки, но он еще чувствовал ее прикосновение. Кайри сделала шаг назад, затем еще один. Затем медленно отвернулась и начала удаляться от него. – Кайри, – позвал он. Она обернулась – маленькая фигурка на фоне огромного черного корабля. – Я оставлю свет включенным, – пообещал он. Слова, которые говорят вояджерам только близкие. Надежда, что они увидятся вновь, горящая огнем в страдающих от разлуки сердцах. Кайри знала, что этот огонь не погаснет никогда. – Оставь, – тихо попросила она. Орвису казалось, что она идет бесконечно долго, и сердце отчаянно рвалось к ней. Остановившись на вершине пандуса, она махнула ему рукой. Орвис неуверенно поднял руку в ответ, уголки его губ едва дернулись в легкой улыбке. Пандус поднялся, скрывая ее из виду. Орвис стоял посреди поля выгоревшей травы и смотрел, как «Архитектор» поднимается в небо, оставляя за собой тонкий инверсионный след. В густо-фиолетовых тучах он вырисовывался так четко, что был похож на муху на стекле. Гул пронесся по Большому Перекрестку и слился с громом. Корабль унес с собой его любовь, его сердце. Его давно не было видно, но Орвис все стоял. Потом небо упало на землю, обрушилось на него проливным дождем. Молния осветила округу, а за ней разрываясь, прорычал гром, похожий на звук обваливающейся скалы. Вода смывала все краски, словно расчищала холст для написания новой картины в истории Хираэт. *** Кайри смотрела, как планета № 6832 удаляется от нее, превращаясь крохотную точку. Хираэт. Место, где ты тоскуешь по дому, которого никогда не было, по времени, которое никогда не наступит. Она всегда будет помнить этот мир и любить его, несмотря ни на что. Кайри Корнолли знала, что будет дальше. Тайны Рутгера Харта всплывут наружу. Глава корпорации «Новел Рэйт» будет осужден за организацию массового заказного убийства и измену государству. Корпорация будет вынуждена заплатить Кайри внушительную сумму за совершенные боссом преступления. Суд приговорит его к пожизненному заключению в Легросе, но вряд ли Лиандри захочет взять его в свой Турнир, дав шанс на славу и свободу. Абад Новой Накоджи Тасаину Шарлах будет казнен, как и его отец Дрекориг. Ковенант возьмет Хираэт под опеку и выплатит огромную компенсацию за нападение Накоджи на цивилизацию, находящуюся на этапе развития, на котором с ней нельзя вести военных конфликтов. Турнир Синора станет самым популярным шоу в Ковенанте. Кайри все же поставит «конечную точку», но останется вояджером. И однажды она вернется туда, где ее ждет любовь. К порогу своего настоящего дома. «Мой дом – это ты»       Некрисса была уже близко. Серебряный октаэдр на ее орбите светил бездушным светом заблудшим кораблям.

Эпилог

Шаркающей походкой он неспешно брел по узкой улочке, прячущей свои дома за зелеными деревьями. В его ушах отдавался стук молотков и скрежет пил, ноздри раздражал резкий запах краски и свежераспиленной древесины. У одного из домов сара средних лет укладывал на крышу черепицу, пока его супруга страховала его, придерживая шаткую деревянную лестницу. Розовощекий мальчишка лет пяти сидел возле них на груде кирпичей и увлеченно жевал здоровенный бутерброд. Увидев идущего мимо человека, он беззастенчиво ткнул в него пальцем: – Мама, смотри кто идет! Это Изгой, да? Отец семейства чуть не свалился с лестницы, пытаясь обернуться. Мама малыша удержала супруга и обратилась к сыну со стыдливым шипением: – Никогда его так не называй, слышишь! Это Орвис Гайд, герой войны! Мальчик насупился, а женщина бросила на Орвиса извиняющийся взгляд. Тот хмыкнул, сунул руки поглубже в карманы и зашагал дальше, щурясь от лучей утреннего солнца. Доброе Око освещало тронный зал, и казалось, он весь пронизан светом. Королева Шера сидела на троне, сложив крылья и помахивая хвостом-плетью. Когтистую корону она держала в руках, рассматривая ее острые грани, таящие в себе великие знания. С тех пор, как венец вернулся к ней, Королева так ни разу и не надела его. Дверь в зал скрипнула, и Шера вздрогнула. Подняла голову, встретилась взглядом с Орвисом, который кивнул ей, входя в зал. – Светлого Доброго Ока, Ваше Величество, – мрачно улыбнулся он. – Добро утро, – кивнула она. Он встал напротив нее, глядя снизу вверх. Он ждал, что она скажет, а она просто вглядывалась в его лицо. – Чем могу быть полезен? – вежливо осведомился Орвис, Шера откашлялась и произнесла: – Значит, ты все-таки ее отпустил, – он кивнул. Воспоминания отдавались болью в сердце. – Я до последнего сомневалась, что ты способен на это, – одобрила Королева. – Но ты повел себя достойно. – Я любил ее, – холодно откликнулся сара. – Да, я знаю. Поэтому и отпустил, – она поднялась с трона, но корону не надела. Она висела у нее в руке, словно безделушка. – Ты очень изменился, принц, – тон ее сменился – Что это значит? – без особого любопытства спросил он. – Ты сделал для Рипербаха больше, чем я, – начала она. – Из-за меня он практически перестал существовать. А ты защищал его, невзирая на то, как здесь обошлись с тобой. Ты заслужил награду. Орвис молчал, глядя на Королеву. Она сверлила его взглядом и подошла почти вплотную, будто оценивала. – Пора вернуть ее в руки Гайда. Орвис отшатнулся от ее протянутых рук, держащих корону, и нервно усмехнулся, словно она шутила, но Шера оставалась серьезной. – Почему мне? – спросил он недоверчиво. – Потому что ты – герой войны, – гордо объявила Шера. – Ты доказал, что ты – истинный сын своего отца. Теперь ты достоин править страной. – А как же мой приговор? – спросил он. – Суд лишил меня всех привилегий. – Это было до того, что ты сделал для Рипербаха. Наступила новая эпоха, и начаться она должна не с моего правления, а с твоего. С короля, который не живет в прошлом, не боится Известного предела и готов вести в него других. – А что будешь делать ты? Останешься моим советником? – поднял он глаза. – Нет. Я должна уйти в тень. После этой войны сара уже не признают меня. Но они признали тебя. Из тебя выйдет мудрый, смелый король, который сделает то, о чем ты всегда мечтал: выведет Рипербах из забвения. – И ты веришь, что у меня получится? – Всем сердцем. Порой твои методы вызывали вопросы, но ты хотел сделать Рипербах лучше. Так сделай это, заручившись поддержкой Ливела и Гидровых Островов. Объединившись, Альянс справится. Орвис столько сражался за это, столько потерял. И вот теперь кое-что получил. Он говорил Кайри, что многое может сделать для своей страны, и это было правдой. Он точно знал, каким станет Рипербах. Он будет развиваться и когда-нибудь станет равным Известному пределу. Это случится не при Орвисе, но зато он положит начало. – Ну, каков будет твой ответ? – полагая, что молчание затянулось, спросила Шера. – Да, – кивнул он. – Я готов к этому. Она просияла, Орвис улыбнулся ей в ответ. Она подняла руку, и он наклонил голову, ощущая, как тяжелый металл приминает его волосы. Затем он выпрямился: статный, молодой Король Орвис. Шера сделала шаг назад, улыбнулась, словно оценивая, как венец сидит на его голове. – Династия Гайдов снова у престола, – торжественно сказала Королева. – Моя роль сыграна. Она вздохнула с облегчением и расправила свои огромные крылья. Орвис никогда не видел их настолько широкими и красивыми, словно вся сила некогда гордой расы келаров развернулась в этом величественном размахе. – Я думаю, мне стоит отдохнуть от дворцовой жизни, – она потянулась, как делают работяги после утомительного дня. Только ее «рабочий день» длился тысячу лет. – Без меня ты справишься и сам. – Куда ты отправишься? – понимая, что ему предстоит прощание с Шерой, спросил сара. – Я уже немолода, Орвис, – ответила она, будто оправдываясь. – Я хочу летать. Хочу отправиться туда, где смогу прожить остаток своих лет в тишине и покое. Я найду Ванеду и Вандору, чтобы они научили меня всему, что знают сами, и возможно, тогда я смогу помочь планете больше, чем раньше. Возможно, мы еще свидимся с тобой, мой Король. – Значит, это прощание? И это твой прощальный подарок мне? – он дотронулся до короны, металл приятно холодил пальцы. Генетический замок словно приветствовал его: безжалостно прямые линии микросхем вспыхнули зеленым. Шера кивнула. – Я горжусь тобой, Орвис, – тихо шепнула она, слегка наклонив свободную от тяжести власти голову. – И Дамарус бы гордился. Будьте мудрым, Ваше Величество, светлого вам Доброго Ока. Она подошла к окну, с которого спрыгнул Раведж, поставила ногу на подоконник, ловко оттолкнулась и выскользнула из Солнечного Шпиля. Орвис подбежал к окну и смотрел, как она взмахивает своим кожистыми крыльями и набирает высоту, ловя потоки утреннего ветра. Он улыбался неизвестно чему, и легкая грусть от расставания с Шерой немного волновала его душу. Но он понимал, что это к лучшему. Несмотря на их разногласия с Шерой, они смогли научить друг друга многому, и именно так они должны были расстаться. Орвис постарается, чтобы вклад ее не был забыт. Орвис подошел к трону, провел рукой по подлокотнику. Жаль, Кайри не видит его сейчас. Но когда-нибудь она узнает его имя вновь – он верил в это. Дверь скрипнула, и на пороге показался Фархам. Он зашел к Шере по делам Соларема и очень удивился, когда увидел на троне Орвиса. Он оценивающе взглянул на друга, а затем криво усмехнулся и со всей серьезностью отвесил ему низкий поклон. – Стало быть, Ваше Величество, Король Орвис? – серьезно спросил он. – Светлого Доброго Ока! Капитан королевского отряда Соларем приветствует вас!