Хираэт. Крылья и когти

Утреннее солнце только взошло, но уже щедро согревало землю, обещая утомительный дневной зной. На горизонте собирались кучевые облака и медленно плыли на юг, похожие на груженый товарами караван. Это утро было особенным для Аддона. Никто не мог поверить, что Солнечный Шпиль будет восстановлен за столь короткий срок — ведь всего месяц прошел с тех пор, как «Архитектор» Синора Лиандри приземлился на Большой Перекресток. Теперь по всей равнине стояли разномастные корабли, но левиафан Лиандри всех превосходил в размерах. Если встать на возвышенность, с которой открывается вид на высокотехнологичные корабли и каменный Аддон, казалось, что смотришь на две картины из разных эпох, склеенные на одном полотне. Белоснежный обелиск теперь опутывали мерцающие в темноте конструкции из неведомого сара сплава, подчеркивающие симметричность строения. Дворцовый комплекс вместе с восстановленным Не-Ливом стал еще краше, чем раньше, но сильно выделялся на фоне города, еще хранившего следы недавней войны. Рипербахцы приветствовали колонну всадников из Ливела, над головами которых развевались стяги с ветвистыми деревьями. Кайри заключила в объятия Айвену, которая была слегка шокирована новым Солнечным Шпилем. Ее дочка Алика, сидящая на марге матери, с восторгом открыла рот и так и не обратила внимания на некриску: огромные зеленые глаза не могли оторваться от гипнотически сияющего обелиска. Сотто поздоровался с Кайри, и помог своей Королеве сесть на маргу. Некриска на Нерби поравнялась с ней, и все вместе они двинулись в сторону Не-Лива. — Неужели технологии Известного мира способны на такое? — пораженно спросила Айвена, имея в виду столь быстрое восстановление Солнечного Шпиля. Дорога под их ногами была гладкой и идеально ровной — ее построили для быстрого перемещения к местам ремонта. — Это лишь малая часть, — пожала плечами Кайри. — На Мелистоне в это время растет город. — Я обеспокоена этим соседством, хоть и дала на него согласие, чтобы Лиандри избавил нас от вихернов, — Айвена поправила сложную прическу, состоящую из темно-зеленых бантов. — Когда мы говорили о прогрессе на Хираэт, я не ожидала, что он придет так стремительно. — Поскольку мы ничего не можем с ним сделать, я надеюсь, что он поможет Хираэт, — пожала Кайри плечами. — По крайней мере, Лиандри обязуется сократить влияние Турнира на государства Хазарда до минимума. — А Шера? Как она отреагировала? — Поначалу она была в ужасе, но вскоре тоже смирилась с положением. Они с Лиандри даже поговорили. Было… странно. Кайри не стала рассказывать подруге, какого труда ей стоило усадить Шеру и Синора за стол переговоров. Как и во всех людях, Королева видела в Синоре очередного захватчика, подобного изареанам. Однако, когда в твой разоренный, голодающий город приходит тот, кто готов оказать гуманитарную помощь, выбирать не приходится. — Где же он сам — этот герой? — Айвена с любопытством пошарила взглядом по людной улице, словно Лиандри мог таиться где-нибудь в переулке. — Уже ждет нас в Солнечном Шпиле, как и все остальные. Жессаро и Пириит прибыли еще ночью. Три недели назад абад Новой Накоджи объявил о капитуляции, будучи пойманным Соларемом во главе с Фархамом при поддержке сил Синора Лиандри. Абада арестовали в горах Даса-Келларс. Он оказал сопротивление, но быстро понял, что силы Лиандри многократно превосходят силы его уставшей армии. Тасаину и его выживших офицеров доставили в город Аддон, где и должны были решиться их судьбы. Синор Лиандри объявил, что тоже собирается участвовать в переговорах. Он пользовался доверием Кайри, поэтому никто в Альянсе Трех не посмел противиться его желанию, даже Шера. Да и вряд ли кто-то теперь мог возразить Кайри и ее загадочному благодетелю. — Что будет потом? — Айвена слегка склонила голову, буравя Кайри взглядом. — Ну… Мы сядем за стол переговоров… — Нет, я не об этом. Ты теперь можешь вернуться домой. Ты вернешься? Кайри задумчиво глядела на стелющуюся лентой дорогу, которая уже выводила на Главную площадь, где уже собралась большая толпа, желающая узнать результаты переговоров Альянса Трех. Если бы Айвена знала, сколько раз она сама задавала себе этот вопрос, с каким старанием она загоняла его подальше в сознание ежедневными делами. Ей казалось, что если она не будет об этом думать, то вопрос рассосется сам собой. Кайри знала, что час, когда она решит, ставит ли она «крайнюю точку» и перестает быть вояджером или возвращается к привычной жизни на Некриссе, стремительно приближается к ней. — Сначала переговоры, — твердо заявила она. — А что думает об Орвис? Он полетит с тобой или ты его оставишь? — Айвена не желала отставать от Кайри, а той отчаянно хотелось, чтобы этот разговор прекратился. — Айвена, это слишком сложно! Самый сложный выбор в моей жизни, — простонала Кайри стиснув поводья Нерби. — Я понимаю. Но рано или поздно решить придется, — сочувственно кивнула подруга. Орвис встречал их у ворот в Не-Лив. Теперь они выглядели просто великолепно: непробиваемый белый сплав отражал летнее солнце и будто светился изнутри. Кайри с Орвисом встретились взглядами, и девушка знала, что он задает ей те же вопросы, что и Айвена, но мысленно. Все ждали от нее очередного «крутого решения», но Кайри, посылавшая людей на смерть и вершившая судьбы целых государств, не могла сделать выбор. Не сегодня. Длинный белый стол растянулся на весь тронный зал, свободных мест за ним не было. Здесь все выглядело так, как в тот день, когда здесь впервые появилась Кайри: блестящие черные полы, тонущий в темноте потолок и высокие окна без стекол, открытые всем ветрам. Было волнующе оказаться здесь вновь, будто варлорды никогда его и не разрушали. В дальнем конце его сидела Королева Шера, а по правую и левую руку от нее — Орвис и Кайри. Между Кайри и Фархамом сидел Синор Лиандри. Он сверкал очками, задавал вопросы Кайри, и та, сдержанно улыбаясь, охотно отвечала ему. Орвис тайно наблюдал за ними, недовольно скрестив на груди руки. Жессаро и Пириит как всегда были в прекрасном расположении духа и ехидничали в адрес Королевы, которая делала вид, что не слышит их шуток. Айвена и Сотто держались поодаль, стараясь наблюдать за Синором так, чтобы он этого не заметил. Атмосфера царила дружеская, но фальшивая: Лиандри был здесь словно гость, которого не приглашали, но делали вид, что пригласили. Однако все готовы были потерпеть его присутствие, так как им предстояло более важное событие: встреча с ненавистным, но поверженным врагом. Когда все обменялись официальными и не очень приветствиями, настала торжественная тишина, и никто не решился проронить ни слова, даже Жессаро. Орвис и Кайри многозначительно переглянулись: вот он — момент, которого они так долго ждали. Их врага ввели под конвоем, безоружного и поверженного. Кайри и Орвис хорошо помнили, как он встретил их впервые: высокомерный и уверенный в своей победе Белый бес. Сейчас он стал казаться ниже ростом и выглядел уставшим. Постыдная жизнь в бегах охладила его пыл, но взгляд его оставался спокойным и гордым. Рядом с абадом жался немощный старик с морщинистой прозрачной кожей и затравленным взглядом из-под тяжелых нависающих век, в котором они не сразу узнали вергара Раведжа. Вместо шикарных одежд тщедушное тело едва прикрывали рваные грязные лохмотья, руки покрывали синяки и ссадины, ноги дрожали. Он держал в руках кривую палку, на которую опирался. На жилистой шее висел черный ошейник, который надевают на собак. Тасаину выпрямил спину, свысока посмотрев на присутствующих, а Раведж испуганно сделал шаг назад, но стоящий у них за спиной охранник грубо подтолкнул его вперед, к двум свободным стульям, что стояли поодаль от общего стола. В глазах их судей не было сочувствия: почти у всех кто-то из близких погиб на этой войне. Многие остались без крова, потеряли все свои сбережения, стали инвалидами. Повинный в этом враг был предоставлен им на растерзание, и они с трудом сдерживались, чтобы не убить его на месте. — Я вновь приветствую всех присутствующих в Аддоне, — начала говорить Королева Шера. — Альянс Трех снова собрался, чтобы решить несколько важных вопросов. Одним из них является судьба абада Тасаину Шарлаха, развязавшего войну с Рипербахом, Ливелом и Гидровыми Островами, а также государственного преступника Раведжа. — Они заслуживают только смерти, — нарушил общее молчание Жессаро, в его обычно добродушном басе звучала жесткость. Никто не ответил, но многие одобрительно кивнули. — Абад Тасаину Шарлах, что вы можете сказать присутствующим? — обратилась к вихерну Королева, игнорируя слова Жессаро. — Если у вас есть что сказать в свое оправдание? Это может повлиять на наше решение. Шарлах обратил на нее взор своих вишневых глаз. Правительница Рипербаха была для него пустым местом, которое он перестал замечать сразу после того, как не смог договориться. Для него она не играла никакой роли, поэтому отвечая, он смотрел на Кайри и Орвиса. — Вы считаете меня злодеем, — равнодушно пожал плечами Тасаину. — Поэтому мне нечего вам сказать. Раведж вздрогнул и приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но в последний момент опустил голову. — Выведете пленных, — приказала Шера. — Альянс примет решение. Когда Тасаину и Раведжа вывели из зала, Кайри пошла следом. Она встретилась с удивленными взглядами присутствующих, но не считала нужным объяснять. Пройдя через всю ту боль, на которую обрек ее абад, она заслуживала это рандеву — Белый бес сам ей его обещал. Ей хотелось в последний раз взглянуть в глаза своему врагу. Некриска закрыла за собой дверь, оказавшись лицом к лицу со своим противником посреди прохладного холла. Конвой без приказов отступил, оставляя их вдвоем, но держа Шарлаха на прицеле. Раведж сгорбился, но пытался попасть в поле зрения Кайри, словно хотел что-то сказать ей. Кайри даже не удостоила его взглядом: предатель не заслуживал ее сочувствия. Тасаину воззрился на нее с высоты своего роста, его белые волосы в свете ламп блестели, словно нимб. Ей так хотелось увидеть на его красивом лице страх или осознание своего поражения, но он был невозмутим. — Вы пришли поддержать меня, мисс Корнолли? — улыбнулся он. Кайри не могла сдерживать свой гнев: слишком много лиц и имен погибших друзей и даже врагов горели в ее памяти, словно выжженное каленым железом тавро. — Нет. Я пришла, чтобы взглянуть тебе в глаза и понять, кто здесь победитель, — яростно бросила она, и лицо Тасаину исказилось, когда он узнал свои собственные слова. — Но решать твою судьбу буду не я. Пусть это сделают сара. «Последняя возможность для них решить что-то самим, прежде чем «Империя Лиандри» проглотит их», — мрачно подумала она. — Хочешь узнать, что бы я сказал в свое оправдание? — его пронзительный взгляд был словно выстрел, но Кайри он не пугал. — Только ты достойна знать это. — Почему я? — Ты — девочка без дома, получившая судьбу, которой не хотела. В этом мы похожи. Ты не предала тех, кто был обречен на провал, ни разу не проявила страха передо мной. Я видел в тебе возможного союзника, и если бы ты перешла на мою сторону, то была бы на равных со мной. Но ты отказалась, доказав верность своему Альянсу, и принимала жестокие решения, чтобы выжить. Все это заставило меня тебя уважать. «У тебя сердце вихерна». Наверное, все вихерны видели в Кайри то же, что и Ж-Скаар. Кайри вспомнила, как варлорды стояли перед ней на коленях, выражая свое почтение. — Так что ты можешь сказать в свое оправдание? — с напором напомнила она. — Ковенант всегда теснил вихернов, ограничивая их в ресурсах и территории, вынуждая их брать свое силой. Война, которую проиграл мой отец, не была моей. Я ее не хотел, но делал, что нужно, для моей страны, а после взял на себя его роль, когда он был казнен. Я должен был выжить и сохранить свою расу, найти новый дом. Я действовал так, как считал нужным, единственным известным мне способом. Я не справился, но ты не можешь сказать, что у меня были иные варианты. Как ты помнишь, я пытался решить вопрос иначе, но вы это не приняли и пошли на нас войной. Вы это начали. — Выживание не оправдывает рабство, — возразила Кайри, но Тасаину только жестоко усмехнулся. — Я изучал историю, Кайри. Разве не сара истребляли аквангов и поработили наавин? Разве не люди уничтожили тысячи планет ради ресурсов и насильно объединили миры в Ковенант? И на все это у них есть оправдание, как и у меня. А у тебя оно есть, Кайри? Кайри вздрогнула и промолчала, потому что после убийства Дарвелла она не могла ответить на его вопрос утвердительно. По сути, у нее не было морального права обвинять его в чем-то: это было лицемерием. Тасаину заметил ее колебания, довольно улыбнувшись собственной проницательности. — Я знаю, как ты выжила. Ты тоже убивала. Если для сара злодей — это я, то у вихернов — это ты. У тебя такие же глаза, как и у всех, кто прошел войну. Глаза хищника, принявшего в себе тьму. Хираэт всегда будет напоминать ей о том, кем она стала. Кайри вдруг осознала свое родство с Тасаину. Это было липкое, неприятное чувство, пробравшееся под кожу сквозь всю ненависть и презрение. Их будто объединила история Изарры, уничтожившей тех, кто так хотел мира и гармонии. Потомки древних убийц встретились спустя века, чтобы подвести итоги начатой ими бойне. — На войне нет добра и зла, есть только победители и проигравшие. Я — проиграл, — спокойно заключил Тасаину, словно речь шла о партии в шахматы. «На войне спасителей нет». Вот что однажды сказал ей пожилой врач наавин, и был прав. Тасаину говорил то, что Кайри не хотела признавать: все они попали в цикл кровопролития, который нельзя было прервать, и у каждой стороны были причины продолжать насилие. И некриска оказалась в этом вихре боли, из которого хотелось поскорее выбраться. — Мне всегда было жаль, что мы не смогли сосуществовать мирно, — признала она, глядя на Тасаину в упор. Вишневые радужки глаз Тасаину потемнели, став почти черными. — Получилось так, как получилось, — кивнул он. *** Шера встала с места, и все присутствующие хором задрали головы. Раведж вжимался в стул, будто хотел слиться с ним, Тасаину не смотрел в глаза Королеве, глядя куда-то поверх ее плеча. Шера выпрямилась, расправив кожистые крылья, и заговорила: — Альянс Трех принял решение. Настала любимая Королевой тишина. Потеряв свою власть после осады Аддона, частично она ее вернула, сделав Аддон площадкой для заключения мира. — Со дня оглашения приговора, все военное снаряжение вихернов, включая оружие и технику, изымается у проигравшей стороны и передается в распоряжение Рипербаха, Ливела и Гидровых Островов в равных долях. Также у проигравшей стороны изымаются территории, захваченные в ходе войны. Вихерны останутся проживать в Игномисе до решения их судьбы Ковенантом, чьими гражданами они являются. Данная территория объявляется демилитаризованной зоной. За исполнением этого решения на территории государства будет следить совет наблюдателей, выбранный из представителей всех государств Хираэт. Королева кивнула Синору Лиандри, и тот поднялся. Выглядел он безупречно, мгновенно приковав к себе всеобщее внимание. Его мягкий голос успокаивающе разливался по залу. — Поскольку я проявил некоторое участие в происходящих здесь событиях, я выдвинул свою кандидатуру в качестве посредника между Ковенантом и государствами Хираэт. В связи с этим, я намерен выполнить требования Ковенанта: выдать командующий состав абада Тасаину, включая его самого, чтобы над ними совершился законный суд, — громко заявил он, и несколько человек разочарованно вздохнули. — Взамен я заключаю мирное соглашение с Альянсом Трех, которое позволит мне основать на Мелистоне независимое государство. Любое мое сотрудничество с государствами Хазарда осуществится только по их инициативе и на их условиях. — Что же касается бывшего вергара Раведжа — переняла эстафету Шера, — то он больше не является подданным Рипербаха. Учитывая отказ Альянса в принятии данного сара, он будет подвергнут высшей мере наказания по Келар-Дану — изгнанию. Раведж встал. Он нетвердо стоял на ногах, колени его тряслись от напряжения. С надеждой он хватался за свою кривую палку, ковыляя к Королеве. Охрана рванулась к нему, но Шера остановила их. Не дойдя до правительницы, вергар не устоял на ногах и с грохотом рухнул на пол. Послышался грохот, трость покатилась под стол. Никто не встал, чтобы ему помочь. Старик вызывал жалость, но никто не протянул руки предателю. — Ваше Величество! — он протянул руку к Шере, стоя на коленях. — Прошу вас… Они пытали меня… я был их рабом! — он заплакал, размазывая слезы по лицу. — Я стар и слаб, я не выживу в изгнании! Прошу, простите меня. — Я говорила тебе, что ты горько пожалеешь о своем предательстве, — раздраженная его мольбами Шера даже позабыла про официальный тон. — А ты хотел только власти, Раведж. И где твоя власть? Теперь возвращайся к своим вихернам. С ними тебе самое место. — Нет!!! Раведж по-звериному взревел, с силой дергая на себе черный ошейник. Тот не поддался, и тогда вергар выпустил когти на правой руке. Все с ужасом вздохнули: вместо когтей у Раведжа остались лишь жалкие обрубки. Кончиком оставшегося от когтя заостренного осколка, вергар резанул по ошейнику, и тот, наконец, порвался. Раведж в исступлении сорвал его, поднялся  с колен и швырнул его в Тасаину. Он не долетел и упал на стол. Тасаину выпрямился, чтобы встретить полный ярости взгляд Раведжа. — Вот тебе! — закричал старик. — Я — сара, а не раб! Пошел ты!!! Собрав остатки своих сил, он рванул к открытому окну, и прежде чем охрана спохватилась, он уже перекинул ногу через подоконник. Подтянулся на руках и оттолкнулся. Полет занял короткий миг. Охранники подбежали к окну, но смогли лишь увидеть тело старика, распростертое на белом камне. В зале воцарилась звенящая тишина. Предатель был мертв, но никто не чувствовал удовлетворения: Раведж стал последней жертвой этой страшной войны, кровавой чертой подведя конец череде смертей. Королева приказала вывести Тасаину из зала. Кайри смотрела на него, пытаясь понять по его лицу, что он чувствует после объявления приговора, но он не проявил ни единой эмоции. Некриска понимала, что видит его в последний раз. Он ответил на ее взгляд: в нем была смесь уважения и сожаления. Так опытный спортсмен смотрит на новичка, побившего его рекорд. Тем временем Шера встала, стараясь вернуть разговор в прежнее русло и достойно завершить его. — Что ж, — сказала она неловко. — Собрание окончено. Можно объявить о победе. Смятение от самоубийства Раведжа и радость от слов Шеры смешалось в их сознании: они не знали, что чувствовать, и понимали, что радоваться после увиденной смерти будет неловко. Но тут в напряженной тишине послышался всхлип: Айвена расплакалась. Ее слезы стали катализатором для остальных: сидящий рядом с Кайри Орвис издал победный клич, Жессаро басовито захохотал, достал объемную флягу с чем-то крепким и выпил ее досуха, не поделившись с возмущенными Пириитом. Многие вставали с мест, кричали, обнимали друг друга и заводили песни. Все эти чиновники, правители городов и матерые воины вели себя, как дети. Среди всего этого празднества сидели Синор Лиандри и Кайри. Синор улыбался, разделяя чужую радость, но Кайри в его присутствии казалось, что эта радость не ее. Весь этот месяц, что он пробыл здесь, она ощущала, что уже не здесь. — Поздравляю, — улыбнулся Синор Кайри, приподнимаясь. — Теперь я жду от вас решения. Когда завершатся все ваши церемонии и награждения, приходите ко мне, и я верну вас домой. До встречи. Кайри казалось, что она готова прямо сейчас броситься следом: так ей хотелось оказаться подальше от места, где все было пропитано болью и потерями. Но она смотрела на радостных друзей: на смеющихся Фархама и Орвиса, на пожимающую Королеве руку Айвену, на пляшущего Жессаро, и думала, что в случившемся с ней было и хорошее. Разрозненные королевства объединились в одну семью. Вражда между Ливелом, Рипербахом и Островами закончилась. Их всех теперь ждет новый путь, и хотя богов не существует, они пойдут рядом. После полутемного дворца свет Доброго Ока ослепил их. Когда Альянс Трех появился на пороге Не-Лива, их встретили тысячи глаз. Нестройный гул голосов сменился на тревожную тишину ожидания. Шера мягко положила свою тонкую руку на плечо Кайри, выводя ее вперед остальных. Теперь все внимание переключилось на нее, и она, стоя над тысячами голов, чувствовала себя песчинкой в этом едином сплоченном море. Она выпрямилась и громко произнесла. — Война окончена!!! Тишина длилась всего секунду, пока волна голосов бежала по толпе, передавая ее слова. А затем вдруг толпа взорвалась. Шум голосов гремел в густом от восторгов воздухе. Волна радости накрыла их с головой, и вот уже на всех улицах, площадях и крышах домов кричали так громко, что закладывало уши. Хазард был свободен. Все смешалось: над головами реяли разноцветные флаги, люди плясали, кидались друг к другу в объятия и плакали от радости. Никогда ранее Аддон, и без того суетливый и неугомонный, не был так возбужден. Не было ничего дороже этого момента, и тогда сердце Кайри зашлось от искренней любви к этому миру. Кайри не чувствовала себя героем, но и не удивлялась этому: ведь она не считала себя какой-то особенной и никогда не справилась бы в одиночку. Одни вдохновляли ее, другие защищали, некоторые любили, но большинство просто верило ей. Это помогло Кайри не пасть духом и стать тем, кем она была сейчас. «Кем ты хочешь стать, когда выживешь?», – спросила она себя. На секунду тьма отступила.