***
С того вечера Хикигая не видел Юи несколько лет. По доходящим до Хачимана слухам, Юкиношита некоторое время продолжала с ней общаться в вялотекущем режиме, пока события студенческой жизни почти не свели это общение на нет. Тонкая нить созависимости, которую так мастерски нашла когда-то между ними троими Юкиношита-старшая, казалось, окончательно порвалась. По крайней мере, в отношении Юи. Юкино и Хачиман в глазах окружающих теперь выглядели вполне каноничной любовной парой. Хотя по сути, они таковыми не являлись. Они действительно проводили вместе много времени, помогали друг другу, обсуждали всякие интересные для обоих вещи. Но с уходом Юи был неожиданно был утерян некий очень важный элемент, который не позволял назвать их отношения любовными. Между ними полностью отсутствовала какая-либо романтика. Хачиман часто ловил себя на том, что за без малого год их отношений они даже ни разу не поцеловались по-взрослому. Максимум, на что хватало их фантазии, — это обнимашки в укромном месте, прижавшись друг к другу. Казалось, Юигахама забрала с собой незаменимую деталь механизма, без которой эти двое не могли полноценно наслаждаться чувствами друг друга. Когда они были вместе, они вроде бы и существовали в одном лишь им доступном мире, и говорили на одном языке, но… этого было не достаточно, потому что в этом мире царил холод. Там не было огня, который Юи всегда раньше приносила им и щедро делилась. Студенческая жизнь разбросала их в пространстве. Хачиман учился в Токио, Юкино же осталась в Чибе, где поступила в университет Сайтала на факультет управления инфраструктурой. Между ними было сорок километров расстояния и около сорока минут времени в пути. Они ездили друг к другу по выходным или встречались на нейтральной территории, проводя время вместе в том странном формате полулюбви-полудружбы, которая по сути не являлась ни тем, ни другим. Тогда им обоим казалось, что так может продолжаться вечно. Пока однажды не грянул гром. ….Был тёплый и на удивление безветренный июньский вечер. Успешно сдав зачёт по истории государства и права Японии студент второго курса Хикагая Хачиман в прекрасном настроении направился на станцию поезда, который через полчаса должен увезти его от поднадоевшей за семестр учёбы в любимый город. Где его ждут родители, Комачи и… она, его Королева. До сих пор такая недоступная, но от этого не менее притягательная. «Может быть в эти выходные… — подумал Хачиман, — и правда- сейчас или никогда. Мужик я в конце-то концов, потомок самураев или подделка оскорбительная. Всё, настал час решительных действий. О боги, о чём я только думаю. Я окончательно становлюсь нормалфагом и меня это определённо пугает». Поток его мыслей прервал звук входящего сообщения. Вынул из кармана смартфон, проверил — СМС от Юкиношиты. «Нам срочно нужно поговорить. Ты уже в поезде? Жду тебя на станции через час». «На ловца и ….айсберг плывёт» — ласково подумал о подруге Хикагая, не забыв в очередной раз отпустить в её адрес колкость, пусть даже и в уме. Время в пути пролетело незаметно и меньше чем через час Хачиман спрыгнул с подножки вагона на станции Чиба. Было уже совсем темно, тускло светили фонари, а со стороны ближайших деревьев пели свою вечную песню цикады. Тёплый воздух благоухал странным сочетанием запаха пыли и свежей листвы. Ещё издали Хачиман увидел в сгущающихся сумерках контрастное пятно белого платья Юкиношиты, стоящей в конце перрона. Ускорив шаг он быстро поравнялся с ней и сходу обнял за талию. — Снежная, как я за тобой соскучился! Реакция Юкино его смутила. Она вроде бы пыталась улыбнуться ему, но как-то слишком грустно и натянуто. — Что случилось? — спросил он. — Есть разные новости, о которых ты должен знать. Но не здесь, не посреди перрона. Пойдём присядем где-нибудь. Они дошли до ближайшего парка и заняли первую попавшуюся лавочку. На самом деле, Хачиман на всякий случай выбрал место подальше от людских глаз и в наиболее тёмном месте, но у него уже начала закрадываться мысль, что темнота ему сегодня не поможет. — Это… давай, рассказывай что там у тебя произошло. — Хикки… — она редко использовала это придуманное когда-то Юи прозвище, и только в тех случаях, когда ей нужно было сказать ему что-то неприятное или извиниться. Оно было как сладкая оболочка горького лекарства. Внутри Хачимана начала медленно сжиматься тугая пружина. — Есть важные новости, связанные с моей учёбой. — Вот как! — довольно хмыкнул Хачиман. — Я никогда особо и не сомневался, что Великошита рано или поздно возглавит студенческий совет или займёт какой-то другой подходящий пост. Короче, Снежная, корона по тебе плачет! — Всё совсем не так радостно, как тебе кажется. Я покидаю Чибу. Пружина в груди Хикагаи сжалась ещё на пару витков. — Куда? Надеюсь, переводишься в Токио, поближе ко мне? — Хачиман попытался пошутить, но его руки уже начали предательски дрожать. — Нет, Хикки, увы. По настоянию родителей я еду учиться в Чикагский университет на факультет политологии. Я улетаю в Штаты минимум на три года. Так решил отец. Его поддержали и мама, и сестра. Моего мнения никто не спрашивал, а когда я пыталась его высказать, они втроем просто разгромили меня. Правда, я пыталась сопротивляться, но одна против троих… Силы были неравные. Голубые озёра её глаз, давно сдерживающие лавину слёз на секунду закрылись, но этого оказалось достаточно, чтобы они ручьём потекли по бледному лицу.Хикигая осторожно обнял девушку за плечи. Пружина в его груди с треском распрямилась, оставив на месте сжатия полыхающую огнем рану. Он понял, что опоздал. Влюблённый дурак. Кретин. То время, которое они потратили на бесполезное копание друг в друге нужно было использовать на что-то другое. Нащупать точки соприкосновения с её семьей. Найти общий язык с родителями. Построить… ничего уже не построить. Теперь уже поздно об этом думать. Поезд ушёл. Пока. Но, возможно, что-то можно будет изменить в будущем? Хикигая резко выпрямился, ощутив знакомый зуд предстоящей деятельности. — Юкино… может быть, ещё не всё потеряно? Ты будешь время от времени приезжать к родителям в отпуск и тогда… Он увидел, что Юкиношите стоило огромных усилий прекратить плакать и, собрав все силы сказать ему то, что потом прозвучало. — Нет… Самое страшное, что это не вся правда. Всё гораздо хуже, чем ты думаешь. Мой отец категорически настроен против тебя. Все полтора года нашего студенчества он промывал мозги маме, насколько ты никчёмный и не подходящий для нашей семьи. И он преуспел в своих начинаниях… Моя мама теперь тоже относится к тебе резко негативно. А когда я проиграла эту битву он сказал… он сказал… — не в силах закончить фразу, Юкиношита снова закрыла руками лицо. Слёзы струились потоком сквозь тонкие пальцы. — Снежная… Юкиношита… Юкино!!! — Хачиман почти сорвался на крик. Пружина в груди от безысходности лопнула, открыв путь невозможным для него раньше словам — Нет в мире ничего, что я не смогу сделать ради тебя. Хочешь, я заберу тебя у родителей? Мы бросим учёбу, переедем в другой город, например — в Киото. Или в Осаку… куда угодно. Снимем квартиру и будем строить дальше свою жизнь так, как сами захотим. Можешь считать это официальным предложением руки и сердца… — Нет, Хачиман… нет. Как бы я не относилась к тебе, я никогда не смогу полностью разорвать связи с родными. Какими бы монстрами они тебе не казались. Поэтому мой ответ — НЕТ. Не судьба. Больше ничего не будет, это тупик. Знаешь, почему у нас с тобой ничего не получилось за всё это время? Я боялась тебя к себе ПРИВЯЗАТЬ. Если бы я сделала это, тебе было бы сейчас в сто крат больнее. Прости меня, — она снова заплакала. Хачиман сидел рядом с ней, молча глядя в одну точку. Какие-то полчаса назад жизнь казалась такой простой, прекрасной и… прямой. Всё рухнуло в одно мгновение. Он сам когда-то предложил Юкиношите искривить её жизнь. Теперь это делала она с его жизнью. — Хикигая-кун, давай расходиться по домам. Я так думаю, это наш последний вечер вдвоём. У меня больше нет сил это терпеть. Пожалуйста, отпусти меня. — Угу… — задумчиво ответил Хачиман всё так же глядя в одну точку. — И последнее… Я хочу тебе это сказать, прежде чем ты уйдёшь. Я у тебя в долгу. Ты будешь с этим спорить, но я не хочу слышать никаких возражений. Ты дважды спас меня. Я очень тебе благодарна и никогда этого не забуду. Я только хочу чтобы ты запомнил. Когда тебе будет плохо, когда ты окажешься в ловушке или на краю пропасти — просто позови меня. Любым возможным способом. Я помогу тебе и таким образом верну тебе долг. А теперь уходи. Хачиман рывком поднялся со скамьи и сутулясь медленно пошёл в сторону железнодорожной станции. Оставаться в Чибе он больше не видел никакого смысла. Отойдя на десяток шагов от плачущей Юкиношиты он обернулся и проглотив мешающий говорить ком в горле спросил: — А что же все-таки он сказал, твой отец? Чем я ему так не угодил? — Я не хочу отвечать на это вопрос. Потому что есть вещи, о которых лучше не знать. Могу сказать только, что ЭТО он повторял многократно в течение многих дней. Именно ЭТИМ он сумел в конце концов пробить скорлупу моей матери и склонить её на свою сторону. Но я не могу это озвучить. Ты не сможешь потом с этим жить. Это сильно повредит тебе. — «Всё что нас не убивает — делает нас сильнее», - процитировал Ницше Хачиман. — Я настаиваю. Скажи мне ЭТО и я больше не буду мучить ваше благородное семейство своими гнилыми глазами. Я жду ответа. Юкиношита минуту собиралась с силами. Потом убрала руки с лица. Её глаза были в тот момент на удивление ясными и сухими. Глянув Хикигае прямо в глаза она чётко произнесла, чётко разделяя слова: «Лучше иметь дочь-гейшу, чем сына-адвоката. Это вторая по уровню презрения профессия в нашем мире».Часть 2 - Конец созависимости?
5 октября 2021 г. в 20:39
На пытающуюся подавить ком в горле Юи одновременно смотрит сейчас четыре пары глаз.
Комачи, изображая озабоченность, неловко щурится, всем своим видом показывая, что она тут не при чём.
Ироха хитро улыбается одними уголками губ, как это умеет делать только она.
Хачиман, потупив взгляд, ошалело считает складки на плиссированной юбке-шотландке Юи, чуть прикрывающей её близкие к совершенству колени.
И только одна Юкиношита спокойно смотрит в лицо лучшей подруги. Она выиграла битву, но может проиграть гораздо большее. И она об этом знает.
Юи делает глубокий вдох, как будто перед прыжком в воду и начинает сбивающимся от волнения голосом говорить.
— У меня есть поручение к клубу волонтёров. Или, скорее, мне нужна его консультация. Моя лучшая подруга встречается с парнем, который мне нравится. Я не хочу потерять её. Посоветуйте, что мне делать, — задаёт она свой вопрос, слегка наклонившись к столу, за которым сидит Юкиношита.
Стоящий чуть в стороне Хачиман всё слышит, но тактично отворачивается и делает вид, что он глух и слеп. Он давно знает, что это так и есть, никуда от этого не деться. Но услышать вот так, открыто, при всех — не ожидал. Может быть, это и есть НАСТОЯЩЕЕ?
— Вот как. Что ж, давайте вас выслушаем. Думаю, это займёт немало времени. Сегодня можем не успеть.
После этих слов, поняв намёк, все присутствующие, кроме Юи и Юкино покинули комнату.
Ироха с Комачи, о чём-то весело щебеча, направились в сторону комнаты студсовета.
Хачиман, сгорбившись, прислонился к стене и вошёл в режим ожидания.
Спустя два с половиной часа, когда жёлтое закатное небо начало сереть сумерками, он закинул через плечо школьную сумку и сутулясь по старой привычке, молча направился в сторону лестницы, ведущей к выходу, так и не дождавшись результата.
Юкиношита позвонила ему на следующее утро.
— Нужно поговорить. Давай встретимся через полчаса. Сможешь?
То, что рассказала ему девушка, ставило жирный крест и на их созависимости, и на клубе волонтёров в его классическом составе. Потому что его одноклубницы не договорились от слова «совсем».
— Она хочет, чтобы мы продолжили проводить время втроём, но не имеет сил видеть нас с тобой вместе в … нашем новом статусе. Ей очень больно от этого. Я буду продолжать с ней общаться и поддерживать её как свою лучшую подругу. Но быть втроём мы больше не сможем, факт. Я так ей и сказала.
— Это… а моим мнением кто-то поинтересовался? —с ложной вкрадчивостью спросил Хачиман.
— В этом не было особого смысла — ответила Юкиношита. — От твоего мнения ситуация ни на йоту бы не изменилась, а учитывая твою склонность к усложнению — скорее, ухудшилась. Ты ведь не садист или я ошибаюсь? Демонстрировать влюбленной в тебя девушке неравнодушие к её подруге это… — судя по выражению лица Снежная Королева изрядно напряглась, чтобы придумать сравнение, — … всё равно, что издеваться над маленьким котёнком, выдергивая ему ежедневно по одному усику.
— Юкино, — Хачиман чуть ли не впервые назвал её по имени — Юкиношита вздрогнула. — Я, конечно же, не садист. Но меня удивляет что ты — та, кто, как я надеялся, нашла в себе силы ДОКАЗАТЬ собственную состоятельность своей семье, не смогла справиться с такой простой задачей — найти общий язык со своей подругой и….
— …и что, Глупогая-кун? Поделить с ней человека, которого я давно любила и не могла придумать, как его сделать своим парнем? Ты это хотел спросить? Ну нет уж. Вспомни наш разговор зимой после посещения океанариума. Это ведь Юи предложила такое условие — победитель получает всё. Она проиграла и поэтому… Любовь эгоистична, Хачиман. Ты теперь мой. Я не собираюсь тебя ни с кем делить. Если меня поставят перед выбором — ты или она, я выберу тебя.
— Глупый выбор, мисс Антарктида. Очень глупый. Юигахама, когда говорила что хочет получить ВСЁ, не имела ввиду лишь меня. ВСЁ- это мы втроём и всё, что нас связывает. Я надеялся, что у тебя хватит такта сохранить это ВСЁ, что мы так долго складывали вместе, не дав ему сломаться. Но ты не смогла этого сделать. Поскольку я в этой игре — всего лишь приз, у меня, похоже, нет права голоса. Но я тоже кое-что тебе скажу. После твоего признания я долго думал, что тебе ответить. Мне казалось, я всё объяснил тебе раньше. Но… это… как бы… вы, девушки, такие странные. Вам недостаточно что-то понять, вам обязательно нужно услышать. Поэтому я скажу: Юкиношита… я тоже тебя люблю.
Голубые глаза Снежной Королевы широко распахнулись, но лишь это выдавало ту бурю, которая сейчас поднималась у неё внутри.
— Но как же Юи, Хачиман? Что мы будем с ней делать? Можем ли мы хоть что-то исправить?
— Боюсь, что уже нет. Юигахама Юи — сильная девушка. Она сможет это пережить. А Хачиман не вынесет двоих.