Пять лет и целая жизнь

Резюме: Когда Скалли приходит в себя от результатов теста, она принимает решение, которое повлияет на жизнь всех, кого она любит. “Она не боялась уйти. Она боялась, что он не последует за ней". (Аттикус) ---------------------------------------------------- ДОМ МАЛДЕРА ФАРРС-КОРНЕР,ВИРДЖИНИЯ 2 ИЮНЯ 1998 ГОДА       Малдеру здесь нравилось. Он здесь всего пару дней, но спокойствие вокруг, кажется, успокаивает его голову и сердце, согревая его изнутри и снаружи, как глоток подогретого вина. Трава и деревья имеют самый яркий оттенок зеленого цвета кермита, и все, что он может слышать, - это рев лягушек, пение птиц и стрекот насекомых. Все цветет и зеленеет, пыльца толстым слоем на всем, как слой пыли, а воздух такой сладкий, что его можно налить в чашку и выпить. Это идеальное место для него. Это идеальное место для ребенка. Для Эмили. Он улыбается, просто думая о ней. Думая о Скалли. Поворачиваясь на скрипучих досках старого крыльца, он может представить себя и Скалли, сидящих на качелях, обнимающихся и крепко прижимающихся друг к другу, когда они наблюдают, как хихикающая Эмили резвится во дворе вокруг дерева.       Это клен или дуб - отсюда трудно сказать, - но он большой и старый, и у него крепкие ветви, которые расходятся веером, как руки судьи, призывающего к безопасности. На самом деле, эти ветви идеально подходят для качелей. Качели на веревке или качели на шинах, что-то, через что Эмили могла бы перелезть и взобраться наверх.       Его грудь внезапно заныла от тоски. От желания увидеть Эмили. Чтобы удержать Скалли. Показать им, что дом, который он купил когда-то по прихоти, был лучшим решением, которое он мог принять. Он внезапно представляет себе новую, совершенно иную жизнь, и надеется начать жить ею как можно скорее. Повернувшись на каблуках, он делает вдох. Он забегает далеко вперед. Сначала им нужно подтвердить, что Эмили на самом деле его дочь, не то чтобы в его сердце имело значение, если это не так, но правда имеет значение. И, смеется он про себя, наверное, было бы неплохо сообщить Скалли об этом, сюрприз! Он купил дом. Он надеется, что купил им дом. И как будто судьба услышала его мысли и подталкивает его вперед, в кармане у него жужжит телефон. Скалли. Он быстро берет трубку, но затем звонок обрывается, связь не самая лучшая. Он подумывает позвонить ей со стационарного телефона внутри, когда его телефон снова звонит. -Скалли, привет, - говорит он, и слышит глупую улыбку в своем голосе, волнение, которое он чувствует, просто разговаривая с ней,-Я просто думал о тебе! -Привет, Малдер, - говорит она, и в ее голосе звучит странная нотка, или, может быть, это просто телефон. -Честно говоря, я как раз собирался тебе позвонить, - говорит он, сбегая по ступенькам дома во двор и поворачиваясь, чтобы посмот-реть на свой новый дом. Их - он надеется - новый дом. -У меня есть кое-какие новости. -У меня тоже, - говорит она ровным голосом. -Ты можешь встретиться со мной в моем офисе? В больнице Богоматери? -Я скоро буду, - говорит он, и надежда подпитывает его сердце.                                      ОФИС ДОКТОРА СКАЛЛИ Рука Даны дрожит, когда она заканчивает разговор. Все ее тело дрожит. Ей нужно подумать. Ее мозг гудит, а грудь болит. Ей нужно время, всего несколько дней, чтобы прийти в себя. Чтобы в одиночку собрать кровавые осколки ее разбитого сердца. Она расхаживает, кончиками пальцев пощипывая переносицу. Стационарный телефон в ее офисе оживает, пугая ее. Она перестает расхаживать и решает позволить телефону звонить, пока не ответит ее автоответчик. “Это Нэнси Рирдон, директор Био Мед Сан-Диего, звонит доктору Дане Скалли...”        Глаза Даны расширяются. Она подкрадывается и позволяет своей руке зависнуть над трубкой. “Я надеюсь,что сегодня утром вы получили наше письмо о намерении нанять вас, как и было запланировано. Это предложение стоит поездки в солнечную Калифорнию для вас и вашего ребенка, и, как вы знаете, мы предлагаем только самое лучшее. Вы талантливы, доктор Скалли, и мы действительно хотим, чтобы вы были с нами. Поэтому от имени всей нашей команды здесь, в Bio Med Research, мы будем очень рады встретиться с вами как можно скорее. Желаю вам чудесного дня!” Она вздыхает и снова смотрит на письмо от "Био Мед". Дорогой доктор Скалли… Да, время - это именно то, что ей нужно. Следующие несколько минут пролетают как в тумане. Она звонит в авиакомпанию и требует билеты - на сегодняшний рейс еще остались места. Она заканчивает этот звонок и быстро звонит Мисси, прося ее собрать две дорожные сумки и привести Эмили к ней, когда она закончит. Глубокое чувство вины переполняет ее, но Дана достигла развилки на дороге. Что, если есть только один выбор, а все остальные неверны, и на этом пути есть знаки, на которые следует обратить внимание? Может быть, это и есть знак. Она и Малдер бросились в омут чувств с головой почти шесть лет назад, потому что она брала под контроль свою собственную жизнь и делала свой собственный выбор. Чтобы быть уверенной в том, что то, что она выберет дальше, будет правильным для нее и Эмили, ей нужно продолжать делать именно это. Она поедет в Калифорнию. И она уедет сегодня вечером.                                           ***       Дана слышит его знакомые шаги, приближающиеся к ее кабинету. Она делает глубокий вдох, сжимая результаты анализа ДНК в потной руке, и открывает дверь ухмыляющемуся Малдеру, одетому в обтягивающую серую футболку и те же обтягивающие задницу джинсы, которые он надевал на бейсбольный игру. -Эй, Скалли! Мне даже не пришлось стучать, - он наклоняется и нежно целует ее в щеку. Ее колени слабеют, а сердце начинает бешено колотиться. -Ты прекрасно выглядишь, - говорит он, его глаза действительно пристально смотрят на нее. Его воодушевляющий тон придает Дане сил, но она чувствует, словно медленно погружается под воду. Ей нужно будет держаться за это, как за спасательный плот; этот разговор будет нелегким. -Скалли?        Она прочищает горло. -Я раздумывала, сказать ли тебе лично здесь, в больнице, но...        Складка между его бровями становится глубже, и он больше не улыбается. -О чем раздумывала? -Я получила результаты теста сегодня утром, - ее желудок перево-рачивается, и она на несколько секунд задерживает дыхание.-И... -Она не моя, не так ли, - говорит он.        Это не вопрос, он видит ответ, написанный у нее на лице. -Да, она не твоя.        Дана не может встретиться с ним взглядом, потому что слезы ее могут пролиться в любой момент. Вместо этого она предлагает ему распечатанные результаты из лаборатории, и кажется, что проходит несколько минут, прежде чем он берет протянутые бумаги. -Она не моя, - шепчет он, и Скалли кивает. Дрожащей рукой он ерошит волосы,его дыхание учащается, и она слышит его неудачные попытки сдержать слезы. -Я не… Я имею в виду, я думал... -Я знаю, - Скалли задыхается, когда их руки естественным образом находят утешение друг в друге, и теперь она не может скрыть легкую дрожь в своем собственном голосе. - После всего, что произошло, я думала, что вероятность этого высока, Малдер. Я клянусь.        Его рот открывается и закрывается, он глотает снова и снова, но он не произносит ни слова. Вся ее душа кричит. -Мне очень жаль, Малдер. Я просто… Мне так жаль, что я втянула тебя в эту историю, и Эмили так привязана к тебе, а теперь звонят из Калифорнии и... Боже. -Не имеет значения, - бормочет он в зажатую рот ладонь. -Мы можем... подожди, что? -Мне позвонили из Био Мед, - говорит она, - я получила работу.             Его рука выскальзывает из ее руки и безвольно падает. Она отваживается взглянуть на него, но выражение его лица остается пустым. Отговори меня от этого, думает она. Скажи мне, чтобы я не уходила. -Поздравляю, - говорит он вместо этого ровным голосом. -Спасибо ...             Она пытается поймать его взгляд, когда он смотрит остекле-невшими глазами в окно. Это неловко, и она чувствует, как между ними нарастает напряжение, натянутое и гудящее, как струна. Нервозность внезапно вспыхивает в ней, как живой провод. -Мы с Эмили улетаем сегодня вечером, - выпаливает она, не в силах больше этого выносить. Она чувствует, как ее стены, которые Малдер так тщательно разрушил, снова взлетают вверх. Ее разум кричит ей, чтобы она убиралась, борясь с ее сердцем, которое говорит ей остаться. Ее разум побеждает. - Мне нужно идти.             Она поворачивается на каблуках и выходит из своего кабинета, не в силах больше смотреть на него; он раздавлен, и это все ее вина. Если она только сможет добраться до лифтов… -Значит, ты убегаешь, так? Он последовал за ней, и в его голосе больше нет грусти, он зол. Она вдруг тоже начинает злиться. Она разочарована каждым мужчиной в своей жизни. Итан ушел. Ее отец умер. И Малдер… эгоистично это с ее стороны или нет, но все, чего она хотела уже несколько недель, это чтобы он стал отцом Эмили. И хотя он не сделал ничего плохого, она все равно чувствует себя преданной. Она поворачивается к нему, ощущая праведную ярость на себя за то, что влюбилась, слова сами вырываются изо рта. -Что ты хочешь, чтобы я тебе сказала, Малдер? -Правду, Скалли. Это все, чего я когда-либо хотел. -Правду… в этой... ситуации так много переменных, и… Я не знаю, как прямо сейчас разобраться с этим... Она отталкивает его, она это знает, но она просто хочет спокойно зализать свои раны.       Его голова резко поворачивается, как будто ему дали пощечину. -То, что я чувствую к тебе и Эмили, - это не уравнение, которое нужно решить! Это не алгебра и не наука. Для меня нет другого выхода. У меня уже есть ответ, и я думаю, что ты просто чертовски напугана, чтобы увидеть его. -Мы просто задержим тебя.       Сейчас она его дразнит. Кажется, что это единственный способ защитить то, что осталось от ее разбитого сердца. -Но ты спасла меня! - протестует он. -Ты спасла меня от порочного круга избегания обязательств. Я боролся с мыслью, что если я останусь на одном месте слишком долго, то, возможно, это будет означать, что я откажусь от поиска правды о своей сестре или упущу шанс помочь еще двум или двадцати двум нуждающимся детям за тысячи миль отсюда. Ты думаешь, что вторгся в мою жизнь... Но настоящая правда в том, что ты сделала ее лучше.       Тяжелая тишина сочится, как патока, в пустом зале. Слезы затуманивают ее зрение. -О, Малдер… Я...       Ее телефон звонит, прерывая напряженный момент, и она возвращается к реальности, прежде чем ее воля ослабеет. -Это Мисси. Она ждет с Эмили.       Ее ребенок и желанная работа ждут ее. Ей все еще есть что дока-зать, что она делает лучшую работу, на которую только способна. То, что ее отца больше нет, ничего не меняет, верно? Самолет, уносящий их, чтобы испытать воды будущего, о котором Ахав всегда мечтала, улетает через три часа. Ее разум кричит, что они с Эмили должны вместе уехать, независимо от того, как сильно ее сердце умоляет ее остаться. -Мне нужно идти, Малдер. Я должна. Его ноздри раздуваются. -Должна или хочешь? -Нужно. Дана дрожащими руками сжимает свой все еще звонящий теле-фон, готовая убежать. Если она будет стоять здесь и еще дольше смотреть в его зеленовато-золотистые глаза, она никогда не уйдет. -Хорошо, иди. -Мне жаль. Малдер усмехается. -Перестань извиняться. - Я вижу, как тебе больно. И я понимаю, что взвалила весь свой личный багаж на твою спину и оказала давление на тебя, чтобы ты стал частью нашей с Эмили жизни без особого выбора, - объясняет она, эмоции бурлят под жаром его взгляда. -Но ты знал, что я могу уехать, и ты сам здесь всего год, Малдер. Ты переезжаешь. Каждый год. Ты сам это сказал... И я никогда не смогла бы удержать тебя от этой страсти. -Это ты уходишь, Скалли.                                                       *** -Малдер... -Нет,ты права. Я всегда ухожу, - огрызается он. Разочарование Малдера достигло переломного момента. Он хочет просто выпалить, как он влюбился в нее и ее дочь, независимо от того, чья ДНК переплелась с ее собственной, чтобы создать ее, но его разбитое сердце не может выдержать столько ударов одновременно. Даже такой игрок, как Фокс Малдер, знает, когда выложить свои карты на стол и позволить дилеру решить его судьбу. -Это правда, и это цена, которую я заплатил за то, чтобы быть "Золотым мальчиком", - продолжает он, прежде чем сам сделать эмоциональный выпад. -Это, и еще много других хреновых причин... В течение многих лет я не считал себя хорошим человеком. Она вздрагивает, несколько раз моргает. -Я думала... Ты не хочешь детей, Малдер?        Эти слова звенят у него в ушах. Это тот же самый вопрос, который задавала ему каждая женщина, о которой он когда-либо заботился. Диана убеждала его “дважды подумать” об отцовстве, прежде чем пихать ему через стол очередное заявление о повышении по службе. Фиби даже прямо заявила, прежде чем он смог правильно ответить, что хорошо, что у него не было ребенка, к которому он мог бы вернуться домой, когда он потратил всю свою эмоциональную полосу, погружаясь в жизнь других детей и одержимый своей пропавшей сестрой. За исключением того, что они обе назвали его Фоксом, прежде чем убедить его пополнить ящик с презервативами. Грубое воспоминание обо всем этом вызывает гримасу на его лице. Блестящие глаза Скалли широко раскрыты и полны надежды, но она замечает его реакцию и отшатывается. -Я люблю детей... - искренне говорит он. Но она уже знает это. -А быть родителем - это привилегия и большая ответственность. Его попытка объяснить не противоречит непроницаемому выражению ее лица. -Но… Я не... Черт, я не уверен, что мог бы стать хорошим отцом. На самом деле, я бы, наверное, просто все испортил, как это сделал мой собственный отец, - говорит он, набрасываясь. -Я не смог бы сми-риться с собой, если бы мой ребенок в конечном итоге возненавидел свое детство так же сильно, как и я. Если бы это сделала Эмили. -Тогда, может быть, это и к лучшему, - заявляет она и отворачи-вается. Она держит телефон в руке, в спешке нажимая на кнопку спуска лифта. -Мисси, это я, - говорит она, проходя через комнату и бросая последний взгляд прямо в глаза Малдеру. -Я уже спускаюсь. Двери лифта закрываются, и кажется, что его связь с ней оборвалась - оборвалась так же чисто, как если бы это было сделано ножом. Он кружится там, где стоит, а затем направляется к лестнице, ведущей в его кабинет. Малдер рассказал Скалли о своем прошлом, полном вины из-за Саманты. Но не те мелкие, мрачные подробности, которые его мучают. Не о том, как его родители постоянно громко ссорились, утопая в ненависти друг к другу и не такой уж молчаливой вине, которую они возлагали на себя: их единственный оставшийся ребенок, который не смог помочь своей сестре тогда и не смог помочь найти ее сегодня. Он, конечно, никогда не упоминал, что их резкие слова, сказанные под влиянием выпивки и глубокого горя, никогда не покинут его. Слишком безответственный, чтобы его оставили в покое... Надо было следить за ней…Не могу поверить, что ты доверяла этому мальчику, Тина… Их конфликт перекинулся через шаткие стены, которые он отчаянно пытался возвести вокруг своего сердца в подростковом возрасте, и это только еще больше травмировало его. Он все еще чувствует боль от каждой словесной взбучки сегодня. Но именно поэтому он делает то, что делает сейчас, обращаясь к детям, которые замкнулись в себе, прячась от боли. Дети, которые подавляли темные моменты в своей юной, невинной жизни и не могут преодолеть страх перед ними без его помощи. Жгучие слезы поднимаются вдоль линии его ресниц, когда он неуклюже спускается по лестнице, его ноздри горят. Вот что происходит, когда он опускает свои стены и позволяет себе быть уязвимым. В конце концов, он влюбляется по уши и открывает свой ящик с депрессиями, и реальность быстро бьет его по лицу. Любовь чертовски ранит. КАБИНЕТ ДОКТОРА ФОКСА МАЛДЕРА       Малдер стонет, с грохотом опрокидывая светящийся торшер, стоявший рядом с диваном. Лампочка разлетается вдребезги по полу, и он не может не сравнить ее осколки с острыми осколками своего разбитого сердца. -Блядь, блядь.        Он падает навзничь на диван. Его голова с силой ударяется о стену. Он не вздрагивает.        Она хотела честности. Кажется, она всегда так делает, и он понял это о ней с первого момента, как их глаза встретились через тот затемненный бар. Он почувствовал это, поэтому был честен. Может быть, слишком честен в данный момент.       Малдер вздыхает, или, может быть, он был недостаточно честен. Возможность отцовства до Эмили была для него ужасающей. Но потом они со Скалли стали связаны тонкой ниточкой надежды. Неясный спасательный круг, почти невидимый. Но он всегда был хорош в том, чтобы видеть вещи, которые скрываются прямо под поверхностью, ожидая, когда их вытащат на свет. Его слезящиеся глаза останавливаются на плакате на стене, напоминающем ему о необходимости верить. Глухое рыдание поднимается и почти душит его. Он все еще хочет верить, что может жить полноценной жизнью вне работы такой семьей, которая проводит время вместе. Иметь нормальную жизнь и любовь. Он так сильно хочет верить в отношения, не омраченные травмой десятилетней давности. Он хочет этого со Скалли, но он просто отпустит ее. Он пришел к пониманию того, что его отец, возможно, ошибался во многих вещах в жизни. Но Малдер начинает думать, что он был прав в одном: однажды облажавшись, облажаешься снова. Малдер проглатывает очередной всхлип, застрявший в горле, и подавляет желание выплюнуть свой разогретый в микроволновке завтрак прямо на новый ковер. Он должен был знать с того момента, как впервые увидел Дану Скалли, что у него не было ни единого шанса. ВАШИНГТОНСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ АЭРОПОРТ ИМЕНИ РОНАЛЬДА РЕЙГАНА АРЛИНГТОН, ВИРДЖИНИЯ       Дана отправляется в эту поездку, чтобы подумать. Только ненадолго. Всего на несколько дней. Био Мед будет ублажать ее, чтобы романтизировать новое место работы, чтобы она согласилась на эту должность, и она позволит им попробовать. Использование ее будущих карьерных перспектив как возможности проанализировать свою будущую личную жизнь - это ответственный поступок. У нее есть дочь, о которой нужно думать. Она не единственная в этом замешана. Мисси сказала ей по дороге сюда следовать зову сердца, незави-симо от того, какую работу их отец хотел, чтобы она получила. “Папа гордился тобой за то, что ты была собой, Дана, - сказала ее сестра, подъезжая к аэропорту. - Однажды он сказал мне, что все, чего он хочет для нас, - это чтобы мы были счастливыми. Я поверила ему тогда, и я думаю, что вы должны поверить в это сейчас”. Затем Дана схватила их багаж и просто сказала: “Я хочу верить”. -...а потом я хочу показать Малдеру, как моя лиса Стаффи спит на моей кровати, - продолжает болтать Эмили, ее маленькие кроссовки свисают с края пластикового стула.       О, Эм, мне так жаль, детка, думает Дана, когда горячие слезы обжигают ее щеки.       Она сидит в шумной посадочной зоне зала ожидания С, обхватив голову руками, и думает, кажется, целую вечность, но недостаточно долго. Другие пассажиры пялятся на нее, как она вытирает мокрые щеки, но это никак не успокаивает боль. Она чувствует Малдера под своей кожей. Перспектива оставить его позади ощущается как скальпель в грудине. Она любит его. Она хочет его, но сама мысль о том, что продолжение столь рискованных отношений может оказаться еще одной ошибкой, пугает ее до чертиков. -...и Малдер, чтобы поиграть с нами в "Кэнди Лэнд"...       Она смотрит через стеклянное окно ворот и видит свое краткое прошлое с Малдером и не может не сомневаться в более постоянном будущем, когда сомнения останутся в настоящем. -Мамочка?- слабый зов мягкого голоса Эмили возвращает ее к реальности. Она резко вдыхает через нос. Дыши, говорит она себе. -Да, детка. Я слушаю, - говорит она.       Она заставляет себя улыбнуться своей милой девочке, смотрящей на нее теплыми зелеными глазами и надутой нижней губой, которая соперничает с губой Малдера. Эмили обнимает плюшевую лису, которую он подарил ей, и сердце Даны сжимается так болезненно, что она тянется, чтобы поднять Эмили, зарываясь заплаканным лицом в клубничный шелк волос дочери. Она должна быть их дочерью. Она должна поделиться ею сейчас. -Ммф, мамочка! -Прости, - шепчет Дана в мягкую макушку Эмили.       Возлагать надежды на своего ребенка за то, что Малдер станет таким важным элементом в их жизни, было ошибкой. Открывать свои сердца человеку, который, казалось бы, посвятил себя одинокой жизни, было ошибкой. Может быть, все это так и было. Может быть, теперь ее очередь бежать. Сладкий вкус их троих как семьи стано-вится кислым на ее языке, когда мысль о нежелательных словах Малдера об отцовстве нападает на нее. Теперь у него нет никаких обязательств оставаться частью жизни Эмили, и она не может не бояться, что если она пойдет с ним ва-банк, то однажды он пожалеет об этом. Это чистая правда.       И она ненавидит, как это больно.       Она зажмуривает глаза, когда ее грудь болезненно сжимается под щекой Эмили. -Нам нужно успеть на самолет.                                                 ****       Прошел час с тех пор, как они с Эмили вернулись из туалета аэропорта, где она, наконец, взяла себя в руки. С тех пор Дана перепробовала почти все, чтобы выбросить из головы мысли о мрачном выражении лица Малдера. Даже наблюдение за Эмили, сидящей рядом с ней, чтобы убедиться, что у каждой принцессы в ее книжке-раскраске ярко-рыжие волосы, не сработало.       Она роется в сумочке, пытаясь отвлечься, и находит свой кассет-ный плеер, который она бросила до того, как Малдер появился в ее офисе этим утром.       Малдер… Дерьмо.       Дана роется в своей сумке в поисках стопки исследовательских пленок, которые ей все еще нужно прослушать. Надев наушники, она вставляет первую кассету, к которой прикасается ее рука, в слот и нажимает кнопку воспроизведения.       Кассетные катушки гудят, прежде чем слишком знакомый голос вливается в ее уши… -...Скажи мне, когда в последний раз ты чувствовала себя грустной или несчастной? - раздается в наушниках голос Малдера.        Она так потрясена, что застыла от изумления.Она думала, что услышит исследовательские заметки, но это была одна из записей с сеанса Малдера и Эмили, должно быть, она прихватила ее с собой по ошибке. -Как насчет того, чтобы ты попробовала подумать о том, что доставляет тебе больше всего радости. Что делает тебя самой счастливой, Эмили? - продолжает его голос. -Моя мамочка. -Могу я тебе кое в чем признаться?- Она слышит, как Эмили ерзает на кожаном диване, пока Малдер шепчет свой секрет. - Я тоже о ней думаю постоянно.       Дана ахает и смутно слышит, как Эмили говорит Малдеру, что ей нужно сходить на горшок, а затем звонит его рабочий телефон. Волна восторга достигает пика и проносится по ее груди, когда она слушает, как Малдер говорит с кем-то по телефону о своих чувствах к ней и Эмили, понимая, что этот сеанс состоялся еще до того, как Дана про-читала о дефектном презервативе. Еще до того, как они поцелова-лись. Но следующие слова Малдера чуть не сбивают ее с ног… -Послушай... Скалли - это первое, о чем я думаю, когда просыпаюсь, и последнее, прежде чем заснуть. Я так сильно сочувствую ей, что это причиняет боль. И я мог бы сидеть здесь весь день и рассказывать вам, какая она удивительная, но самое главное, что я в нее влюблен. Я люблю их обеих.       О, Малдер. Ее нос горит, а глаза щиплет, когда каждая капля эмоций, которые она отчаянно пыталась сдержать, выплескивается на поверхность. О, Боже.       Услышав признание, которого она не ожидала и на которое не смела надеяться, ее глаза закрываются, в то время как его слова проникают ей в душу и поддерживают ее замирающее сердце. Грубая, дрожащая нотка в его голосе, которая формирует каждый слог, говорит ей, что он имеет в виду это. Это глубокое очищение души от любви к ним. Каждое его слово. Дана перематывает пленку снова и снова, паникуя и обрабатывая все сразу. Она с трудом дышит, когда мягкий голос Эмили проры-вается сквозь повторяющиеся звуки: “Я влюблен в нее. Я люблю их обеих". -Мамочка?Мамочка, смотри! -Ч-что, милая? Эмили указывает на очередь пассажиров, проходящих через выход на посадку на свой рейс. Дана в оцепенении снимает наушники. “...Повторяю, сейчас мы сажаем всех пассажиров, направляющихся в солнечный Сан-Диего!” - объявляет женщина у выхода. Калифорния зовет. Дана хватает Эмили за руку и медленно встает. -Да, пошли. КАБИНЕТ ДОКТОРА ФОКСА МАЛДЕРА Наступила ночь, а он не потрудился включить свет. Скалли ушла, а он может только сидеть, парализованный нерешительностью и страхом - совсем как в ту ночь, когда похитили Саманту. Движение у открытой двери кабинета едва разбудило его. -Малдер?- Голос Скиннера резкий и напряженный, его лысая макушка отражает свет жужжащих флуоресцентных ламп в коридоре. -Да, - решительно говорит Малдер. Скиннер смотрит на листок бумаги в своей руке, а затем наклоняет голову, чтобы заглянуть в комнату. -Почему здесь так темно?- спрашивает он. -Потому что свет выключен. Скиннер выпячивает нижнюю челюсть, сжимает зубы, принимая позу Малдера, а затем проходит мимо него. -Я ищу доктора Скалли, - говорит он. -Я знаю, что она попросила отгул, но ее телефон сразу переключается на голосовую почту, и это вопрос большой срочности. Глаза Скиннера снова устремляются на бумагу в его руках. Малдер чувствует волну беспокойства и встает, его ладони липкие и влажные. -В чем дело, сэр? Скиннер выглядывает в коридор, а затем заходит в кабинет Малдера, закрывает за собой дверь и включает верхний свет. Малдер моргает и щурится, покачиваясь от яркого света. -Я только что из лаборатории, - говорит Скиннер, качая головой.-Се-годня нам пришлось уволить лаборанта. Он протягивает руку и снимает очки, пощипывая переносицу. -Это была та еще сцена. Я думаю, что служба безопасности уже давно так не развлекалась. Малдер смотрит на него, сглатывая сухой комок: -Колтон? Каким-то образом он просто знает. Скиннер кивает. -Какое это имеет отношение к Скалли? Что такого срочного? -Мы получили наводку, что Колтон получал доступ к файлам пациентов и персонала без разрешения. Помимо того, что это нарушение HIPAA и полный юридический кошмар, похоже, он также брал деньги за фальсификацию результатов лабораторных исследований для страховых мошенничеств, требований о выплате алиментов и так далее. Я попросил внешнюю фирму повторить все тесты, которые он проводил за последние несколько месяцев, чтобы убедиться, что у нас есть основания для увольнения. Один из недавних тестов, которые он сфальсифицировал, касается доктора Скалли. И тебя. Он протягивает Малдеру бумагу, которую держит в руке. Малдер разворачивает ее, адреналин бьет в кровь, как ртуть. Результаты теста ДНК Для Личного Ознакомления РЕБЕНОК (Эмили Маргарет Скалли) Предполагаемый ОТЕЦ (Фокс Уильям Малдер) Далее идет ряд каких-то Локусов, ряд ПИ и Размеров Аллелей, все это для него ничего не значит. Он просматривает текст дальше, пока не доходит до конца страницы, где читает: ВЕРОЯТНОСТЬ ОТЦОВСТВА: 99,6% Он чувствует, как у него подкашиваются колени, и хватается за край стола. Эмили принадлежит ему. Эмили принадлежит ему. Срань господня! -Малдер? - обеспокоенно окликает его Скиннер. Все, на чем он может сосредоточиться, - это горячий/ холодный порыв ярости и эйфории, которые пронизывают его. Он хочет хорошенько отделать этого мудака Тома Колтона до тех пор, пока костяшки его пальцев не процарапают затылок ублюдка. Он хочет обнять Эмили и поразиться чуду, которое они со Скалли сотворили. Скалли… -Она в аэропорту, - говорит Малдер, почти спотыкаясь в спешке, чтобы пройти мимо Скиннера и выйти за дверь. -Я должен найти ее!                                                 **** ВАШИНГТОНСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ АЭРОПОРТ ИМЕНИ РОНАЛЬДА РЕЙГАНА АРЛИНГТОН,ВИРДЖИНИЯ       Ему повезет, если его не оштрафуют или даже не посадят в тюрьму. Он в два раза превышает допустимый предел, въезжает и выезжает из полос на бульваре, движение в час пик благословенно легкое. Потребовалось пять телефонных звонков только для того, чтобы выяснить, вылетает ли ее рейс из Даллеса или Национального аэропорта. И мысль о том, что он не успеет добраться вовремя до нее и не помешает ей сесть в самолет с его дочерью, сводит его с ума. Господи, его дочь. Он не уверен, почему он отреагировал так, как поступил в коридоре, кроме того, что был сбит с толку сожалением, печалью и необходи-мостью наброситься на Скалли. Скалли защищала себя и свою дочь. Ее бросил мужчина, которого она считала отцом своей дочери, а ее отец только что умер. Ему следовало проявить больше сочувствия. Он не должен был позволять ей уйти, не излив свое сердце.       Тормоза визжат, когда он подъезжает к обочине на выезде, бросает машину и выныривает из нее, двигатель все еще работает. Вперед, вперед, вперед! - звучит в его голове. -Эй! - кричит пожилой чернокожий мужчина в форме охранника аэропорта, - Вы не можете там парковаться! Он машет рукой, но ничего не говорит, пробегает через автоматические двери и останавливается перед мониторами, на которых указано, какие рейсы у каких ворот. В ту ночь в Сан-Диего отправляется только один рейс, и на мониторе он значится как "посадка".       Вперед, вперед, вперед, вперед, вперед. Он пролетает через металлоискатель службы безопасности и прорывается сквозь небольшую толпу, ожидающую снаружи Capitol Seafood, бросая извинения через плечо женщине, с которой столкнулся. Цементные стены туннеля, ведущего к воротам, отзываются эхом от его шагов, и он резко останавливается у входа в терминал, полностью готовясь к прыжку через ряд сидений перед ним. Ему приходится сделать полкруга, прежде чем он замечает ворота Скалли, сканируя головы людей, толпящихся вокруг, отчаянно ища пламя волос Скалли и Эмили. А затем он видит, как сотрудник у ворот начинает закрывать дверь. -Подождите! - кричит он и бежит к женщине. Она оборачивается и выжидающе смотрит на него, когда он приближается. -Ваш билет? - спрашивает она.       Он запыхался. -У меня его нет. -Сэр, если у вас нет посадочного талона, я не могу пропустить вас через эту дверь. -Я куплю! - говорит он, указывая на стойку. -Мы закончили посадку пять минут назад, сэр, - говорит сотрудник, начиная терять терпение. -Если у вас сейчас нет посадочного талона на ваше имя, я не могу вас пропустить.       Он бросает на Малдера жалобный взгляд и сочувственно улыбается ему. -Мне очень жаль, - говорит она, закрывая дверь. -Вы можете просто...- Малдер паникует, когда единственная преграда, что мешает ему добраться до тех, кого он любит, закрывается у него перед носом. -СКАЛЛИИИИИ! - кричит он как раз перед тем, как металлическая дверь со щелчком закрывается. -Сэр! Я бы предпочел не вызывать охрану, - ругается сотрудник. -Мне очень жаль, но вы опоздали. Слишком поздно, слишком поздно, слишком поздно, пульсирует мысль в его мозге. Ты всегда опаздываешь. -Она ушла, - говорит он, и осознание разливается по его венам, как ледяная вода. Они ушли.        И он чертовски опоздал.                                           ***       Летнее небо чернильное и бесконечное. Когда-то усеянная ярко-белыми звездами, освещающими бейсбольный стадион, теперь туманная ночь, в которой, кажется, отсутствует какое-либо возможное счастье. Здесь он позволяет тьме поглотить его. Только луна светит над склоненной головой Малдера, освещая его фигуру серебристым сиянием. Сквозь слезящиеся глаза он все еще может видеть крошечные следы Эмили в грязи, идеально расположенные между большими его и Скалли.       Его грудь сжимается, а зрение затуманивается.Он едва может дышать без них. Похожее чувство во время сеанса с Эмили несколько недель назад захватывает его дыхание… Эмили фыркает: -У тебя в офисе сегодня хорошо пахнет. -Да? Для меня все еще пахнет старыми книгами и новым ковром. Эмили плюхается на диван, обхватив руками свои щеки херувима, и широко раскрытыми глазами смотрит на молли,плавающих в аквариуме. -Мамин кабинет пахнет резиновыми перчатками и пластырями. Малдер усмехается. -Может быть, ей нужен освежитель воздуха. -В последний раз, когда мы с бабушкой приносили ей обед, я прокралась в ее комнату, достала из ее комода и разбрызгала всю бутылку духов по ее столу и ее вращающемуся креслу, - с гордостью говорит она.-Это пахло конфетами! Малдер сдерживает смех. -Держу пари, это было интересно. -Мама разозлилась. -И как ты себя чувствовала, когда мама злилась? Малдер придвигает свой стул поближе к тому месту, где она отвлекается на его новую рыбу. Когда она задумчиво морщит свой носик-пуговку, он включает магнитофон, стоящий на его столе, плавно переходя в режим врача. -Плохо, - вздыхает она. -Плохо? -Да, я не хочу ее злить или расстраивать. Оценивая ее уровень сочувствия к чувствам других, Малдер видит возможность проработать то, что чувствовала Эмили, когда умер ее дедушка. -Можешь сказать мне, когда в последний раз ты чувствовала себя грустной или несчастной? Она надувает пухлые розовые губки и хмурится. -В чем разница? Малдер объясняет множество оттенков печали, как только может, пока она ерзает на диване, кожа скрипит под ее движениями. -Мне грустно, когда я скучаю по своему папе, - бормочет Эмили. -Я несчастна, когда покидаю тебя. Внезапное яростное и защитное тепло, которого Малдер никогда по-настоящему не чувствовал раньше, поднимается и проникает в его грудную клетку. -О, Эм... Она ерзает и бормочет: -Я не хочу грустить. -Как насчет того, чтобы ты попробовала подумать о том, что доставляет тебе больше всего радости. Что делает тебя самой счастливой, Эмили? -Моя мамочка. -Могу я тебе кое в чем признаться?- Эмили заговорщически наклоняется. -Она тоже делает меня счастливым. Она извинилась, чтобы воспользоваться его ванной комнатой, и в это же время зазвонил телефон в офисе Малдера. Он включил громкую связь, чтобы не пропустить, если Эмили понадобится в чем-нибудь помощь. -Сегодня вечер фахиты, ты можешь забрать перец по дороге домой? - говорит Фрохайк без предисловий. -Принято, - отвечает Малдер. -Извини, у тебя клиент или что-то в этом роде? -Да. Его голос короткий, но Фрохайк, который знает его лучше, чем кто-либо другой, замечает что-то в его тоне. -...у тебя все плохо, Кемосабе. -Что ты имеешь в виду? -Я имею в виду, что либо эта маленькая девочка, которая заставляет тебя все время улыбаться, либо ее восхитительная рыжеволосая мама. Я могу сказать это по тому, как ты говоришь. -Я почти ничего тебе не рассказываю о них! -Вот откуда я знаю, что у тебя все так плохо! Ты давно не был по уши влюблен с тех пор, как снова увидел ее. Это влияет и на ее маленькую дочку тоже. Малдер вздыхает. Он не может этого отрицать. -Скажи ей, - продолжает Фрохайк. -Фрохайк...-Малдер слышит, как включается сушилка для рук в ванной. -Сдерживать эмоции - плохой психологической прием, Малдер. Скажи Скалли, что ты на самом деле чувствуешь. Скажи им обеим. -Послушай... Скалли - это первое, о чем я думаю,когда просыпаюсь, и последнее, прежде чем могу заснуть. Я так сильно сочувствую ей, что это причиняет боль. И я мог бы сидеть здесь весь день и рассказывать вам, какая она удивительная, но самое главное, что я в нее влюблен. Я люблю их обоих. -Да, конечно, док. -Он практически слышит, как Фрохайк ухмыляется в трубку. -Да, ты знаешь. -Я знаю, - говорит он в пустоту, когда гудок эхом разносится по офису...       Пение цикад, пронзительно кричащих вокруг него, снова тянет его на футбольное поле. Он все еще не может поверить, что это происходит. Он должен был сказать Скалли. Он должен был сказать им обеим. Надо было сказать прямо. Хотя неудивительно или неразумно, что Скалли осторожна. Меньше он и не ожидает. Очевидно, она не хотела, чтобы Эмили слишком привязывалась к кому-то, кто мог уйти, как только их годовой контракт на работу истек без уведомления или объяснения причин. Отчасти поэтому он воздерживался от выражения своих растущих чувств к ним обеим - чтобы защитить ту часть себя, которая всегда боялась быть отвергнутой, и формирование уз привязанности после травмы еще больше побеспокоит Эмили. Не то чтобы у него все равно были какие-то планы исчезнуть; он не смог бы, даже если бы захотел сейчас. Профессиональные границы никогда не были для него проблемой до Скалли, но как будто существовала какая-то фантастическая сила, которая одновременно сближает их и разъединяет: полярные противоположности.       Он усмехается. Несомненно, Эйнштейн или Ньютон научно решили такую головоломку. Хотя, если бы Малдер догадался, Галилей мог бы дать более точное описание их связи. Может быть, это было написано на звездах много лет назад - небесный замысел их будущего.       В любом случае, жизнь Малдера изменилась навсегда. В кармане он протирает конверт с настоящими результатами анализа ДНК между пальцами, задевая глянцевый полароидный снимок, сделанный миссис Скалли на вечеринке Эмили. Он быстро запомнил каждую черно-белую деталь в ту ночь, когда это было сделано. Лелея их, не желая позволить ни одному мгновению радости проскользнуть через его синапсы.       За последние полтора месяца Малдер пошел на самый большой риск в своей жизни, сведя весь свой мир к Дане Скалли и этой милой маленькой девочке. Его маленькая девочка. Теперь, когда он смотрит на одинокую пустоту, окружающую его, он знает, что если Скалли решит, что ее жизнь будет лучше без него, то его мир навсегда превратится в ничто.       Его телефон звонит, и звук пронзительно громкий в ночной тишине.Малдер пытается ответить, адреналин зашкаливает в надежде, что это Скалли. -Алло? Скалли? -Э-э, нет, чувак, это Фрохайк. Его внутренности скручивает. -Не самое подходящее время. -Я так и думал, но мы получили несколько телефонных звонков ранее. В основном звонки пропадали, но ты же знаешь, что у нас здесь есть собственные обходные пути для вышки сотовой связи, так что… Эм... в любом случае, люди искали тебя, твоего босса Скиннера. Мы беспокоимся о тебе, док. -Я в порядке. Но ложь рвется у него изо рта, как битое стекло. -Скажи уже что-нибудь или дай мне телефон, - перебивает Лэнгли. Фрохайк стонет: -Заткнись, хиппи, и убери свои волосы с моего лица. -Он сейчас заплачет,придурок. Просто... Приглушенный спор между его друзьями доносится через наушник, и у Малдера нет сил ничего из этого слышать, не говоря уже о том, чтобы сказать им всем заткнуться. -Малдер. Малдер? - спокойно говорит Байерс. -Я все еще здесь. -Мы рады, что ты "в порядке". Но тебе нужно немного отдохнуть, а сейчас иди домой. Он почти смеется. -Зачем? -Иди домой, Малдер.Мы здесь, если понадобимся. -Спасибо, ребята. - Малдер неуверенно улыбается. Может быть, его мир не совсем ничто без Скалли и Эмили в нем. -Мне пора. Он заканчивает разговор, бросает последний долгий взгляд на следы в грязи, затем поворачивается и оставляет их позади. ДОМ МАЛДЕРА ФАРРС-КОРНЕР, ВИРДЖИНИЯ       Отметки в милях мелькают, когда он возвращается домой, в дом, который он надеялся назвать домом. Он едет вниз по проселочной дороге, мимо домов, амбаров, полей сои и пшеницы, молодых зеленых побегов кукурузы. Когда-то они олицетворяли надежду и возможности - сладкую сельскую мечту наяву, - но теперь все это кажется пустым, одиноким, как будто он единственная душа под куполом небес.       Он замедляется, приближаясь к подъездной дорожке своего дома, ожидая, что ему придется выйти и открыть железные ворота, но они уже широко открыты, что он, должно быть, сделал, когда в спешке покинул дом, чтобы добраться до Скалли быстрее ранее в тот же день.       Безответственный, ругает он себя, все глубже погружаясь в отвращение к самому себе.       Дорога ухабистая и прерывистая, и ему приходится сосредото-читься на вождении, чтобы избежать самых больших колей, поэтому он не видит одинокую фигуру, сидящую на ступеньках крыльца, когда его фары проносятся по дому. И он слишком погружен в свои мысли, чтобы заметить, как человек встает, когда захлопывает дверцу машины и направляется к ней.       На самом деле, он даже не поднимает глаз, пока его нога не скрипит на первой ступеньке крыльца. И когда он это делает, он застывает в неверии. Он замирает от безмерной радости. -Скалли... Она сбегает вниз по лестнице и бросается на него, чуть не сбивая с ног. Он крепко обнимает ее. Это кажется слишком правильным, слишком похожим на сон, как будто, если он отпустит ее, она исчезнет в клубах дыма. Только когда она произносит его имя, ее голос приглушен воротником его рубашки, он ослабляет хватку, позволяя ей соскользнуть с него, пока она не глядит на него слезящимися, улыбающимися глазами. -Малдер... - Говорит она, медленно моргая тем неровным взглядом, который он обожает. Он снова притягивает ее к себе, и она вздыхает в него, тая от его прикосновения. -Малдер.       Его ноги подгибаются, и он опускается на колени, увлекая ее за собой и зарываясь лицом в ее шею, проводя руками вверх и вниз по ее позвоночнику. Она крепко сжимает его, и он целует ее, как нищий, умирающий от жажды. -Скалли,- шепчет он с мягким благоговением в ее ключицу. -Ты здесь. -Мы здесь. Он поднимает глаза, осматривая крыльцо в поисках Эмили, и его взгляд падает на маленькую спящую фигурку на качелях у крыльца, накрытую одеялом. Ему кажется, что его сердце вот-вот разорвется. -Скиннер связался с тобой? - он отстраняется, его широко раскрытые глаза танцуют по ее лицу. Она хмурится. -Нет, мой телефон почти не ловил сеть в аэропорту. -Боже, я думал, что потерял тебя. Я думал, ты не вернешься. Я поехал в аэропорт, но твой самолет… Я думал, ты ушла. Я думал... -Я не смогла, - говорит она, когда его лоб прижимается к ее лбу. -Я никогда по-настоящему не хотела этого.       Тысячи вещей, которые напрашиваются на то, чтобы быть сказан-ными, вертятся у него на языке, но единственное, что выходит, это: -Тогда почему? -Мне так жаль, Малдер. Я был напугана. Боялась рискнуть. Испуган-ная… Я была уверена, что поступаю правильно, соглашаясь на работу, которую хотел для меня мой отец, даже несмотря на то, что его больше нет. Я все еще хотела, чтобы он гордился мной. Но больше всего я хотела убедиться, что ты любишь меня за меня, а не только потому, что считаешь себя отцом Эмили. Не потому, что мы провели одну одинокую ночь в Бельфлере, которая, возможно, сотворила ее, или потому, что с тех пор мы спали вместе. И не только потому, что ты полюбил Эмили... -Как я мог поступить иначе, - задыхается он, ошеломленный. -Но, черт возьми, я любил тебя еще до того, как узнал о существовании Эмили. Это ты, Дана Скалли. Это всегда был ты.       Она ухмыляется, ее голубые глаза словно прозрачное стекло, в уголках глаз морщинки, и он не думает, что его грудная клетка предназначена для того, чтобы сдерживать столько эмоций. Он утыкается головой ей в плечо, и она прижимается щекой к его растрепанным ветром волосам. -В моей жизни есть вещи, которые я хотела бы сделать по-другому, - говорит она, поглаживая его по щеке большим пальцем. -Или знала раньше. Но я никогда не пожалею об Эмили или о том дне, когда ты вернулся в мою жизнь.       Она отстраняется, ее взгляд умоляет, как будто в нем есть что-то скрытое, что она хочет, чтобы он увидел. Что-то новое, во что ей нужно, чтобы он поверил. -И когда я сидела в аэропорту, я прослушала одну из записей ваших сеансов с Эмили, услышала, как ты любил нас за нас, еще до того, как появился шанс, что Эмили была твоей, и я поняла, что… Есть только одно место, где я хочу быть, и это не Сан-Диего. -Я гадал, чем это закончится, - шепчет он ветру. Она прикусывает губу, ее влажные ресницы трепещут. -Тем, что мы будем вместе,я надеюсь. Этими тремя словами его разбитое сердце исцеляется, становясь вдвое сильнее и больше, чем было раньше. -Я влюблен в тебя, Скалли. Его скрипучий голос такой тихий, что он задается вопросом, слышит ли она его сквозь какофонию цикад. Но поцелуй, который она прижимает к его шее, виску, рту, говорит ему все, что ему нужно знать. -Боже, я так сильно люблю тебя, Малдер.       Скалли подносит одну из своих рук к его подбородку, прослеживая его ухмылку. Он прижимается губами к теплой подушечке ее большого пальца в знак благодарности. -Хорошо, это очень хорошо. - Он ухмыляется, как дурак, вытаскивая конверт из кармана. - Потому что меня навестил Скиннер как раз перед тем, как я понял, что был идиотом, потому что еще не поехал за тобой в аэропорту. -Скиннер?- спрашивает она, и на ее лице появляется выражение замешательства. -Чего он хотел? -Поговорить с тобой. Ее глаза расширяются, когда она покачивается на коленях. Но сейчас он так сильно улыбается, что у него болит лицо, и наблюдает, как ее разум пытается понять, почему, прежде чем он сможет объяснить, так сильно напоминает ему Эмили, что это восхитительно. -Очевидно, в лаборатории допустили серьезную ошибку. -Малдер...- У Скалли перехватывает дыхание. -Насколько это важно? Он передает результаты повторной лабораторной проверки. Ее глаза бегают по странице, пока не останавливаются на нижней части: "Вероятность отцовства". Он знает, что в ту секунду, когда ее глаза находят результат, они расширяются, и она вскидывает голову. -Она моя, - говорит он, - она наша. Она делает глубокий прерывистый вдох, затем смотрит ему прямо в глаза. -Я выбрала тебя много лет назад, - шепчет она, - и выбираю сейчас. Я выбираю нас. -Я тоже, - говорит он, вставая и увлекая ее за собой. -Как бы ты отнеслась к дому за городом? -Это звучит идеально. Он обхватывает ладонями ее вздернутую челюсть, смахивает поцелуями две слезинки, медленно скатывающиеся по ее щекам. Она вздыхает, наклоняясь ближе, когда его пальцы запутываются в ее растрепанных волосах, развевающихся на ветру. -В доме нет ничего особенного, - усмехается он. -На самом деле там нет ничего примечательного. Еще нет. -О, Малдер. Нам не нужно ничего выдающегося. Все, что нам нужно - это ты.       И последние остатки страха и одиночества уплывают на волне, как темные, неровные кусочки их жизней, когда-то прожитых порознь, не оставляя после себя ничего, кроме счастья.       Малдер пробирается мимо ее багажа и поднимает спящую Эмили. Он улыбается при звуке ее мягкого вздоха, щекочущего его шею. Они со Скалли стоят бок о бок на пороге шаткого деревянного крыльца. Их шаткое деревянное крыльцо, на руках у них спящая дочь. -Как ты меня нашла? - спрашивает он, понизив голос, чтобы не разбудить их маленькую девочку. -Я позвонила твоим бывшим соседям по комнате, думая, что ты все еще живешь там, - говорит она. -Когда я не смогла дозвониться на твой сотовый… Они сказали мне, где тебя найти. Она открывает скрипучую сетчатую дверь и широко распахивает ее, чтобы Малдер мог пройти, неся свой драгоценный груз. -Слава богу за маленькие чудеса, - вздыхает она. -Да, - выдыхает он, его взгляд падает на мягкое пламя волос Эмили, рассыпавшихся по его плечу. -Если что-то и является здесь чудом, так это она.       Рука Скалли нежно проводит кругами по мягкой руке Эмили, прижатой к его бицепсу. -Я так счастлива, что она твоя, Малдер. -В моем сердце она всегда была моей, Скалли, - шепчет он. - ДНК только это подтвердил.       Она наклоняется, ее подбородок дрожит от слабой улыбки. Он тоже наклоняется, захваченный их знакомым притяжением, возвращающей его мир на свою ось; и их губы встречаются в поцелуе. ------------------------------------- Друзья!осталась одна глава-финальная. Она будет добавлена в ВТ или СР. Cпасибо, что читаете:)