Альтернативная история

Девушка бежала, пытаясь укрыться от дождя. В ботинке неприятно хлюпало. Сколько она уже здесь? Неделю? Месяц? Два? Время здесь тянулось довольно странно, то ускоряясь, то замедляясь.Она не бросала попыток выбраться из Тотспела. Подбежав к мастерской, Селена постучала в неё, мысленно надеясь, что хозяин никуда не ушёл. Дверь дома распахнулась. —Лилит?! Проходи скореё Молодой человек распахнул дверь впуская уже продрогшую девушку. Селена поспешно вошла внутрь. Здесь тоже было прохладно, но хотя бы не так как на улице и нет дождя. Берт появился позади с шерстяным одеялом -Накинь на себя, поможет согреться. Берт бережно накинул на плечи девушки одеяло, придерживая за уголки, пока они не оказались в её нежных руках. — Лилит, может чай? —Я бы выпила, что покрепче, например вино или ром. При последнем слове Берт удивленно вскинул брови и улыбнувшись скрылся за дверью соседней комнаты. —Красное сухое, твое любимое Мужчина вернулся с вином и бокалам. Откупорив бутылку, разлил его и протянул девушке бокал. —Погода сегодня промозглая, ты как, согрелась немного? Он с беспокойством посмотрел на девушку. Улыбка мелькнула на её лице и она одобрительно кивнула, пригубливая вино. Следующий час они так и просидели, мило общаясь. Берт то и дело подливал в бокалы напиток, согревающий их как тела, так и их души. Они смеялись, шутили и со стороны складывалось ощущение будто они знают друг друга несколько лет. Может быть так и было для Берта, но не для Селены. «Интересно, он спал с Лилит?» Заметив задумчивый взгляд, в котором на миг промелькнула печаль, художник решил отвлечь девушку от мыслей. -Может ты мне попозируешь немного и я завершу твой портрет? Пришла очередь удивляться Селене. Но взяв себя в руки она улыбнулась и с любопытством прошла за художником, внимательно наблюдая, как он бережно поднял одну из завернутых картин. Сняв с той ткань, он водрузил её на мольберт, демонстрируя с удовольствием, наблюдая за спектром эмоций Лилит, отображающихся на её прекрасном лице. —В жизни ты прекраснее. Смотря в глаза он поцеловал ей руку, отчего девушка невольно смутилась. Восхищаясь работой художника, в затуманенный алкоголем мозг закралась мысль, которую она озвучила… —А хочешь меня всю нарисовать, не только портрет? —О, Лилит, ты даже не представляешь как. Приляг на диван, я бы хотел тебя изобразить подобной Афродите. Сейчас, я за кистями и обратно. Берт поспешно вышел из комнаты, когда вернулся Селена уже лежала голая на диване, едва прикрытая простыней. Мужчина нервно сглотнул, пытаясь прогнать из головы картины их страстного соития. Нервно кашлянув, он посмотрел в окно. —Дождь закончился, смотри какой чудесный закат. Ты будешь прекрасно смотреться в его лучах. Красный, ярко-оранжевый, жёлтый, бордо, цвет марсала — все это наносилось кистью, в жалких попытках успеть за закатом и всей его красоты, последние лучи коснулись оголенного тела, придавая ему неповторимый оттенок. В тиши, еще около получаса, работал мужчина, уже почти не глядя на Селену, чтобы лишний раз не чувствовать тесноту спереди своих брюк. Идея этой работы пришла ему очень давно, но просить об этом Лилит он все не решался, боясь обидеть девушку. — Я замерзла, — разрушил тишину девичий голос, — могу я накинуть одеяло? —Да, я почти закончил, но головой не шевели, волосы прорисовываю. Каждый раз слыша его голос тело Селены реагировало не так, как она привыкла. Между её ног становилось горячо и влажно. Она читала об этом в дамских романах, но не верила им. Банально звучит, неправда ли? Стараясь не шевелиться сильно, она потянула рукой не глядя, хватая теплый, немного колючий шерстяной материал и укрывая им свое тело, не хотелось, что бы он увидел, как она сжимает мышцы таза, пытаясь побороть свое возбуждение. — Всё, можешь одеваться, — прервал её размышление.—Дело это не из самых благодарных, долго находиться в одной позе и не один день, если уж совсем не повезет, то и месяцы. Благо нам повезло, сегодня шло все достаточно хорошо и картина готова, так что завтра рисовать уже не нужно, — говорил мужчина, стараясь не обращать внимание на девушку, все еще голую и прикрытую одеялом в его мастерской,— можешь взглянуть на работу, кстати,— обронил, переключая свое внимание на масло, лежащее рядом, уборку он не любил и сейчас он размышлял о том, а не выкинуть ли это все? Тихой поступью девушка подошла к мольберту и впервые взглянула на то, что творил художник, увиденное её поразило, она никогда не выглядела так красиво и такой желанной. Она хотела саму себя, она хотела, чтобы и так же она выглядела в жизни. — Это точно я? — Ты, кисть художника и не с такой стороны может показать человека, но все же в жизни, ты в разы прекраснее. Мужчина, подошёл со спины девушки, смотря туда же, куда и она, чувствуя новые волны возбуждения. Масло под кистью всегда возбуждало, а оголенное молодое тело на фоне огненного заката лишь усугубляло это. — Даже не верится ... Прошептала она, делая шаг назад, в попытке сбежать, но лишь уперлась своей спиной в стоящего позади неё парня. — Осторожнее… Простонал тот, реагируя на тело, что прижалось к его возбужденному органу. Селена едва дотягивала ему до плеч, чем открывала ему отличную картину сверху на её грудь — Ты же против не будешь? Я ещё помню как тебе нравится... Берт положил свои руки на манящие холмики и остро врезающими сосками в ладонь, отчего девушка шагнула назад, вставая на носочки, окончательно прижимаясь к мужскому телу. Она боялась вздохнуть, не хотела, чтобы её грудь оказалась еще плотнее прижата к его рукам или хотела? Руки на её груди начали движение и вот уже пальцы перебирали её торчащие соски, посылая горячие волны возбуждения гораздо ниже, где давно никого не было. Сначала легкие поглаживания стали перерастать в пощипывания и выкручивание, что приносили легкий дискомфорт, вырывая из рта девушки первые стоны. — Стоны девушек во время возбуждения — это музыка, которая вдохновляет на новые подвиги. Его руки на этих словах стали спускаться ниже, сбрасывая одеяло и простынь, почти накрывая собой голый лобок, но тут же перекочевали на заднюю часть её тела. Большие ладони стали мять её ягодицы, то приподнимая, то разводя в стороны её половинки. Удар. Он заставил вздрогнуть и выгнуться дугой, стараясь избежать повторения, удар не был болезненным, он был… неожиданным. Художник развернул к себе лицом Лилит, поудобнее взялся за её ягодицы, где уже красовался его опечаток, и приподнял её вверх, чтобы впиться в её губы жадным поцелуям. Оторвавшись от распухших и покрасневших губ, художник увидел то, что хотел тут же запечатлеть в своих картинах- возбужденные горящие глаза, слегка растрепанные волосы, румянец, распухшие губы, которые он только что терзал и тяжело вздымающую грудь. Коварно улыбнувшись Селена опустилась на колени, расстегивая пуговицы брюк Берта, снимая их с нижним бельем ,освобождая уже вставший член художника, она тут же схватила его за основание, сначала, рефлекторно, облизала свои губы, а затем и головку, на которой выступила капелька семени. Её алые губки здесь же обхватили багровую головку, задержав её на пару секунд в своем горячем ротике, она отпустила её из своего плена и повторила это пару раз — дразня. — Лилит, что ты делаешь? С губ мужчины срывались хриплые стоны. Не выдержав он толкнулся бедрами, погружая свой член глубже в её ротик, она поперхнулась, но не ослабил своей хватки. Постепенно он стал совершать поступательно-возвращательные движение, он погружался в её горло все глубже и глубже. В некогда тихое помещение стали обрушиваться звуки стонов. С трудом отстранившись, он поднял девушку на ноги. — Лилит, любимая, ты изумительна. — Ты же не против? Подведя девушку к окну, он прижал её лицом и грудью к стеклу и стал хозяйничать там, где она желала больше всего. — такая влажная, манящая… От его чарующего голоса и от ситуации она не могла больше терпеть, все её естество горело и требовало, чтобы её уже взяли, тех пальцев, что так умело играли с её клитором и растягивали её влагалище, ей не хватало. Её соки уже давно тоненькими струйками стекали по её, разведенным в сторону, ногам. — Хочу… не могу… больше — это все, что она смогла выдавить из себя. —Твоё желание— закон. Говоря это, он потянул на себя слегка таз девушки, надавливая при этом на поясницу, чтобы она прогнулась и встала в позу, которую он желал. Подстроится под её рост было неудобно, приходилось слегка сгибать колени, но уже очень быстро, напротив раскрытого лона, был его возбужденный орган, который он не спешил вводить, он дразнил и ждал, когда Лилит будет действительно на грани, дразня, водя им вверх-вниз, он услышал жалобный стон и вошёл в неё. Он растягивал её, даря наслаждение и боль, несмотря на влажность. Когда мужчина за ней стал выходить из неё, она заметила проходившего под окном Лиама. Это заставило её чувства обостриться и, когда в неё со всей силы и на всю длину вошел членом растягивая её , она впервые кончила, чем вызвала усмешку Берта, он был этим доволен. Её влагалище было слишком горячим, оно обжигало, стенки все еще сокращались вокруг его члена, проверяя на выдержку, а все её выделения, даже он уже был мокрым от них, она текла и текла очень сильно. Схватив её шикарные волосы цвета вороного крыла и намотав их на кулак, заставляя выгнуться в шее и привстать на носочки, меняя угол проникновения. Ему это показалось мало, не останавливаясь в фрикциях, он второй рукой схватил Лилит за горло, лишая полноценного дыхания. Его проникновения становились жестче и реже, он получал удовольствие от её хрипов, что доносились из горла, от дрожи в коленях. Им обоим оставалось немного, переместив девушку в пространстве, она уже была прижата спиной к стеклу, а её ноги обхватывали его талию, его губы и язык ласкали сосок. Одной рукой приходилось придерживать девушку, другая опустилась на клитор, нежно массируя, подводя быстрее к вершине удовольствия. Двигаясь быстрее внутри нее, он терял остатки рассудка, пока наконец не услышал её крик, не почувствовал как сильно трясется и выгибается её тело, как она сокращается вокруг его члена. Успев вынуть, он кончил с громким стоном на животик девушки. —Берт…. Селена облокотилась об оконную раму, ноги совсем не держали. Художник приподнял голову девушки за подбородок, накрывая губы нежным поцелуем. Отметая все её вопросы о случившемся. —Ты моя Лилит и только моя.