Aid (Помощь)

Казуичи расхохотался из-за этой ситуации и поведения Хинаты. Успокоившись, Сода огляделся, чтобы убедиться, что Комаэда отошёл на достаточное расстояние и не услышит их разговора. — Ну? — Механик вопросительно поднял брови. — Что «ну»? — Хаджиме все ещё был ярко-красным от смущения. — Вы уже трахались? — Казуичи улыбнулся, обнажая два ряда острых зубов. — Какого хрена? Нет! — Резервник залился краской ещё сильнее. — Я даже не признался ему в чувствах, конечно же, мы не спали друг с другом. Хината был прав. Улыбка Соды потухла, и сам он почувствовал, что его щёки начинают заливаться алым цветом. Вот в каком порядке всё должно было быть: сначала симпатия, потом уже секс. Ого, Механик, оказывается, всё это время вёл себя, как последний ебанат. — Ты что, чувак? Я знаю, ты не настолько сумасшедший. Ты просто удивил меня своими странными вопросами. Но я понимаю, что ты просто пошутил, так что, выше нос! — Ха-ха! Я… Просто валял дурака! — Казуичи нервно расхохотался, надеясь, что его смех звучал хоть сколько-нибудь правдоподобно. Сода почувствовал взгляд Хаджиме, в котором читался немой вопрос — И… Ты собираешься признаться ему в любви? — Механик принялся разглядывать собственные кроссовки. — Не знаю. Я не могу. Но я часто задумываюсь об этом, — Казуичи перевёл взгляд на своего собеседника, Хаджиме также сверлил глазами свою обувь. — И это по-твоему нормально?! Тебе не будет обидно, если ты так и не скажешь ему о своих чувствах? — Возможно. Но я не уверен в том, что признание осчастливит меня… И снова он был прав. Сложность заключалась не в констатации своих чувств, а в том, что пошло бы за ней. — Думаешь, он тебя отвергнет? — Возможно… — Хината тяжело вздохнул. — Но, наверное, будет правильно просто покончить с недосказонностью, — Резервник улыбнулся Механику. — Но если он отвергнет меня, знай, что я расчитываю на то, что ты отбросишь свои дела и выкроишь время для того, чтобы склеить моё разбитое сердце. — Хаджиме драматично закатил глаза и приложил тыльную сторону ладони ко своему лбу. — Конечно, чувак. Только пообещай мне, что ты не будешь пытаться подкатить ко мне. — Я же говорил, ты не в моём вкусе! — Даже если ты выпивший и убитый горем? — Ого, да походу у тебя на меня есть свои планы. Пожалуй, я пойду к Чиаки… — Хината отодвинулся от Казуичи, театрально выдохнув. — Окей, мужик! Обычно, отверженные люди так и поступают! Выпей пива, чтобы заглушить свою боль! — Сода из-за всех сил постарался изобразить грусть и уныние. — Я, кажется, упоминал, что ты мне не нравишься, так что, не бойся… — Казуичи скорчил гримасу отчаяния. Одноклассники посмотрели друг на друга и расхохотались. — Да ладно тебе! На самом деле, чтобы ни случилось, я всегда буду рядом с тобой! — Механик показал Резевнику большой палец, поднятый вверх. — Я знаю. И я тоже очень хочу помочь тебе, ясно? Если ты когда-нибудь окажешься готов к разговору о том, что с тобой происходит, ты всегда сможешь обратиться ко мне, - Хината улыбнулся и пихнул Механика в бок своим локтём. Казуичи понял, что Хаджиме не врёт ему. Сода не разревелся. Но был близок к этому. – Весь остаток дня одноклассники провели, шляясь по островам и болтая с каждым, кто встречался на пути. Но Гандама они не видели. Казуичи отстал от Резервника и плёлся позади. Хината, очевидно, заметил это, но он понял, что Механику требуется немного времени для того, чтобы побыть наедине с собой и подзывал Соду только для разговора с кем-то из одноклассников. Казуичи знал, что он был должен побеседовать с Танакой. Но он не имел ни малейшего понятия о том, что следует говорить. « — Спасибо за потрясающий секс, но, думаю, сейчас я всё испорчу. Я люблю тебя! Хороший сюрприз, да?» И даже если бы Механик додумался бы до подходящих слов, что с этого? Казуичи даже представить не мог, как Животновод на это отреагирует. Окей, было очевидно, что Гандам не относился к юношам, из которых брызжет агрессия, так что, он не набросился бы на Соду с кулаками, но это не означало, что Танака не рассердится. У них был хороший договор, который прекрасно работал, и если Казуичи разрушит всё с помощью своих неуместных и глупых чувств, Гандам разозлится, что будет совершенно закономерно. Почему вообще эти дурацкие чувства зародились? Почему он обязательно должен был всё испортить? Как долго он сможет продержать это в тайне? Наверное, стоило признаться в своих чувствах. Тупой Хината, со своими тупыми нравоучениями и моралями. Отлично. Казуичи запланировал сделать это, как только они останутся один на один. Сода хотел посадить его и просто поговорить. О любви. Которую он бережно хранил в своём сердце. Для Гандама. Ощущение будто… Он обманывал сам себя, отгоняя все мысли о своих чувствах. Механик словно запугивал себя и на самом деле, предстоящий разговор вовсе не такой страшный, как ему раньше думалось. Казуичи гулял с Хаджиме по острову, безуспешно пытаясь выкинуть образ Танаки из своей головы. – Сода не заметил, как время начало близиться к ужину, и Резервник привёл его в ресторан отеля. Механик не чувствовал голода до того момента, как увидел разложенную на столе еду. Сода наполнил свою тарелку пищей и сел напротив Хинаты, подмечая, что Гандам ещё не пришёл и не занял своё место рядом с Казуичи. Соде пришлось приложить усилия, чтобы заставить своё сердце, начавшее биться с бешеной скоростью при мыслях о Животноводе, успокоиться. Конечно, Казуичи не собирался вести с ним беседы на личные темы прямо на виду у всех одноклассников, поэтому, не было нужды нервничать. Механик почти что успокоился, завидев Танаку, входящего в дверной проём ресторана. Заводчик свёл на «нет» всё его беспокойсво одним лишь движением руки, полным лёгкости и грации и еле заметным кивком. Сердце Казуичи вновь принялось биться с двойной скоростью. Сода почувствовал, как краска разливается по его лицу и, в особенности, по щекам. Он знал, Хаджиме всё заметил. Гандам положил еду в свою тарелку и подошёл к своему месту, намереваясь присесть. Механик планировал попросить его придти в хижину, дабы там поговорить. Насрать на глупые шуточки одноклассников, которые появятся после этого. Но Танака так и не опустился на стул. Гандам исчез. Так же быстро, как и появился. Сода повернулся в сторону Животновода, желая окликнуть его, но Заводчик уже удалился. Казуичи продолжил есть, пытаясь понять, что, чёрт возьми, только что произошло. — Кто нибудь знает, куда ушёл Танака? — Спросил Хаджмие. Сода устремил свой взгляд, полный благодарности на друга, но Резеврник не обратил на это никакого внимания, продолжив пить чай и посмотрев на ребят, сидящих по другую сторону стола. Механик был готов отдать жизнь за этого человека. — Скорее всего, он пошёл на ранчо, — Промолвил Комаэда, появившийся за спиной Хинаты. Счастливчик положил свою руку на спину одноклассника, прежде чем сесть рядом с ней. Казуичи готов был поаплодировать Резеврнику и его способности сохранять хладнокровие, щёки Резервника лишь покрылись еле заметным румянцем. — На ранчо? — Вскрикнул Сода, понимая, что не может повесить всю работу на Хаджиме. Комаэда перевёл свой пугающий и пустой взгляд на Механика: — Этим утром я проходил мимо и увидел лошадь, которая выглядела болезненно. Я уже сказал вам об этом за сегодняшним завтраком, но, видимо, вы не обратили на меня внимания. Простите меня за бесполезность, — Нагито был странным, ведь не его вина то, что остальные прослушали его. — Не извиняйся. Значит… Танака выхаживает кобылу? — Зная Гандама, можно было предположить, что он заботится о заболевшем животном настолько самоотвержено. — Верно. Только у неё ещё есть жеребёнок, который родился недавно, Танака выступил в роли акушера, но он всё равно оказался недоношенным и слабым. Мне жаль, что такой бесполезный кусок хлама, как я, не смог повлиять на это. — Не называй себя так, — Сказал Сода для того, чтобы немного подбодрить Хинату, прежде чем хорошенько обдумать слова Счастливчика. Выходит, что Гандам так внезапно ушёл потому, что роды протекли болезненно, отчего пострадали кобыла с жеребенком. Но это значило, что Танака не злиться на него! Во всяком случае, пока не злиться. Казуичи тяжело вздохнул. Он был должен дождаться подходящего момента для разговора. Конюшня, вероятна, была заполнена лошадиным навозом. Не самое подходящее место для признания в чувствах. Тупая кобыла, слишком рано родившая ребёнка и заставившая Заводчика всё своё время уделять ей. Ведь Гандам такой милый и заботливый, он никогда не будет стоять в стороне, пока животное страдает, даже если это означало отказаться от отдыха и каникул! Он был настолько самоотверженным и удивительным человеком!.. Голова Соды упала на стол. Размышления на тему очаровательности Танаки не помогли ему смириться с фактом того, что ему придется дождаться разговора с ним. Казуичи доел свой завтрак, вставляя словечко только во время того, как между Хаджиме и Комаэдой возникала неловкая пауза, стараясь сгладить молчание. Наконец, старшеклассники покончили с трапезой и начали расходиться по хижинам. И Сода в компании Хинаты тоже пошёл к себе, желая отдохнуть в постели. — Спасибо за… Ну, ты понимаешь… — Резервник почесал свой затылок, слегка краснея. — Не за что, только не забудь пригласить меня на свадьбу! — Казуичи неловко пошутил, за что ему самому стало стыдно. Хината фыркнул. — Поживем — увидим, — Оба юноши расхохотались. — Итак, — Последовала пауза. — А что насчет Гандама? — Было ясно, что Резервник не даст Механику уйти от ответа. — Чувак, пожалуйста, не надо, — Проскулил Казуичи. Он знал, что сам подшучивал над Хаджиме, и должен быть готовым к ответной реакции, но желания перебрасываться ехидными комментариями и правда не было. — Но он ведь тебе нравится, да? Молчание. — По крайней мере, у тебя вкус не лучше, чем у меня, признай это, — Хината рассмеялся и дружески похлопал товарища по спине. — Ладно-ладно, мы оба неудачники. Как думаешь, ещё не поздно отказаться от чувств? — Конечно, чувак, просто… — Механик поднял глаза на своего товарища, всей своей душой надеясь на то, что Резервник не станет отпускать никаких идиотских шуток, заткнувшись. — Я всегда буду сжимать за тебя кулачки. — Оу, — Казуичи ойкнул от потрясения. Слова поддержки были совсем не тем, что Сода ожидал услышать. — Э-м-м, спасибо. Правда. Спасибо. Я. Спасибо, — Хаджиме ещё раз похопал друга по спине и направился к себе в хижину. Сода сделал тяжелый вздох, устремил свой печальный взгляд в сторону ранчо и встал на ноги для того, чтобы пойти в свой номер. – Следующие несколько дней были похожи на ад. Лошадь полностью оправилась после сложных родов, но жеребенку не становилось лучше. Гандам проводил всё время на ранчо, пытаясь помочь ослабшему детёнышу, поэтому, Механик имел возможность краешком глаза посмотреть на своего возлюбленного лишь тогда, когда Танака вносился в ресторан и в то же мгновение выбегал оттуда с едой в руках. Сода поймал себя на той мысли, что он завидует этому жеребенку. Хината изо всех сил пытался отвлечь Казуичи, но у него это получалось не слишком хорошо. Причина была в том, что Комаэда стал околачиваться около Хаджиме, из-за чего Механик был вынужден вечно смотреть на то, как эти двое флиртуют друг с другом. Конечно, Сода был рад за своего лучшего друга, но это зрелище заставляло Казуичи чувствовать своё одиночество. Сода поймал себя на той мысли, что он завидует Хинате. На третий день Микан сообщила всем, что жеребенок идёт на поправку. Судя по всему, Медсестра помогала, чем могла. Конечно, животные и люди отличались друг от друга, но основы были одни, поэтому Заводчик попросил у девушки о помощи. Механик же не мог оказаться полезным в этой ситуации. Но всё же… Сода поймал себя на той мысли, что он завидует Цумики. На четвертый день весь класс пошёл на пляж, кроме, конечно, Гандама, который всё ещё возился с жеребенком. Казуичи несмело принимал участие во всех играх и соревнованиях, которые устроили товарищи Соды. Механик испытывал небольшую гордость за себя по той причине, что он не ухаживал за Сонией. Разумеется, причина этого крылась в тоске по Танаке. Перед глазами Казуичи развернулась картина того, как его одноклассники смеются и плещутся в морской воде. Сода поймал себя на той мысли, что он завидует им всем. Пятый день подходил к концу. Механик лежал в своей постели. Он не знал, сколько ещё сможет протянуть. Сода был готов к тому самому разговору с Танакой достаточно давно. Он понимал, что с каждым днём теряет самообладание. Жеребёнок идёт на поправку, не так-ли? Сколько ещё времени должно пройти для того, чтобы Гандам перестал проводить каждое хреновое мгновение своего существования на ранчо? Ждать. Того, что Танака проснётся? Казуичи устреми свой взгляд на будильник, часовая стрелка пятнадцать минут назад переползла через отметку в двенадцать часов ночи. Прекрасно. Не исключено, что в первые дни Животновод проводил ночи на ранчо, но теперь, когда жеребёнок идёт на поправку, Гандам должен спать у себя в хижине, правильно? Казуичи должен был просто разбудить его посреди ночи и не дать убежать от разговора. Возможно, это был не идеальный план, но он был далеко не ужасен. В номере Танаки они могли уединиться. Но главное преимущество заключалось в том, что Механик больше не был вынужден ждать. Сода встал на ноги, надел на себя шорты и футболку, не имея нужды возиться с комбинезоном на ночь глядя, взглянул на себя в зеркало и выскочил на улицу. Казуичи почувствовал, как его сердце сначала остановилось, а потом забилось в два раза быстрее, намереваясь выпрыгнуть из его груди. Механик чувствовал, что на этот раз у него всё получиться, что он сможет убедиться в том, что Гандам точно понимает его. Больше никаких блядских тревожных мыслей, отговорок или болеющих животных. Сода поднял руку, желая постучать в дверь, но прежде, чем он сделал это, Механик услышал, как Животновод зовёт его по имени. — Казуичи… — Раздался тихий шепот. Вероятно, Танака увидел силуэт Казуичи через окно. Получается, если Заводчик знал, что Казуичи стоит в его дверях, он мог войти в чужую спальню. Он открыл дверь и проскользнул внутрь, убедившись, что закрыл ее за собой. Сода открыл дверь, ведущую внутрь и проскользнул в неё, предварительно крепко закрыв её. — Привет, я пришёл, чтобы- Блять. Как только Механик посмотрел на Танаку, он понял, что Заводчик произносил имя Соды вовсе не по причине того, что он знал о его местоположении. Животновод лежал на спине, колени его были согнуты, одна рука находилась на члене, а вторая между ног. Блять. Прочитать эмоции по лицу Танаки было сложно, но, определённо, тот не ожидал визита Механика. — М-мне очень жаль! Я сейчас же уйду! Я просто услышал, вернее, я вроде как услышал… Мне жаль, — Казуичи развернулся и принялся нащупывать дверную ручку. — Мой дорогой супруг… — Гандам словно затаил дыхание, это не могло не возбудить Казуичи. — Д-да? — Сода снова повернул голову в сторону Танаки, прикаладывая уйму усилий для того, чтобы не начать смотреть на руку между его ног. Заводчик, кажется, заметил это. Он едва заметно ухмыльнулся и начал медленно двигать пальцами. — Помоги мне!..