Огненные перья, ледяные иглы

Жизнь Эви потекла привычным чередом. После того, как Джинн извлекла шип из её шеи, ощущение элементальных сил от окружающих вернулось, и Эви вздохнула полной грудью. По ощущениям это было похоже на то, как если бы человеку с плохим зрением дали очки — мир снова стал чётким, понятным и ярким. Она продолжала работать в таверне, никто не смел даже помыслить о том, чтобы в пьяном угаре попытаться к ней пристать — рассказ о взбучке, которую устроил мастер Дилюк, облетел весь Мондштадт, и, как Эви слышала, некоему Нимроду очень сильно прилетело от его жены. Больше она его в таверне не видела. Совместная игра в Священный призыв семерых сблизила её со всеми присутствовавшими, но Эви по-прежнему с опаской смотрела на окружающих, стараясь просто тихо выполнять свою работу и не выделяться. Она не понимала, почему, но искренне была уверена, что будет лучше, если она не станет водить дружбу со всеми подряд. Что-то не давало ей покоя, мешало свободно общаться на любые темы. Сковывало, утягивало вниз чувством вины за то, что взболтнула лишнего. Поэтому Эви помалкивала. Ноэлль забегала к ней пару раз, звала на утренние пробежки, но Эви тактично сливалась, аргументируя своё отсутствие работой. Ноэлль понимающе кивала и обещала навещать её чаще, но постепенно горничная Ордо Фавониус появлялась в её поле зрения всё реже и реже. Вероятно, загруженная работой не меньше, чем Эви. А вот Кэйа перекидывался с ней парой слов с завидным постоянством. Он приходил в «Долю ангелов» каждый вечер, иногда просто так, а иногда и «по работе». Эви в любом случае не вмешивалась. Она работала, и работала на совесть, а если Кэйа и хотел с ней пообщаться, то она не была против. Как, впрочем, и за. Но когда он сидел за столиком в обществе девушек, Эви работала с утроенным усердием, лишь бы чем-нибудь занять руки, которые так и тянулись сжаться в кулаки. По правде сказать, Эви вообще не понимала, что она чувствовала по отношению к нему. Кэйа был чем-то… постоянным. Стабильным. Эви знала, что он всегда находится где-то неподалеку, но он не навязывался, не отвлекал её от работы. Ей оставалось надеяться, что со временем он отдалится от неё, но Эви чувствовала на себе его покровительственный взгляд. Дежурно улыбалась ему, подавая очередной бокал «Полуденной смерти», но почти никогда надолго не задерживалась рядом. Но откуда тогда бралась такая злоба при виде очередной девушки, увивающейся за ним, словно плющ? И ведь она тоже ловила себя на мысли, что ей безумно хочется сесть рядом, прислониться к его плечу, как те девушки, и чтобы Кэйа запускал пальцы в её волосы, а потом… Эви мысленно схватила метлу и погнала мысли прочь. Размечталась! А сказочного богатства и супер-сил не хочешь? У него и без тебя поклонниц пруд пруди! Прогонять такие мысли перед сном она не успевала. И каждый раз чувствовала себя смущенно и неловко, потому что решительно не понимала, что ей со всем этим делать. Сближаться с Кэйей казалось опасным. И дело было не в том, что она может стать мишенью для его недоброжелателей (а такие вообще имеются?), а в том, что… Мысль здесь обрывалась, как будто Эви ещё не была готова. Ей казалось, что это как-то связано с её прошлым, всё ещё скрытым за пеленой тумана. Но к чему-то конкретному её ещё не пускало. Может быть, даже к лучшему. Праздник вина подходил к концу. Она ещё пару раз пересеклась с путешественницей, но на этом всё. Со всеми была приветлива и мила, но всё равно чувствовала снедающее одиночество, которое гнала всеми силами, утопая в работе. Чарльз даже осадил её пару раз, заявив, что такой трудоголизм приведет к тому, что она станет очередным их завсегдатаем, а таверна и так блестит и сверкает а потом вообще выставил за дверь, сказав, что пусть Эви идет и прогуляется, подышит свежим воздухом. Эви даже не поняла, как оказалась на улице. «Ну прогуляться так прогуляться, — подумала она и двинулась по мощеным улочкам. — Зайду в лавку что ли, продуктов куплю». Она прошла к центральной площади. Погода была хмурая, пасмурная, скоро должен был пойти дождь. Невысокий каблук звонко стучал по камню. Эви нравилась её новая одежда и обувь, выручка с Праздника Вина позволила ей побаловать себя, и теперь она носила закрытое темно-зеленое шерстяное платье с подъюбником, и кожаные короткие сапожки на каблуке. Эмбер, как-то увидевшая её в этом наряде, пришла в полный восторг, и говорила, что ей очень идет. «С цветом волос и глаз сочетается просто чудесно!» Эви только пожимала плечами. Волосы у неё были какого-то странного темно-рыжего оттенка, который мать обычно презрительно называла «сгнившей листвой», а глаза обычные карие. Ничего примечательного. Но платье ей в любом случае нравилось, а слышать похвалу было приятно. Она как раз выбирала помидоры, когда по коже прокатился знакомый холодок, а голос Кэйи, прозвучал где-то за спиной. — Привет, снежинка, давно не виделись! Эви выпрямилась и обернулась. Он стоял не рядом с ней, чуть поодаль, но достаточно близко, чтобы она почувствовала его присутствие. Эви уже училась управлять своим восприятием, делала предположения, как для неё ощущаются чужие Глаза Бога. Поэтому она лишь дежурно улыбнулась и приветственно подняла ладонь. — И тебе не хворать, — Эви склонила голову. — Взял очередной отгул? — Да, вот, решил прогуляться по городу, — он окинул её взглядом, — но увидел тебя и решил поздороваться. Прекрасное платье, тебе очень идет. — Спасибо, — сдержанно кивнула Эви, чувствуя, как щеки покалывает румянец. Кэйа улыбнулся ей и подошел ближе, окидывая взглядом прилавок. — Что-то приглядела? — Выбираю продукты для ужина, — спокойно ответила Эви, продолжая осматривать помидоры. Может, приготовить пасту? Девушка за прилавком понятливо кивнула и отошла, не желая подслушивать их разговор. — Тогда не смотри ничего. Я как раз хотел пригласить тебя поужинать где-нибудь. Эви вздернула бровь, проявляя героическое самообладание, совершенно ей не свойственное, но мимоходом всё-таки впилась ногтями в ладонь. Это что, приглашение на свидание? — С чего вдруг? — спросила она, стараясь сохранять спокойствие и нейтральность. Внутри она визжала до умопомрачения громко, но Кэйе не обязательно было это знать. — Просто так. Разве я не могу пригласить девушку на ужин? — Ну, вот и приглашай своих девушек, я-то здесь причем? Кэйа нахмурился. Эви выдохнула, не понимая, зачем так сказала. В конце-концов, она даже не претендует на него, чего злиться-то? Наоборот, согласилась бы, так нет! — Если ты не хочешь, могла бы так и сказать, — Кэйа пожал плечами, делая вид, что не удивлен. — Хотя твоя ревность мне даже льстит. — Ты слишком много о себе думаешь, — фыркнула Эви. Кэйа усмехнулся. — То, что один мой глаз под повязкой, не значит, что я слепой. Я прекрасно вижу, как ты на меня смотришь, когда я работаю с прекрасными дамами. — Ах, значит, это твой взгляд постоянно буравит мне спину! — А ты бы предпочла, чтобы он буравил их декольте? Эви резко сжала ладонь, и помидор в её руке брызнул соком. К счастью, на одежду не попал, только теперь ей однозначно придется его купить. Она закатила глаза и помахала рукой, привлекая внимание продавщицы. Кэйа приподнял бровь, глядя на несчастный раздавленный томат и живописные потеки сока, струящиеся по её ладони. — Ты опять на меня дуешься из-за этого? — он усмехнулся и, обогнав Эви, бросил продавщице несколько монет моры. Она привычным движением их поймала и благодарно кивнула, мимоходом улыбнувшись. Эви возмущенно нахмурилась, вздернула подбородок, чтобы заглянуть в его бесстыжее лицо. — Я могу позволить себе купить помидор. — А я могу позволить себе заплатить за девушку, которую зову на ужин. И всё же, почему ты опять сердишься? Эви закатила глаза. Раздражение накрывало её, словно крышка сковороду, в которой стреляет раскаленное масло. Дернешься — и тут же больно хлестнет. — Без понятия, — вздохнула она, кладя помидор в тканевую сумку. Стирать придется, блин. — Извини. Не знаю, что на меня нашло. «Взяла себе и ему настроение испортила, дура набитая. А что делать, если его фальшивое дружелюбие меня бесит? Он же насквозь фальшивый». — Ну, будем считать, что извинения приняты, — легко улыбнулся Кэйа. — Прогуляемся? Эви металась между угрызениями совести и желанием взять его за протянутую руку. Выбрала, как всегда, первое. — Я хочу немного побыть одна. Работа в таверне очень утомительна. Спасибо за помидор. Она развернулась на каблуках и стремительно зашагала вперед, вниз по ступенькам, к выходу из города. Да, пожалуй, стоит прогуляться за пределами города. Мысль о том, что она уязвима вне стен города остановила её на мосту. Местный мальчишка, Тимми, кажется, снова обиженно заявил, что она распугала всех голубей, и убежал. Эви вздохнула и положила локти на каменный парапет в небольшой выемке. Пахло водой и отдаленно — хвоей. Раньше она часто гуляла по городской набережной, глядела в воду с моста. Он был не в пример выше, и каждый раз какая-то неведомая сила тянула её вниз, толкала в спину, но Эви не трогалась с места. Верила в лучшее. Что ещё чуть-чуть, и жизнь наладится. Чуть-чуть так и не наступило. А здесь… здесь ведь она могла начать всё заново. И начала — влипла в неприятности по самые гланды. Не стоило забывать, что Фатуи оставили угрозу в её адрес, а она сама, считай, ничего о них не знает. Эви, конечно, редко куда-то выходила, почти всё свободное от работы время проводя в комнатушке. Нет, периодически она заглядывала в библиотеку и брала книги, потому что иначе от тоски умереть можно, но всё же… Вероятно, Фатуи не знают, что она иномирка, и думают, что она сболтнула Ордо Фавониус о ввозе оружия в город. Эви, конечно, взболтнула, но от неё также мало пользы, как человеку от третьей ноги. Дело-то так и не закончилось, а времени прошло прилично. «Да и если меня все-таки похитят и убьют, не всё ли равно? Главное, чтобы не пытали. Мне и возвращаться некуда и не к кому». Всё равно она всех отталкивает. Даже когда искренне хочет подружиться, надолго её не хватает. В каждом слове привычно слышится упрек, в каждом поступке ищется второе дно. Лучше быть одной. Так спокойнее. Почему она так решила? Тучи собирались над головой, словно отражая её настроение. Эви глядела в темную воду и кусала губы, сдирая с них кожу. Надо идти домой. Почти час уж прошел. Ноги вросли в мостовую. Она так устала, что не могла сдвинуться с места. Только закрыть глаза и ждать, пока не пойдет дождь. Она почувствовала холодное покалывание со стороны Мондштадта, и повернула голову. Как и ожидала, увидела там Кэйю: он шел к ней, серьезный, собранный и совсем не веселый. Эви вздохнула. Почему он просто не может оставить её в покое? — Ты забыла, что тебе опасно находиться вне города? — Нет. Именно поэтому я остановилась на мосту, а не пошла дальше. Он остановился в нескольких шагах от неё. Эви отвернулась к воде, искоса наблюдая за тем, что Кэйа будет делать. Он смотрел куда-то вдаль, подбрасывая монетку. Эви усмехнулась. — Пойдем в город. Скоро дождь польет. — Он уже. И правда — дождь зарядил внезапно, вымочив их до нитки. Эви чувствовала какую-то гнетущую тоску, но всё же оторвалась от перил и направилась в сторону городских ворот. Кэйа вздохнул и пошел следом. Потом вдруг резко его шаги умолкли. — Ты меня ненавидишь? Вопрос больно ударил между лопаток. Эви обернулась. Кэйа отстал от неё на пару шагов и застыл, опустив голову. Дождь стекал по его волосам ручьями, мех на накидке прибился и выглядел жалкими сосульками. Она развернулась к нему полностью, положив руку на каменный борт моста. Холодный и мокрый, он заставил её ещё раз прокрутить в голове его вопрос. Голос Кэйи был… убитым. Эви показалось, что буквально на мгновение она увидела его настоящего — неуверенного, отчаявшегося и расстроенного. Неужели ему действительно важно её отношение? Кто она такая, чтобы Кэйа из-за неё грустил? У него же полно друзей в самых разных слоях общества, чем она его так зацепила-то? — Нет, — ответила она, чуть погодя. — Ненависть — слишком сильное чувство. Я не позволяю ей собой завладеть. — Тогда почему? — дождь барабанил по камню. Кэйа выдохнул этот вопрос в холодный воздух облачком пара. — Ты каждый раз язвишь и бросаешься шпильками, когда я рядом, даже когда я добр к тебе. Почему, Эви? Я загладил свою вину, по крайней мере, я старался. — Потому что мне хватило одного раза, чтобы понять, что я не смогу тебе больше доверять, — Эви смотрела на него, и заметила, как плечи рыцаря едва заметно содрогнулись. — Ты очень поверхностный. Тебя все любят, тебе всё сходит с рук, потому что ты обаятельный и харизматичный. Ты красивый, в конце концов, а красоте в любом мире многое позволено. Но я уже сталкивалась с такими, как ты. Внутри вы очень одинокие и жалкие, вам жизненно необходимо быть хорошими для всех, но при этом никогда не упустить шанс покрасоваться. Ты ценен для себя, пока тебя ценят окружающие. Не знаю, что тебя сделало таким, возможно, глубоко внутри ты действительно желаешь людям добра, но твое напускное дружелюбие на меня не действует. Меня от него тошнит. Она ненадолго замолчала, переводя дыхание. — Я, — Эви вдохнула побольше воздуха, собираясь с мыслями, — прежде всего, ценю искренность. В тебе я её не вижу. И подпускать тебя ближе к сердцу не хочу, потому что каждый раз, как я открываюсь людям, они меня ранят. И ты не исключение. Я не испытываю к тебе ненависти, Кэйа. Но я не хочу с тобой дружить, а тебя это бесит, потому что я выбиваюсь из канвы твоего мировоззрения. Вот и всё. Кэйа молчал. Эви прикрыла глаза и уставилась под ноги. Не была ли она жестока? И была ли она честной с собой? Присутствие Кэйи с одной стороны раздражало её, а с другой… С другой — она привязалась к нему. По-своему, но привязалась. И если он оставит её в покое, Эви наверняка будет недоставать его. И он всё ещё ей нравился. Она скучала даже по тем, кто сделал ей больно. Не научилась ещё не привязываться к людям. Даже к тем, кто её бросил. — Понятно, — проговорил Кэйа. Он поднял голову, и Эви, как и ожидала, увидела на его лице фальшивую улыбку. Она оказалась права. — Знаешь, ты очень проницательная. Не думал, что кто-то, кроме Дилюка, сможет так меня описать. Значит, ты ценительница искренности, — он внезапно посерьезнел, и улыбка слетела с него, как карнавальная маска, — хорошо. Вот тебе искренность: да, меня ужасно бесит, что ты воротишь от меня нос. Да, я хочу добиться твоего расположения, потому что твои слова портят мою репутацию. И я…. Гром заставил Эви зажать уши и вскрикнуть от страха. В небе застрекотало настолько оглушительно, что боль пронзила голову стрелой. Она внезапно почувствовала, как её потянуло назад, и что Кэйа держит одной рукой её за предплечье, а второй — обнимает за плечи. От его накидки пахло мокрой шерстью. Как и от её платья. — Пойдем в город, — сдавленно проговорил он. — Под крышу. Эви вывернулась из его объятий и взглянула на место, где только что стояла. Камень обуглился. «Молния, — промелькнула мысль. — Туда ударила молния». Гром расколол небо над ними страшным треском. Она задрожала всем телом. Мурашки покрыли спину, и Глаз Бога Кэйи был совсем не причем. Только сейчас до неё дошло, что руки, держащие её, тёплые, мягкие и встревожено-ласковые. Эви сглотнула и позволила Кэйе увести её за городские стены. Страх, отгоняемый его присутствием, неожиданно взял прозрачной рукой за горло. — Всё хорошо, — напряженно произнес Кэйа, крепче сжимая её плечо. — Не трясись. Поверь, я не позволил бы тебе… — Знаю. А потом, зачем-то, добавила. — Я грозы боюсь. Он замолчал и ускорил шаг. Эви старалась успокоиться, но ничего не получалось. Они зашли в «Долю ангелов», мокрые и озябшие. Под крышей паника отступила. Тепло тут же заставило руки и ноги заныть от боли, и Эви приложила ладони ко рту, пытаясь согреть их дыханием. Посетителей почти не осталось, её смена уже давно закончилась. Только Чарльз ещё стоял за баром, натирая бокалы. — Ну и погодка, а? — хрипло произнес он, кивая на дверь. — Да вы совсем промокли. Садитесь, я вам за счет заведения налью. — Спасибо, Чарльз, — радушно улыбнулся Кэйа. — Мне как обычно. — Да знаю я, знаю, — мужчина махнул рукой. — Эви? Тебе чего? — Чая тут нет, кофе тоже, — уныло помотала головой она. — Я наверху переоденусь обратно, просто посижу в тепле, пока гроза не кончится. — Тогда я тебе ключ оставлю, — кивнул Чарльз. — Я хочу побыстрее пойти домой, пока она ещё пуще не зарядила. — Ладно, — кивнула Эви и юркнула на второй этаж. Дилюк был так мил, что выделил ей крохотный уголок, где она могла оставить сменную форму и переодеться. Эви высказала мысль ненароком, практически без надежды на воплощение её желания, но Чарльз, прохвост старый, передал всё хозяину, и он сделал нужные распоряжения. При желании, Эви могла даже остаться здесь на ночь, пусть и без удобств. Очень мило с его стороны. Она сняла с себя мокрую одежду и быстро переоделась. Заметно стало теплее. Повезло, что она вчера оставила здесь комплект обычной одежды, а не униформы. Она спустилась вниз в костюме, который купила почти в самом начале своей жизни здесь, отмечая, что он стал ей великоват в талии. Кэйа цедил коктейль, смотря куда-то перед собой. Эви на секунду задумалась, а зачем она вообще спускалась? Но тут же осадила себя. «Ты могла сейчас быть зажаренной тушкой, если бы не он, — обругала она себя, садясь рядом с Кэйей на барный стул. — Так что сиди и не выебывайся». Снова обдало холодом, но Эви не обратила на него внимания. Кэйа на неё не смотрел, но вид у него был мрачный и совсем не веселый. — Прости, — неловко начала она, стараясь подобрать слова. — Я… Я сожалею о том, что тебе наговорила. И спасибо, что снова меня спас. — Не за что, — мотнул головой Кэйа, всё ещё не смотря на неё. — Ты всё правильно сказала. А на правду не обижаются, так, кажется, говорят? Но я тебе тоже сейчас всякого наговорю, дай только допью. Эви пристыженно уткнулась взглядом в барную стойку. Что ж, заслуженно. Кэйа залпом опрокинул бокал. Помолчал. — Ты для меня какая-то невероятная загадка. Только мне удается наладить с тобой отношения, как ты снова щетинишься и огрызаешься, как злая собака. Это бесит. И ты так делаешь только со мной. От остальных ты откалываешься гораздо нежнее. — Откуда ты… — Эви вскинула голову, но потом сообразила. — Оттуда, — зло ответил Кэйа. — Мне, помимо моих прочих обязанностей, поручено присматривать за Ноэлль. И она уже несколько раз приходила в расстроенных чувствах, мучаясь тревогой из-за того, что ты, по её мнению, считаешь её навязчивой, и избегаешь. — Но это же бред! — воскликнула Эви, всплеснув руками. — Ноэлль замечательная, я вовсе так не думаю! — Но ты делаешь всё, чтобы она к тебе не подходила. Чтобы я к тебе не подходил. Чего ты добиваешься, Эви? Хочешь перепортить все отношения, которые успела здесь завести? Зачем? Эви молчала. Кэйа по-прежнему не смотрел на неё. Сжимал в руках звенящее стекло бокала. — Тебе угрожает опасность, Эви. Мы всё ещё не выяснили, кто на тебя напал. В твоих же интересах быть среди людей. Среди друзей, которые способны тебя защитить. — Да уж сколько времени прошло, — отмахнулась Эви. — Они поди забыли обо мне и не вспоминают. Я и так никуда не хожу, кроме как на работу, а тут мне и из города два шага сделать нельзя. Иронично, что в неё буквально чуть не ударила молния в этих двух шагах. — О тебе невозможно забыть. — А? — Эви захлопала глазами, но Кэйа помотал головой и вздохнул, встал со стула и выпрямился, положив руки на бедра. Эви обернулась вслед за ним. — Будь осторожнее, пожалуйста. Может быть, ты и права, и Фатуи тобой больше не интересуются, но в Тейвате и без них полно опасностей. Хотя, — он взглянул на неё вполоборота и улыбнулся, чем тут же отбил нарастающее раздражение в дальний ящик, — с хиличурлами ты справишься. — Ага, закричу «бегите, я конченная», и они послушают, — пробурчала Эви, неловко краснея. — Почему ты так обо мне беспокоишься? — А чтобы тебе стыдно стало за своё поведение, — усмехнулся Кэйа. Гром за окном заставил Эви испуганно пискнуть, и Кэйа развернулся и потрепал её по голове. Эви недоуменно захлопала глазами, чувствуя, как его пальцы ерошат волосы, в очередной раз сбежавшие из любого подобия прически, и как спокойно ей от этого прикосновения становится. Иррациональный страх отступал. Захотелось замурлыкать, но Эви сдержала клоунский порыв. — Гроза скоро кончится, не бойся, — проговорил Кэйа. — Что ж, раз поужинать не удастся, предлагаю найти что-нибудь съедобное здесь. — А разве можно? — Мне — можно. Денег оставлю, не волнуйся, Люк в обиде не будет. Эви понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, о ком идет речь. Заметив её недоуменный взгляд, Кэйа усмехнулся и пояснил. — Дилюк — мой приемный брат. Его отец взял меня к себе, когда я был ребенком, мы вместе выросли. Он тебе не говорил? — Неа, — помотала головой Эви. — Он не особо-то разговорчив. — Ну, это Дилюк. Раньше с ним было интереснее. Пока Кэйа колдовал за барной стойкой, смешивая себе коктейли, Эви молчала и думала, периодически содрагаясь от громовых раскатов. Повезло, что в таверне было тепло и темно. Сохранялось хоть какое-то подобие спокойствия. — Держи, — он поставил перед ней тарелку с шашлычками, насаженными на красивый шампур с крылом и синим кристаллом. Эви с любопытством склонила голову. — Что это? — Моё особое блюдо. Ешь давай. От того, что Кейа приготовил ей свое «особое» блюдо, Эви испытала какое-то странное умиление пополам с недоумением. Разве стоило для неё так стараться? Впрочем, она не могла отрицать, что это ей льстило, и заставляло улыбнуться. Она осторожно стянула зубами кусочек и медленно прожевала. Еда оставляла во рту насыщенное сладкое послевкусие… Это не мясо. А что тогда? Фрукты? А разве фрукты так пахнут?! Кэйа рассмеялся, глядя на её недоуменное лицо. Эви сначала хотела было разозлиться, но вместо этого робко улыбнулась. Смеющийся Кэйа ей нравился больше, чем мрачный.

***

— У тебя так волосы отросли с нашей последней встречи! Ноэлль шагала рядом с ней, бодро размахивая руками. Настроение у неё было чудесное, и Эви хочешь не хочешь, а ловила себя на мысли, что оно заразительно. Они шли по городу, Эви несла небольшой дипломат для бумаг, за которыми Дилюк послал её на винокурню. Ноэлль предложила составить компанию, и Эви не отказалась. Несмотря на убеждение «лучше быть одной», она очень соскучилась. К тому же, выходить так далеко одной она не то, чтобы очень хотела. С Ноэлль было спокойнее. А волосы у неё и правда отросли. С момента, как она попала сюда, волосы доросли почти до середины спины. Пожалуй, отсутствие загрязненного воздуха и свежие овощи пошли ей на пользу. — Да, — улыбнулась Эви, проводя темно-медную прядь сквозь пальцы. — Но я, наверное, постригу их обратно, мешаются. — Давай я тебя заплету? — тут же от души предложила Ноэлль. Эви задумчиво потерла подбородок. — А давай, — кивнула она. — Если тебе не трудно, конечно. Они сели у фонтана, и Ноэлль приступила к колдовству, постоянно спрашивая, не больно ли Эви. Но Эви лишь смеялась, что ей такая боль — что слону комариный укус. Пришлось объяснять, кто такой слон. — Ну вот, — Ноэлль отошла, глядя на творение рук своих с довольной широкой улыбкой. — Другое дело. Ты теперь похожа на принцессу. Эви взглянула на свое отражение в воде. И правда, сложная прическа с переплетениями кос делала её какой-то… более изящной, что ли. А шерстяное платье лишь подчеркивало её шею. — Красота, да у тебя руки золотые, — она захлопала в ладоши и улыбнулась польщенной Ноэлль. — Спасибо! — Всегда пожалуйста. Ладно, пойдем. — Ага. Эви слушала, как Ноэлль рассказывает о том, что произошло, пока они не общались, но сама больше молчала. И не потому, что ей не хотелось общаться, просто у неё ничего не происходило. Разве что пожаловаться, как ей надоело быть ежом, но об этом Эви предпочла промолчать. Ей казалось, что Дилюк должен быть в курсе ситуации с Фатуи, но его непоколебимая уверенность в том, что Эви выполняет «самое обычное и заурядное» поручение заставила её прикрыть рот. Ну, ходила же она в Спрингвейл, и ничего. Тем более что сейчас она идет не одна, а с Ноэлль. Уж боевая горничная Ордо Фавониус сможет её защитить. Ну или сделает всё возможное. Осень постепенно переползала в зиму. Здесь она была не в пример теплее, чем в родных краях, и Эви отметила, что даже немного скучает по снегу. По словам Ноэлль, снег бывает только на территории Драконьего Хребта, местной аномалии, где мороз такой лютый, что от него можно умереть, и в Снежной, государстве, расположенном намного севернее, владычицей которого является Крио Архонт. — Ох, ноябрь у нас не особо нагруженный по дням рождениям месяц, — Эви упустила, когда вдруг тема сменилась на дни рождения. — Именинников всего два, и оба в конце месяца… — А у кого? — поинтересовалась Эви скорее с целью поддержать разговор. Ноэлль смотрела на ещё светлое небо, прижав палец к щеке. — У Сахарозы двадцать шестого числа, а у господина Кэйи — тридцатого. Ты уже придумала, что ему дарить? — А? Да я только сейчас узнала, что у него день рождения будет! Блин, — Эви задумалась. — А ведь и правда надо что-то подарить, наверное… Хотя что ему дарить, разве что бутылку вина подогнать, но ему такой подгон пол Мондштадта сделает. «Значит Кэйа у нас стрелец. Интересненько». — Путешественница учила меня, что важно не то, что ты даришь, а с какими чувствами ты это делаешь, — Ноэлль поучительно подняла палец. — Мне кажется, если ты подаришь ему даже самую незначительную мелочь, но от всей души, он будет рад. — М-да? — неуверенно протянула Эви. — Мне всё равно не очень хочется дарить ему какую-то побрякушку. Подарок должен быть полезным. Ну, по крайней мере, мне так кажется. А самое полезное, что я могу предложить — это деньги. — Ну нет, дарить деньги как-то совсем некрасиво, — Ноэлль хмыкнула, помотав головой. — Это даже оскорбительно в какой-то мере. Как будто ты хочешь от него откупиться и тебе лень думать над подарком. — Да? А мне казалось, наоборот, это лучший подарок. Купишь себе то, что хочешь, и человек будет доволен. Ноэлль только пожала плечами, а Эви задумалась, что бы такого она могла подарить Кэйе. Ей всё ещё было неловко за свое поведение, и хотелось, чтобы подарок мог… ну, не то, чтобы искупить её вину (ей тогда придется всю продукцию винокурни скупить), но показать, что она ценит его старания. «Блин, ну как глупо, а, — думала Эви, скользя глазами по зеленому ковру травы, будто ожидая увидеть оттуда помощь. — Вот что дарить человеку, которому ничего не нужно? Я тот ещё мастер-ломастер, да и нужна ему как будто моя поделка больно». — А ты что собираешься дарить? — спросила Эви. Вдруг ответ Ноэлль натолкнет её на мысль. — Я обычно исполняю все его поручения в этот день. Их накапливается довольно много, но я рада быть полезной. И, — Ноэлль замялась, словно не зная, стоит говорить, или нет, — он обычно не празднует, но мы всё равно дарим ему подарки. А действующий магистр Джинн всегда дает ему отгул. — Полагаю, весь вечер он сидит в таверне, и его день рождения ничем не отличается от обычного дня? — предположила Эви. Ноэлль кивнула. — Это даже как-то грустно. Он, конечно, сам должен решать, праздновать ему или нет, но всё же… — А ты празднуешь? — Я? Ну, не особо. У меня очень много работы, и я не могу тратить своё время понапрасну. «Ну ахуеть, — подумала Эви. — Не город, а какой-то сборник нездоровых трудоголиков. И алкоголиков, если уж на то пошло». Они свернули к Спрингвейлу, и их беседа ненадолго оборвалась. Эви думала про свой день рождения. Она родилась девятнадцатого февраля, и тоже почти никогда ничего не праздновала. В основном потому, что каждый праздник заканчивался скандалом и пьяной руганью матери и её временного кавалера. А виновата, конечно, была Эви. Как и всегда. Может, хоть здесь всё будет чуточку иначе? Хотя кого ей приглашать, если все такие занятые. — Ой, — Эви вдруг взглядом наткнулась на странную парящую в воздухе колонну. Вокруг неё спиралью вилось что-то похожее на дым, а под ней, на вершине горы, сгущались облака. — Что это? Ей вдруг стало очень жутко. Будто эта колонна… Была чем-то чужеродным в этом мире. И уж тем более она не должна парить в воздухе. Хотя в этом мире можно цепляться за гладкий камень… — Это? — Ноэлль посмотрела в сторону, которую она указывала. — А, колонна. Она здесь появилась после того, как путешественница исследовала Драконий Хребет. Никто точно не знает, что это, но после того, как эта колонна появилась, Драконий Хребет стал морозным. — Выглядит жутко, — поежилась Эви. По пути им встретилась красная палатка, рядом с которой кто-то заботливо развел костерок. Ноэлль предложила перекусить, вскипятила чай, и какое-то время они сидели болтали. — Дальше мы пойдем через торговое ущелье, но там могут быть хилличурлы, так что держись за моей спиной, ладно? — Ноэлль улыбнулась ей, всем видом показывая, что ей не о чем беспокоиться. — Договорились, — пожала плечами Эви. — И совсем их не обойти? — Неа. Только если мимо бежать. Эви вздохнула и обреченно кивнула. Что ж, побудем под защитой боевой горничной. Интересно будет посмотреть на то, как Ноэлль сражается. Торговое ущелье произвело на Эви гнетущее впечатление. Оно выглядело… заброшенным. И если вначале их действительно встретило два прилавка с фруктами, которые обходил вороватого вида мужчина, то дальше были только обломки. Телеги без колес, сломанные лавки, куски тканей, бывшие навесами, расколовшиеся ящики, набитые испорченным товаром. Эви чувствовала, что ей здесь очень не нравится. Над головой нависал обрыв, где, по словам Ноэлль, стояла статуя Архонта. Эви на секунду задумалась, а что будет, если она к ней прикоснется? Если она правильно понимала, что такое статуя Архонта, то концентрация элементальной энергии в ней должна быть огромной. Интересно, ничего, если она немного позаимствует? Чем дальше они шли, тем беспокойнее ей становилось. Ноэлль ступала осторожно, прислушиваясь к всему, что могло представлять опасность. И не зря — впереди их действительно встретили хилличурлы, с которыми тут же завязалась драка. — Предоставь это мне! — воскликнула Ноэлль, её глаз бога засветился, и вокруг появился полупрозрачный золотой щит, похожий на ограненный драгоценный камень. Эви удивленно распахнула глаза. Выражение «как за каменной стеной» в отношении Ноэлль приобретало буквальное значение… Эви, полагая, что битва будет продолжительной, нашла небольшое бревнышко и села. В ногах правды нет, да и мешать она так не будет. Ноэлль лихо махала мечом, ударяя врагов то справа, то слева, то сверху. Эви поначалу удивилась, что Ноэлль дралась двуручным мечом, особенно когда заметила, что он как будто слишком тяжел для неё, но потом подумала, что это вполне в её стиле. А когда Ноэлль закружилась, словно волчок, она вообще искала челюсть в траве. И как у неё руки не оторвались после этого? Да хилличурлы только в разные стороны летели, хорошо, если целиком, а не по кусочкам. Ноэлль остановилась, поправила платье и стряхнула пыль с перчаток. А потом, увидев, что Эви на неё смотрит, улыбнулась и сделала шутливый реверанс. — Горничные Ордо Фавониус к вашим услугам. Эви рассмеялась, но затем раздался какой-то странный звук, и Ноэлль резко развернулась. О таких монстрах Эви не читала. Даже не думала, что бывает нечто похожее. Позади Ноэлль вращался какой-то зеленый светящийся шар, и от его вращения завывали ветра, а пыль поднималась в воздух. Вокруг шара было что-то, похожее на броню, напоминающую крылья. Оно хрипело и стонало, поднимая в воздух осколки, маленькие камни и тучи пыли. Эви закашлялась и чуть не свалилась с бревна в грязь. — Ах, это снова ты! — вскрикнула Ноэлль, и в её голосе Эви услышала давнюю обиду и злость. — Ну, сейчас я с тобой разделаюсь, только подойди сюда! Монстр закружился ещё сильнее, поднялся в воздух. И тут Эви в голову полезли несмешные каламбуры про всасывающую силу. А не смешные они были, потому что монстр РЕАЛЬНО всасывал воздух вокруг себя с такой силой, что буквально тащил её к себе. Эви даже вскрикнуть не успела, как могучий ветер стащил её с бревна и понес к себе. Ноэлль стояла к ней спиной, намереваясь показать этому воздушному монстру «где раки зимуют» и «кто вам Кузькина мать», и так сильно увлеклась, что не заметила, как Эви потащило в эпицентр. Кто-то схватил её за руку, предотвратив попадание бренной тушки в ураган, и Эви уже было повернулась, чтобы поблагодарить неожиданного спасителя, как ей вдруг очень грубо закрыли рот, нацепили на голову мешок и резко подняли вверх, обхватив за талию. Эви забрыкалась, попыталась закричать, но на губах было что-то липкое. Руки ей быстро вывернули и чем-то зафиксировали, а с мешком на голове бить ногами она не рискнула. Рот не открывался, а даже если ей и удавалось что-то выдавить, то Ноэлль этого не слышала из-за шума ветра. Её трясло, будто тот, кто схватил её, бежал, и Эви мысленно стонала от того, как больно дергалась туда-сюда грудь. «Блять, я их убью, — думала она, едва не плача. — Суки, ну похищаете, так похищайте нежнее, не дрова же везете, уроды». — Пошли быстрее! — раздался голос где-то над головой. — Ты знаешь, сколько я денег в эту приманку вложил? — Да идем-идем, — пробурчал кто-то спереди. — Мы оторвались прилично, а эта горничная пока не прикончит Глаз Бури, так и будет там бегать. Эви прислушалась к ощущениям. Обычные люди, Глаза Бога нет. Разбойники? А нахера она им понадобилась? Вдруг она ощутила электрический укол — где-то рядом что-то, наполненное элементальной энергией! Эви задрыгала ногами, пытаясь стащить ботинок, и у неё получилось. Она дернулась, и голую ногу ударило током так, что она замычала сквозь липкий кляп. Парень, державший её, с силой тряхнул рукой, чтобы угомонить Эви, но она уже и сама обмякла. Нога онемела, ступню свело судорогой. Что ж, Ноэлль сможет хотя бы определить направление. И Эви теперь напиталалсь Электро, а значит, её смогут найти… — За эту девчонку обещали кучу моры, так что смотри не навреди ей, — предупредил второй голос, кажется, более взрослый. — И не лапай, похотливый ты ублюдок. — Да завались ты нахер, я и не собирался! Лицо Эви съежило от отвращения. Парень, тем не менее, действительно её не лапал, к великому его счастью, лишь перехватывал периодически за талию. От его прикосновений Эви становилось противно. «Меня так трогать может… да никто не может! Отпустите меня, сейчас же! Или перехватите нормально, у меня щас сиськи оторвутся, блять, как больно-то нахуй!» Сведенную ногу она ещё и опускала к земле, собирая на несчастные пальцы все попавшие под них камни, сухие ветки и песок. «Оставить след, — думала она. — Оставить след, чтобы меня смогли найти. Сколько можно, пожалуйста, остановитесь, хватит!» Мыслей её никто не услышал, но, к счастью, бегали похитители быстро. Вскоре они переключились на шаг, и её поставили на ноги. Эви тут же рухнула, как подрубленная березка. Ступню свело так, что большой палец на ноге закрутило под все остальные, и боль была невыносимая. — Ну что ты наделал, придурок конченный! Посмотри, что с её ногой, я пока вход открою. Эви заерзала, пытаясь понять, откуда ей ждать удара или прикосновения. Мешок на голове был плотным, так что она не видела даже просветов, но слышала всё прекрасно. Где-то спереди послышалось шуршание одежды, словно человек присел, а потом шершавые руки осторожно и почти нежно коснулись её ступни. — М-М-М-М-М! — замычала Эви, чувствуя, как боль пронзает её до самой кости. Она дернулась, чуть не упала, но её тут же схватили за плечо. — Больно, да? Потерпи, пожалуйста. Голос парня был на удивление вежливым, Эви ещё показалось, что он говорит с каким-то грубоватым акцентом, и, кажется, слегка порыкивает. Она кивнула, надеясь, что похититель смотрит на её голову, и попыталась распрямить пальцы на ногах. Не тут-то было. Нога немела от тока, и Эви не была уверена, что проверенное средство от судорог — контрастынй душ из горячей воды и ледяной, — хорошая идея в данной ситуации. — Затащи её сначала в пещеру, а потом уже ноги обласкивай, — снова проворчал голос. — Где она обувь потерять успела? — Понятия не имею. Будем надеяться, что Глазом Бури сдуло. Заноси её давай. Эви почувствовала, как её берут под колени, обхватив плечи, и поднимают вверх. Она пискнула, (хотя это громко сказано), и её понесли куда-то вперед и вниз. — Если Васенька ещё раз поручит мне похищать кого-то из-под носа Ордо Фавониус, я его прибью. Мы за этой девчонкой семь месяцев ходили. Она точно им рассказала про наш склад, я тебе говорю. Иначе за ней не ходил бы хвостом этот павлин напыщенный. — Да, но забрали-то мы её не по этому. Она аж Доктору понадобилась, — несущий её парень передернулся, будто от холода. — Мне её даже жалко. Красивая же… — Я тебе сказал на неё не засматриваться! Доктору она нужна целая и невредимая, а у неё и так с ногой что-то странное! Эви жадно вслушивалась в каждое сказанное слово. Значит, всё это время за ней и правда следили. Фатуи? Судя по тому, что они говорят про склад, речь про оружие, которое она увидела в телеге. И Кейа за ней приглядывал… Вот как чувствовала, что он не просто так за ней ходит! А Доктор кто такой? И почему он пугает этих двоих? «Поздравляю тебя, Эви, ты идиотка. Ты опять влипла в какое-то дерьмо. Говорил тебе Кэйа, сиди в городе, дома, не-е-ет, Остапа понесло за город. Хоть и по поручению. И с Ноэлль в паре. Ой дело дрянь, ой дря-я-янь!» — Ей ступню свело, вот и всё. — Да что ты? А почему она фиолетовая, будто там синяк на полноги? «Это Электро так повлиял?» — подумала Эви, стараясь не дергаться, чтобы не упасть. Парень держал её неудобно, чуть что и она полетит вниз. Пахло водой. И тиной. Пещера с водоемом внутри? Эви прислушалась. И правда, небольшое эхо, которое перебивал звук падающих капель, шаги и ворчание. Их больше, чем два. Парень внезапно остановился, бережно посадил её на что-то твердое и холодное, а потом стянул с головы мешок. Эви заморгала от резкого света огня. «Ну вот, вся работа Ноэлль насмарку. Козлы, ну я вам устрою!» — Ну, теперь только ждать. Как Эви и предполагала, ворчливый голос принадлежал мужчине постарше. У него были темные короткие волосы, выглядывающие из-под шляпы, и уродские усы, за которые Эви хотелось его оттаскать. Он устало сел на стул, вытянул ноги в тяжелых ботинках. Одежда у него была черно-красная и какая-то грязная. Глаза закрывала полумаска. Второй человек, несший её, оказался куда моложе, пожалуй, чуть постарше Эви. Светлые волосы, зачесаны в хвост, одет в белую рубаху, перевязанную портупеей. Обычные штаны, светло-коричневые. Он смотрел на неё с подобием сочувствия, но взглядом буквально расстегивал пуговицы на платье. Эви нахмурилась, поняв, что ворчун был прав, и то, что парень не позволяет свободы рукам, не значит, что он целомудрено тактичен. — Чё встал, — проворчал мужчина в маске. — Смотри ногу давай. Если Доктор скажет, что мы её покалечили, он нас на эксперименты пустит, а не её. «Какие эксперементы, какой Доктор, что, блять, происходит?!» — Эви заёрзала и попыталась отползти назад. Ей что-то совсем не хотелось, чтобы её трогал какой-то похотливый паренек. — Сейчас, — парень подошел к ней, не интересуясь её желанием, и сел рядом, снова беря в ладони её ступню. Он едва заметно подрагивал, будто держал в руках настоящее сокровище, и Эви испытала невероятное чувство «кринжа», потому что пришла стойкая убежденность: паренек — футфетишист. Судя по тому, что у него практически бежала слюна, она была права. «ЧТО ЗА ПИЗДЕЦ, УБЕРИТЕ ЕГО ОТ МЕНЯ, ПОМОГИТЕ КТО-НИБУДЬ!» — Надо помассировать, наверное, — он смял больное место двумя пальцами, и Эви чуть не заорала от боли. Парень улыбнулся, не сводя глаз с её ступни. — Потерпи, пожалуйста, красавица, я сейчас всё сделаю… — О Архонты, избавь меня от лицезрения этого! — воскликнул мужчина в маске, возведя руки к потолку пещеры. Эви перекосило от отвращения. Между сведенной ногой и прикосновениями ебанутого она выбрала первый вариант. Поэтому, заметив, что парень повернул голову, чтобы ответить товарищу какую-нибудь гадость, резко вырвала ногу из его ладоней и зарядила ею в его шею с характерным звуком статики. Несостоявшийся массажист захрипел и вдруг вырубился. Хотя его ещё немного подергивало. — Ах ты, сучка! — мужчина в маске вскочил с места, но Эви успела встать, прихрамывая на одной ноге. — Я тебе сейчас устрою! Он выхватил что-то из кармана, и Эви почувствовала, как вдруг немеет не только нога, но и лицо, плечи и грудь. Мужчина держал в руках что-то, смутно напоминающее Глаз Бога, по крайней мере, по оформлению. Только вместо изображения элемента внутри стекла красовалась эмблема Фатуи, которую она описывала по памяти в кабинете Ордо Фавониус жизнь назад. От этого амулета исходила мощная сила Электро, но она не была связана с элементальной силой. Она была чужой. Злой. И богомерзкой, Эви чувствовала это на интуитивном уровне. — Что тут происходит?! Павел?! Мужчина в маске не спускал с неё глаз. Эви бросила взгляд туда, откуда раздался голос. У дальнего края пещеры стоял ещё один мужчина, но от него Эви уже ощущала элементальные силы. Её накрывала вода, волной за волной, топила в океане, смертельном и бушующем. Ногу закололо так, что она почти заверещала. — Девчонка наемника вырубила! — Павел всё ещё выставлял руку с амулетом вперед, думая, что он как-то влияет на Эви. Она заметила, как от него ветвится знакомая руническая вязь печати. Вернее, руны ей были не знакомы, но общее строение — вполне. Алхимический круг. Техника призыва. И куча других вещей. Смысл один. В руках её похитителя мощная сила, а у Эви даже руки связаны и рот закрыт. Как с митачурлом не получится. — Ну, не надо драться, она всего лишь напуганная девушка, — мужчина, очень высокий, вышел на свет, и Эви увидела его лицо, закрытое такой же полумаской, как у Павла. — Вы не сделали ей больно? — Да это она сделала нам больно! Посмотри, что с пацаном стало, он её всего лишь за ногу помацал! «Пусть скажет спасибо, что не за сиськи», — мысленно прорычала Эви. Парень лежал тихо, кажется, потерял сознание. По крайней мере, Эви надеялась, что не убила его. — Уважаемая госпожа, — второй мужчина в маске издевательски-вежливо махнул рукой. — Прошу простить за недоразумение. Мы не собираемся причинять вам вреда. Пожалуйста, успокойтесь. — Пшлнхуй! — промычала Эви, пытаясь разлепить губы. Мужчина усмехнулся. Павел убрал амулет в карман, понимая, что больше драк не будет. — Давайте я сниму с ваших прелестных губ эту гадость с условием, что вы не попытаетесь меня ударить. Договорились? Эви настороженно зыркнула на него, но кивнула. Высокий, падла. Ударить по шее ногой всё равно не выйдет, и головой тоже, даже до кадыка не дотянуться. Нога как будто зашлась в помехах, и Эви держалась в вертикальном положении только на силе воли. Мужчина подошел к ней, медленно, вальяжно, словно тигр к дрожащей антилопе, и ловким движением руки убрал с её рта липкую жижу. Эви закашлялась, чуть не потеряла равновесие, но тут же была поймана незнакомцем, схватившим её за подбородок. Он чуть склонился к ней, и Эви заметила, что у него наглые и смеющиеся синие глаза. — Вот, молодец, хорошая девочка. — Пошел нахуй. Эви мотнула головой, выворачиваясь из захвата, и неловко отпрыгнула назад, приседая на больную ногу. Мужчина молча склонил голову, но ничего не сказал, только рассмеялся. — Какие мы грозные. Павел, посади её в клетку. Подождем моих коллег, там уже разберемся. — Я тебе что, зверушка? — возмутилась Эви. Мужчина усмехнулся и кивнул на вырубленного паренька. — В клетках мы держим не только животных, но и особо опасных личностей вроде тебя. Будешь хорошо себя вести — мы тебя не обидим. Мы же не звери, в конце-концов. Эви вздернула бровь. — Вы семь месяцев сталкерили меня, а потом притащили сюда, ещё и покалечили. Как вас ещё назвать тогда? — Фатуи, — пожал плечами мужчина. — Я тебе всё сказал. Павел подошел к ней, грубо схватил за плечо и толкнул в спину. Эви запрыгала на одной ноге, кое-как опираясь на вторую, но шла сама. «Только бы Ноэлль сообразила позвать подмогу, пожалуйста, господи, анемо архонт, ещё кто-нибудь, пожалуйста, только бы Ноэлль сообразила позвать подмогу, ей одной с этими двумя не справиться». Павел втолкнул её в клетку и захлопнул деревянную дверь с замком. — Руки тогда развяжите, — буркнула она. — Всё равно в клетке буду сидеть. Обещаю не безобразничать. — Даже если будешь, пожалеешь, — предупредил мужчина в маске, но кивнул Павлу, и тот со вздохом расцепил что-то жесткое, похожее на наручники. Эви потерла затекшие запястья и занялась ногой. Выглядела она плачевно. Ногти на всех пальцах, кроме большого, были содраны, из сгибов сочилась кровь, а кожа, как и сказал Павел, была фиолетовая. Похоже, она впитала много Электро. Интересно, от чего? Может, слайм по дороге попался? — Долго нам ждать людей Доктора? — спросил Павел. Мужчина пожал плечами. — Понятия не имею. Но он любит собирать игрушки, так что, думаю, к вечеру придут. Заберут на Драконий Хребет, оттуда он уж сам. Клетка была маленькой и тесной, и Эви, даже если бы хотела забиться в угол и шипеть, не могла этого сделать. Она внимательно слушала разговор фатуйцев, стараясь понять, что с ней будут делать дальше. Передадут какому-то Доктору. Кто это такой вообще? Судя по тому, что они говорят, к нему в руки лучше не попадаться. Ну, хотя бы не пытают, и руки развязали. — Живой, — мужчина в маске присел рядом с поверженным массажистом. — В отключке. Его как будто электричеством ударили, тут такой ожог. — Она ногой его по шее стукнула. Может, напиталась Электро от моего Глаза Порчи? — Тебе ж сказали к ней не приближаться! — Так я и не приближался! Он её нес. «Откуда они знают?! Неужели они поняли всё ещё… Стоп. Они специально оставили у меня зуб цицина в шее. Проверяли. Они всё поняли ещё раньше, чем я. Пиздец. Это ебаный пиздец». Эви старалась дышать глубоко и медленно, чтобы не дать панике подобраться к разуму. Её спасут. Непременно спасут. «Да? А если они подумают «о, ну и слава Барбатосу, наконец-то она пропала, можно расслабиться, всё равно только грубила и со всеми ссорилась»? Кэйа был прав. Пиздец как прав, Эви, а ты в очередной раз доказала, что ты курица слепая и тупая». Драконий Хребет. Её отведут туда. И что дальше? Куда потом? Неужели всё? Нет, не всё. Она просто так им не дастся. Будет драться, кусаться, царапаться, но живой не дастся. А если им так уж необходимо, чтобы она была целой… Эви ненавидела боль. Очень боялась её, когда была младше, но после той ночи, когда мать вытаскивала её из ванной, боль стала её спутником. И сейчас Эви смотрела на запястья, пытаясь придумать, чем можно их оцарапать. Ничего подходящего не находилось. Если придется, она пустит в ход зубы. Она пыталась заговорить с ними, но Павел лишь огрызался и бил по прутьям, а мужчина в маске усмехался, слушал её, склонив голову, но ничего не говорил. Эви кусала губы, пытаясь чем-то занять себя, придумать, как потянуть время, выцепить побольше информации. В конце-концов, когда она исчерпала все доступные идеи, то начала просто выстукивать ритм боли в ноге, пытаясь наложить её на играющий в голове саундтрек. «Нужно быть сильной, — думала она. — Нужно быть сильной и терпеливой». Время шло. Фатуйцы почти не разговаривали, но иногда беседа вспыхивала между ними, как вдруг зашел ещё кто-то, и оба вскинули головы. — Они сегодня не придут, — сообщила им женщина, одетая в странный меховой костюм. На голове у неё был капюшон с длинными кусками ткани, напоминающими уши, а плащ вовсе не закрывал полуоткрытый боди. — В Сумеру всё пошло не по плану. Просто переведем её на Драконий Хребет, подержим там. — Хорошо, — кивнул мужчина в маске. — Можешь посмотреть её ногу? Там, кажется, опять зубы твоих подопечных. Эви с каждой минутой понимала, что её надежда на спасение тает, как дым от сигареты, улетающий в темное зимнее небо. Женщина повернулась к ней, склонила голову, и хищно улыбнулась. Эта улыбка не предвещала Эви ни-че-го хорошего.