Дерево, из которого была сделана клетка, обтесали не очень хорошо: Эви умудрилась поймать несколько заноз в пальцы. Пятую точку от них спасала шерстяная ткань платья, в котором ей уже становилось жарко. Платье впитало влагу из воздуха и отяжелело, неприятно кололо кожу. Очень хотелось есть. Прошло всего несколько часов, и они для Эви превратились в нескончаемую пытку.
Девушка, которую фатуи назвали магом электро цицинов, извлекла Электро из её ноги, но Эви до сих пор дрожала. Похоже было на то, что к ней прикладывают оголенный провод под напряжением. Её прикосновения обжигали. Ступня онемела окончательно, и судороги никуда не исчезли. Маг цицинов лишь приложила палец к губам Эви, предупреждая все её возмущения и возражения.
От этого прикосновения у Эви отнялись губы, будто у стоматолога в кресле побывала под тремя уколами анестезии. Зато она смогла рассмотреть загадочную девушку. Волосы у неё были тускло зеленые и короткие, глаза закрывала фиолетовая полумаска. Все фатуи их носят что ли? Капюшон теплого плаща будто крепился ко лбу символом, очень отдаленно похожим на птицу, от центра шли три луча. Но самое главное — запах. Удушливый запах благовоний, от которых Эви тут же стало дурно. Сладковатый, чуть приторный и очень густой. Он шел от курильницы, возле которой жужжали цицины, а маг коснулась её лица той же рукой, которой держала её.
У Эви закружилась голова, и если бы она не сидела, то точно упала бы.
— Это не мои малыши постарались, — она выпрямилась и повернула голову к главному. — Я бы сказала, что она напиталась Электро извне. Может, ударилась об электро минералы?
— Может быть, — кивнул Павел, скрестив руки на груди. — В ущелье как раз такие растут. Ну, я ему устрою, сказал же держаться подальше от всего, что содержит элементальную энергию!
Эви попыталась что-то промычать, но губы не слушались.
— Ладно, хрен с ним, — Павел махнул рукой второму мужчине в маске. — Подготовить её к перевозу на Драконий Хребет?
— Да, начинайте, — мужчина махнул рукой. Голос у него был молодой и нахальный. — Только осторожнее, не пораньте её.
Начинать они, почему-то, не спешили. Только продолжили сидеть у костра. Эви тихо вздохнула и поджала больную ногу. Павел выглядел достаточно раздраженно, вечно крутил что-то в руках, но в целом сидел и не рыпался. Девушка с цицинами ходила по пещере, похожая на неприкаяную душу, что-то напевала. Их главарь пинал камушки в воду. Ему тоже не сиделось без дела, но приходилось ждать. Кого или чего? Эви не знала. И разговоров больше заводить не пыталась, хотя ей очень хотелось устроить дебош планетарного масштаба. Как Дейдара в деревянной кукле сидит тухнет, а она даже взорвать себя не может.
Она почти задремала, когда вдруг Павел взрыкнул и заругался.
— Зачем нам она вообще сдалась, а? — простонал он. — Капитан Васенька с меня шкуру снимет за одну её ногу…
— Она неподвластна судьбе, — пожал плечами мужчина в маске. — И может пользоваться элементами без Глаза Бога. Доктор болтал про то, что она может быть Сошедшей, но если в Сумеру всё пошло не по плану… Мы должны выяснить, может ли она влиять на судьбу, или она обычная попаданка. «Если она получит Глаз Бога, то будет вплетена в нити судьбы нашего мира» — он что-то такое говорил. Я не особо понимаю планы Доктора, да и вам их понимать не обязательно, выполняйте и дело с концом.
— Господин Тарталья! — из дальнего угла пещеры вдруг выбежал ещё один человек в полумаске. — Снаружи путешественница! Кажется, она пришла за пленницей.
— Ого, мой дорогой товарищ. Вспомнишь солнышко, вот и лучик, — засмеялся мужчина, снимая капюшон. Эви удивилась, увидев вполне нормальные рыжие волосы. Тарталья? Какое странное имя. Если уж остальных зовут Павел да Васенька, почему он не, ну, какой-нибудь Олег? Вид у него вполне как у Олега. Такой же конченный и ебанутый.
— Она настроена очень серьезно!
Эви поняла, что настал её звездный час. Если уж путешественница здесь, то она точно справится с этой кучкой фатуи и Тартальей. Тарталья-Тарталья… Почему это имя такое знакомое? Уж не о нем ли говорила Паймон, когда рассказывала, как они в Ли Юэ сражались с одиннадцатым предвестником? Он же вроде неплохой парень по её заверениям…
Подождите. То есть, её похитила какая-то шишка из фатуи? А ему-то она зачем?! Какие ещё Сошедшие?! Да и элементальные силы она использовать толком не может, уж не чета путешественнице, на кой она им сдалась?!
— СВОБОДУ ПОПУГАЯМ НАХРЕН! — заорала Эви что есть мочи, оглушив стоящего рядом Павла. Губы плохо слушались, но, кажется, ей удалось перенаправить элемент в руки. — ВЫПУСТИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА!
— Павел, заткни её! — бросил Тарталья, спеша в сторону выхода из пещеры. — Не хватало ещё, чтобы путешественница её услышала!
— РАСЦВЕТАЛИ ЯБЛОНИ И ГРУШИ…
Почему всегда именно эта песня приходит на ум?
— Заткнись сейчас же! — Павел сорвал замок, распахнул дверь клетки и сгробастал её за шкирку, как котенка. — Иначе я тебе так врежу, что мало не покажется!
Эви лихорадочно думала. У этого человека есть что-то, похожее на Глаз Бога. Если ей удастся его… одолжить, конечно же, одолжить, то она сможет защитить себя.
— Вам нельзя меня калечить, или вы забыли? — усмехнулась она, нагло хватая фатуйца за грудки. — А вот про вас никто не говорил.
Эви со всей дури боднула его головой в грудь, чего Павел совсем не ожидал, а потом, когда рука Павла разжалась, ударила многострадальной ногой в пах. Было бы в ней Электро, получилось бы действеннее, но увы-увы…
Её тут же окружил рой цицинов, но свою задачу Эви выполнила. От удара Павел захрипел и свалился на землю, и Эви упала сверху, скрючившись от боли. Карман. Гладкое холодное стекло. Есть!
Теперь спрятать там, где не будут искать.
Пока цицины жалили её, больно впиваясь зубами в спину, она сунула стекляшку за воротник и пропихнула в декольте. Хоть раз пусть пригодятся большие сиськи, сослужат пользу партии!
На удивление она не чувствовала никакого элементального влияния. Как будто для того, чтобы активировать эту силу, ей нужно было сделать что-то определенное.
— А ну слезь с него! — истерично взвизгнула девушка с цицинами, но Эви и сама уже откатилась. Пока поднялся переполох, навести как можно больше шума! Ей нужно устроить хаос, чтобы сбить врагов с толку, чтобы подать знак путешественнице, тогда её спасут!
— Я здесь! — закричала она, отмахиваясь от цицинов и вскакивая на ноги. Боль снова полоснула ступню, так что Эви чуть не грохнулась обратно. На какой-то невероятной силе воли и адреналине она хромым зайцем бросилась к выходу, куда ушел Тарталья.
Она сможет. Она успеет проскочить, хотя всё тело уже немеет. Только бы добраться до путешественницы, только бы она её увидела, и тогда Эви будет спасена. Она уже не чувствовала спину и руки, цицины облепили её с ног ддо головы. Пробежать мимо Тартальи, дать знак, хотя бы дать знак, ну, пожалуйста, пожалуйста…
Она почувствовала, как что-то ударило её по затылку, и мир в секунду потух.
Остался только удушающий сладкий аромат благовоний.
***
Мир вокруг как будто вращался. Эви лежала на чем-то холодном, голова нещадно болела от удара. Тело не слушалось, а спину неистово припекало то ли от холода, то ли от ожогов, оставленных цицинами. Её тошнило, глаза не открывались, но Эви упрямо старалась поднять веки. Дышать тоже было больно: нос жгло, будто она вдыхала пламя.
Всё оказалось куда прозаичнее. Её бросили в ледяную пещеру, и легкие со слизистой опаляло холодом.
Эви очень медленно и осторожно села, стараясь не грохнуться обратно. Мышцы ослабли и не откликались на её желания. Её шатало даже сидя, и Эви прижалась к ледяной сосульке, росшей из земли. Или это был кристалл? Наплевать. Оно холодное и твердое, остальное неважно.
Голове холод помог, а вот спине не очень. Шерстяная ткань застыла и двигалась плохо, будто она пролежала на морозе несколько часов. Эви кое-как завела руку, шипя и ругаясь сквозь зубы, и обнаружила, что платье прожгли до дыр. Вот суки! А оно ей так нравилось…
Нашла время о платье горевать. Ещё не факт, что она выжить-то сумеет, а она про платье думает! Вот ведь дурья башка, а.
Как бы Эви не старалась, думать внятно не получалось. Кроме предположения, что её всё же перевезли на Драконий Хребет, ничего в голову больше не приходило. А если перевезли, значит, до путешественницы она не докричалась…
Спасение было так близко.
И Эви его упустила.
Она попыталась оглядеться. Каменные стены, тут и там поросшие синими кристаллами. Вверху высилось что-то вроде моста на три направления, но Эви ни за что не смогла бы взобраться вверх по каменной колонне. Тем более в таком состоянии.
Пол был усыпан снегом, но сквозь него росли странные синие цветы. Эви постаралась сосчитать количество лепестков, но у неё в глазах двоилось. Шесть? Нет, кажется, три. Очень хотелось спать.
Но если она заснет, то скорее всего уже не проснется. Сон на холоде почти всегда равен смерти. Нельзя спать.
Эви обхватила себя руками за плечи. Помогло слабо. Холод кусал за оголенные ноги, пальцы, за босые ступни. Они уже посинели, и Эви их почти не чувствовала. Носом даже шмыгать не получалось.
— Надо согреться, — пролепетала она. Горло пересохло. Очень хотелось пить. Эви не знала, насколько хорошей идеей будет засунуть в рот пригоршню снега. Вроде нельзя пить после ударов током, а её чуть ли не на легкую версию электрического стула посадили. Удивительно, что она всё ещё жива.
Эви прислушалась к ощущениям. Элементальной энергии рядом не было, по крайней мере, в больших и концентрированных количествах. Хотя было рядом что-то странно напоминающее Пиро. Оно отличалось от огня, который горел в очагах или жил в Глазах Бога Эмбер и Дилюка, но Эви смутно казалось, что это её ключ к спасению.
Тело сопротивлялось движениям. Эви свалилась на бок, стоило ей развернуться по направлению к этому смутному огоньку, и ребра, плечи и щека обдало снежной взвесью. Прямо перед носом росла синяя трава. Такая странная и завораживающе красивая. Эви уставилась на цветок, состоящий из трех лепестков. Каждый в отдельности походил на пирамиду. Хах, ну уже хотя бы в глазах не двоится… Нужно добраться до тепла.
А есть ли в этом смысл? Разве не она хотела умереть?
Когда?
Когда она выкинула меня из дома, сказав, что лучше бы она не спасала меня.
Эви приложила ладонь к виску. Смутное воспоминание крутилось в голове. Снег обнимал её, прям как тогда, и Эви очень хотелось закрыть глаза и уснуть. Сдаться. Ну на кой она сдалась этим фатуям, зачем, жила тихонечко, никуда не высовывалась…
Даже такую жизнь у неё хотят отобрать.
Почему все посягают на её жизнь? Она что, овца бессловесная?
Нет уж.
«Нельзя сдаваться. Я должна доползти до тепла. Обязана».
Проверяя руки на прочность, она приподнялась, медленно и осторожно села. Мышцы дрожали, их резко сводило судорогой, но Эви упрямо поднималась. Не может идти, значит, будет ползать.
— Суки, я им глаза выцарапаю всем, — ворчала она, еле ворочая языком, словно злоба могла разжечь огонь в крови. — Дайте мне просто жить эту жизнь, блять, как я хочу. Придумали хуйни какой-то, а я, блять, крайняя, как обычно. Уроды мерзкие…
Она ползла вперед, пока не увидела то, что искала. За каменным выступом рос красный минерал. Эви чувствовала, что от него исходит странное тепло, но снег рядом не таял. Может, если разбить его… Хотя у Эви сил не хватит в таком-то состоянии.
Эви протянула руку, коснувшись минерала, и он засветился. Пальцы обдало теплом, но сейчас оно причиняло не меньше боли, чем холод. Она зашипела, но сумела кое-как подползти и обнять минерал, прислонившись к нему всем, чем только получалось.
Красный камень вспыхнул, и её обдало волной тепла, которая прогнала холод из тела, но заставила Эви закричать от боли.
Она стиснула зубы. Враги могут быть где-то рядом. Нужно вести себя как можно тише. Чего они решили добиться, бросив её в ледяной пещере? Может, думали, что она впитает элементальную энергию из снега? Чушь какая. Этот лед не имеет ничего общего с Крио.
С каждой секундой ей становилось легче, но вскоре камень угас. Больше он не грел её, и Эви, хоть и избавилась от переохлаждения волшебным образом, должна была идти дальше.
Она встала, пошатываясь и чуть не падая. Колени подгибались. Да уж, выглядит она кошмарно, наверное. Отражение в ледяном кристалле это подтвердило. Боже правый, а, откуда у неё кровь на голове? Её же били по затылку, а не по лбу? Или она ударилась, когда её принесли сюда? Прическа, которую ей сделала Ноэлль, растрепалась окончательно, и, кажется, ей пару клоков выдрали. Сволочи! А от платья остались одни лохмотья: правый рукав висит на соплях, на спине так и вовсе решето из прожженых дырок, никак починить не удастся. Она столько денег на него потратила, ну всё, твари фатуйские, вам не поздоровится.
До её ушей донесся грохот и чья-та грязная ругань, а потом скрежет и треск.
Она осторожно выглянула из-за ледышки. Кажется, здесь было что-то вроде тайного входа в пещеру, который маскировался под стену. Фатуи говорили, что подержат её на Драконьем Хребте. У них тут лаборатория какая-то? Как-то плохо они заботятся о сохранности пленников.
Следующим до неё донесся знакомый голос, отчего у Эви сердце в пятки ушло. Она сориентировалась на звук и, к ужасу, догадка подтвердилась.
Возле стены, где ещё совсем недавно лежала она, на разворошенном снегу полусидел Кэйа. Он держался за голову, рукава его рубашки пропитались кровью, и выглядел он дезориентированным. «Что, зрение подводит?» — подумала Эви, когда поняла, что у неё всё ещё в глазах двоится. Она было двинулась к нему, но замерла, подавив радостный порыв от встречи хоть с кем-то знакомым. Ловушка? Почему именно Кэйа оказался здесь? Или они решили устранить и «павлина», который мешал им её похитить?
Кэйа застонал от боли, баюкая руку. Он запрокинул голову, как делала она сама, и огляделся. Заметил, что снег оттаял по форме её тела.
— Снежинка, — произнес он тихо и даже нежно, но из-за эха Эви прекрасно его слышала. Коснулся пальцами здоровой руки отпечатка её плеч. — Ты здесь. Я не ошибся.
Скрываться не было смысла. Эви сглотнула, стараясь усмирить трепыхающееся сердце, и вышла из-за каменной колонны. Чуть не рухнув разбитыми коленками в снег, конечно же.
Кэйа дернулся на звук, но Эви уже вставала. Он почти что подскочил, но тут же тоже рухнул на снег раненой рукой, превратив его в скользкую кашу, зашипел, как злой кот.
— Эви! Слава Архонтам, ты жива! — он тут же помрачнел, увидев её лицо. — Что с твоим лбом?
— Что ты здесь делаешь? — пересохшими губами проговорила Эви, прохромав к нему. Ноги не слушались, пораженная Электро ступя выглядела ужасно, и Эви почему-то вспомнились страшилки про некроз. Остаться без ступни ей что-то совсем не хотелось. Как и без носа.
Кэйа протянул ей здоровую руку, помогая преодолеть оставшееся между ними расстояние. Эви без задней мысли взяла его ладонь в свою, приготовившись дрожать от холода, но она была на удивление теплой. На сколько может быть теплой ладонь человека, попавшего на мороз в легкой одежде. Она плюхнулась на колени, упираясь ими в бедро Кэйи, и он придержал её за плечо. Голова кружилась. Он пальцем стер засохшую кровь с её лба и с облегчением вздохнул: видимо, там была просто царапина.
— Тебя ищу, — ответил Кэйа, слегка подрагивая от холода. — Я уж думал всё кончено. Зачем ты вышла из города?
— Дилюк послал меня за документами на винокурню, и я была не одна! — возмутилась Эви. Нет, ну нашел же время её отчитывать! — Что с твоей рукой?
— Фатуи отметелили, — мрачно ответил Кэйа. Ему явно было неприятно говорить о своих провалах. — Я не думал, что их тут целый отряд. Напали всей толпой. Я, конечно, успел вырубить половину, но в данном случае численность была им на руку.
— Да уж передо мной не выделывайся, павлин, зачем ты пошел один? А где твой Глаз Бога? — Эви мельком оглядела его с ног до головы, отмечая, где могут быть ещё ранения. К счастью, пострадала только рука, голова и гордость хвастливого рыцаря. Ну, и одежда.
— Отобрали, — буркнул Кэйа. — Будто я без него ни на что не способен!
Первый вопрос он, конечно же, проигнорировал. Эви закатила глаза. Ничего нового.
— Ты можешь призвать меч без Глаза Бога?
Кэйа помолчал. Потом помотал головой. Эви вздохнула.
— Значит, остается только рукопашный бой с одной рукой. А на Неро ты, уж прости, похож мало, да и пистолетов у тебя нет. Надо перевязать твои раны.
На немой вопрос «кто такой Неро» Эви, последовав его примеру, не ответила. Теперь закатывал глаз уже Кэйа.
Она взглянула на его руку. Кэйа вздохнул, но с готовностью отогнул рукав. Эви закусила губу, сдерживая дурноту. Крови много. Но вены не пострадали, только глубокий порез, даже без жгута обойтись можно. Зашьют и всё будет хорошо.
А вот материал для перевязки найти было не так-то просто. Кэйа посмотрел на её мучения с нижней юбкой и, вздохнув, схватился зубами за окровавленный рукав. Эви приняла поражение и помогла оторвать ткань, а потом — перевязать руку. Кэйа смотрел на неё, не отрываясь, пока она забинтовывала порез. Эви даже стало неловко.
Место возле раны было горячим. Воспаление. Оставалось молиться, чтобы Фатуи не смазывали свои клинки ядом. Она с едва заметной улыбкой заметила, что руки Кэйи даже сейчас выглядят сильными и красивыми.
— Что они с тобой сделали? — напряженно спросил Кэйа. Эви оторвалась от его рук и посмотрела туда, куда он глядел он.
На плече, аккурат под швом, где на нитках висел оторванный рукав, расползлись волдыри ожогов. Кожа была красной, как помидоры, и Эви на секунду показалось, что она чувствует запах жареного мяса.
У неё задрожал подбородок, но она тут же собралась и помотала головой.
— На меня пустили целый рой цицинов, видимо, это их художества, хах.
Кэйа сжал кулак здоровой руки.
— Барбара без работы не останется, — попыталась пошутить Эви, но Кэйа даже не улыбнулся.
— Повернись.
Его тон Эви не понравился. Слишком много в нем звучало железа и какого-то чувства, которое Эви не могла распознать. Он злился? Неохотно, она подчинилась, ухватившись ладонями за локти. Кэйа несколько секунд смотрел на неё, даже, как Эви показалось, едва коснулся пальцами прожженых пятен, а потом цыкнул и мотнул головой.
— Теперь понятно. Иди сюда. Нам обоим надо отдохнуть, чтобы набраться сил, а если мы будем сидеть по отдельности, то быстро замерзнем. Ты здесь давно?
Эви повернулась и пожала плечами. Но, погодите, что значит «сидеть по отдельности»? Она и так к нему почти вплотную.
— Не знаю, я нашла какой-то красный камень и, кажется, впитала его тепло. Но я почти не могла двигаться, когда очнулась.
— Сволочи, — прошипел Кэйа, а потом вдруг резко дернул её за плечо и повалил на себя, отчего Эви буквально ткнулась носом в вырез на его рубашке. Цепочка-украшение больно впилась в лоб, а в нос ударил неожиданный запах фрезии и пота. Так себе сочетание.
— Эй, ты что делаешь?!
— Я же сказал, мы оба замерзнем, если будем сидеть по отдельности. Устраивайся, как тебе удобно, но нужно увеличить поверхность соприкосновения. Тогда мы медленнее будем терять тепло.
Если бы Эви не была так измождена, она бы покраснела до неприличия и долго возмущалась. Но, подняв голову, чтобы вперить в Кэйю негодующий для проформы взгляд, она увидела, что он тоже смущен. Или он от холода покраснел?
Что бы Эви там не думала, а Кэйа был прав. И, скрепя сердце, она переступила коленом его бедра, уселась сверху, стараясь не думать, что такая поза подразумевает более активный способ согревания, осторожно опустила корпус вперед, положив голову ему на плечо. Нет, ну ей что-то подобное снилось на первых порах, но что-то как-то…
— Пойдет? — спросила она, стараясь, чтобы её голос звучал достаточно раздраженно и не выдавал смущения. Получилось плохо.
— Обними меня, — подсказал Кэйа, и Эви показалось, что он искренне наслаждается происходящим. Вот ведь прохвост! Нет, ну такого позора она не переживет, это просто неслыханно! Эви зажмурилась, просунула руки под его подмышками, прижимаясь как можно большей поверхностью. Пальцы наткнулись на четырехконечную звездочку, украшавшую синюю жилетку.
Он положил руки ей на талию, но здесь Эви понимала причину: вся её спина была в ожогах, и Кэйа просто не хотел сделать ей больно. Поэтому смолчала, но уши у неё горели. От его прикосновения пробежала сладкая дрожь, которая была совсем не к месту!
Эви хотелось провалиться под землю, но теперь, когда она полулежала на нем, чувствуя грудью, как часто бьется сердце Кэйи, было намного теплее. «Только бы у него не встал, — неистово молилась она всем богам, архонтам, Хермеусу Море, Спарде и прочим божественным сущностям, не в силах расслабиться, чтобы не дай бог как-то не так шевельнуть бедрами. — Пожалуйста, обойдемся без этого, умоляю, прошу, иначе я провалюсь под землю и умру в муках.
Или трахну его, и это будет ещё хуже».
Мда. Оба в крови, оба как побитые собаки. Ну куда это годится? Эви, о чем ты думаешь, а? Постыдилась бы своих мыслишек поганых, совсем у тебя совести нет. Вот ему не до тебя и твоих влажных мечтаний, вон, руку порезали, по голове ударили. Какой тут встанет, Эви, ну еб твою мать, а. Лежи и не вошкайся. «Тем более, что я на пугало похожа, с моими-то лохмами, да ещё и окровавленной башкой».
Кэйа стоически держался. Лица его не было видно, только покрасневшее ухо, но Эви слышала его дыхание, тяжелое и медленное, и гадала насчет причины. Их вырисовывалось несколько: во-первых, так могло сказываться ранение, во-вторых, она слишком тяжелая, хотя он её спокойно на руках таскал, ну, а в-третьих…
— Эви, — хрипло прошептал Кэйа, и от его голоса у Эви мурашки побежали по загривку. — Не ерзай, пожалуйста.
— Я не шевелюсь! — возразила Эви, стремительно краснея. Да уж, действительно, стало намного теплее. — Я от холода дрожу!
Он выдохнул, и дыхание обожгло Эви шею, отчего уже ей пришлось просить не делать так. Губы пересохли от возбуждения. Кэйа усмехнулся.
— Я просто дышу.
— Не мне в шею, пожалуйста.
— Почему? — спросил он, снова выдыхая на нежную кожу из вредности, Эви прикусила губу, чтобы сдержать выбивающийся полу-вздох, полу-стон.
— По той же причине, по которой ты просишь меня не ерзать!
Эви хотела бы, чтобы ей отрезали её длинный язык, но Кэйа лишь ощутимее сжал ладонями её талию. Ей хотелось и не хотелось одновременно, чтобы он двинулся ниже, и от противоречивых мыслей хотелось кричать. Хотя всё, что было надо, она уже додумала, и с замиранием сердца ожидать воплощения фантазии мешало только бунтарское чувство неправильности происходящего. Но и оно стремительно заглушалось проснувшимся желанием, от которого Эви бежала так долго.
Вот так? В ледяной пещере, израненные и замерзшие? Эви изо всех сил старалась совладать с невероятно сильной похотью, которая завладевала ею всё больше с каждой секундой. А ещё проклинала свою легкую возбудимость, сколько она ей неудобств приносила. Кэйа так близко, что она кожей ощущает, как бьется сердце у него в груди. И он тоже её хочет, это чувствуется, как бы Эви не старалась не двигаться. И если он продолжит, если хотя бы ещё раз дохнет на её шею, а лучше прикоснется губами, сожмет пальцы на талии…
— Хорошо, не буду.
Он повернул голову, и Эви непонимающе захлопала глазами. Разъедающе кислое разочарование затопило её с головой. Даже как-то обидно стало. Она ему не нравится? Почему он отвернулся?
Эви уткнулась головой в стену, у которой они сидели, пытаясь остудить голову. Всё нормально. Так и надо. Он сделал то, о чем она просила, здесь всё правильно. И поддаваться желаниям сейчас бессмысленно и не к месту. Надо успокоиться. Отвлечься. Поговорить. Да, хорошее решение.
— Как ты узнал, где меня искать? — спросила она, совладав с голосом. Кэйа взглянул на неё, слегка приподняв бровь, и Эви поразилась тому, каким ярким стал его глаз в окружении льда. Зрачок в форме ромба с вытянутыми вершинами дрогнул, метнулся вниз, к её губам. Эви неслышно сглотнула, борясь с остаточным желанием податься вперед и поцеловать его.
— Ноэлль прибежала заплаканная, рассказала о том, что произошло. Мы с путешественницей сразу направились туда, где тебя видели в последний раз, и она заметила элементальный след Электро. Он оканчивался возле незаметной пещеры. Путешественница сказала, что ты можешь быть там, но тут к нам вышел некто Тарталья, и попытался завязать драку.
— Бедняжка Ноэлль, — вздохнула Эви, кладя голову так, чтобы видеть его лицо. Кэйа усмехнулся и продолжил.
— Путешественница его одолела, не без моей помощи, и он сказал, что тебя уже увезли на Драконий Хребет. И искать тебя нет смысла, потому что тебя забрали по приказу Доктора. У путешественнцы так лицо помрачнело, что я уже думал, что потерял тебя.
— Тогда я ещё была в пещере, — проговорила Эви, чувствуя, что его слова, то, как он говорил, топит её сердце. Пальцы сами собой сжались на ткани рубашки. — Бежала к выходу, чтобы подать знак. Вы меня не слышали?
— Нет, — с сожалением ответил Кэйа. — Получается, я не успел…
— Видимо, они успели как-то вытащить меня на Хребет через другой выход, — Эви робко погладила его по спине, утешая. — Ты не виноват.
Он замолчал, а потом вдруг уткнулся губами ей в плечо. Эви тихонько ойкнула. Кэйа
поцеловал её чуть повыше ожога. Хотя, нет, это не было похоже на поцелуй. Просто нежное прикосновение губами к поврежденной коже. Скорее как… как поцелуй, только не романтический, а тот, которым родители забирают боль у поранившихся детей. Да. Ничего такого! «Чёрт, Кэйа, ну ведь только успокоилась…»
— Если бы я успел, — с горечью прошептал он, не отрывая головы, — тебя бы не жалил рой цицинов. Почему ты не позвала меня с собой? Почему не объяснила Дилюку, в конце концов, что тебе небезопасно покидать город?
— Я думала… — Эви почему-то стало стыдно, — я думала, что смогу себя защитить. Или что Ноэлль сможет…
— Ноэлль не подготовлена для такого. Джинн не принимает её в рыцари не просто так.
— Получается, я её подставила, — расстроенно выдохнула Эви, чувствуя, как вина остается на сердце камнем. — Ты был прав. Мне не стоило покидать город. И, — она опустила взгляд, разглядывая кожаную полоску с пряжкой, соединяющую ворот его рубашки, — спасибо тебе. Ты приглядывал за мной всё это время. Прости, что я постоянно огрызаюсь. Слова сами собой слетают с языка, а мне потом стыдно. И извиняться ещё стыднее.
Кэйа кивнул и слабо улыбнулся.
— В этом мы похожи. Сначала говорим, потом думаем.
— Тогда ты тоже сказал, не подумав?
Эви не знала, хочет ли знать ответ. Кэйа вздохнул и издал горький смешок.
— Тогда я подумал, что так будет лучше. Но я ошибся. И пожалел об этом.
Эви прикрыла глаза. Теперь он был искренен. Она чувствовала это в его голосе, в биении его сердца. И верила.
Нашла в себе силы простить.
— Ты мне правда очень понравился, — едва слышно прошептала она, но Кэйа слышал. — И сейчас нравишься. Не думаю, что у меня хватило бы смелости сказать это, не очутись мы здесь.
Кэйа приоткрыл рот, а потом убрал руку с её талии и осторожно погладил по голове. Эви улыбнулась, чувствуя, как внутри неё что-то обрывается. Её отвергают. В который раз. Что ж, это было очевидно. Она хотя бы попыталась.
— Поговорим об этом, когда вернемся в Монд, — улыбнулся ей Кэйа. Эви согласно угукнула, хотя понимала, что никакого разговора и не будет. Они просто начнут неловко избегать друг друга. Ну и дура.
Какое-то время они молчали. Эви прикрыла глаза, почти что дремля у него на плече. Холод пощипывал израненную спину, но это было неважно. В его объятиях было спокойно и безмятежно. А стук сердца убаюкивал. Пару раз она даже невольно дергала головой, удерживаясь на грани бодрствования.
Кэйа слегка двинул плечом, помогая ей проснуться. Холод отступал.
— Не спи. Мы скоро пойдем искать выход.
— Я устала, — пожаловалась Эви, но чуть привстала, мотая головой. — И есть хочу.
— Я попрошу Дилюка приготовить «Расти гору», когда вернемся. Любишь мясные стейки?
— Спрашиваешь! Я в принципе мясо люблю.
— Знаешь, — Кэйа вдруг заправил прядь волос за её ухо, — обычно люди, которые встречают меня впервые, спрашивают, почему я ношу повязку. Но не ты.
— К чему ты клонишь? — Эви приподняла бровь. Рассеченная кожа на лбу отозвалась болью.
— Почему ты не спросила? Разве тебе не интересно?
Эви пожала плечами и хмыкнула.
— У каждого есть свои секреты. Я не спрашивала тебе о повязке, ты — о моих шрамах на руках. Если ты не рассказываешь о чем-то, значит, мне не нужно это знать. Если ты носишь повязку, значит, на то есть причина.
— И у тебя были причины для этих шрамов?
— Были, — легко ответила Эви. А потом, будто бросаясь с головой в омут, резко отодвинулась и закатала рукав.
— Вот этот, — она указала на небольшой и едва заметный шрам сбоку, — скандал с матерью, после которого я сидела в подъезде в компании своих вещей, разбросанных по лестничной клетке. Она потом впустила меня обратно, конечно. А этот, — теперь её палец скользнул к большому плоскому шраму по центру, — когда она приревновала своего тогдашнего кавалера ко мне, назвала шлюхой и избила. Тот человек меня и пальцем не тронул, даже взгляда не бросил, относился, как к ребенку. Мне было четырнадцать, и у меня только начала расти грудь. А вот этот, — Эви указала на тот шрам, который Кэйа увидел тогда в монастыре, самый старый и корявый, — этот самый первый. Мать сказала, что лучше бы я умерла. Ну, а я что, а я ребенок послушный, хах…
Она замолчала, опустив голову на грудь. Кэйа осторожно поправил её рукав, расправив его обратно, пальцами коснулся щеки, будто прося, чтобы Эви взглянула на него. У неё в глазах стояли слёзы.
— Прости. Мне очень жаль.
— Всё в порядке, — Эви замотала головой. — Я сама тебе рассказала. На самом деле, ты первый, кому я это рассказываю вообще. Ты, наверное, считаешь меня слабачкой, но, к сожалению, тогда это был единственный способ перетерпеть весь тот кошмар.
— Не считаю, — он подался вперед, отчего Эви чуть скатилась вниз, копчиком касаясь земли. Кэйа обнял её, положив ладонь на затылок, а вторую опустив на ребра. Эви благодарно улыбнулась сквозь слезы. — Ты вовсе не слабачка. Ты боец.
Эви молча кивнула, сжимая в кулаке мех накидки. Ей нужно было выговориться. Чем дольше она жила в Тейвате, тем больше воспоминаний возвращалось. И большая часть были такими: жалкими, несчастными и отчаявшимися.
— С моим глазом всё в порядке, — вдруг заговорил Кэйа. Эви не требовала от него ответной искренности. Даже не думала о том, что он начнет рассказывать что-то о себе. — Поначалу я вообще баловался с повязкой, чтобы пугать Дилюка, знаешь, детская шалость, не больше. Но потом… мы очень серьезно поссорились. До драки. И Дилюк ранил меня. Не знаю, хотел ли он правда меня убить, но теперь у меня на лице уродливый шрам, который я прячу под повязкой. Ты правильно сказала. Я действительно очень одинок, хотя и стараюсь это скрыть поверхностными приятельствами. А, как ты понимаешь, уродливое лицо не способствует дружбе. Да и не соответствует образу.
— У тебя не уродливое лицо, — возразила Эви. О ссоре с Дилюком она спрашивать не стала. Захочет — сам расскажет, это ясно дала понять.
Кэйа грустно улыбнулся, будто знал, что она начнет его утешать.
— Ты не видела его без повязки.
Эви несмело коснулась кончиками пальцев бархатной ткани, закрывающей почти треть его лица. А ведь и правда, для только глаза она слишком велика. Провела по кромке, едва касаясь подушечками пальцев кожи рядом. Кэйа завороженно наблюдал за её лицом, но Эви видела, что он нервничает, слишком часто моргает и едва заметно морщится. Поэтому отняла руку, заправила прядь ему за ухо, как он сделал с её волосами несколько минут назад, и улыбнулась.
— Не видела. Но моего мнения ты не изменишь.
Кэйа выдохнул с облегчением. Эви задумалась. Он боялся, что она снимет её? И позволил бы?
— Надо думать, как отсюда выбираться. Ты согрелся?
— Более чем, — лаконично ответил Кэйа, и Эви смущенно улыбнулась, отведя глаза. Встала, чувствуя себя намного лучше. Уж спокойнее — точно. Больше не было никакого напряжения в их взаимоотношениях. Он был искренним. И признался в том, что наверняка больше никому не доверял. Теперь они хранили тайны друг друга, и ледяная стена, возведенная ими, дала трещину.
Эви помогла ему подняться, протянув ладонь. Кэйа улыбнулся ей. Он встал, пошатнулся, но устоял. Эви подставила плечо, и Кэйа с превеликой осторожностью оперся на него, стараясь не задеть ожоги.
Не сделать ей больно, не стать причиной шрамов на её руках.
Эви осмотрелась. Что-то изменилось в окружающем пространстве. Как будто появился новый кристалл, о который она грелась, только дальше и больше. Она сделала шаг, отозвавшийся болью, увлекая Кэйю за собой.
— Что-то увидела? — спросил он. Эви неопределнно помотала головой. — Здесь есть спуск, но он ведет к ледяному озеру. Нам через него не перебраться. Ты хромаешь?
— Ага, — Эви бросила взгляд на ногу. — Я старалась наследить, пока меня волокли, ударилась об электро минерал, кажется. Но это ничего, я даже горжусь, что путешественница смогла увидеть элементальные следы, которые я нашла.
— Вот почему с тебя сапожки слетели, — Кэйа сокрушенно вздохнул. — Подожди, а как тебе удалось наследить элементальной энергией?
— Поговорим об этом, когда вернемся в Монд, — доверительно похлопала его по ладони Эви, на что Кэйа закатил глаз. — А сейчас помолчи, пожалуйста, я что-то чувствую.
Она поводила носом, будто гончая, почуявшая добычу. Поток элементальной энергии скользил в воздухе, и Эви двинулась вслед за ним, пока не наткнулась на ледяную глыбу.
— Облом, — цыкнула она. Кэйа вздохнул.
— Жаль у нас нет Пиро или Электро, — печально вздохнул он. — Мы могли бы растопить её, или создать Сверхпроводник и разбить.
— Электро, — задумчиво произнесла Эви. — Ну, конечно! Я забыла совсем!
Она начала расстегивать пуговицы на груди, отчего Кэйа несколько оторопел.
— Эви, что ты…
— Вот! — она достала побрякушку, которую отобрала у Павла, и продемонстрировала ему. — Эта штука, кажется, содержит Электро. Ну-ка постой тут…
— Эви!
Но она уже сжала Глаз Порчи в ладони. Он оплел её руку вязью странных символов, закрепившись печатью на уровне запястья, и Эви почувствовала, как Электро пляшет на кончиках её пальцев с характерным стрекотом. А затем вскинула руку вверх и с разбегу ударила опечатанной рукой по глыбе.
— Чидори!
Как Кэйа и сказал, глыба стала хрупкой и разлетелась на куски от даже такого слабого удара. Она выпрямилась, восстанавливая равновесие, и удивленно и восторженно посмотрела на дело рук своих. Обернулась к Кэйе, довольная, но он тут же сграбастал её за запястья, пытаясь выбить Глаз Порчи из рук.
— Эви, брось его сейчас же!
— С чего вдруг?! — обиженно воскликнула она. Вот здравствуйте, до свидания! И что это такое? Она впервые оказалась полезной, а он с ней так!
— Это Глаз Порчи, где ты его взяла?! — в его голосе вилась тревога. Эви настырно отвела руку, отчего почти тут же зашипела: Кэйа схватил её слишком крепко.
— У фатуи украла! Отпусти, мне больно!
— Эви, пожалуйста, никогда, слышишь, никогда больше им не пользуйся! — Кэйа ослабил хватку, позволив ей вырваться, но Эви отступила назад и чуть не упала, споткнувшись об осколок льдины. — Для тебя это может быть опасно! Отдай его мне, пожалуйста.
— С чего это вдруг опасно? — недоуменно приподняла бровь Эви. Кэйа вздохнул, стараясь унять дрожь. — Чего ты на меня так набросился?
— Глаз Порчи дает силы, но взамен он отнимает жизнь. Только люди, имеющие Глаз Бога, могут использовать его без серьезного вреда, но и им нужно восстановление. — Кэйа порывисто положил ладонь на её лоб, будто проверяя температуру. — Как ты себя чувствуешь?
— Да нормально, — пожала плечами Эви, решительно ничего не понимая. — Уж не хуже, чем было.
Кэйа слегка успокоился. Эви отбросила обиды, понимая, что он всего лишь испугался за неё. Она взяла его за руку, ободряюще сжав пальцы.
— У тебя сейчас тоже нет Глаза Бога, а значит, мы в равных условиях. Будет лучше, если его буду использовать я.
— С чего ты это взяла?
— Ну, — Эви передернула плечами, чувствуя, как скапливается Электро на кончиках пальцев, — тот Тарталья, кажется, говорил про то, что одаренные Глазом Бога люди вплетены в судьбу мира. Так что, с этой точки зрения, моя жизнь стоит меньше твоей. Если со мной что-то случится, мир не схлопнется.
— Во-первых, не говори так, — нахмурился Кэйа. — А во-вторых, ты преувеличиваешь. Глаза Бога есть у многих, хочешь сказать, судьба мира зависит от рядовых Ордо Фавониус? Не верю.
— И всё равно, — Эви упрямо гнула своё. — Ты многим в Мондштадте нравишься. У тебя есть приятели и те, кто считает тебя другом, брат, в конце концов. А у меня никого нет. Не станет тебя — и Монд будет одет в траур. Не станет меня…
— И в траур буду одет я, — перебил её Кэйа, сжимая ладонь вокруг её пальцев. Эви недоуменно захлопала глазами. — Ты дорога мне, снежинка, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.
— Нам всё равно надо отсюда выбираться. Давай об этом тоже в Монде поговорим.
Кэйа возмущенно засопел, но спорить не стал, поняв, что это бесполезно. В некоторых моментах Эви была несгибаемо упряма. И эта черта часто приносила ей неприятности.
— Только сегодня, — безапелляционно заявил он. — Потом ты отдашь Глаз Порчи, и мы запрем его в хранилище.
— Как скажешь, — пожала плечами Эви. — И вообще, хватит меня отчитывать, у меня всё ещё Электро в руках.
— Да уж, — усмехнулся Кэйа. — Зато теперь я знаю, как выглядит «чидори», которым ты хотела меня в монастыре ударить. Мне стоит тебя бояться.
Эви глупо захихикала. Кэйа тоже улыбнулся.
— На самом деле там ещё нужно печати руками складывать, но так тоже сойдет.
Они прошли между ледяных осколков. За ними ветвился коридор, и после получаса блужданий, в процессе которых у Эви чуть не обморозился нос, они сумели выйти к большому залу. Его как будто вырыли внутри горы (или гора образовалась вокруг него?). Здесь были руины, торчали остовы странных изогнутых колонн, стремящихся сойтись друг напротив друга.
— Это… ребра? — спросила Эви, чувствуя, как коленки подгибаются от ужаса. Кэйа сжал её руку крепче.
— Не знаю. Давай выбираться отсюда.
Мысль о том, что они находятся в скелете чего-то НАСТОЛЬКО огромного, вызывала у Эви приступ паники. Похоже, она открыла в себе новую фобию.
— Теплее становится, а?
— Да, я тоже чувствую.
Странная элементальная энергия вела их вперед и вниз. Кэйа позволил ей вести его, и Эви, осторожно высматривая наиболее безопасный путь, спускалась с ним вниз. Его присутствие и шутки, которыми они перекидывались, успокаивали, не позвляли дрейфить и кататься по полу, обхватив коленки и крича от ужаса. Причем почти что беспричинного.
Эви почти не рассматривала окружение, но ей становилось тяжело дышать. Кэйе тоже было не по себе. Поэтому они смотрели максимум под ноги, чтобы не споткнуться и не упасть. А споткнуться было о что: тропа ветвилась, её пересекали трещины, в которые можно было провалиться, если неаккуратно поставить ногу, тут и там валялись осколки камней. Или окаменевших костей? Брр, лучше даже не думать об этом.
Ногу сверлило болью. Неужто она себе пальцы переломала? Ну, хотя бы судороги прекратились, и на том спасибо. Эх, и сколько ей придется времени провести на больничном?
Они продвигались всё дальше и дальше, и, в конце концов, прерывистая тропа вывела их к коридору, поросшему красной травой. «Да что за резик, то синяя трава, то красная», — мысленно ругнулась Эви, но продолжила идти. Спину припекало, нога подкашивалась. Они с Кэйей были взаимными костылями, только он не мог идти, потому что по башке схлопотал. Бедняга, не первый раз уже огребает. Глядишь и умом тронется.
Коридор сужался, вокруг темнело. Сколько бы Эви не щурилась, она не видела вообще ничего. Кэйа ни разу не выразил сомнения в её действиях, и за это Эви была ему благодарна.
— Смотри, — кажется, он махнул рукой в сторону. — Там свет. Идем?
— А это не путь назад? — с сомнением спросила Эви, но двинулась в указанном им направлении. Тем более что элементальная энергия усилилась, и теперь ощущалась четче. Горячая, трепещущая…
…словно жилка…
Эви поморщилась, чувствуя, что её сейчас стошнит.
— Ты как? — тут же отозвался Кэйа. Эви благодарно сжала ткань его рубашки.
— Идем.
И действительно: свет, на который указал Кэйа, вывел их из пещерного комплекса. Вот только это был свет не солнца и не луны. Красный, пульсирующий, он исходил из овального камня, вокруг которого ветвилися туман, напоминающий кровеносные сосуды.
Эви побледнела, чувствуя, как элементальная энергия разливается и густеет в воздухе. Кровь. Это была кровь. И в том камне тоже. Это сердце, которое всё ещё бьется.
Они стоят на останках всё ещё живого существа. Живого и голодного.
В висках шумело. Зрение поплыло, и Эви даже не поняла, как очутилась на земле. Кэйа, кажется, что-то ей говорил, но она не слышала. Ужас заполнял всё её существо, и находиться рядом с этим бьющимся живым сердцем было невыносимо. Она завалилась на бок, легкие жгло огнем, потому что вдохнуть у неё не получалось, и всё начало темнеть.
Последнее, что она видела, это испуганное лицо Кэйи, полное отчаяния.
***
— …а потом она вывела меня сюда.
Эви кто-то нес. Судя по всему, на закорках, потому что в лицо лезли светлые волосы. Они пахли ванилью и мелом. Под щекой был черный капюшон с золотой отделкой, но от человека, несшего её, не чувствовалось тепла. Даже руки, которые держали её голые ноги (когда успели подол платья порвать???), не были ни теплыми, ни холодными. Они были… никакими. Пластичные, но неживые. Глиняные.
Эви глубоко вдохнула и попыталась проморгаться. Она слышала голос Кэйи. Значит, он рядом. И уж он явно не доверил бы нести её кому-то, кто причинил бы ей вред, правильно? Значит, можно не паниковать.
— Вот как. Повезло, что я подоспел.
Голос спокойный, сдержанный. Эви прислушалась к ощущениям. Элементальная чувствительность подсказывала, что этот человек носит Гео Глаз Бога, как Ноэлль. Она чуть приподняла голову, пытаясь понять, где они. К её удивлению, она была не так уж высоко от земли. Помотав головой, она увидела Кэйю слева от себя. Он шел, глядя вперед, и не видел её из-за повязки.
Несший её человек остановился.
— Кажется, она очнулась.
«Нифига как быстро спалил», — про себя подумала Эви. Кэйа тут же повернулся к ней, и на его лице расцвела улыбка.
— Да. Как себя чувствуешь, снежинка? Альбедо вовремя пришел и унес тебя оттуда.
Эви помотала головой. Всё тело налилось свинцовой тяжестью, спина нещадно болела вместе с ногой. Альбедо слегка повернул голову, чтобы видеть её лицо. Эви заметила, что у него белая кожа и светлые глаза. На море похожи.
— Меня зовут Альбедо. Приятно познакомиться. Я прошу прощения за то, что пришлось испортить ваше платье, но иначе я бы не смог унести вас от Сердца Дурина. Впредь советую к нему не приближаться.
Эви бросила беспомощный взгляд на Кэйю. Тот вздохнул и взял беседу в свои руки.
— Она слегка застенчивая, так что не обижайся.
— И в мыслях не было. Людям, пережившим подобное, не хочется общаться, и это нормально.
«Теперь будут считать меня грубиянкой, мда».
— Альбедо проводит нас до подножия Драконьего Хребта, а оттуда рыцари Ордо Фавониус сопроводят нас до винокурни, — поделился планами Кэйа. — Ты в безопасности, путешественница разобралась с Фатуи, они больше тебя не тронут. Да и от Альбедо они будут прятаться, как крысы в ближайшие пару недель.
— Они весьма настырно лезли туда, куда не следует, — Альбедо пожал плечами, отчего Эви слегка тряхнуло. — Я преподал им урок.
Почему-то Эви стало жутко.
Альбедо был невысоким, уж точно не выше Эви. Но при этом в нем крылось что-то… Не то. Неживое. Нечеловеческое. Эви ощущала себя крошечной песчинкой, которую подхватил огромный поток. И ей до панического крика хотелось оказаться от Альбедо как можно дальше. Такое жуткое ощущение опасности ей внушала, пожалуй, Лиза, но если в её случае Эви в тупик ставила её манера общения, то здесь… Она не могла объяснить. Ей просто хотелось бежать, куда глаза глядят, и желательно больше никогда не пересекаться с Альбедо.
Он таил в себе угрозу. Невнятную, необъяснимую, но Эви рядом с ним было также жутко, как рядом с Сердцем Дурина. Будто она прикасалась к тайне, о которой не должна была знать.
— Кстати, — Альбедо вдруг остановился, сунул руку в карман (Эви пришлось схватиться руками друг за друга, чтобы не упасть) и протянул что-то Кэйе. — Я отобрал это у отряда Фатуи, который встретил по дороге к Сердцу. По правде говоря, это и было причиной моего прихода туда.
— Спасибо, — Кэйа взял протянутый ему Глаз Бога. — Я уже успел соскучиться.
— Можно меня на землю поставить? — тихонько спросила Эви.
— Плохая идея, — констатировал Альбедо. — Вы без обуви. Ваша ступня сильно повреждена, будет лучше, если вы не станете травмировать её сверх меры. Не волнуйтесь, мне не сложно донести вас.
— Ладно, — также тихо ответила Эви. — Спасибо.
Кэйа ободряюще улыбнулся ей. Стало чуть-чуть легче.
— Почему мы идем до винокурни?
— Там за нами обеспечат надлежащий уход, — усмехнулся Кэйа. — Но на самом деле я просто хочу домой. Не переживай, лекарей туда направят незамедлительно.
Эви понятливо кивнула. Кэйа обогнул Альбедо сзади, чтобы Эви была слева от него. Эви повернула голову ему вслед.
— Винокурня также хороший выбор, поскольку Фатуи не посмеют туда сунуться, — проговорил Альбедо. — Мастер Дилюк весьма однозначно выразил свое отношение к ним, и рядовые его боятся.
— Вы знаете, кто такой Доктор? — вдруг спросила Эви. Альбедо помолчал.
— Я слышал это прозвище. Почему вы спрашиваете?
— Я ему зачем-то была нужна. Хочу узнать, кто он вообще такой.
— Наверняка путешественница сможет помочь вам лучше, чем я. Я занимаюсь алхимией, поэтому не могу дать вам точной информации. Возможно, Лиза сможет вам помочь.
— Спасибо за наводку, — серьезно ответила Эви и больше вопросов не задавала.
Усталость сковывала сознание. Она снова умудрилась задремать, поэтому пропустила часть пути. Проснулась, только когда Альбедо присел, передавая её в руки Кэйи: плечи обдало привычным холодом, к которому она уже привыкла.
— Спасибо за помощь. Я у тебя в долгу.
— Пустое. Я рад помочь друзьям.
Эви приоткрыла глаза, пытаясь вежливо попрощаться. Альбедо слегка улыбнулся ей. И если улыбка Кэйи казалась ей фальшивой, то улыбка Альбедо вызывала у неё эффект зловещей долины. «Он не человек», крепла в мозгу мысль. Слишком идеальный, нарочито спокойный и серьезный. Нет-нет, определенно не человек.
— До свидания, Эви, — попрощался алхимик, и, кивнув Кэйе, развернулся на каблуках.
— До свидания, — пролепетала в ответ Эви, но почти тут же сжала жилетку Кэйи. Он притянул её к себе, позволяя уткнуться головой в грудь. Голова болела нещадно, и сейчас ей очень хотелось прислониться к холодному, чтобы унять боль и жар.
— Всё закончилось, — утешал её Кэйа. — Ты в безопасности. Я не дам тебя в обиду, даже если придется драться одной рукой.
Эви расплылась в улыбке, представив эту картину.
— Знаешь, хочу тебя сводить кое-куда, когда ты поправишься.
Эви заинтересованно подняла голову. Кэйа улыбался, положив обе руки ей на плечи.
— Рядом с винокурней есть небольшое озеро… хотя это скорее река, ну неважно. И посреди воды стоит островок. Когда я был ребенком, мы с Дилюком сбегали туда и играли в похитителей сокровищ и рыцарей Ордо Фавониус. Место живописное, тебе должно понравиться.
— Звучит здорово, — Эви улыбнулась. Кэйа взглянул на неё, задумчиво хмыкнул, а потом потянулся к плечу. Щелкнула застежка, меховой воротник скользнул в руку, а потом опустился на плечи Эви.
— С Глазом Бога я менее восприимчив холоду, чем без него, — пояснил Кэйа. — А тебе не помешает согреться.
Без мехового воротника он показался ей совсем другим. Более серьезным, изящным и… настоящим, что ли. Будто он снял отвлекающую мишуру, которая сбивала с толку. И в очередной раз в глаза бросилось, какая у него тонкая талия, только завистливо вздыхать остается…
— Сэр Кэйа! — донесся до них возглас. Кэйа повернул голову навстречу и приветливо махнул рукой. Эви слегка отстранилась, чтобы не смущать его перед людьми, хотя по глазам подошедших Эолы и Эмбер (а они-то здесь что делают???) было очевидно, что они всё поняли.
Пальцы заныли от резкого изменения температуры и напомнили ей о занозах. Эви вздохнула. Ну вот всё у неё не слава богу, а. И даже хорошо, что Кэйа дал ей свой плащ, хотя бы не виден пиздец на её спине. Ну как жалко, а, ну такое хорошее платье было, добротное, теплое, удобное, и пало в битве с цицинами, лютым морозом и бессовестными фатуи.
Но это дело наживное. И даже какое-то приключение получилось. Хотя на Драконий Хребет она больше ни ногой. Спасибо, накушалась. Да и за пределы Монда казать нос можно только с Кэйей под ручку. Ну, ещё, может быть, с Дилюком, но вряд ли мастер станет отвлекаться от работы ради неё.
Глаза слипались от усталости. И от облегчения. Теперь бы только лечь и проспать часов двадцать. Желательно с Кэйей в обнимку.
«О чем ты думаешь?!» — верещал в голове противный ехидный голос, крайне недовольный тем, что она позволяет себе такие мысли, но сейчас Эви от него отмахнулась. Успеет ещё побузить.
А сейчас меховой воротник пах вином и приятно грел плечи.
