Аптекарь с Холборн Стрит

Крупные капли дождя горохом отскакивали от чёрного зонта. Лондон, и без того скудный на солнечные дни, уже с ранней осени был захвачен в плен свинцовыми серыми тучами. Дождь льет и льет день-деньской. На улицах такая слякоть, что даже лошади замарались по самые наглазники. Однако не только погода омрачала этот и без того унылый и тоскливый день. Сегодня были похороны Альбуса Дамблдора — бывшего профессора лондонского университета. «И угораздило же старика отдать Богу душу именно в октябре», — мрачно размышлял про себя молодой человек, лет тридцати пяти-шести. Он то сухо кивал головой, то безучастно жал руки пришедшим гостям, надевшим траур по почившему профессору, а вместе с ним и умершему в этих краях солнцу. Мужчина бросил пригоршню жирной земли на надгробие в заключительном, символичном жесте, после чего дал знак, что уже можно было задвигать каменные плиты фамильного склепа. Несмотря на большое количество бывших студентов, которые души не чаяли в чудаковатом, но без сомнения гениальном профессоре, своей семьи у старика не было, впрочем как и живых родственников. Всё своё скромное состояние, которое представляло собой небольшой дом на Холборн стрит и незначительную сумму — в размере двухсот фунтов — половина из которых была потрачена на проведение достойных похорон, — Альбус Дамблдор завещал своему преемнику: Северусу Снейпу. Как и любой другой джентльмен той эпохи, мистер Снейп получил весьма достойное образование. Но в отличие от своих сокурсников, выходцев из обеспеченных семей, он был гол, как сокол. Пьяница и кутила отец растратил приданое матери ещё до того, как Северусу исполнилось одиннадцать. Вскоре Эйлин Снейп, в девичестве Принц, умерла от тифа, и отец решил отослать малолетнего сына в гимназию. О скоропостижной смерти Тобиаса Снейпа молодой человек узнал на первом курсе университета, однако это событие никак не коснулось ни его сердца, ни души. Он даже не пришёл на похороны. Именно в те годы старый профессор Дамблдор приметил подающего большие надежды студента. Он привлёк его внимание своим острым гибким умом и невероятным усердием. Молодой человек блистал на каждой лекции по химии, а вскоре увлёкся опытами и фармацевтикой. Они сошлись не характерами, а общей целью — прогрессом в науке. Мужчина в чёрном костюме, лавируя между раздражёнными прохожими, как быстроходная фелука, теперь угрюмо шагал по Ченсери-лейн. С респектабельным кварталом, в котором проживал покойный профессор Дамблдор, и в котором любили селиться судьи и адвокаты — из-за непосредственной близости к главному зданию суда, — соседствовали лондонские трущобы. На их смердящих помоями улицах копошились в грязи рахитичные дети. Из серых, полуразвалившихся домов на пешеходов недоверчиво смотрели изуродованные оспой существа, уже мало имевшие сходство с человеком. Мистер Снейп не раз задумывался над тем, что если бы не своевременное покровительство старого профессора, он бы с очень большой долей вероятности был бы вынужден жить в месте, подобном этому. От одной лишь мысли об этом у молодого человека скрежетали зубы. Северус Снейп никогда не соприкасался с роскошью, но по стандартам джентльмена его происхождения и способностей, молодой человек вёл весьма достойный образ жизни. Ещё будучи бедным студентом он снимал небольшую меблированную комнату в доме профессора, а после окончания университета получил от Дамблдора ссуду, чтобы открыть свою аптеку. Вскоре мужчина оброс репутацией человека, знающего своё дело, и обзавёлся постоянными клиентами. «Мне непременно будет не хватать этого взбалмашного старика», — с грустью подумал про себя мистер Снейп, остановившись возле кирпичного строения. Дом на Холборн стрит не отличался от других домов архитектурной изящностью. Он скорее напоминал четырёхглазое чудовище с кислой мордой. Цокольный этаж много лет сдавался под ювелирную лавку, однако когда престарелый мистер Эдмондс ушёл на пенсию, мистер Снейп перестроил его под аптеку. В дальнем конце холла имелся выход в дворовую пристройку, где на первом этаже располагалась кухня и судомойня, а на втором — ванная комната и ватерклозет. Первый этаж дома был занят общей гостиной с обеденным столом и кабинетом хозяина. Второй этаж предназначался для спален, а третий этаж, куда вела узкая и крутая лестница, представлял собой чулан и пару низких каморок для слуг, которые пустовали, за исключением разве что одной — той, где обитал мистер Филч. Это был мужчина бальзаковского возраста, страдающий ревматизмом. От него было мало проку, хотя факта ради стоит отметить, что у него весьма сносно получалось сварить яйца вкрутую. Как на этом смог дожить до седых волос Альбус Дамблдор? Старый проныра почти всегда ужинал у своей соседки миссис МакГонагалл. Северус догадывался, что вдова шотландского полковника питала к профессору далеко не платонические чувства, однако мистер Дамблдор при каждом её намёке делался придурковатым и ничего не сведующим. Так он и помер сытым и холостым. Северус Снейп криво улыбнулся и принялся счищать грязь с ботинок о скребок для обуви, вделанный в особую нишу в стене, прежде чем войти в дом. — Филч! — громко позвал молодой человек, закрывая за собой филенчатую дверь, выкрашенную киноварью в тёмно-красный цвет. — Филч! — теряя терпение, уже закричал мистер Снейп. Он постучал по деревянному полу, стряхивая с зонта обильную влагу. — Где тебя черти носят? — Вы меня звали, сэр? — тяжёлой, но торопливой походкой слуга спустился по лестнице и заискивающе уставился на нового хозяина. — Ты сделал то, о чём я просил? — быстро, словно читая скороговорку, заговорил Северус. — Конечно, сэр, — слегка оскорбившись, закивал мистер Филч. — Дал объявление в газету ещё перед тем, как вы ушли, сэр. Сдаётся комната в доме 39b на Холборн стрит. Пять шиллингов и шесть пенсов в неделю, — забубнил слуга, но мистер Снейп его уже не слушал. — Плюс десять процентов за водопровод. — Что же по поводу кухарки? — Северус перебил монотонный доклад Филча. — Объявление уже напечатано в сегодняшнем номере «Таймс», — с гордостью ответил старик. — И что? Пока никто не приходил? — с раздражением в голосе и недоверием в глазах допытывался мистер Снейп, обернувшись на ступеньках. — Пока нет, сэр, — слуга виновато потупил взгляд. — Но я принёс вам немного вяленой говядины на обед. А миссис МакГонагалл передала вам кусочек пирога с патокой. Мистеру Филчу вовсе не показалось, что от этих слов новый хозяин дома на Холборн стрит оживился. Несмотря на сложный характер и мрачный вид у Северуса Снейпа была одна слабость — любовь к сладкому.

***

Молодая девушка с задорными янтарными кудряшками, аккуратно убранными в пучок под широкополой шляпой с пышным страусиным пером, и по-детски курносым носиком неуверенно шла по Холборн стрит, подобрав одной рукой полы юбки, чтобы не сильно испачкать платье для прогулок, и держа сегодняшний номер газеты «Таймс» в другой. Этим утром на улицах Лондона стоял такой туман, что пройдись по мосту самый что ни на есть настоящий слон, никто бы его и не приметил. Туман был повсюду. Он проскользнул в лавку булочника, что находилась по другую сторону улицы; залез в подвал старого башмачника и даже заглянул в каморку молодой девочки-портнихи, что снимала комнату на втором этаже. Где-то тускло, словно нехотя, горели газовые фонари. Всё вокруг казалось каким-то сюрреалистичным, словно весь город решил взмыть в воздух, как на огромном воздушном шаре, и теперь повис среди туч. Спустя долгих скитаний по незнакомой части Лондона, девушка остановилась возле дома под номером 39b и, сверившись с объявлением в газете, постучала дверным молоточком. Она надеялась, что постучала настойчиво, но не слишком громко, чтобы не вызвать у хозяев дома замечания. Пока молодая женщина ждала ответа, она ещё раз бегло осмотрела улицу и сам дом. Цокольный этаж был отведён под аптеку, в которой уже горел свет. Поблизости было много других магазинчиков, вот только из-за тумана было сложно разглядеть вывески. Через несколько минут, за которые у девушки успело защипать от холода пальцы рук, дверь открыл пожилой мужчина. Его мохнатые густые брови тотчас же нахмурились и он недовольно сощурился, словно перед ним стояла назойливая уличная торговка. — Добрый день, — молодая женщина старалась держаться вежливо, но в то же время безапелляционно. — Меня зовут Гермиона Грейнджер. Я по поводу объявления в газете… — Место кухарки уже занято, — скрипучим голосом ответил мистер Филч и уже собирался захлопнуть перед юной особой дверь. — Постойте! — оскорблённо воскликнула девушка. — Какая ещё кухарка?! — Почему такой шум? У меня покупатель, — шикнул незнакомый голос. Из двери, которая вела в помещение аптеки, в общий холл вышел статный мужчина в чёрном костюме и белом переднике. Он в раздражении посмотрел на Филча, а затем на молодую женщину. Взгляд угольно чёрных глаз пригвоздил её к деревянному полу — такой холодный и тяжёлый он был. Ей стало ужасно не по себе и она захотела уйти из этого дома сию же секунду. — Моё почтение, мисс, — мистер Снейп вежливо поклонился в приветствии. По правилам этикета он должен был поцеловать её руку, но не посмел, так как ещё мгновение назад смешивал порошок. — Прошу меня извинить. — Добрый день, — Гермиона присела в книксене. — Я всего лишь хотела узнать, сдаётся ли ещё комната, — сказала девушка, не отрывая взгляд от мужчины, который, по видимому, и был хозяином дома. — Однако я вижу, вы очень заняты. Я приду в другой раз. Она не собиралась возвращаться. — Комната? — почему-то с удивлением произнёс мистер Снейп, посмотрев на мисс Грейнджер так, словно она спросила его, не видел ли он проходившего по мосту слона. — Да, — неуверенно ответила молодая женщина. — В объявлении сказано, что по этому адресу сдаётся комната. Неужели я ошиблась домом? Гермиона начала в спешке ещё раз перечитывать небольшую заметку в газете. — Нет-нет! Всё верно, — слова мрачного на вид мужчины её успокоили. Был бы страшный конфуз, если бы она оказалась не по адресу. — Позвольте мне закончить с покупателем и я сам, — мистер Снейп метнул на старика недовольный взгляд. — Сам покажу вам дом. Мистер Филч пока сделает вам чай. — Благодарю, — Гермиона улыбнулась изо всех сил стараясь не подать виду, что ворчливый слуга был ей крайне неприятен. Оказавшись в просторной гостиной комнате, освещаемой двумя большими окнами, девушка с любопытством осмотрелась. На стенах были флоковые обои в тёмно-красном оттенке. Тяжёлые занавески из шерсти были полузадёрнутыми, видимо для того, чтобы избежать преждевременного выцветания огромного ковра, занимавшего все пространство от стены до стены. Большой камин был облицован сланцем. На каминной доске над очагом — месте, где традиционно выставлялось напоказ то, чем особо гордились хозяева, — стояли лишь кувшин с лучинами для разжигания огня и небольшая фотография некоего добродушного старичка в широкой деревянной рамке. В нишах по обе стороны камина находились два книжных шкафа. Здесь также были диван и два мягких кресла, обтянутые красной тканью; обеденный стол круглой формы, покрытый скатертью с изящным цветочным рисунком и несколько стульев-дерби, обитых камвольным репсом. Рядом у стены стоял сервант, имевший зеркало и широкую полку-столешницу, и очень старое пианино для восьмидесяти восьми клавиш. Наличие музыкального инструмента молодой девушке чрезвычайно понравилось, хоть хозяин дома и не выглядел меломаном. Когда мисс Грейнджер успела закончить беглый осмотр, в дверях, дребезжа посудой, уже показался мистер Филч. Она любезно приняла чашку и села на край диванчика. Чай оказался дешёвым и невкусным. Видимо, старик пожалел заваривать для непрошеной гостьи что-то лучше, чем «крашеные опилки». Поставив чашку на блюдечко, Гермиона посмотрела в окно. — Прошу меня извинить, — глубокий голос вырвал её из оцепенения, заставив оторвать скучающий взгляд от пыльных занавесок. — Мисс… — Мисс Грейнджер, — девушка постаралась обворожительно улыбнуться, хотя была уверена, что получилось не так искренне, как ей бы того хотелось. Мужчина в чёрном с неожиданной деликатностью запечатлел на крохотной ручке в перчатке вежливый поцелуй. Эти кричащие противоречия в его неприветливом взгляде и исключительных манерах уже во второй раз вызвали в девушке смятение. Она совершенно не могла сказать был ли он ей неприятен, как мистер Филч, или же вызывал доверие, как человек, которому не чуждо понятие чести. — Меня зовут Северус Снейп, — представился мужчина, посмотрев на молодую девушку с нескрываемым безразличием и, как мисс Грейнджер самой показалось, подозрением. Мистер Снейп не любил женщин и не доверял им, хоть и относился к ним по-рыцарски. — Бывший владелец дома, профессор Дамблдор, недавно скончался, и передал права собственности мне. До этого я снимал комнату на верхних этажах. Аптека приносит неплохой доход, однако из-за непредвиденных судебных расходов я вынужден сдавать освободившуюся комнату. Но я никак не ожидал, что первой на объявление откликнется… женщина. — И как понимать ваши слова? — Гермиона была очень задета его замечанием. — Я не женат, мисс Грейнджер, — тихо ответил мистер Снейп, продолжая смотреть на неожиданную посетительницу таким пронизывающим, колючим взглядом, что та невольно вздрогнула. — Этот факт может бросить тень на репутацию такой молодой девушки. Гермиона ещё раз бегло окинула гостиную взглядом. Здесь действительно не хватало женской руки. Не было ни свежих цветов, ни семейных фотографий. Даже чай ей принёс престарелый мистер Филч, который едва ли справлялся со своими обязанностями, так как с каминной полки уже давно никто не стирал пыль. — Мистер Снейп, поверьте, что когда я скажу вам, что в этом городе никому нет дела до моей репутации — это чистая правда, — уголки губ незаметно дёрнулись в горькой улыбке. — Я сирота.