Бэдтрип

Элиза поспешно бежала к лифту, высоко подбрасывая окончательно раскоординировавшиеся ноги, которые, казалось, норовили ускакать каждая в свою сторону. Она не могла остановиться: раскаленный пол горел под ней и плавил подошвы ботинок. Коридор терялся в потоках темно-серых теней, и только двери лифта виднелись впереди четко очерченным прямоугольником. Наконец добежав до них и коснувшись руками их волокнистой, податливой поверхности, Элиза остановилась, продолжая приплясывать на месте. Она уже не могла видеть двери, из которой выскочила, всё скрыли наслаивающиеся друг на друга тени. «Грибное царство, - с надеждой думала Элиза, - оно хочет показать мне что-то, но что?» В один момент всё поняв, Элиза даже удивилась, что не догадалась сразу — так всё было просто. Ноги привели её к лифту, внутри которого находились ответы на все её вопросы. С нетерпением нажав, даже вдавив кнопку вызова, Элиза вслушивалась в оглушительный вой, который издавала приближающаяся кабина. Наверное, если бы Элизе сейчас показали что-то страшное, что должно вызывать ужас у любого здравомыслящего человека, то она бы и глазом не моргнула. Всё сейчас казалось ей до восхищения удивительным и совсем не страшным. Поэтому когда двери разъехались в стороны, она не бросилась прочь, а только продолжила приплясывать на месте. В тускло освещаемой кабине лифта стоял, не двигаясь, скелет с массивными рогами, синими кожистыми крыльями и ветвящимся пульсирующим сердцем. На его черепе не было глазниц и носа, поверхности кости была на удивление цельной. «Грибной дух», - поняла Элиза. - Зачем я здесь? - проговорил её непослушный язык. - Просто так. - Что я могу сделать? - Всё. Лицевая часть черепа оставалась неподвижной, однако Элиза знала, что рыкающий голос раздается именно оттуда. - Тебе врут, Элиза, - прорычал грибной дух с сочувствием. - Кто врет? - Всё вокруг. Рык грибного духа был преисполнен жалости и человеческого сочувствия: - Реальность относительна, в ней много врагов, которые хотят забрать тебя. - Кто эти враги? - нервно спросила Элиза. - Я не могу сказать, ты сама должна их найти. Скорбно разведя руками, грибной дух начал таять под тусклым светом ламп, и Элиза поняла, что забыла задать самый главный, самый важный вопрос. - Кто я? - кричала она в пустеющее пространство лифта. - Кто я такая?! - Нечего отвечать. Это ведь очевидно, - слабеющее рычание последний раз донеслось из дрожащего воздуха и утихло совсем. - Стой! Вернись! Элиза заскочила внутрь лифта и не могла остановить собственные руки, которые лупили наугад по кнопкам. Дальнейшие действия Элиза контролировать тем более не могла. Она то вжималась в угол, стараясь слиться со стеной, то выскакивала в коридор, пугая пустоту и выворачивая ноги, то искривляла руки, оставляющие след из промежуточных движений, повисший в воздухе бледной и застывшей раскадровкой. «Раскадровка, - промелькнуло что-то знакомое у Элизы в голове, - точно, раскадровка». Тут же, словно по команде, в памяти замелькали один за другим зернистые цветные кадры с нервничающим Робертом. Нервничал он теперь сильнее, чем раньше, и искривлял в полуиспуганной, полупохотливой улыбке подрагивающий от нетерпения рот. Он сидел на кухне, на старом диване с вылинявшей обивкой, среди запаха затхлости. Ветер гремел снаружи, заставляя ветви деревьев колотиться в окно. На кухонном столе, возле плиты, громоздились сковородка, измазанная содой, пластиковая бутылка и стройный ряд опустевших оранжевых флаконов. Сбоку от всего этого хлама жалко ютились латунная кастрюлька и шприц с пластиковой трубкой. - Сюда точно никто не придет? - настойчиво спрашивал Роберт. - Никто, - Элиза слышала свой уверенный голос, - я сняла эту квартиру. - А ты решительнее, чем я думал, - тихо засмеялся Роберт, однако его смех прозвучал несколько нервозно. - Не будем отвлекаться на пустые разговоры, лучше дай мне стакан. Роберт с предвкушением на лице протянул Элизе высокий стакан, похожий на те, в которых подают сок. Она держала его в руках — секунду, две, три... Ветви стучали в окно, запах затхлости забивал ноздри, Роберт нервно улыбался. Поднеся стакан к губам, Элиза осушила его залпом, точнее, попыталась это сделать. Прозрачная жидкость горчила, и Элиза, пересилив себя, проглотила её, хотя было сильное желание выплюнуть всё на пол. Когда стакан опустел, по мозгу будто резануло ножом. Ей представился Мисима со вспоротым животом и лежащей рядом отрубленной головой. - Элиза! Элиза! - кто-то надсадно кричал ей в ухо, и она узнала голос Агаты. Воспоминание оборвалось так же резко, как и началось. Двери лифта, как оказалось, были закрыты, а Элиза вжималась в стену возле панели с кнопками и прятала замерзшие кисти в рукавах свитера. Шляпа Агаты всё еще напоминала мухомор, однако массив видений схлынул, и Элиза надеялась, что на этом эффект чая закончится, и тот больше не будет давать о себе знать. - Прости, - пробормотала Элиза растерянно, - не знаю, что на меня нашло. - Мускарин. Ощутив гнетущую усталость, она положила голову Агате на плечо и почувстовала, как её успокаивающе обнимают и гладят по волосам. Элиза сомневалась, стоит ли доверять ответам грибного духа, хотя, конечно же, не стоило. Он был порождением её сознания и вряд ли мог рассказать ей что-то, чего она еще не знала. Правдивость воспоминания, всплывшего совсем некстати, тоже была под сомнением. «Вряд ли грибы лечат амнезию», - устало подумала Элиза. - Хочешь посмотреть, как я избиваю художника? - спросила Агата, продолжая обнимать Элизу. - Угу, - тихо сказала она Агате в плечо, хотя на самом деле ей было всё равно. - Может, он даже будет доволен, хотя получит за дело. Но я сделаю так, что ему не понравится. С сочувствием улыбнувшись, Агата нажала кнопку этажа. К счастью, никто посторонний не успел вызвать лифт, и раскрывшиеся двери продемонстрировали Элизе коридор таким, каким он был всегда. Точнее, Элиза надеялась, что он такой же, как и всегда, потому что видела совсем иное, теперь уже понимая, из-за чего именно, однако это не приносило облегчения. Её взгляду предстал ужасный, гротескный сад. Стены стали тугим сплетением множества древесных стволов, которые, распрямляясь, уходили высоко вверх и смыкались в одной точке, образовывая шелестящий темно-зеленый купол. Между крупных жилистых листьев проглядывали желтыми квадратами светящиеся окна жилых домов, отчего купол походил на верхнюю палубу ковчега с отчаявшимися или на человеческие соты. - Черт возьми, опять началось, - устало захныкала Элиза, предвидя новый виток мыслей-выкидышей. - Если ты про деревья, - дрожащим голосом проговорила Агата, - то я тоже это вижу. Она была если не напугана, то уж точно не на шутку озадачена, и неудивительно — вряд ли она ожидала чего-то подобного. - Ты тоже у него пила, - тихо напомнила Элиза, - а в абсенте туйон. - Нам не может казаться одно и то же. Несколько секунд постояв без движения, Агата все-таки сделала решительный шаг, потащив следом Элизу, которую держала под руку. У Элизы шатались ноги, и ей казалось, что она вот-вот упадет без сил. - Я ему покажу, - бормотала сквозь зубы Агата, - я ему покажу, такой скотине! Она и в трезвом состоянии решила бы проучить незадачливого шутника, а в легком подпитии она готова была сделать это без сомнений, прямо сейчас. - Вот с этим будет особенно страшно! - она ухватила с пожарного щита, который алел между стволов глубокой каверной, топор с длинной ручкой. - Вот с этим он навсегда запомнит! Элиза рискнула робко возразить: - Может, не стоит его рубить? - Ты что, я и не собиралась. Просто припугну его немного. До седых волос. «Почему она не боится? - озадаченно думала Элиза, ничего не понимая. - Почему она не боится изменений, если они реальны? Действительно ли рядом со мной она, и есть ли рядом со мной хоть кто-нибудь?» Элиза вполне допускала, что всего этого с ней может не происходить, а сама она всего лишь валяется на полу закрытого лифта, дрожа от холода и кусая до крови пальцы, однако она не знала, как различить реальность и собственные мысли. И это беспокоило сильнее всего. Ведь не было гарантии, что она не изрубила случайного человека, к примеру, этим пожарным топором и не катается теперь с хохотом в кровавых лужах. «Как это убрать, как это остановить? - стучало у неё в голове. - Что сделать, чтобы меня отпустило?» - Ну что, поговорим? - раздался у неё над ухом грозный вопрос Агаты, которая, толкнув дверь ногой, решительно шагнула в номер к художнику.