Ювента прощается с Таурией

      На семнадцатой неделе контроль второй пары щупалец заметно улучшился. Я могу управлять ими и совершать бытовые действия, не виртуозно, но я ещё научусь делать ими очень многое. Нижняя пара рук, тем временем, уже достает до земли. Двигать я ими ещё не могу, но уже прекрасно чувствую, особенно щекотку от того, что они касаются земли.       Вчера перед сном в состоянии интертранса решила, что всё-таки надо выбрать себе новый день рождения, ведь новый день рождения — это новая жизнь. Правда, не знаю, какую дату выбрать. Привязать её к какому-то событию или же просто случайную дату местного календаря? Сложный вопрос. Выберешь не ту дату, потом постоянно будет хотеться сменить её, а менять дату дня рождения — как-то совсем каламбур. Хочется выбрать один раз и навсегда.       Сегодня после обеда мне предстоит третий и заключительный тест на вменяемость. Прогноз хороший, ведь по статистике ещё не было ни одного случая, чтобы после двух успешных тестов третий был провален. Но утром меня ждали более интересные новости. Со мной связался Марк Ронделл.       — Вчера я проматывал видеозаписи с Изабеллой Кински, и заметил, как она выбрасывает части того, что ранее скорее всего было террариумом, — сообщил он, после короткого обмена приветствиями. — Поэтому скорее всего у неё был террариум, который она тщательно скрывала и собрала с использованием подручных средств и запчастей. Сейчас проводить обыски в её доме нет смысла, так как записи примерно трёхнедельной давности. К тому же, я все равно не получу разрешение на это. Но это не главное. Вчера она выставила на местном сайте объявление о продаже двух приборов, не буду вдаваться в детали, но эти части медицинского аппарата, который как сказано в самом объявлении, был списан из нашей больницы год назад. Сами приборы по отдельности очень полезны при отпугивании керпельдел и выращивании синецветной адрелии.       — То есть вы хотите сказать, что Изабелла сама своими силами вырастила самок уграний?       — Да. Скорее всего. Иначе нет объяснения. Я написал ей как потенциальный покупатель и спросил почему продаёт такие нужные вещи, она сказала, что у нее есть ещё по одному экземпляру каждого из продаваемых приборов. И это было бинго. Потому что для террариума надо именно по две штуки каждого из приборов.       — Но для самок требуется ещё индермейцин, — добавила я. — Который был только у Кассандры.       — Да.       Далее Марк рассказывал информацию про сами приборы и про то, что он попытается выяснить, действительно ли они из аппарата, который был списан с баланса больницы. Но мне все это уже было не интересно. Я погрузилась в себя и больше слушала тараканов в своей голове. Через минуту Ронделл попрощался и завершил сеанс видеосвязи.       Новая информация выбила меня из своей тарелки, а ведь через час меня ждёт третий тест на вменяемость. Не то, чтобы меня как-то ошеломила новость, меня выбил колеи сам факт напоминания о произошедшем. Моё душевное спокойствие подорвало само напоминание о том, что из-за Кассандры я теперь бинэура, останусь на Гербелле навсегда и никогда не смогу обнять и поцеловать своих дочерей и внука.       Тест на вменяемость прошёл успешно, о результате мне сообщили через полчаса. Кассандра пришла ко мне со своими друзьями. Она была в новом, видимо недавно купленном платье, специально для такого случая. Не платье, а комбинезон, красивый, стильный, с сочными цветами, с качественной тканью, с рукавами, видимо очень дорогой. Настроение у Кассандры было помпезное! Она прямо сияла. Пришедшие с ней Стивен и Кэтрин тоже были веселы и разговорчивы. Все они были в курсе моего результата. Трое громко поздравили меня, но я восприняла это холодно. Потом они много болтали, строили планы на будущее с учётом меня. Я же сидела отстраненно, поддакивая на вопросы, в которые даже не пыталась вникнуть, и пропуская большую часть их рассуждений мимо ушей. Кассандра просекла моё плохое настроение, переглянулась со мной, после чего выпроводила друзей.       — Что с тобой? — спросила она, когда мы остались наедине. Шутливая и веселая Кассандра в мгновение ока стала чуткой и сердобольной.       — Сложно объяснить, тебе не понять.       — Мне ВСЁ понять! Я тут прожила много лет. Не только я, тут все прошли через то же, что и ты.       Я хотела сказать все, что роилось в голове, но промолчала.       — А, я поняла! — раздражённо сказала Кассандра. — Ты про тоже самое. В общем, понятно. Сегодня с тобой разговор бесполезен.       Кассандра ушла в плохом настроении. Моё настроение тоже было не очень. Через десять минут я вышла погулять. Решила отойти от больницы подальше.       Арасбург расположен на берегу живописного залива под названием Арас. Он узкий, глубокий и вдаётся в сушу на двадцать километров. Путь от больницы до пляжа проходил через старую часть города, которая строилась полтора века назад во время первой волны колонизации. Улицы тут широкие, так как проектировались сразу на большую перспективу, здания невысокие, по шесть-семь этажей, простые и дешёвые: из стали и стекла. Восьмиполосные дороги превратились в огромные пешеходные пространства с двумя полосами центре или сбоку для немногочисленного транспорта. Личных автомобилей тут практически нет, а большую часть имеющегося трафика составляет беспилотный общественный транспорт. Через двадцать минут я оказалась на главном пляже Арасбурга.       Несмотря на хорошую погоду народу было не много, может быть сотня бинэур, на участке протяжённостью километр. До противоположного берега примерно полтора километра, там тоже был пляж, издалека он казался менее облагороженным и более "заросшим". Вдалеке был виден бывший морской порт, который уже давно не работал, на приколе стояло несколько старых судов. Отовсюду чувствовалась какая-то заброшенность и старость. Все вроде живёт и поддерживается в должном состоянии, но при этом во всём и везде преследует ощущение увядания и забытости. Присела на песок. Задумалась о своём будущем, о своей жизни, о Кассандре, о дочерях. Вспомнила прошлое, поностальгировала. Обстановка располагала к этому.       Эх, многое бы отдала сейчас, чтобы поплавать таур-дельфином. Без них мне будет очень скучно, они любовь всей моей жизни, разумеется, после Сабрины и Орфеи. А ещё тут нет дайлимуров и много кого, к кому я привыкла. Впрочем, природа на Гербелле по своему уникальна и удивительна. Она имеет сходные элементы с Земной флорой и фауной, например, мернобайлы очень похожи на собак и волков. Разумеется, только внешне, так как классификация и эволюция живого на этой планете не имеет ничего общего ни с земными, ни с таурийскими. Тем не менее, мернобайлы показывают гораздо лучшие когнитивные способности, чем собаки самых умных пород. Мернобайлы очень понятливые и быстро учатся пониманию человеческой речи. Минус в том, что даже выращенные с самого детства в обществе бинэур, они не всегда принимают домашний уклад жизни. Если выразиться по простому, в большинстве случаев они не считают хозяина другом, что логично, ведь большинство известных одомашненных видов как Земли, так и Таурии прошли через очень долгий путь селекции, а на Гербелле нет ни одного разумного вида, который мог бы одомашнить животных.       Впервые увидела, как по песку передвигаются те, у кого ноги тоже превратились в щупальца. Ходят они на четвереньках: на ногах и нижних руках. Выглядит почти зловеще.       Внезапно заметила Марту Корвел примерно в двадцати метрах от себя. Она была полностью обнажена и шла в мою сторону. Помахала ей сразу двумя правыми руками. Никогда бы не подумала, что увижу своего врача без одежды. Впрочем, среди местных не считается чем-то зазорным ходить без трусов на пляже. Когда она подошла ближе, я заметила, что её мокрые трусы сушились на нижних руках, которые она обвила друг об друга сзади.       — Привет, Ювента.       Мне не хотелось смотреть на неё, а то вдруг засмотрюсь на причинное место. Задержу взгляд на её междуножьи более одной секунды, подумает про меня всякую чушь. Тем не менее, ради приличия повернула голову в её сторону.       — Привет, Марта.       Она ловко расцепила нижние руки, положила трусы на плечо и села рядом со мной.       — Почему не в больнице? — спросила она.       — Да так… Решила прогуляться. Да, я в курсе, что по распорядку это нельзя.       — Расслабься. Ты там живёшь столько, что всё должно уже осточертеть. Больница, медсёстры, режим.       — Я правильно понимаю, что учиться плавать мне придется заново? — сменила я тему.       — Конечно.       — С самых малых лет я любила воду, а плавать научилась наверное лет в шесть или даже раньше. Никогда бы не подумала, что, прожив половину века, мне придётся учиться плавать заново.       — Так это же наоборот хорошо!       — Так и я говорю, что это классно. Даже приятно. Предвкушение чего-то нового.       — Вообще бинэурам плавать одновременно и легче, и тяжелее, — заговорила Марта. — Легче потому что плавучесть лучше из-за особого строения мышц, тяжелее потому что костей нет. Но по скорости мы неизбежно проигрываем людям, хотя говорят, что если грамотно двигать руками, то можно плавать почти с той же скоростью, что и люди.       — А тебя когда-нибудь предавали люди, которым ты верила больше всех на свете? — я снова сменила тему причём совершенно неожиданно для себя.       Марта посмотрела мне в глаза, вопрос был для неё неожиданный и она даже усмехнулась, но вовремя поправилась. Всем своим видом она как бы говорила: “Эх, что же с тобой случилось, раз ты задаёшь такие вопросы…”.       — В последний раз меня предал мой парень, — заговорила она серьёзно. — Это было как раз, когда я заразилась нэурофилами. Об этом я узнала уже через месяц, когда моё самочувствие нормализовалось и я пришла в себя. Он изменил мне с женщиной, которая старше меня на два года.       — Мдаа…       — С другой стороны, он бы всё равно ушёл от меня, ведь создание семьи стало невозможным и никакой нормальной личной жизни не было бы. Да, и не стала бы я его держать. Но было очень обидно за сам факт измены.       — А как ты считаешь, кем быть лучше, человеком или бинэурой? — я снова сменила тему.       — Лично мне больше нравится быть бинэурой, — почти сразу же ответила Марта.       — Серьёзно?       — Да! Серьёзно. Ну, очевидно, что я не беру в расчёт вероятность смерти или лишения рассудка во время метаморфозы.       — Но ведь теперь у тебя нет нормальных рук, нет возможности создать семью, ты никогда не станешь матерью, нет волос в конце-концов.       — Разве это важно? Мне тут нравится. Я тут уважаемый специалист. Тут спокойно, я ни в чём не нуждаюсь, мне не надо думать о завтрашнем дне. У меня есть интертранс, а ещё осознанные сновидения. И, вообще, ты ошибаешься, я могу создать семью. Просто для тебя семья — это обязательно секс и брак в юридическом плане, ну и дети. А для меня семья — это просто близкие мне люди, жизни которых мне не безразличны… Погоди. Ты чего меня путаешь? Бинэуры могут заключить брак между собой и даже с человеком, просто это лишено смысла…       — Ладно, я что-то напутала насчёт брака, — перебила я Марту. — Но матерью ты никогда не станешь и секса как раньше не будет.       — А что такое секс как раньше?       — Ну что бы вы с партнёром действительно желали друг друга, чтобы приятно было сразу обоим. А в твоём гетеросексуальном случае, чтобы мужчина хотел и вожделел тебя.       — А ты про это… — Марта задумалась на немного. — Ну да, жалко, скучаю по этому. Я и забыла, что это такое. Впрочем, странно слышать такой аргумент от лесбиянки. А насчёт материнства, никогда особо не хотелось становиться матерью. Если учитывать эти два фактора и ещё кое-какие побочки, то да, лучше быть человеком, чем бинэурой. Но есть хороший шанс того, что бинэуры действительно не стареют и могут жить намного дольше человека.       Я не знала, как продолжить разговор. Мы замолчали. Солнце клонилось к горизонту. Начало смеркаться. Мы посидели несколько минут, смотря на залив и противоположный берег. Через несколько минут Марта повернулась и посмотрела мне в лицо. Взгляд у неё был такой понимающий.       — Да ладно тебе, не переживай ты так, — почти ласково сказала она, — все устаканится. Ко всему привыкнешь, всё станет своим в доску.       — Не всё… — вырвалось из меня.       — Например?       — Не бери в голову, ерунда       Марта встала, взяла одной из средних рук трусы с плеча и стряхнула с себя песок.       — Ладно, Ювента, пойду я. До завтра.       — До завтра.       Она сложила нижние руки сзади и пошла в сторону города. Трусы держала в правой средней руке, время от времени помахивая ими. Я долго смотрела ей вслед. Она всё-таки надела трусы, когда вышла за пределы пляжа. Судя по тому, что у Марты с собой ничего кроме трусов не было, жила она тут недалеко.       Когда мы сидели молча, я всё порывалась рассказать ей про Кассандру, но в итоге не стала. Ибо зачем выносить сор из избы? Зачем грузить человека лишней информацией?       Что бы она мне посоветовала? А ничего. Сказала бы то, что я так знаю. А ведь так хотелось сопереживания и поддержки. Или мне хотелось, чтобы меня просто-напросто пожалели?       Если у меня какие-то проблемы с Кассандрой, надо решать их с ней, а не искать жалости со стороны тех, кто не имеет к этому никакого отношения.       Посидев ещё несколько минут и понаблюдав за плавающими в воде бинэурами, решила, что первое, чему я научусь, когда смогу контролировать все свои конечности — это плавать. Новая жизнь, все заново, с нуля. И отношения с Кассандрой заново...       На следующий день мы с Кассандрой и её друзьями всё-таки отпраздновали моё успешное прохождение теста на дееспособность. Не стала портить настроение, не сказала ни слова про Изабеллу Кински и прочее связанной с моим заражением. Наелась гельмента, вдоволь покурила кальяна с родоцинтом. Оттянулась по полной.