Ювента прощается с Таурией

      Итак, уже восемнадцатая неделя после заражения B-нэурофилами. За четыре месяца: я не умерла от осложнений, у меня не повредился рассудок, всё плохое, что могло произойти со мной, миновало меня. Мне повезло.       Я проснулась сегодня немного раньше обычного. Погода была отличная, в окно поддувал приятный ветерок. Лёжа в кровати посмотрела на себя ещё раз. Нижние руки выросли на пятнадцать сантиметров длиннее, чем требуется, чтобы доставать до земли. Управлять ими могу только непроизвольно, поэтому без суппортов мне сейчас ходить довольно неприятно. Зато средними руками могу управлять вполне сносно. Сейчас хватает мышечной силы, чтобы на несколько секунд опереться на них. Посмотрела на свои руки, потрогала себя. Захотелось самоудовлетвориться, но тут камера в палате, для этого надо в ванную идти. Хотела сделать самой себе массаж рук, но не стала, предоставлю эту возможность Кассандре.       Встала, прошла в ванную, посмотрела на себя в зеркало. Вроде не такая уж я уродина. А может я просто привыкла к своему отражению в зеркале. Но надо признать, моя кожа сильно помолодела. И с бровями теперь удобнее, теперь вместо них как будто рельефные татуировки, отпадает геморрой с выщипыванием и поддержанием их в нормальном виде. Всю жизнь была “волосатой”: голова, брови, подмышки, интимная зона, ноги. Волосы сами по себе были густые и росли быстро. А теперь как будто и не было этого никогда. Теперь кажется, что я была абсолютно лысой всю свою жизнь. С пальцами тоже самое: не могу вспомнить, каково это иметь пальцы на руках.       Сегодня меня выписывают из больницы и я окончательно стану жителем Арасбурга, получив постоянную регистрацию в выданной мне квартире. Моё последнее утро в больнице.       А ещё сегодня будет двойное солнечное затмение, которое бывает примерно раз в восемьдесят местных лет. Обе луны встанут между планетой и солнцем. В Арасбурге затмение будет не полное, а в той части планеты, где оно будет полным, оно не будет двойным. Первая более крупная луна будет частично закрывать нижнюю часть солнца, а Вторая луна будет проходить и по диску солнца в верхней части.       Проснулась раньше обычного, но провалялась в кровати дольше обычного: погрузилась в интертранс и вдоволь насладилась им. Встала, сполоснулась в ванной, вернулась в палату, посмотрела на время, циферблат показывал "09:21" местного, пик затмения ровно через три часа часа. Три местных часа, а в стандартном времени это где-то три часа и восемь минут. Пока я зачем-то считала и конвертировала местное время в стандартное, а потом зачем-то в таурийское, в палату зашла медсестра и сказала, что в принципе я уже свободна и могу идти. Документов мне никаких не надо, все есть в электронной базе. При этом мне надо будет ещё месяц посещать врача через день, а потом ещё месяц посещать через каждые два дня.       Поймала себя на мысли, что конвертировала время из-за ностальгии. Теперь мне это никогда не пригодится. Даже при связи с дочерьми, их локальное время и временные интервалы фактически не будут иметь значения.       Буквально через пять минут после медсестры пришла Кассандра. Принесла мне новые тапки и специальные тёмные очки, чтобы смотреть на солнце. И сразу же ушла за глиаровым квасом, так как дома у неё кончился, а сегодня жара и без него никак. За ним идти не по пути, поэтому лучше одной по-быстрому сходить, чем переться за ним вдвоем.       В итоге я всё-таки решила жить вместе с Кассандрой. Во-первых, если буду жить отдельно, то потом возникнут вопросы от Сабрины и Орфеи. Во-вторых, иначе все мои усилия над собой по восстановлению отношений пойдут насмарку. В-третьих, мы с ней будущие бабушки, а это как никак повод. Бабки-лесбиянки — звучит классно, мне нравится.       Почти все вещи, которые принесла мне Кассандра за время госпитализации, она унесла ещё вчера. Осталась только та самая туника, которую она подарила мне в тот день, когда в город прилетели милагии и мне принесли чернослив с клюквой.       Не успела Кассандра уйти, как позвонил Марк Ронделл. Он был довольно взбудоражен и даже не поздоровался.       — У меня отличные новости для вас, — сразу заговорил он. — Мои люди задержали Изабеллу Кински. Точнее не люди, кхм… бинэуры… кхм… Мои ребята.       — В чём она обвиняется?       — В сговоре с целью заразить вас B-нэурофилами.       Сговор. Чтобы заразить. У меня аж сердце йокнуло.       — А с кем сговор? — робко спросила я.       — С Дарреном Роджерсом.       — Ничего себе!       — В общем, — продолжил Марк, — я ещё несколько недель назад делал запрос в прокуратуру на разрешения мне получить доступ к информации о состоянии счета Изабеллы Кински. Но дали разрешение мне только вчера в связи с новой информацией полученной от Даррена Роджерса. Вы ведь в курсе, что его арестовали неделю назад по обвинению в финансовых махинациях?       — Нет, не в курсе.       — Да не может быть. О нём уже неделю гудят новостные ленты Таурии.       — Мне как-то некогда было. Кассандра не рассказывала, впрочем, она давно следит за новостями с Таурии в полглаза. А нашим дочерям некогда читать новости, у них сейчас другие заботы. Но я точно знаю, что он был замешан в заражении Кассандры нэурофилами четырнадцать лет назад.       — Роджерса поймали на финансовых махинациях, — продолжил рассказ Ронделл. — Там даже не один эпизод, а минимум четыре. И сумма почти астрономическая. В общем, попал он надолго, минимум на двадцать лет. Так вот, в связи с этим мой запрос на получение информации о счёте Изабеллы Кински вдруг был удовлетворен. Казалось бы, какая связь? Но связь есть, разрешили мне не просто так, а потому, что с одной из подконтрольных Даррену компаний был перевод довольно крупной суммы на счёт Кински. Точнее не один, а два. Первый за несколько недель до вашего посещения Гербеллы, а второй через две недели после вашего заражения.       — Но перевод денег не доказывает сговор с целью заражения меня.       — Конечно, не доказывает. Но этого достаточно для официального допроса и получения разъяснений. Чем я и воспользовался. А это значит, что я могу использовать любые инструменты и ухищрения для получения нужной мне информации. Разумеется, в рамках закона. Ну я и поблефовал. Знаете, есть очень очень старый приём при допросе, когда говоришь преступнику, что его сообщники уже все рассказали и у него теперь нет другого выхода, кроме как признаться. В общем, с Изабеллой сработало.       — Она призналась?       — Да! — почти гордясь собой, закивал Марк. — Даррен Роджерс, из-за которого заразилась ваша жена, заказал и ваше заражение тоже.       — Вот тварь! Но погодите, а как же индермейцин?       — Она сказала, что своровала его у вашей жены. Теперь, если Даррен подтвердит слова Изабеллы, а он подтвердит, куда он денется, то Изабеллу изолируют на семь местных лет и самому Даррену накинут ещё несколько лет. Но мне кажется, это даже не пригодится, уверен, это подтвердят его сообщники или свидетели, коих там достаточно и все охотно сотрудничают со следствием.       — А может не надо?       — Что не надо?       — Изолировать Изабеллу.       — Но она же заразила вас, — удивился Марк.       — Ну подумаешь… Зато теперь я вместе с тем, кого люблю больше всех на свете. Кхм, не всех, есть ещё двое. В общем, я не держу зла на Кински.       — Гм… но тогда и Роджерсу будет меньше наказание, если не давать ход вашему делу.       — Ну тогда хотя бы не наказывайте Изабеллу по полной, может там какую-то другую статью можно сделать или пусть она раскается или что там обычно смягчает наказание.       — Это очень странно, — удивлённо ответил Марк.       Я услышала звук шагов Кассандры из коридора.       — Ладно, у меня дела. Спасибо вам большое, Марк.       — Удачи, — едва успел ответить он, прежде чем я завершила видеозвонок.       Кассандра вернулась без кваса, впрочем, так быстро она бы не успела сходить.       — Ты ещё не переоделась? — сразу же спросила она.       — А ты почему так быстро?       — Встретила Сьюзан по пути, она тоже за квасом шла, договорились, чтобы она и мне купила. Принесёт ко мне домой через полчаса. А ты чего медлишь? Разве тебе не хочется наконец-то уйти отсюда?       Я скинула с себя больничную пижаму и осталась в одних трусах.       — Я выбрала себе новый день рождения, — сказала я.       — Сегодня?       — Да, сегодня. Шестнадцатое число шестого месяца.       — Ну логично, — кивнула Кассандра. — И выписка из больницы, и двойное затмение.       — А ещё я снова верю тебе.       — Всмысле?       — Я верю, что ты не причастна к моему заражению. Мне звонил Ронделл, он сказал, что Изабелла призналась в том, что за вознаграждение от Даррена Роджерса всё подстроила так, чтобы я заразилась нэурофилами.       — Тот самый Даррен, который заказал моё заражение? Этого ублюдка посадят?       — Ронделл сказал, что попал он серьезно и надолго, правда не за заражение, но в том числе. Ему воздастся за всё!       Обрадовавшись, Кассандра подбежала ко мне и обняла. А потом мы поцеловались.       Долгожданный поцелуй. Такой сладкий и нежный.       И возбуждающий.       Нижними руками Кассандра схватила меня за бёдра, приподняла, а потом опустила.       — Твои нижние руки такие сильные, — сказала я нежно.       Мы начали побороться руками, устроив мини-турнир по армреслингу. В итоге я проиграла. Впрочем, Кассандра всегда была сильнее меня, и могла одолеть “одной левой”. А сейчас тем более.       — Конечно ты одолеешь меня, у меня ведь можно считать, что на две руки меньше, — шутливо и по-девчачьи оправдалась я.       — Слабачка моя, — нежно сказала Кассандра.       — А ты моя силачка!       — Ювента, как же я люблю тебя! Мы снова вместе. Навсегда.       Мы поцеловались и пообнимались ещё. Потом Кассандра вспомнила про солнечное затмение. Взяла специальные тёмные очки, которые принесла вместе с тапками, и посмотрела на солнце.       — Смотри, — сказала она, — Вторая уже на солнце. И Первая краешком зацепила.       Я взяла очки и посмотрела. Вторая луна переместилась на диск солнца. Визуально она раз в двадцать меньше светила и полностью умещается в верхней его половине. Первая луна чуть-чуть загородила солнце слева чуть ниже середины.       — Классно! — сказала я.       Отложив очки в сторону, я посмотрела на Кассандру. Снизу вверх. Впервые за все время после заражения, стоя вплотную к ней, я подняла голову, чтобы посмотреть ей в лицо. Приятное и совсем забытое чувство. Она высокая и сильная, а я в новом для меня мире, слабая и нуждающаяся в поддержке. Как будто мы вернулись в самое начало, на двадцать семь лет назад, снова молодые, хотя можно сказать, что действительно так и есть. Я снова свободна, я снова со своей любимой женой. Гора с плеч ушла, Кассандра меня не предавала. Несколько недель терзаний и размышлений о наших отношениях мучали меня, а теперь мой разум чист.       Мы смотрели другу другу в лицо, еле сдерживая слёзы. Слёзы радости и счастья. Потом всё-таки эмоции одолели. Сначала у меня стекла слеза, потом у неё. Молча я повернулась и посмотрела в окно. Говорить ни о чём не хотелось, разве что о какой-нибудь ерунде:       — Мы навсегда останемся на Гербелле. Ты не чувствуешь себя в клетке?       — Тебе не хватает целой планеты? — усмехнулась Кассандра.       Она снова обняла меня. Её сильные и настойчивые нижние руки полезли мои в трусы. Сопротивляться я не могла — фактически у меня было на две руки меньше. Впрочем, сопротивляться не хотелось, но смущал один момент.       — Мы в больнице, тут камера, — шёпотом сказала я.       — Давай просто представим, что нас с тобой растворяет вечность.